Белое кружево

      Кагеяма Тобио никогда по-настоящему не считала себя девушкой, беспокоящейся о своей внешности и одежде. Ее мысли всегда были сосредоточены исключительно на волейболе: на площадке важнее всего было умение играть сообща, а то, как круто это выглядело, отходило на второй план.       Именно благодаря Ячи она поняла, что на самом деле не все думали так, как она. По факту, мало кто на самом деле так думал. Наверное, по этой же причине подруга чуть не взорвалась, спросив однажды вечером, когда они делали уроки в квартире мамы Хитоки, как Тобио добивалась такой гладкости своих волос, а в ответ получив только уклончивое пожатие плеч.       Тобио знала, что была более уверена в себе, по сравнению с другими девушками — до такой степени, что некоторые из ее старых семпаев часто называли ее выскочкой, — но это распространялось только на ее волейбольные навыки и способности связующей, для которых требовалась достаточная уверенность в себе. Или, по крайней мере, Тобио предпочитала так думать.       Только после того, как она приняла довольно смелое и пламенное предложение встречаться от Ойкавы, сделанное одним прекрасным днем в спортзале сразу после их тренировочного матча, она начала смотреть на себя по-новому. Несмотря на то, что она ответила простым безразличным «хорошо», всю тяжесть ситуации Тобио осознала уже утром, так и не сумев сомкнуть всю ночь глаз, повторяя один и тот же вопрос. Почему?       Довольно скоро она поняла, что задерживается взглядом на всех девушках, которые приставали к ее парню, на каждой привлекательной модели, которую она видела по телевизору и на плакатах, висящих на витринах магазинов. Пронзительно голубые глаза задерживались на их объемных ресницах и милых нарядах, подчеркивавших их пышные фигуры — она ​​была уверена, что даже спустя миллионы лет никогда не смогла бы носить такую одежду так же безупречно, как и они, — и сравнила всех с собой.       Она часто стояла перед зеркалом в своей спальне, сбросив одежду и зарывшись пальцами ног в мохнатый синий ковер, расстеленный на полу, и смотрела на свое отражение с явным отвращением. Она щипала себя за бедра, пока те не становились ярко-красными, ненавидя себя за то, что у нее неестественно длинные ноги. Ее руки вплетались в смоляные локоны, закручивая их концы на пальце, желая, чтобы хотя бы один раз они не были прямыми как доска. Ячи восхищалась ее волосами, но учитывая, что у Тобио не получалось сделать даже одного завитка, которыми могли похвастаться другие девушки, ей было трудно принимать такие комплименты.       Ее рост, который был поводом для гордости в волейболе, теперь заставлял девушку чувствовать себя неловко и неуклюже каждый раз, когда она смотрела на свое отражение. Плюс-минус пара сантиметров — и она была почти одного роста с Ойкавой. Кому нужна такая дылда, как она, когда вокруг Ойкавы было полно девчонок, которые приходили посмотреть на него во время матчей? Они были гораздо ниже и симпатичнее, самые высокие из тех, которых видела Тобио, доходили ему до плеч. (Судя по информации, которой она начиталась в интернете, мальчикам, похоже, больше нравились маленькие, миниатюрные девочки, а не такие амазонки, как она).       Не то чтобы она не пыталась выглядеть как модели из журналов, но так как практически ничего не понимала в макияже, а ее гардероб был забит спортивной одеждой и толстовками, ее попытки были обречены на полный провал. В тот единственный раз, когда она решилась попробовать косметику своей матери, Тобио с ужасом осознала, что выглядела хуже циркового клоуна.       Даже сейчас, поздним вечером после тренировки, вместо того, чтобы делать домашнее задание, она сердито смотрела на белое кружевное платье, брошенное на кровать, которое Тобио по ошибке нашла в глубине своего шкафа, когда искала свои запасные наколенники.       Она очнулась из своих мыслей, когда услышала трель входящего сообщения, которое, она знала, пришло от Ойкавы. Грудь Тобио наполнилась странным чувством восторга (и уколом раздражения, потому что, конечно, иначе с Ойкавой быть не могло), когда она взяла телефон и прочитала его сообщение о том, что он уже ждет возле ее дома. В его сообщении, как всегда, было слишком много смайликов. Это было действительно странно: Ойкава почти никогда не предупреждал ее о своем приходе, вместо этого просто наведывался без спроса и вел себя так, будто делал ей одолжение своим присутствием. И Кагеяма поддавалась ему гораздо больше, чем ей хотелось признавать.       Сунув телефон обратно в карман, Тобио соскользнула с кровати, бросив последний взгляд на платье, и спустилась по лестнице.       Ойкава уже успел ввалиться к ним домой и вел себя так, словно он здесь хозяин, даже очаровал ее мать настолько, что та разрешила ему остаться на ужин. И как бы Тобио ни было неприятно признавать, но это уже стало нормой.       Она не успела ничего сказать, когда их с Ойкавой взгляды встретились, а мягкое «Тобио-чан» слетело с его языка таким тоном, что у нее мурашки пробежали по спине. По тону его голоса и тому, как потемнели его глаза, она поняла, что Ойкава уж точно пришел не только ради ужина.       Мать Тобио быстро отмахнулась от Тоору, как только заметила появление дочери, слишком обрадованная присутствием Ойкавы, чтобы ощутить внезапную перемену атмосферы между ними, и Тобио была этому безумно благодарна.       Ойкава со скоростью звука пронесся мимо женщины по лестнице, ухитрившись ловко схватить Тобио за руку и потащить обратно в ее комнату. Мать только крикнула ему вслед: «Хорошо, что ты зашел, Ойкава-кун!». Тобио едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Если бы ее мать только знала, о каком говнюке говорила.       Тобио была занята настройкой DVD-плеера, одновременно игнорируя Ойкаву, пока тот рассказывал о дешевом фильме ужасов, который он принес с собой для просмотра. (Зная Ойкаву, он, вероятно, выбрал этот фильм, надеясь, что напугает им до чертиков и заставит прижиматься ближе, либо просто потому, что действие картины происходит в космосе. Скорее всего, обе версии были правдой). В последнее время этот навык она научилась применять гораздо лучше, и все благодаря советам Иваидзуми. На этот раз она была рада, что Тоору не заявился с полной коллекцией приквелов Звездных войн с планом просмотреть их за одну ночь.       Она только успела нажать на кнопку воспроизведения на главном экране, когда услышала игривый голос Ойкавы, перебивающий начало безвкусного саундтрека из фильма.       — Хм~. А что это, Тобио-чан?       Черт. Блядь. Твою мать. Тобио почти кричала у себя в голове, медленно поворачиваясь лицом к Ойкаве и надеясь, умоляя, что это не то, о чем она подумала.       Белое кружевное платье в руках Тоору утверждало, что да, это было то, о чем она подумала.       Где-то в глубине души Тобио пыталась понять, за что боги ее так наказали.       — Почему ты никогда не носила при мне таких вещей, Тобио-чан? — спросил он, держа платье перед ней. Тобио показалось, что его глаза сузились в дразнящем прищуре, но она могла и ошибаться. Девушка не могла понять, пытался ли Ойкава упрекнуть ее за то, что она всегда носила только спортивные штаны и шорты, или это действительно был просто вопрос. Учитывая, что она имела дело с Ойкавой, шансы оказаться правильным у обох вариантов были равны.       «Так, ты справишься, — успокоила себя Тобио. — Просто скажи ему, что платье не подходит, мама купила не тот размер, и ты собиралась забрать его завтра».       — Я… — Она остановилась, чтобы сделать быстрый вдох, надеясь, что это поможет избавиться от подкатившего комка в горле. — Оно мне не подходит. — С трудом выдавила она, внезапно отведя взгляд, не в силах смотреть в глаза Ойкаве.       — Хорошая попытка, Тобио, но тебе придется придумать отговорку получше. — Этого короткого ответа было достаточно, чтобы заставить ее вздрогнуть. Иногда она ненавидела тот факт, что Ойкава так играючи читал людей, особенно ее.       — Так ты скажешь мне настоящую причину? Это довольно жестоко с твоей стороны — хранить секреты от твоего единственного парня, не так ли? — протянул Ойкава и, не выпуская платье из рук, начал изучать ее взглядом, излучая самодовольство.       — Оно не… Оно будет плохо смотреться на мне, — пробормотала Тобио, теряясь от пристального взгляда Ойкавы. Последнее, чего она хотела — позволить Ойкаве наслаждаться ее поражением, хотя Кагеяма никогда не умела сдерживать свои эмоции.       — Будет плохо смотреться на тебе? — повторил Ойкава, слегка прищурившись, словно пытаясь что-то разгадать, хотя Тобио даже не могла предположить, что именно.       Тобио переминалась с ноги на ногу, сжав губы и пытаясь придумать, что сказать. «Ведешь себя совсем не мило», — упрекнула она себя, расслабляя черты лица и надеясь, что теперь не выглядит как хмурая старуха. Темно-синие глаза мельком взглянули на Ойкаву, но если тот что-то и подозревал, то явно не озвучивал этого вслух.       — Ну, то есть… Оно же кружевное и красивое, — изо всех сил пыталась найти правильные слова Тобио. — Понимаешь, оно не подходит для такой, как я.       — Ты не считаешь себя красивой? — спросил он. Но тон, с которым он это сказал, прозвучал как его типичная насмешка, как будто он знал что-то, чего не знала она. И это взбесило Тобио, впивающейся ногтями в ладони, до чертиков.       — Ты же и сам это прекрасно знаешь, я не права? — сорвалась она. — Все эти девчонки, которые бегают за тобой и светят напоказ своей красотой. Я не могу быть такой как они. Ты только посмотри на меня — моя кожа не такая бледная, как у них, а волосы слишком прямые. Я слишком высокая, чтобы быть милой, а лицо отпугивает всех вокруг. Так что да, я не думаю, что я красивая, — разъяренно закончила она, прерывисто дыша.       Лицо Ойкавы исказилось в гримасе, а нос сморщился, будто кто-то лично оскорбил его, сказав, что его задница в джинсах плоская, как доска. Не будь она столь злой, то спросила бы, почему он выглядел таким расстроенным. Если кто и имел право сердиться, так это она, ведь, в конце концов, именно ей приходилось жить с этим телом.       — Тобио, — обратился к ней Ойкава, и внезапно комната стала слишком маленькой, а фильм, игравший на заднем плане, теперь казался чем-то далеким. От перемены атмосферы у нее мурашки пробежали по рукам. — Повернись, — почти приказал он резким голосом, не давая возможности возразить. Нетвердо держась на ногах, она медленно повернулась, задерживая взгляд своих темно-синих глаз на Тоору так долго, насколько это было возможно, и посмотрела на свое отражение в зеркале.       Ойкава стоял позади нее, вытянувшись во весь рост, вынуждая почти задыхаться от одного присутствия. Через зеркало Тобио наблюдала, как он провел зубами по ее шее, от чего девушка удивленно выдохнула, забыв, как дышать.       — Ойкава, что ты!.. — но она не успела продолжить — его большие руки опустились вниз по ее талии, останавливаясь на изгибах упругих бедер.       — Ты, наверно, совсем ослепла, Тобио. Потому что ты не видишь того, что вижу я. — То, как соблазнительно прозвучало ее имя, когда он произнес его, вызвало у нее слабость в коленях и румянец на щеках. — Посмотри.        Он снова указал в сторону зеркала легким движением головы, а затем жарко выдохнул возле мочки ее уха. Чувствуя себя очарованной, она наблюдала за тем, как его руки скользнули под ее рубашку, посылая своими прикосновениями разряды тока по ее позвоночнику, пока он ласкал ее плоский живот. Тоору едва дотронулся до нее, а Тобио уже таяла в его объятиях.       — Видишь, как сильно ты сводишь меня с ума? — спросил Ойкава, крепче обнимая ее и нежно стягивая ткань, покрывающую ее торс.       Тобио едва сдержала писк, когда Ойкава начал покрывать поцелуями ее шею. В голове у девушки все перемешалось, и единственное, о чем она могла думать, — о своем парне, оставляющем один засос за другим на каждом миллиметре ее кожи. Они никогда не заходили дальше поцелуев, поэтому сейчас все ощущалось намного острее, а ноги Тобио уже начали дрожать от ласк Тоору.       — Слишком ослепла, чтобы видеть, какая у тебя соблазнительная фигура. — Тоору подчеркнул свои слова поглаживанием мягкой загорелой кожи ее талии, уверенный, что ее глаза все еще смотрели на их отражение, пока его руки медленно поднимались вверх по ее телу. От нежности его прикосновений у Тобио перехватывало дыхание. Тобио хотела большего. Она не знала, когда Тоору решит остановиться, но, честно говоря, ей этого хотелось меньше всего.       Ойкава не спеша снял рубашку с Тобио и небрежно бросил на ковер. Девушка зашипела, когда холодный воздух обдал ее обнаженную кожу, а тело изогнулось в теплых руках парня, когда он нежно опустил ее на кровать.       На мгновение он полностью замер. Прожигал взглядом Кагеяму, лежащую под ним: ее руки были закинуты над головой, щеки начали краснеть, а волосы веером раскинулись вокруг нее. Гладкие смоляные пряди струились, как река, контрастируя с синим одеялом. Он быстро разделался с ее белыми шортами — под ними оказались трусики в полоску, и Ойкава солгал бы, если бы сказал, что они не выглядели сексуально. Тобио слегка раздвинула свои длинные, идеально загорелые ноги, словно маня его встать между ними и попробовать на вкус.       — Ойкава… — прошептала Тобио, зачарованная его пристальным взглядом.       — Ты прекрасна, — ответил ей Ойкава. Взглянув на ее соблазнительное лицо, он не смог удержаться и прижался губами к ее мягким, пухлым губам.       Чувствуя, как Тобио постепенно начинает отвечать на поцелуй, Ойкава провел языком по ее нижней губе, а затем проскользнул в рот. Ойкава провел ладонями вниз по ее плечам и рукам, скользнул за спину Тобио и нашел застежку бюстгальтера. Он быстро расправился с одеждой — снял ее так быстро, что казалось, будто у него уже был в этом опыт.       Ойкава наслаждался тем, как изогнулась на кровати спина Тобио, когда его руки обхватили ее обнаженную грудь, а губы сомкнулись вокруг темного соска.       — Хах, стой… там же… мгх! — Тоору поймал ее ладонь прежде, чем девушка успела сдержать ею свои стоны.       — Не надо, — он посмотрел на нее хищным взглядом. — Я хочу услышать тебя.       Маленькое «О, боже» сорвалось с ее губ, когда Ойкава вернулся к начатому, истязая затвердевший сосок кончиком своего языка и массируя ее грудь, пока Тобио не покраснела от удовольствия. Короткие томные вздохи, которые она издавала, только сильнее распаляли Ойкаву, вызывая желание зайти дальше и засыпать эту упрямую девчонку ласками, пока она не растает и станет совершенно податливой.       — Посмотри на меня, Тобио… — его голос звучал глубже, чем обычно, и, если Кагеяма до этого не была возбуждена, то сейчас определенно стала.       Скользнув руками по ее бедрам, Ойкава зацепил своими длинными пальцами края ее трусиков, взглянув на Тобио, ожидая сопротивления, затем медленно снял их и бросил в кучу ее одежды на полу.       Ойкава начал опускаться ниже, оставляя нежные поцелуи на ее животе и время от времени останавливаясь, чтобы оставить засосы на бедрах, заставляя девушку извиваться под ним от возбуждения. Он был так близко. Тобио инстинктивно толкнулась бедрами, отчаянно желая большего, чем просто мимолетные поцелуи.       — Тебе правда надо перестать переживать о том, что думают о тебе окружающие, Тобио-чан. — Он хохотнул над нетерпеливым стоном, который Тобио даже не попыталась скрыть, когда он нарочно оставил без внимания небольшой участок на внутренней стороне ее бедра.       Выцеловывая загорелую кожу, Ойкава, находясь между бедер Тобио, завороженно наблюдал за тем, как всего лишь от нескольких дразнящих укусов его девушка извивалась в неприкрытом желании. Ему нравилось, что она была настолько чувствительной, что он был единственным, кто мог видеть ее такой — настолько смущенной и похотливой. Больше никто не знал эту сторону Тобио, только он. И Ойкава определенно не собирался это менять.       Тоору, закинув на плечи ноги Тобио, ухмыльнулся, приблизившись к ее заветному холмику и обнаружив, что она была влажной и уже готовой для него. Тобио зарылась пальцами в его мягкие каштановые пряди, в комнате было так тихо, что она могла бы отчетливо услышать, как судорожно сглотнул Тоору между ее ног, но она была слишком отвлечена и сосредоточена на своих эмоциях и дрожи, вызванной ощущением дыхания Ойкавы, опаляющего её.       — Тобио… — Она судорожно простонала — он был так близко, что она почти чувствовала каждое движение его губ на коже. — Раздвинь ноги.       Она мгновенно подчинилась, раздвигая бедра и освобождая для Тоору больше места, позволяя делать всё, что ему заблагорассудится. Потому что, черт возьми, она просто хотела, чтобы он не останавливался, была откровенно не в силах больше ждать, пока он закончит свои прелюдии.       — Умница, — похвалил он. Пальцы в его волосах сжались немного сильнее, еще больше усиливая его возбуждение.       — Черт… Ойкава, просто… Ах! — Тобио почти забыла, как дышать, когда Ойкава провел языком по ее складкам, твердо решив довести Тобио до экстаза. Внезапно обе ее руки зарылись в его волосы, сжимая и дергая за пряди, но это только распаляло парня сильнее. Он энергично двигал губами и языком, дразня ее клитор, попеременно обхватывая его губами и увлеченно посасывая.       Ойкава бросил короткий взгляд на свою девушку: голова Тобио была откинута назад, бесстыдно демонстрируя засосы, покрывающие ее шею, а бедра медленно покачивались в попытках ощутить больше, получить максимум от Ойкавы. Она знала, что вела себя как эгоистка, но не могла остановиться, потому что, черт возьми, все это просто сводило ее с ума.       Ойкава выработал свой ритм, крепче сжимая ее бедра и удерживая их на месте, скользнул языком вниз, дразня ее вход и упиваясь резким вздохом, который она издала в ответ. Комната уже была заполнена вздохами и тихими стонами Тобио. И как только родители Тобио этого не замечали?       Наконец, ответив на немую мольбу Тобио, Ойкава вторгся в ее отверстие, проводя языком по стенкам так умело, что это сводило девушку с ума.       Он убрал свой язык, возвращаясь обратно к клитору, и протолкнул палец во влажный вход.       Кагеяма шумно простонала, пытаясь подмахивать в такт и получая блаженство от незнакомого ощущения внутри.       — Ойкава… я… я больше не могу… — предупредила Тобио, когда жар в ее животе начал становиться все сильнее и сильнее. Ей пришлось зажать рот ладонью, чтобы не выкрикнуть имя Ойкавы, когда он добавил второй палец, продолжая непрерывно толкаться ими внутри нее и заставляя извиваться от удовольствия.       Она была на пределе, когда его рот и пальцы начали двигаться все быстрее в идеальном ритме, стараясь довести до оргазма. В отчаянной попытке взять себя в руки Тобио крепко зажмурилась, не в силах больше смотреть на Ойкаву, и теперь явственнее ощущала, как капельки пота стекали по ее спине и лбу.       Единственное предупреждение, которое Тоору успел получить перед оргазмом Тобио — это ее пальцы, почти до боли сжавшие его волосы, притягивая ближе, и тихий крик, приглушенный ее рукой. Она едва подавила желание обхватить голову Ойкавы своими бедрами, достигая кульминации, все мышцы напряглись — и ее накрыло чистое блаженство. Тем временем Ойкава продолжал мягко водить пальцами внутри, пока Тобио не отпустила его, оглушенная полученным удовольствием.       Она бессильно лежала на простынях, пока Ойкава продолжал стоять между ее бедер с ликующей ухмылкой на лице. Он демонстративно медленно вытер губы, чтобы Кагеяма ничего не пропустила. Она едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.       — Так ты наденешь это платье? — спросил нараспев Ойкава, к которому уже вернулся привычный тон голоса.       — Что? — непонимающе посмотрела на него Тобио.       — Платье, — повторил Ойкава, указывая на кусок ткани, из-за которого все и началось.       — А… ага, конечно, — коротко пробормотала она, не зная, что сказать. А что она вообще могла сказать после того, как ее парень просто… так, хватит. Внезапное осознание поразило Тобио, и, не успев толком сформулировать мысль, она выпалила: — Стой, а как же…? — Она робким жестом указала на пах Ойкавы, на что тот ответил смущенным взглядом.       — Ты… можешь об этом не переживать, — неловко промямлил он, на этот раз блуждая взглядом и избегая Тобио.       — Господи, неужели ты..?       — Тобио, Ойкава-кун, ужин готов! — Оба подростка вздрогнули от голоса матери Кагеямы, на мгновение забыв, где они находились (а еще тот маленький факт, что они так и не закрыли за собой дверь).       Они обменялись короткими взглядами, поднимаясь с кровати. Ойкава помог Тобио одеться, после чего привел себя в порядок в ванной, находившейся в конце коридора, а затем они наконец спустились вниз. Удивительно, но хотя они переживали, что их громкие стоны точно было слышно на весь дом, родители Кагеямы вели себя как ни в чем не бывало и даже предложили Ойкаве остаться на ночь. (Они действительно ничего не замечали).       Затем после ужина, когда Тобио и Тоору закрылись в ее комнате, Тобио наконец примерила платье. Слушая бесконечные комплименты Ойкавы о том, как платье идеально сидело на ее фигуре, она не могла не признать…       Платье действительно хорошо смотрелось на ней.