Башня из слоновой кости

Маяк Valentia Lighthouse (Ирландия) — Ты глянь, какая волна прет…       Леха опустил стекло и высунулся из машины едва ли не по пояс, фотографируя все подряд с неуемным энтузиазмом инопланетного пришельца на неизведанной планете. Отчасти он им и был. Недельная командировка в Ирландию затянулась, и у него появилось свободное время, которое он решил потратить на излюбленные ирландские забавы: пиво, танцы, секс и драку. С первым, вторым и четвертым проблем не возникло: после…нного литра пива Лехины ноги пустились в самостоятельное плавание и отправили его на танцпол одного из кабаков, где он, имея весьма смутное представление об ирландском степе, зажег так, что местные завсегдатаи едва не сломали барную стойку, когда лупили по ней пивными кружками в диком восторге.       Увы, восторг сменился ненавистью, едва он попытался подкатить к рыжему, волосатому громиле с предложением переспать. Получил под дых, ответил прямым в челюсть, но промахнулся и влепил кулак в скулу соседу сексуального гомофоба, за что и был повержен наземь. Вскочил, чтобы продолжить веселье, но… был выведен из кабака за ухо неумолимой рукой Патрика, руководителя проекта, которому, даже будучи пьяным вусмерть, возражать не осмелился. — Ирландия — это тебе не кабаки и драки, дух ирландцев живет в нашей природе, болван! — сказал Патрик, укладывая Льеху на кровать в номере гостиницы. — Дух — эт хорошо… но мне б тело… ирландское… познать, — заплетающимся языком промычал Леха, безуспешно отыскивая вход под одеяло. — Вы такие… сексуально-брутальные… — Спи, познаватель, — хмыкнул в бороду Патрик.       Помог Льехе победить одеяло и замер над ним, задумчиво покусывая губу. Был у него один кандидат… для познавания, другое дело, что подкатывать к нему никто не решался, уж больно умен, высокомерен и холоден он был. Патрик взвесил за и против, вспомнил, как чудил Льеха на Объекте, и решительно набрал номер в телефоне. Если кто с Коллаханом, запершимся в башне из слоновой кости, и совладает, так это Льеха — безбашенный русский инженер, которому любое море по колено, а все башни мира по пояс. — Патрик, ты мне друг, но сейчас не время просить об одолжениях. У меня куча работы, — как и ожидалось, пошел в отказ Коллахан. — У тебя всегда куча работы. — Я устал. — Ты всегда «устал» — У меня депрессия. — Это твое нормальное ненормальное состояние, и оно не изменится, пока ты не заведешь себе любовника. — Патрик, мы это уже обсуждали. Мне не нужен любовник. Мне нужен любимый! — Коллахан, это мы тоже обсуждали. Любимый подождет. Ты не занимался сексом несколько лет, так что проблемы с потенцией стоят на пороге твоей башни и взламывают замок на входной двери. — Прекрати. — И не подумаю! Льеха — то, что тебе надо. Не такой, как твой бывший задрот-андрогишка. — Льеха? Странное имя. — Он русский. Большой, как медведь, наивный и шебутной. Секса хочет с рыжим бородатым ирландцем. Ты для него в самый раз. Никаких вопросов, обещаний и обязательств. Через неделю уедет, и больше ты его никогда не увидишь. — Откуда ты знаешь, чего он хочет? — Он заявил об этом во всеуслышание и, недолго думая, подкатил к Симусу Бакли в кабаке. — Сильно. — Не то слово. Вот я и подумал, раз он на Бакли запал, то от тебя точно без ума будет, а тебе восторженный воздыхатель не помешает. Пора уже забыть о прошлом. Не все же такие мудаки, как твой бывший! — Патрик, я не думаю… — Правильно. Не думай. Соглашайся. Отвезешь Льеху на маяк, ключи от домика у тебя есть, потрахаетесь вдоволь без свидетелей и разбежитесь. Отличный план. — В твоем плане есть существенный изъян. Сезон штормов в разгаре, а дорогу к маяку сто лет не ремонтировали. Где гарантия того, что мы сможем покинуть его, если шторм разыграется? — Не переживай, Льеха что-нибудь придумает. Мы его ради этого на Объект и пригласили — нерешаемые проблемы решать. — Он настолько хорош? — Он чертовски хорош, и я даю тебе шанс лично в этом убедиться.       И Коллахан согласился. Может, потому что был чутка нетрезв. Может, потому что понимал, что работой личную жизнь не заменить, а может, потому что устал быть один и отчаялся это изменить. Разбитое десять лет назад сердце не повод хоронить себя заживо. Это он прекрасно понимал, вот только требования к любимому у него были такие, что не каждый ангел подойдет. Романтичный, умный, красивый телом и душой, ответственный, надежный… и дальше по списку из двадцати пунктов. Абы кому Коллахан свое сердце больше доверять не хотел. С другой стороны… Да и хер бы с этим списком! Сексом заняться хотелось до безумия. Сколько можно дрочить-то?! — Коллахан! Не, ты глянь!!! Охренеть какая моща!!!       Коллахан сжал пальцы одной руки на руле, а другой дернул едва не вывалившегося из машины восторженного идиота, что-то орущего на русском, в салон. — Сядь! Нельзя высовываться из машины на ходу. Это опасно для жизни! — Не будь занудой, — сморщил нос Леха, плюхаясь на сиденье Ровера и ерзая так, будто ему в задницу шило кололо.       Наставил объектив фотокамеры на ирландца и принялся на него сквозь объектив любоваться. Он будет не он, если этого сумрачного бородатого симпатягу не растормошит и в постель не загонит! Зря, что ли, разговор Патрика по телефону подслушивал? — Я не зануда, — огрызнулся Коллахан. — Я реалист и отвечаю за тебя перед Патриком головой. И убери камеру. Мешает! — Патрик сказал, чтобы я с тобой не церемонился, — хохотнул Леха, щелкая фотоаппаратом как ненормальный. — Что еще он тебе сказал? — начал наливаться грозой Коллахан. — Что ты гей, которому много лет назад разбили сердце, и что ты отвезешь меня на маяк, где мы будем трахаться сутки напролет.       Коллахан от такого заявления рулем вильнул так, что Ровер чуть за дорожное ограждение не вылетел. Удар, скрежет бампера, ругань Льехи, громадный провал на дороге… Все это прошло мимо сознания окаменевшего от унижения Коллахана. Как Патрик мог с ним так поступить?! Выдать все его тайны первому встречному!!! — Идиот, блять, тормози!!!       Вопль Льехи и рука на его пальцах, рванувшая руль вправо, привели Коллахана в чувство за миг до беды: Ровер занесло на грязной, полной ухабов дороге и развернуло поперек в тот момент, когда на них обрушилась волна. Машину повело, но, слава всем богам, не перевернуло. Вода схлынула, но лучше от этого не стало, потому что к ураганному ветру прибавился ливень, который напрочь смыл дорогу по мосту к материку. — Не время паниковать, время принимать решения, — забормотал себе под нос по-русски Леха, выскакивая из машины, чтобы понять, в какое дерьмо они угодили. — Ты куда?! Вернись, дебил, тебя же смоет нахрен!!! — заорал Коллахан, чертыхаясь так, как никогда в жизни, и путаясь в ремне безопасности, который никак не хотел отцепляться. Выскочил из машины, добежал до ненормального русского, вцепился в него и замер рядом с ним каменной статуей, с ужасом разглядывая то, что осталось от моста и дороги на материк, которого не было видно в принципе. — Нам конец. — Мы не можем вернуться, значит, должны двигаться вперед, — сказал Льеха и потащил Коллахана на другую сторону — туда, где зиял жуткий провал, сожравший половину и без того узкой дороги к маяку. — Далеко до маяка? — Около километра. — Волны, вроде той, что едва нас не смыла, накатывают раз в пять минут. Если поторопимся, то успеем. — Успеем что? — не понял Коллахан. — Проскочить. — Куда? — К маяку, конечно, — сказал Леха и пинком под зад закинул растерявшегося ирландца на пассажирское сиденье Ровера. — Сумасшедший!!! — принялся орать на него Коллахан, едва он сел за руль. — От дороги ничего не осталось! Машина там не поместится! — Поместится. — Это же грунтовка! Нас смоет в море ливень! — Не ссы, прорвемся, — оборвал его Леха по-русски и добавил по-английски, окинув таким взглядом, что тот покраснел и заткнулся: — Если я спасу тебе жизнь, первое, что мы сделаем на маяке — это займемся сексом, и ты будешь снизу. — Да пошел ты… — Если у тебя есть идеи по нашему спасению, говори сейчас. — Нет у меня идей, — вынужден был признать Коллахан.       На материк дороги нет, шторм усиливается, пешком им из западни не выбраться, а машину рано или поздно смоет с дороги волной. — Значит, ты согласен? — Поехали уже, — махнул рукой Коллахан, замечая гребень надвигающейся с моря волны. — Выживем — отпразднуем. Обещаю.       Они вышибли Ровером кованые ворота крепостной стены маяка за несколько секунд до гигантской волны, разбившейся о подножие маяка и залившей территорию, а с ней и машину, водой. Дождались, когда она схлынет, и ринулись в дом: промокшие, продрогшие, грязные и по уши заряженные адреналином, который взорвался в них фугасом, едва они разделись, не оставляя времени на камин, на поиски кровати и на предварительные ласки.       Леха продержался недолго, уж больно хорош был громко стонущий под ним ирландец: сильный, камнеподобный, молочно-белый в веснушках, рыжеволосый и огненный. Стоило Лехе освоиться в его заднице, как он ожил и свел его с ума пудовыми кулаками на столе, покрасневшими плечами и шеей, прогнувшейся поясницей и треугольником спинных мышц, сокращающихся в такт Лехиному члену в его заднице.       Леха отпустил его только после того, как довел до оргазма, прижимаясь грудью к его спине, перебирая руками завитушки потемневших от воды волос, лаская губами ухо с серьгой и шепча глупости на русском. Перехватил его член, когда все было уже кончено, собирая капли спермы на руку, разогнул и, глядя ему в лицо, слизал ее с руки. — Нравится? — покраснел Коллахан, но глаза не отвел. — Очень, — кивнул Леха и потянулся, чтобы его обнять, но тот отступил на шаг назад, а потом и вовсе сбежал, прикрываясь от Лехи домашней суетой: найти одежду, включить генератор, проверить отопление, связаться по рации с материком… — Хватит мельтешить, — через час суеты не выдержал Леха.       Поймал Коллахана и, не особо церемонясь, затолкал в спальню, где завалил на кровать, раздел и снова отымел, на этот раз не отводя взгляда от его лица и голубых глаз, в которых тлело пламя. Леха хотел разжечь в них пожар, но не преуспел — оба кончили раньше. — Не вздумай убегать от меня снова, — обнял Коллахана Леха, когда они успокоились.       Укрыл обоих одеялом, прижался к широкой спине лежащего на боку ирландца грудью, а к заднице пахом. Погладил по плечу рукой, спустил ее на его пресс и уткнулся носом в затылок. — Я не убегал, — почему-то шепотом ответил Коллахан, поглаживая руку на своем животе со странной смесью восторга и унижения.       С ним так по-хамски никто и никогда не обращался. Он же известный ученый и специалист с мировым именем! К нему все на «вы» и с придыханием в голосе, а тут… Никакого уважения и откровенный шантаж. Тем не менее, такого кайфа от секса он не испытывал очень давно, и этот факт невозможно игнорировать. А может, во всем виноват не Льеха, а адреналин.       Коллахан вспомнил тошнотно-страшный момент, когда они форсировали осыпающуюся на глазах дорогу, и передернулся всем телом. Он не был трусом, но то, что исполнил Льеха, было за гранью его понимания. Он перенес Ровер через пропасть на крыльях! Коллахан был готов поклясться могилой матери, что большую часть времени дороги под правыми колесами джипа не было.  — Расслабься, все позади, — поцеловал его в плечо Льеха. Притиснулся ближе: большой, сильный, словно из веревок собранный, смуглокожий и абсолютно непохожий на него. Надежный, как родные скалы Ирландии. — И я не о наших приключениях говорю. Все у тебя наладится. — Откуда ты знаешь? — Я в России родился и вырос, — непонятно хмыкнул в его волосы Льеха. — Мы точно знаем одно: то, что не убивает, делает нас сильнее. Твой бывший разбил тебе сердце, но оно ведь бьется в твоей груди. Вот здесь, под моей рукой. Целехонькое.       Коллахан прижал Льехину руку к сердцу и спрятал повлажневшие глаза в подушке. Он не позволял себе быть слабым, но сейчас… Слезы подкатили, и он сорвался в глупую истерику, выплескивая все, что накопилось, что давило камнем и не давало дышать, жить и любить: усталость, разочарование, бытовые неурядицы и одиночество добровольного затворника. — Давно пора, — прошептал в рыжий загривок, икающего, хлюпающего носом и тяжело вздыхающего парня Леха. — Очистишь душу от дерьма, глядишь, новое-чистое в ней поселится.       Подумал-подумал и отвлек любовника от моральных терзаний очередной порцией секса, на этот раз долгого, неторопливого, глубоко интимного и щемяще-нежного, от которого ему самому стало не по себе. Не хватало еще влюбиться! В общем и целом Леха, может, и был не против влюбиться, но не в ирландца же! Они ж домоседы страшные, а он — перекати-поле. Подфартило с заказом в Ирландии, но то ж на один раз. Объект сдаст — и привет, другая страна.       Коллахан словно мысли его прочитал и враз переменился: перехватил инициативу и превратился в агрессивного самца, до утех неприличных жадного, так что следующие сутки в Лехиной голове потерялись. В ливне, в грохоте исполинских волн, в шуме бушующего моря и в крепких объятиях мужика, учащегося жить заново. Он перестал считать, кто кого нагнул, ближе к вечеру, провалился в сон к утру, а проснулся к обеду в тишине добродушно-снисходительного шепота волн и ленивого крика чаек, обожравшихся жертвами шторма.       Леха вышел на улицу, поежился от игривого ветра и зажмурился от яркого солнца, от голубого неба и от вида парня, который стоял на маяке, раскинув руки в стороны, закинув голову к небу, и буквально сиял. Весь. Целиком. Леха сам не понял, как возле него оказался! Остановился в шаге, не смея прикоснуться… — Так и будешь стоять? — перестал жмуриться в небо Коллахан, чувствуя на себе восторженный взгляд того, кто возродил его к жизни. — От чего бы не постоять? — пожал плечами Леха и облокотился на перила. — Красиво, аж дух захватывает. — От меня или от пейзажа? — подошел к нему Коллахан.       Прижался к ягодицам пахом, обнял, заставил выпрямиться и притянул спиной к своей груди. Положил подбородок на его плечо, глядя на величественные холмы, грозные утесы скал и на бесконечное спокойное море с любовью, которая переполняла его ожившее сердце. — От тебя. От пейзажа. От того, что… — Родилось между нами в шторм? — Шторм — штука такая… ненадежная. — Но то, что выживает в нем, надежнее всего на свете. Мы, ирландцы, очень суеверный народ, даром, что католики. То, что мы занялись любовью здесь, на старинном маяке, в шторм, каких давно не бывало… — Влюбился — так и скажи, нечего тут мистику приплетать, — рассмеялся Леха, перебивая Коллахана, но по-прежнему не поворачиваясь к нему лицом. — Я же знаю, что ты, физик-математик, ни в бога, ни в суеверия не веришь. — С того момента, как ты волшебным образом перенес нас через пропасть, я верю даже в любовь с первого взгляда. — Я поверю в любовь с первого взгляда, если ты здесь и сейчас согласишься таскаться со мной по всему миру, — повернулся к нему Леха. — Соглашусь, — кивнул Коллахан и рассмеялся откровенному удивлению на его лице. — Не смотри на меня так. Я слишком много времени провел в башне из слоновой кости. Наука ради науки. Работа ради работы. Я не хочу больше быть занудным земляным червем с разбитым сердцем! Хватит с меня. — Хочешь нырнуть в шторм с головой? — прищурился Леха. — На едва построенной и не проверенной в спокойных водах лодке? — Этот древний маяк, мое ирландское упрямство и твоя русская безбашенность не позволят нам разбиться, — полыхнул огнем в голубых глазах Коллахан.       Так оно и оказалось. 22.03.2020г