Подсолнечник

огни костра стремились вверх к темным небесам, на которых сияла одинокая луна. дым, совершенно бесцветный и лёгкий, поднимался столбом. все присутствующие утопали в блаженстве и отречении от насущного, переплетаясь руками, проводя влажными губами по нежной коже, совершенно не стесняясь быть раскрепощенными. они были едва прикрыты одеждой — на девушках полупрозрачные лёгкие черные платья, едва ли доходящие до середины бедра, некоторые в кожанках, больших им на пару размеров; парни — в темных штанах и рубашках, спадающих из-за расстегнутых пуговиц с плеч. на всех множество украшений: колец из серебра, серёжек, удивляющих тонкой ювелирной работой, на некоторых черные атласные ленты, стягивающие шею, подчёркивающие этим ее изящность. сайрен провел носом по щеке скиффа, едва касаясь кожи ресницами, отчего у того появились мурашки на бледных руках. не заметить его увлеченность и желание в каждом жесте было невозможно, так почему же не подразнить парнишу едва ощутимым касанием подушечек пальцев на груди. как же томительно было ожидание вальпургиевой ночи, а теперь, когда она настала, он наконец может насладиться полностью этим чувством, когда вокруг только ведьмы, а кровь в венах становиться бурой, пропитанной энергией и желанием. желание чувствуется во всем, оно витает в воздухе, заставляя всех ведьм стонать, возжелать друг друга, несмотря на пол и возраст, на цвет глаз. они звонко смеются, когда острые зубы прокусывают тонкую кожу, оставляя кровавые пятна на одежде. одна из девушек обняла его сзади, проведя сухими губами по шее, спуская ладонь ниже под рубашку, скидывая ее с одного плеча. в отличие от нее скифф, недавно ставший ведьмой, сел на его колени, делая это не очень решительно, хоть и отдаваясь полностью и без сожалений. холодные пальцы сайрена скользили по бёдрам, уже раздетого скиффа, чья рубашка держалась на руках, оголив спину, не имея в себе уже смысла. как раз сейчас он понял насколько ушел в себя, оставшись практически единственным одетым, впрочем, исправляя эту ситуацию, оставив лишь тонкий шелк на плечах и атлас на шее. откинулся на девушку и подоспевшего к ней секо, от которого исходили легкие потоки воздуха, задирая тонкую одежду ближних к нему, охлаждая разгоряченные тела, заставляя блаженно закрыть глаза, поддавшись на ласки. — не скучно? надеюсь я не помешал, — прямо над ухом прозвучал охрипший голос сильвера, все так же пропитанный иронией, и разум окончательно покинул его, оставив место лишь эмоциям и ощущениям. он с силой сжимал пальцами чужое плечо, расцарапав его ногтями. находясь на периферии сознания, поднял взгляд на пламя, в которое ведьмы скидывали различный хлам, оставшихся от их кавалеров, совершенно неслучайно отравленных, утопленных, раздавленных копытами, растерзанных когтями диких животных. он прикрыл глаза, улыбаясь.

***

спина и ноги нещадно болели от диких плясок, а тело было покрыто следами от ногтей и зубов, но едва ли это его волновало. одежда отправилась в самый дальний угол до следующего раза. сайрен прошел мимо маленькой кухни с котлом по центру, отделяемой от гостиной лишь границей плитки и паркета, и уселся в кресло, развалившись в нем, раскрывая толстый том с закладкой из нескольких сушеных фиалок, не включая лампу — уже практически дневной свет приятно освещал комнату, оставляя длинные жёлтые полосы на полу. в такие дни как никогда хочется пройтись по лесу, заодно пополнив свои запасы травами, вдыхая свежий весенний воздух, так что, недолго думая, он отложил книгу на столик, накинул темно-зеленую вязанную кофту, которую сильвер всегда сравнивал с "бабушкинской", поверх рубашки, заправив один край в бежевые брюки. как только он открыл дверь, раздалось чье-то слегка возмущенное "ай". — сайрен! привет, я тут... — из-за двери появилась голова парнишки с растрепанными волосами и с распахнутыми сияющими глазами. на солнце можно было заметить едва видимые веснушки на носу и щеках. — каппа, — голос сайрена звучал укоризненно и как-то устало, но все же хорошее настроение не создало из этого односложного предложения что-либо гневное или разочаровавшее. — я... мне нужно приворотное зелье... снова, — он сначала уставился на носы потёртых кед, но почти сразу же поднял взгляд. — уже третье за весну. не слишком ли? если ты неудачник, никакой отвар не поможет, — это все стало ему порядком надоедать. каппа был отличным другом, но в делах сердечных полным нулем, нередко обращаясь к сайрену за советом или чем-нибудь ведьменским, впрочем, терпя неудачу даже с его помощью. тем не менее он пустил каппу в дом, закрываясь на засов. каппа как всегда был одет совершенно безвкусно: золотистая футболка, переливающаяся на солнце и ядерно-желтые штаны, из-под которых виднелись очередные глупые носки с фиолетовыми рыбками, выглядящими, по мнению сайрена, как насмешка над его рыбой-ведьмой, к которой сейчас и подбежал каппа, стуча по толстому стеклу аквариума и пытаясь поднять ногу так, чтобы она могла оценить его "наряд" в полной мере. — этот фиолетовый червяк на меня совершенно не реагирует, — кажется, даже непривередливая миксина пыталась его игнорировать, зарывшись в ил. — это сара, — тон сайрена резко стал грубым и холодным, а глаза сузились в маленькие щелочки. — ой, да ладно, не парься. я же не к ней пришел, а к тебе. в общем... в этот раз я уверен в том, что на нее сработает. она ведёт себя так, что, скорее всего, уже влюблена в меня, ей просто нужен толчок, понимаешь? увидеть во мне мужчину, — он успел уже сесть за небольшой стол, откинуться на деревянный стул с резными ножками. — в таком случае ей стоит предложить галлюциногены, увидит даже больше чем нужно, — сайрен опёрся поясницей о кухонную тумбу, снимая кофту и закатывая рукава рубашки. — мне нужен адамов корень. — да, ты... не нужны ей никакие... — тебе нужно твое варево? тогда подними свой зад и сходи за ним, — что ж... услышь его мать, как он называет "искусство создания отваров, дарованное ещё нашими предками-ведуньями", вероятно подмешала бы мухоморов в его суп, сейчас мирно стоящий в кастрюльке возле плиты. каппа театрально закатил глаза, и сайрен молил всех богов, чтобы вместо брионии белой, он не получил белладонну обыкновенную, конечно, вместе с корнем. но все же учитывая это глупое рвение за этой странной целью, боятся нужно было за сохранность леса, ведь кто знает сколько растений пострадают, прежде чем хотя бы попадут в дом, а не выпадут из рук, укатываясь по дороге прямо в заросли ежевики. но прежде чем он успел сказать о том, что нужно всего два, дверь негромко хлопнула, оставляя его в тени собственного дома. тихий усталый вздох сейчас звучал слишком громко, отчего сара повернула к нему морду, раскрывая пасть, полную длинных зубов. впрочем делала она это чисто символически, ведь слышал он ее мысли, да и на деле она просто выглядела как хоррор сцена из немого кино. в этот раз выслушивать претензии от духа, выглядящего как набитый ватой чулок, совершенно не хотелось. так что сайрен сконцентрировался на книге с рецептом, который он знал уже наизусть, хотя, на всякий случай, все же побыстрее спрятал ее, заменяя обычной памяткой в серой невзрачной обложке. что же, пока что можно было принести всё, что нужно для варки очередного зелья "любви". каппа был единственным, кому он варил его, единственным ради которого он срезал розы с куста под окном спальни, единственным, кто так и не приворожил ни одну девицу. сайрен снова постарался улыбнуться, с силой сжимая банку цветков тысячелистника. на мгновение даже показалось, что он наконец-то может вздохнуть полной грудью, оставить тоску где-то позади, наконец-то жить как нормальная ведьма, пользуясь подарками судьбы, не заботясь о людских чувствах, а уж тем более не пытаясь добиться их расположения. но вот опять в голове эхом звучит голос фамильяра, требующий действий от него, раздражающе шипящий, и вот вновь она старается "воспитать в нем ведьму", самодостаточную, а не половую тряпку для "этого мальчишки". — заткнись! — руки дрожат, а горло дерет, лёгкие разрываются. сайрен определенно не тот, кто получает удовольствие от ссор, определенно не тот, кто хотел бы ещё раз раскрыть рот, чтобы возразить. кажется, дух ошибся, выбрав маленького сайрена, раньше бывшего решимым и никогда не сидящим на месте. но с каждым годом жизни апатия все больше поглощала его, с каждым годом сара становилась раздражительнее. сайрен не помнил, когда каппа появился в его жизни, но даже когда наступали меланхоличные дни, дождь стучал по окну, а ветер завывал и раскачивал верхушки деревьев, с ним всегда было солнце, чьи спутанные волосы он перебирал, читая очередной готический роман, являвшийся, кажется, слабостью всех ведьм. дверь громко хлопнула, вырывая его из водоворота воспоминаний. так что он поспешил достать с полки недостающий корень фиалки и быстрым шагом вернулся к котлу, где уже стоял каппа, сжимая в руке несколько стеблей. — ну все же грязное будет, — сайрен с грохотом поставил банки на стол и выхватил растения с которых комками на пол падала земля. окунул в ведро с водой, в очередной раз тяжело вздыхая и оборачиваясь на друга, светящегося от радости, оттряхившего грязь с рук прямо на кеды. кажется, желая добить его, схватил книгу, слегка пачкая пару страниц, приближая к лицу, чтобы лучше разглядеть. — я вот не понимаю, зачем было придумывать этот ведьминский язык, когда есть английский, в итоге же и тот и тот учить, — каппа положил памятку обратно, уселся на стул, закинув ногу на ногу. — будет лучше если то, что здесь написано останется в тайне от таких как ты, — сайрен поджог дрова под котелком, заливая в него колодезную воду, иногда эти действия казались ему настолько рутинными, что, вероятно, он мог бы повторить их с закрытыми глазами. — я тоже тогда хочу стать ведьмой, — каппа сказал это так буднично, словно это было чем-то вроде просьбы одолжить соли. — даже не думай об этом, — сайрен поджал губы и слишком резко развернулся к тумбе, схватил ложку, чтобы отмерить порошок из листьев, при этом чуть не снеся локтем закипевшую воду. к воздуху в комнате, давно пропитанному запахом трав и черного чая с апельсином и корицей добавился сладкий аромат розовой воды и ядреный — мускатного масла, впрочем наслаждаться этим сайрену было некогда — теперь осталось несколько минут на то, чтобы добавить цветков диамины и красного мака, а после — корни адама. он бросил короткий взгляд на каппу, с интересом заглядывавшего в его котелок. перед тем, как бросить последний ингредиент в зелье, он слегка тряхнул головой, отгоняя назойливые мысли. узнай мать о том, что это уже не первое зелье, которое к тому же он делал совершенно бесплатно, вероятно, самым лучшим вариантом оказались бы насмешки над его нерешительностью и мягкотелостью, а о худшем и подумать было страшно. — черт тебя дери, неужели так сложно просто взять и отравить еду? это даже не убийство в полном смысле. сколько дерьма они нам доставили, где твоя честь? ты вообще ведьма? сайрен убавил огонь, медленно помешивая варево, не особо заботясь о том в какую сторону, все равно не подействует, а эта девчонка просто выскочит замуж за любого предложенного маминькой парня или, что не так вероятно, будет уже через неделю обжиматься с кавалером по всем углам. и плевать ей будет подмешивали ей что-то или нет, ну, максимум день другой ощущения будут не из приятных, все же каппа не идиот и заметил бы, если бы после зелий у его подружек "совершенно случайно" появлялись хвосты или лягушачьи лапки вместо рук — невинные детские шалости, которыми и сам он промышлял, когда был ребенком. и из-за чего мама часто ругала его, впрочем, лишь из-за бессмысленного расхода ингредиентов, при встрече с ведьмами же, гордо рассказывая эти истории, кладя руку на плечо до ужаса гордого сына. сайрен невольно улыбнулся воспоминаниям, но сразу же вернул лицу серьезный вид. пока зелье ещё бурлило, он залил его в колбу, закупорив дубовой пробкой. — спасибо, сайрен, — каппа резко поднялся со стула, опираясь рукой о стол, а другой хватая колбу. уже перед тем как тот собирался захлопнуть за собой дверь, его остановил тихий голос: — это действительно последний раз, даже не думай подходить к моему дому больше с этой просьбой. — окей, пока, — каппе, кажется, было совершенно все равно на это, возможно, в этот раз он был уверен, что зелье сработает. свет заходящего солнца почти не освещал комнату, оставляя четкие жёлтые полосы на деревянном полу. в воздухе словно туча повисла тишина, нарушаемая лишь еле слышным потрескиванием практически полностью сгоревших дров. все же он решил пройтись. на улице сайрен чувствовал себя гораздо лучше, окружённый толстыми деревьями с корнями, торчащими из под земли в причудливых формах, когда ветер качал листву, а трава шуршала под подошвой. в полутьме трудно было разглядеть травы, которыми неплохо было бы пополнить кладовую, но с другой стороны он мог бы собрать луноцвет, который так удачно рос на поляне, находившейся сейчас прямо за несколькими поворотами. сайрен шел по давно вытоптанной тропинке, с краев заросшей лопухами и крапивой, стебли которой иногда приходилось прижимать ботинком, чтобы не обжечь руки. но цветы были уже в нескольких шагах, прямо за трухлявым деревом, покрытым зеленым мхом и несколькими герициями, похожими на белых медуз. поляна была покрыта высокой травой, в которой ютились недавно раскрывшиеся луноцветы. громко стрекотали сверчки и, если он задержится здесь подольше, то вероятно увидит светлячков, летящих маленькой группой. откуда-то издали слышалось приглушённое пение птиц. солнце тем временем уже село, погружая во мрак лес, в котором и днем были сумерки из-за ветвей, закрывавших свет, оставлявших лишь редкие проблески на тропинках. сложить луноцветы было некуда так что, нарвав букетик белых цветов, он еще немного постоял, задрав голову, глядя на небо, где уже появилась полярная звезда, а рядом с ней блеклая луна, не освещающая практически ничего, развернулся и поспешил возвращаться обратно, все же ночной лес не такой уж безопасный.