Принял. Позволил. Остался.

Входная дверь скрипнула петлями, буквально огрызаясь и угрожая мужчине, который не планировал в ближайшее время в принципе заниматься домом. Хоть и задуматься над этим действительно стоило. Доживая свои последние дни в качестве холостяцкого убежища главы клана Нара, квартира встретила его полной темнотой и трещащей духотой, которая неприятно щипала нос и заставляла язык лишний раз пробежаться по губам. Повернув в замочной скважине ключом два раза, Шикамару чуть зажмурил глаза от яркого звука столкновения металла и дерева, который отразился от полупустых стен. Мысли продолжали свою несложную для юного гения работу, подводя его к окнам и направляя уставшие за день пальцы к щеколдам. Ночной воздух, словно ждавший этого момента подобно выстрелу для старта, влетел в комнату, позволяя лицу молодого человека расслабиться. Тот в свою очередь обвел улицу взглядом еще более лениво, чем это выходило у него обычно. Прошедший день вымотал его сильнее предыдущих. Послы, ворчания, препинания, переговоры, договоры, записывания, расписывания, переписывания, отчеты, расчеты, подсчеты. Все это было в распорядке каждого дня и уже понемногу начало входить в привычку, завлекая осознание содеянного к себе только вечером, когда стены кабинета уже покрывались розовым или вовсе багровым цветом. Но именно сегодняшний день заставил нервные нити мужчины, которые казались практически пушистыми наощупь, натянуться до состояния лески, готовой в любой момент разрезать того несчастного, решившего задать ему хотя бы один вопрос не по рабочей тематике. Причина у такого настроя имелась. Ко всему прочему еще и немаленькая. Достаточно приличных размеров. Ростом под два метра и с ужасающей громкостью голоса, который резонировал из огромного рта так, что маятник внутри Шикамару практически разрывался между желанием помолиться за сохранность голосовых связок юного Хокаге и готовностью их собственноручно разорвать на мелкие кусочки - такое не смогла бы восстановить даже Харуно с помощью Пятой. Дальше мысль об этой ситуации оборвалась, оставляя после себя только шлейф из обрывков: неужели нельзя быть потише, чертов Учиха, чертовы Наруто и Учиха, чертов орущий-из-за-Учихи-в-любой-ситуации-идиот Удзумаки, mendokuse. Скинув часть своей усталости вместе с одеждой, мужчина еще какое-то время потратил на наблюдение за мерцающим от перегорания фонарем. Острые когти ветра проходились по обнаженным плечам, заставляя периодически вздрагивать, чтобы вновь отключиться от окружающего мира. Где-то на задворках здравого смысла мелькнула мысль о душе, но тело отказывалось сделать даже шаг в сторону заветной ванной, все больше склоняясь в сторону одинокой односпальной кровати. Подцепив пальцами одежду, что была неаккуратно скинута на пол, Нара с некой педантичностью повесил ее на стул. Взгляд из-под прикрытых век прошелся по комнате, уверяя своего владельца, что все в необходимом порядке и отход ко сну может быть успешно исполнен. Мышцы заныли от столкновения бледной кожи с холодом простыни. Шикамару, едва ощущавший скопившееся напряжение в теле до этого, тихо простонал в тишину. Последний раз что-то подобное происходило с его организмом после одной из тренировок с Конохамару, когда они сражались практически на износ. Хотя даже в тот день глава клана Нара повел разве что бровью и спокойно уснул, прокручивая в голове слова Темари на счет старости. Мельком вспомнив эту блондинистую бестию, парень лишь хмыкнул, чуть приподнимая уголок вновь пересохших губ. Что-то было в этой куноичи, чего не хватало в других. Дерзкость, яркость, безбашенность, что тонко граничила с неким безумством. Здесь же затесался невероятный склад ума, который периодически заводил в тупик. Безусловная преданность близким и родине, желание защитить любой ценой. С ней никто не мог сравниться. Разве что... - Оставлять окна открытыми - очень недальновидно, - Шикамару даже бровью не повел, убирая руки за голову и приоткрывая глаза. Нащупав взглядом силуэт, что мерцал подобно фонарю, мужчина вновь испытал тянущее напряжение, которое преследовало его весь день. - Тем более, когда лежишь весь такой открытый в полном отрешении. - Ты потерял дорогу домой, Наруто, - нечто среднее между вопросом и констатацией факта. Удивления в голосе не было от слова совсем. Молодой Хокаге уже не в первый раз подобным образом наведывается в берлогу Нара, который быстро воспринял в привычку оставлять чертово окно открытым. Его фраза достигла адресата достаточно быстро, от чего дико и немного затравленно блеснули голубые глаза, обращенные к нему. - Я бы только с радостью, - на секунду брюнет ощутил приторный запах. Все слова Удзумаки были пропитаны им. До одури сладкий, пытающийся сделать собеседника и своего обладателя еще счастливее в общих глазах. Выклевывающий из души осознание реальности, оставляя вместо него рвы, до краев заполненные благоухающим ядом. Шикамару часто хватался за эту мысль при разговорах с блондином. Упорно пытаясь найти точку отсчета такого состояния, парень лишь глубже утопал в нем, цепляясь за собственную бесполезность, как утопающий хватается за ветку. Перекинув ноги через подоконник, Наруто полностью погрузился в темноту комнаты. Стянув с себя плащ Хокаге и прочую одежду, что меркла на фоне куска белой ткани, он, подобно хозяину дома, пристроил ее на том же стуле. Мускулатура, подобно зверю, рокотала под бронзовой кожей, пока мужчина стягивал с себя предметы гардероба. Тонкие шрамы перекатывались от каждого движения, ярко выделяясь и пестря на ничтожном свете фонаря. Уже зажившие, не причиняющие физической боли, они являлись точным описанием всего, что оставалось внутри. Покалеченное, разодранное в клочья, кровоточащее, мертвецки бледное. Нара видел все это далеко не в первый раз. Но каждая новая встреча с этим импровизированным полотном взвивала вихрь мыслей и неподвластных эмоций в сознании. Словно все это впервые. И это голубые глаза, что цепляются даже за мельчайшие морщинки у губ, крича и воя, подобно диким зверям. Те же руки, сжимающиеся в кулаки, заламывающие собственные пальцы, либо напряженно вытянутые вдоль тела. Походка. Торопливая издали и практически невыносимо замедляющаяся возле цели. Этот странный крик всего естества Удзумаки никогда не оставался незамеченным брюнетом. Медленно опустившись рядом с Шикамару, джинчуурики уставился в его глаза. Эту проверку советник всегда проходил с ошеломляющим успехом. И выходило это только у него. Наруто всегда боролся за внимание других людей, прося настолько малого. Просто взгляда в его сторону. Без осуждения, без раздевания, без тоски. Именно так смотрел глава клана Нара. В эти мгновения юный Хокаге чувствовал себя обнаженным даже в одежде, потому что темные и задумчивые глаза, в которых крылся одному богу известный интеллект, смотрели прямо на него. Не на главу деревни, не на джинчуурики, не на шиноби. А на Удзумаки Наруто. Поддавшись нелепому порыву, блондин залез на мужчину сверху, устраиваясь на его бедрах так, словно не было ничего более естественного, чем это. Советник даже не пытался анализировать данное поведение. Просто принял. Просто позволил. Просто остался. Протянув к парню руку, он легко коснулся едва ли тронутых румянцем щек. Несмотря на свой возраст, который гордо шагнул за отметку в двадцать лет, этот парень все еще оставался тем мелким лисенком, ждущим теплую ладонь, чтобы потереться о нее и остаться. Пальцы мягко прошлись по тонким шрамам на щеках, заставляя чуть пухлые губы расплыться в улыбке. Наруто с полной отдачей прильнул к ней, прикрывая глаза. Эмоции сотрясали воздух в какой-то необъяснимой агонии. Кожа казалась более горячей нежели обычно. Проведя ладонью до шеи парня, Нара уже думал отобрать руку и вернуться к первоначальной цели - сну. Но на подобное поведение ему ответом стал утробный недовольный рык и глаза, что сверкнули обидой и обреченностью. - Не будь ребенком, - воздух сейчас был нужен, как никогда, чтобы окончательно не потеряться в ситуации. - Разве я куда-то ухожу? Блеск недоверия померк, едва успев разжечься. Удзумаки доверился, поверил и удостоверился в словах мужчины, укладываясь на него сверху и прижимаясь ухом к груди. Хокаге относил все положительные моменты, так или иначе связанные с верой, только к Шикамару. Никто и никогда не сможет заполучить себе хотя бы близкое в этом плане место к нему, нежели его вечно ленный советник. Глава клана Нара приравнивался к гаранту верности и доверия. И это константа. Движимый странным, неоднозначным, но таким знакомым и даже обыденным порывом, Наруто чуть приподнялся, выравниваясь с брюнетом так, что их носы разделяли максимум два миллиметра. Голубые глаза около мгновения старались бороться с темным взглядом из-под ресниц, пока тяжелая рука не легла на затылок, сокращая и так ничтожное расстояние между губами. Все их поцелуи были чем-то странным, слишком страстными для целомудренности, чересчур нежными для сжигающей похоти. Словно патока, время тянулось невероятно долго. Руки медленно скользили по телам, застревая на рубцах совсем старых шрамов и тонких полосках недавних ранений на тренировках. Тонкие ногти, подобно когтям зверя, оставляли на светлой коже красные отметины, пока грациозные, но отчего-то невероятно сильные пальцы впивались в бронзу, помечая точеные лопатки и ребра мелкими синеватыми разводами. В этом всем было что-то невероятно болезненное, ведь тела были перенасыщены подобными испытаниями в свое время. Но где-то в глубине души оба понимали, что нет у них ничего более нежного и нужного для успокоения демонов в головах. Цепляясь друг за друга в безумных порывах, они по очереди слизывали кровь с прокушенных губ, дарили настолько болтливые взгляды, что посторонний мог просто утонуть в таком количестве слов. Стремясь стать чем-то целым, они чуть ли не переплетали пальцы на ногах, вжимаясь в другое тело в отчаянном крике. Это было такое ясное обоим возбуждение, что не требовалось никаких вопросов. Воздух накалялся слишком быстро, что даже уличный ветер уже казался горящим металлом. Рот уже начинало саднить, а потрескавшиеся в кровь губы вопили от боли. Мягко отстранив от себя напористого Хокаге, Шикамару аккуратно перевернул его на спину, практически ласково укладывая головой на подушку и невесомо касаясь лба опухшей от поцелуев кожей. Они слишком умело мешали боль и наслаждение, путаясь в них настолько, что Удзумаки едва ли осознавал эмоции, которые вызывали практически прокушенная кожа в основании шеи и чужая рука, сжавшая напряжение в нижнем белье у основания. Теряясь в ощущениях и эмоциях, Наруто мелко дрожал в руках советника, прижимаясь к его телу и еле уловимо хныкая, когда телесного контакта казалось слишком мало. Нара упивался этим зрелищем, которое принадлежало только ему. Волшебная фраза “я всегда буду на твоей стороне” перевернула их отношения, отдавая мужчин друг другу целиком и полностью. Семьи, будущие или настоящие жены, такие же дети совершенно не влияли ни на что. Они были частью внешнего, слишком обязательного мира, настолько чуждого для них в определенные моменты. В такие, как сейчас. Тонкое равновесие между ними, когда они чувствуют, ощущают и понимают все одинаково. И кажется, что одно мгновение и... - Руки, - слишком монотонно произносит Нара, смотря прямо в голубые затуманенные в пред экстазе глаза. Пальцы вздрогнули в волосах брюнета, застывая и чуть поджимаясь от досады. Наруто чуть насупился, пропуская по ладоням мягкие и уже слишком длинные локоны, смущенно отводя взгляд. Вопросов не было, потому что блондин замечательно понимал все сам. Кажется, что еще с далекого детства у Шикамару был странный пункт в отношении своих волос. Было сложно понять, нравятся они ему или же он их ненавидит до алых кругов перед глазами. Не касаться - одно из самых гласных правил среди общего круга знакомств. А в постели данная часть, что была настолько восхитительной не только наощупь, но еще на запах и вид, и вовсе обносилась тысячью табу. Один промах, и действо прерывается с концами. Вот и сейчас Наруто продолжал недовольно дуться то ли на прекрасные темные локоны, что ласкали светлую спину хозяина, покачиваясь от ветра и походки. То ли на себя, допустившего такую очевидную и от того еще более обидную оплошность. Нара же в этот момент гордо вышагивал в сторону шкафа, вытаскивая еще одну подушку, только раза в два больше собственной, и возвращаясь в постель. Неудовлетворенность заставляла юного Хокаге вести себя подобно девице, но когда ласковые руки легко приподняли его голову, укладывая на что-то более мягкое, он довольно мурлыкнул в спину своего советника. Тот же спокойно пристроился на другом краю кровати, прикрывая глаза и ощущая довольную моську, прижавшуюся именно к волосам, распластавшимся под лопаткой. - Шикамару, - немного обиженный голос завибрировал сзади, а довольные нотки защекотали исцарапанную кожу. - Либо ты спишь, либо я помогаю найти тебе дорогу домой, - голос прозвучал слишком ровно, чуть ли не сигнализируя о неудовлетворенности хозяина. На это Удзумаки никак не ответил, касаясь распухшими губами острой лопатки и перекидывая руку на талию мужчины. Когда-нибудь он узнает, почему же волосы являются стоп-краном для главы клана Нара, и даже возможно возымеет право касаться их в любой непонятной ситуации. Ведь Шикамару снова примет. Снова позволит. И снова останется.