***
Ранним утром весь дом уже ходил ходуном. Никто не спал, за исключением, пожалуй, Чонгука, который встал с кровати и даже умудрился более-менее аккуратно одеться, но проснуться всё же забыл. Он сидел за пустым столом, выронив телефон из рук, и мирно посапывал. Джин, Хосок и его мама госпожа Чунсон хлопотали на кухне. Стеклянные шкафы с фарфоровой посудой отражали нежно-жёлтое утреннее солнце, каждый квадратный сантиметр кухни пропитался ароматом свежего хлеба. Юнги делал зарядку, выполнял упражнения медленно и аккуратно, из-за чего получал колкие комментарии от Хоби. Юнги оставалось только цокать на все его «старикашка» и «аджосси». Тэхён уже полчаса занимал ванную комнату, запахи его шампуней доносились до первого этажа. Весь дом кипел своей жизнью. Проходя около стола, Чон Чунсон взъерошила волосы Чонгука, и он стал похож на маленького сонного воробушка. Хосок переглянулся с Тэхёном, который только спустился со второго этажа. Оба парня ухмыльнулись и достали телефоны, теперь у них было несколько десятков фото смешного и милого маннэ. Когда старшие закончили с завтраком, а кофемашина вносила последние штрихи струйкой молока, все собрались за большим столом. До выхода из дома было чуть больше получаса. Сегодняшняя ночь прошла очень сумбурно, столько событий свалилось каждому на голову. Только сейчас все смогли выдохнуть. Несмотря на усталость, несколько часов Сокджин с сыном разговаривали с гостьей, а братья Чон не отлипали от матери. Чунсон рассказала, что хочет открыть свой небольшой бизнес в Сеуле. После вынужденного выхода на пенсию она мечтала открыть свою кофейню, и сейчас уже накопила на небольшое помещение и даже наняла работников. Как она говорила: «От работы в полиции остается много хороших связей». «И как часто она арестовывала барист, интересно», — думал Чонгук. — Ты уверена, что сможешь на полную ставку работать со своей ногой? — Джин обеспокоенно взглянул на Чон-старшую. Во времена, когда они ещё жили в своём городке, женщина вышла на пенсию после ранения. Какой-то странный парень, пытавшийся ограбить маленький магазинчик, взял в руки серьёзное оружие и прострелил ей ногу. Кости и артерии не задело, но вот сухожилия так и не восстановились, и потому Чунсон мучали боли, особенно после долгой ходьбы. Ещё прожёвывая свой завтрак, женщина ответила: — Врачи говорят, что разминка моей больной конечности не помешает, — она как всегда беззаботно посмеялась, — да и если я буду заниматься интересным делом, то не скисну дома перед телевизором, смотря фильмы с твоим раздражающим лицом! — Почему моё лицо раздражающее?! — громко возмутился Джин. Даже Чонгук проснулся и чуть не упал со стула. Чунсон хитро мигнула глазами и отпила кофе. Пока все увлеченно о чём-о беседовали, Юнги тихо сидел и смотрел в пустую тарелку. Хосок сидел рядом. Сначала он не заметил ничего странного в молчании соседа. Мин всегда не так много разговаривает. Но в какой-то момент Хоби заметил шумные и глубокие вдохи Юнги, темп дыхания сбился. Хосок аккуратно положил руку на плечо старшему и тихо, чтобы никто не услышал, спросил: — Хён, всё в порядке? Юнги молчал и будто не слышал Чона, тогда он почти невесомо положил старшему голову на плечо. — Ох, что? — Юнги вздрогнул, — что такое, Хосок? — Ты в порядке? — Я? Да, вполне. — О чём шепчетесь? — задорно спросил Джин, — пора убирать со стола, скоро выезжаем. — Значит, надо умыться. Юнги быстро поднялся по лестнице и закрылся в ванной. Чону не хотелось навязываться, но что-то беспокоило его. Он последовал за ним, пока остальные шумели чашками. — Хён, ты там как? Извини, что донимаю, но ты в порядке? — неуверенно спросил Хосок, постучавшись в дверь. Юнги открыл дверь ванной и вышел: — Да, всё хорошо, просто немного волнуюсь, наверное, — он потёр расчёсанную до красноты щёку. — Из-за работы? — Ага, — на этих словах Чон облегченно выдохнул. — Уверен, всё будет хорошо, если хочешь, я могу проводить тебя до магазина. Никому не дам тебя в обиду! — он встал в позу и изобразил из себя силача. Юнги широко улыбнулся, сщурился, и засмеялся. Хосок засиял, а потом схватил старшего за запястье и потащил вниз по лестнице. — Пойдем что-то покажу! Они вышли на крыльцо и прошли на лужайку за домом, куда выходили окна зала. Трава блестела от росы. Тёмные деревья маленького парка через дорогу были окинуты шалью дымки, щебетали птицы. На кустике соседнего дерева, чьи ветви склонялись на участок семьи Ким, сидела маленькая птица и пела свою песню в такт остальным трелям. Хосок показал рукой в ее сторону: — Смотри! — Птица? — непонимающе сказал Юнги, — красивая. — Она называется «Питта-нимфа», и видеть её — большая удача! Это очень редкие птицы, которые гнездятся только в лесах, чаще всего очень далеко от города. А ещё на лето они улетают в Таиланд, так что эта птичка прилетела очень рано. Птица сидела, вытянув шею. Её лапы были очень длинными, а хвост, наоборот, почти незаметный. Она пела, не переставая, но внимательно следила своими черными глазками за незваными гостями. Перья ее брюшка переходили из белого в коралловый, а ярко-голубые перья отливали жемчужными разводами в лучах солнца, а белая и коричневая полосы, которые проходили над глазами, делали её взгляд серьёзным и немного сердитым. Но ее пение все равно звучало очень беззаботно. — Они очень редкие? — Да! Их осталось не так много, всего около трёх тысяч на весь мир, всё потому, что люди вырубают леса. Там, где жила моя тетя, есть большой лес, и ещё маленьким я часто гулял там и видел нимф. Бабушка рассказывала, что эти птицы — перевоплотившиеся души покровителей леса. И тем, кто уважает природу, они даруют большую удачу и большой талант. У тебя, Юнги-хён, уже есть большой талант, значит скоро придёт и удача! Я заметил эту крошку вчера вечером и очень удивился. Представь, каким маленьким был шанс, что эта птица осядет именно тут? И всё же, мы видим её. Удивительно, правда? — Птицы? Какие ещё птицы, мне надо на работу, — Юнги конючил и жаловался сам себе, не вслух, чтобы не обидеть Хосока, — он просто пытается меня отвлечь, да? Но тревога отступала. — Что за название, “Питта-нимфа”. Сколько времени? Уже пора идти? Нет, ну хвостик у неё смешной, конечно. Проводят зиму в Таиланде, как же повезло этим птичкам, я бы хотел быть на их месте. Красивая. Отведя глаза, Юнги почему-то произнес: — Спасибо, Хоби, ты прелесть. Младший закрыл глаза: — Думаю, нам пора возвращаться, скоро ехать. Они пошли по тропинке обратно в дом, где все копошились и бегали туда-сюда, собирались по своим делам. Сокджин любезно согласился подвезти всех. Юнги собирался на работу, Хосок — искать студии, а Тэхён ехал в университет. Чунсон тоже напросилась поехать, и на предложение Джина привезти её куда нужно вовремя, ответила отказом. «Я лучше прогуляюсь, осмотрю окрестности, а потом дойду до офиса», — отвечала она на все уговоры Кима-старшего. «Но как же твоя нога, тебе не следует так много ходить!» — возмущался Сокджин. Но в ответ слышал только её простое «Чепуха». И так всю жизнь. Температура? Чепуха. Синяки и ссадины? Чепуха. Ливень и шквальный ветер? Чушь! И даже после ранения на службе этой женщине ничего не могло помешать на пути. А в неё же стреляли! «Внешне, может, они не так уж похожи, но что-то в характере он явно унаследовал», — думал Мин, краем глаза поглядывая на старшего из братьев Чон. Из размышлений его вырвал неожиданный легкий удар по плечу. — А что там с твоей работой, хён? — две пары любопытных глаз уставились на него. — Ты сказал, это тесно связано с твоим делом, — Тэхён посмотрел на время, — куда ты устроился? — спросил он тихо, спрятавшись в шарф. — Я устроился в музыкальный магазин, — Юнги помедлил, — меня как-то слишком легко приняли… надеюсь, это неплохое место и меня не продадут в рабство. — А как же твоя основная цель? — Написание музыки? — уточнил Тэ. — Ты не думал податься в какое-нибудь более официальное место? Или связаться с какой-нибудь маленькой группой? — Где я должен таких искать? — вздохнул Юнги, — сначала мне нужно заработать денег, чтобы отправить отцу. Да и у вас вечно жить тоже неприлично, сниму где-нибудь комнату. Может через этот магазинчик я смогу выстроить нужные связи, кто знает. Где ещё искать музыкантов, как не в музыкальном магазине. — Но у тебя же уже есть композиции? — у парней горели глаза. -— Ну… да? — Юнги становился все более неуверенным. — Ты включишь их нам? — неожиданно громко воскликнул Тэ. Юнги выглядел ещё более загнанным. Он потирал руки и прятал глаза, пытаясь что-то ответить, и Хосок решил взять инициативу на себя. — Ну значит как-нибудь в следующий раз, тебе же ещё надо их доработать, верно? Тэхён не стал больше расспрашивать старшего, понял намёк. Мин облегченно выдохнул и благодарно улыбнулся Хоби. Тут из-за угла показался Сокджин. Он вертел в руках ключи от машины. —Ну, поехали! Парни устроились на заднем сидении, Тэхён и Юнги смотрели в окно всю дорогу. Тэ опёрся на локоть и очень скоро задремал, коснувшись лбом запотевшего стекла, на котором пару минут назад вывел небольшое солнышко пальцем. За окном мелькали пейзажи, дома, деревья и фонари. Хосок заметил, как из-за ухо младшего Кима вылезла одна кудряшка его черных как смоль волос. Хоби коснулся ее пальцем, и завитушка забавно покачнулась, а Тэхён, видимо от щекотки, зажмурился и пробормотал что-то невнятное сквозь сон. Чона это очень рассмешило. Юнги взглянул на них. Старшему показались очень милыми ямочки у уголков губ Хосока. Он отвернулся от всё ещё хихикающего парня и направил взгляд в окно, незаметно придвинув своё колено к колену Хо.***
Шла очередная перемена. Одна пара сменялась другой, а Тэхён продолжал приходить на их место в столовой. «Куда же он, блин, подевался? С ним не могло что-нибудь случится?» Ким даже не притронулся к обеду. Он просто сидел на краю лавки и крутил в руках тубус из-под чертежей. Снова перерыв приближался к концу, а Тэ всё так и не мог заметить в толпе светлую макушку Чимина. Он уже начинал порядком волноваться и даже раздражаться. Хотя раздражался он скорее на время, которое бежало слишком быстро. Он думал, что вот-вот, пройдёт ещё пару минут, и Пак точно появится. Они виделись лишь несколько раз и даже не поделились своими номерами. Тэ думал, что глупо считать их друзьями. Может, Чимин заболел. Может, он не пришёл просто потому, что не хотел приходить. Может он занят какими-то важными делами. Может, он заметил пропажу листа со стихотворением и подумал, что Тэхён украл его, и теперь будет игнорировать его до конца жизни. Может быть всё, что угодно. Он решил спросить у кого-нибудь, где находится Чимин. Не слишком ли навязчиво это будет? После занятий Тэхён задержался в аудитории, светлой и просторной. На этой неделе солнце прогревало воздух сильнее, чем обычно в это время года. «Такими темпами совсем скоро наступит лето», — думал он. Лучи солнца, уже пересёкшего вершину, разрезали воздух аудитории. После звонка студенты наводнили коридоры. Парень собрал все карандаши и тетради с конспектами, изрисованные колоннами, и положил в свою большую тканевую сумку. В ней шуршали бумажки и мусор, барабанили друг о друга карандаши. Перекинув сумку через плечо и примяв рукав клетчатой рубашки, Тэ направился по коридору в другое крыло университета. В том крыле лестницы были заняты ни согнувшимися над альбомами студентами, а стройными танцорами, которые тянулись прямо на перилах и мраморных ступенях. Тэ аккуратно разглядывал юношей и девушек, выискивая одну единственную светлую голову. Почти всю перемену проходил Ким по холлу, но ни в одном углу Чимина не было. Не нашёл Пака он и в столовой. Вдруг он увидел, что по плитке важно вышагивала женщина невысокого роста, с чёрной шишечкой на голове и в золотых очках. Длинная плиссированная юбка развивалась в такт её шагам. Ким сразу узнал её — глава факультета танцевальных искусств, преподавательница балета Ли Инджон. Она была похожа на стройную хищную птицу. Художник был наслышан о ней — её считали грозой всего университета, самой жёсткой и строгой женщиной всего факультета, если не всех направлений. Казалось, она может заклевать тебя досмерти одним лишь взглядом. Тэхён робел перед этой женщиной, но другого выбора не оставалось. Он быстрым шагом догнал преподавательницу и вежливо обратился. — Ли-сонсенним, прошу прощения, — Ким слабо улыбнулся, а Ли Инджон повернула на него голову, — у вас есть время ответить на вопрос, если вас не затруднит? Тэхён очень сильно стеснялся и нервничал, поэтому голос прозвучал чересчур тонко, а слов стало даже слишком много. Женщина оценивающе оглядела его с ног до головы и остановилась, полностью повернувшись к нему. Её взгляд пугал Тэ, как и скрещенные угловатые руки. Ким нервно сглотнул. — Что вам нужно? — размеренно произнесла Инджон. Под взглядом преподавательницы Тэхен оробел и почувствовал, что он будто уменьшается в сотни раз рядом с женщиной. Он собрал все силы в кулак: — Я друг Пак Чимина. Не могли бы вы подсказать, где он сейчас занимается? Лицо преподавательницы тут же изменилось, взгляд смягчился, и она слегка улыбнулась: — Я рада, что Пак Чимин наконец завел знакомства, ему было тяжело вписаться в коллектив, а ведь такой хороший человек и талантливый танцор! — она всплеснула руками. Ли Инджон больше не была похожа на суровую женщину, которая разорвет в клочья за простую ошибку. Тэхён задумался, были ли правдой все эти слухи о её строгости и придирчивости, или просто студенты-танцоры слишком любили прогуливать пары. Тем временем Инджон остановилась нахваливать Пака. Она выпрямилась и огляделась вокруг, будто опасаясь, что её увидят её же студенты. Она отряхнула юбку от воображаемых пылинок и посмотрела на Тэ обеспокоенным взглядом, который быстро сменился на базовый «строгий»: — Вы его товарищ? Знаете, некоторые студенты позволяют себе недопустимые вещи по отношению к Пак Чимину. — Да, — Тэ кивнул и посмотрел в окно за преподавательницей, не понимая, про какие «недопустимые вещи» говорит ему женщина, — я забеспокоился о нём, потому что не смог найти, а мы договорились встретиться. Женщина опустила взгляд: — Он попал в больницу, — тело Кима словно ударило высоковольтным разрядом, — на него напали в парке. Тэхён почти закричал и впервые заглянул Инджон в глаза: — Как?! Что произошло?! Как это могло... — Я не так много знаю, но сегодня утром он сам прислал мне сообщение, а потом позвонили его родители. После посещения больницы он остался посидеть в парке, где наткнулся на нетрезвого мужчину. Но всё обошлось, ему помог человек, который оказался неподалёку. Травмы Чимина не такие серьёзные, но в ближайшую неделю в университете он не появится. У него ещё не прошло полученное ранее растяжение. Узнав все новости, Тэхён почувствовал слабость в теле. Голова загудела от всей информации. Нападение, травмы, растяжение, проблемы с другими студентами… Целая череда неприятностей и бед. — Как же… так… Ли Инджон не смогла не заметить пустого взгляда Тэ. — Не беспокойтесь, Ким Тэхён, с вашим другом все будет в порядке. Вы можете навестить его.***
Колокольчик на двери звякнул глухо, как-то наплевательски. Юнги аккуратно прикрыл за собой входную дверь, которая тут же распахнулась из-за прорыва тёплого свежего ветра. Он слегка хлопнул ей, но дверь не поддалась и пролетела перед его носом. Когда Мин хлопнул сильнее, дверь сдалась, загудев стеклом. Убедившись, что всё в порядке и в первый же день на работе ему не придётся платить штраф, Юнги стянул чёрную шапку. За прилавком музыкального магазина, как всегда, никого не было, да и сам торговый зал был пуст. Он прошёлся и оглядел инструменты: чёрные синтезаторы аккуратно стояли в ряд, а на стене, будто дорогие автомобили «Порше» в салоне, блестели ярко-красные электрогитары. В углу одиноко крутился диско-шар. Юнги присмотрелся к поверхностям: на удивление нигде не было пыли. Все товары были не просто в идеальном состоянии — их явно оберегают, чуть ли не как произведения искусства в музеях. Мин прошёлся дальше до самой кассы и стал рассматривать рекламные брошюры. Ничего интересного — только картинки новинок от Yamaha и Clavia. «Ну конечно, сейчас кому-нибудь обязательно понадобится автор песен, и они оставят визитку именно в этом забытом всеми магазинчике», — думал Мин, разглядывая бесполезную макулатуру и покрутив в кармане флэшку, которую он, сначала с надеждой, а потом по привычке, таскал всегда с собой. — Хэй, ты рано, — Юнги обернулся на голос и увидел растрёпанного Джэ со стаканчиком кофе. Он вышел из какой-то незаметной дверки и уже принялся за работу: расставлял на полках разные маленькие аппараты, со многими из которых опытный Мин даже не был знаком, — не передумал работать в нашей сомнительной шарашкиной конторке? — «В сомнительной»? — равнодушно переспросил Юнги. Джэ так же равнодушно усмехнулся и пожал плечами: — Просто шучу. Юнги наклонил голову: — Так когда я могу приступать? — Сейчас мы проведём совещание, знаешь, что-то типа дружеских посиделок, но без бухла, и тогда официально будешь принят. Всего делов-то, да? — с лица Джэ не сходила расслабленная ухмылка. Он махнул рукой, — вон там куллер, в ящике чай и какие-то батончики. Если не обедал, можешь взять. — С… спасибо, — Мин удивлённо поднял брови и слегка улыбнулся. — И куртку можешь туда кинуть, — он указал рукой на столик за вешалками в служебном помещении. Юнги снял чёрную куртку, оказавшись в одной серой скатавшейся толстовке и дырявых джинсах. — Слушай, ты бы голыми коленями так не светил, на улице не лето, — будто даже не глянув на него произнёс Джэ. Он уже уселся за прилавок и качался на стуле с журналом в руках, — суставы не вечны. Юнги в ответ на это хмыкнул: «Я что, ребёнок, что он так говорит мне? Да он сто процентов младше меня лет на пять». Он взглянул на своего «тонсена». Тот сильно качался вперёд-назад под шелест страниц «Billboard», его светлые волосы спрятались под поношенной красной кепкой, а грязные линзы очков отливали зелёным. Глаза быстро бегали по абзацам. — Когда-нибудь они научатся нормальному оформлению разворотов, когда-нибудь, — возмущался себе под нос парень, — ну что за дизайн. — Джэ, ты опять игнорируешь покупателей? — в зал вошла низкая длинноволосая девушка в тёмных очках и красном берете, она громко прошептала нерадивому сотруднику— мне отчитать тебя прямо перед клиентом или что?! Парень подпрыгнул на месте, выронив журнал, и повалился на раскаченном стуле назад. — О ЧЁРТ! Девушка грозно стукнула сумкой по прилавку: — Что ты себе позволяешь?! Отпуск кончился, хватит расслабляться! — Но ведь кончился ваш отпуск, а не мой… — Именно. Так что ХВАТИТ РАССЛАБЛЯТЬСЯ И ОБСЛУЖИ БЕДНОГО ПОСЕТИТЕЛЯ, ДЖЭ! — Он не посетитель, мадам, не посетитель! — Опять это твоё "мадам"... Юнги, аккуратно отошедшего от эпицентра ругани, начали тащить обратно. — Ты и есть тот самый новый… работник? – девушка очень сурово взглянула прямо Мину в глаза. — Д…да? — Тогда… добро пожаловать! — она одарила его и Джэ самой прелестной улыбкой, которую он никак не ожидал увидеть после такого «холодного» вопроса, — Мин Юнги, верно? — Да. — Слушай, а ты разбираешься в инструментах-то? В целом, это необязательно, мы обучим, но почему ты решил устроиться к нам? — Случайно набрёл на вас. Я пишу музыку и играл в школьной группе, опыт вроде неплохой. — И правда, — девушка взглянула ему прямо в глаза, Юнги в ответ сщурился и спустя пару секунд отвёл глаза, — давай я тебе всё покажу, Мин Юнги. А меня зови Айю-ним. Хотя формальности необязательны. Джэ у нас их вообще не соблюдает, даже с посетителями. Посетителям помладше нравится. Но тебе так делать не советую. Айю жестом пригласила Юнги в комнату для персонала: — Чувствуй себя как дома. Там у нас кофемашина есть, пока не работает, завтра починят. Давай найдём наше пособие для новичков… Кстати, твои платиновые волосы просто чудо! Очень идёт. Юнги благодарно кивнул. «А по-моему пора в парикмахерскую».***
До начала занятий в секции оставались считанные дни, и Чонгуку не терпелось размять мышцы в нормальном зале для борьбы. Высокие стеклянные двери с красной вывеской так и манили Чона. Но сейчас он спешил в другое место. Вообще-то, спешить ему было некуда, но он чувствовал себя лучше, пока бежал. Пробегая мимо деревянного прилавка, Гук почувствовал приятный аромат. На витрине за стеклом лежали румяные бобовые пирожки. Не раздумывая, он купил целый пакет, и, сунув один пирожок в рот, а весь пакет под толстовку, побежал со всех ног дальше. Впереди уже показалось высокое стеклянное здание больницы. Войдя в холл госпиталя, Чонгук поймал на себе множество взглядов. Сначала он не понял причины, и, не обратив внимания, пошёл дальше. Но через пару минут он столкнулся с одной очень злой уборщицей. Чонгук еле ушёл оттуда живым, но теперь он был в бахилах. Напоследок от старушки-уборщицы он услышал лишь: «Какой хороший мальчик, навещает друзей!». Впереди лежал длинный прямой коридор, залитый давящим на глаза светом, и десятки похожих друг на друга дверей. «213я, 214я, 215я, — считал он про себя, — 218я, 219я, 221я… Стоп, а где 220я?». Он замотал головой и выронил пакет с пирожками. Дверь нашлась не сразу: светло-серая, в голубоватой рамке, она пряталась за выступом в стене. А не уровне глаз висела табличка: «220». Чонгук аккуратно потянул за ручку и вошел. Палата была просторной, рассчитанной на два места, с большими чистыми окнами. Пахло хлоркой и медикаментами, но запах весны с улицы просачивался сквозь оконные рамы. Светлая голова, что пряталась в чистом белом одеяле, сразу поднялась и повернулась на источник звука. Тёмные глаза уставились на Чонгука: ты и вправду пришёл…? — Ни привета, ни как дела… Конечно, я пришел, я же обещал! — гость подошел ближе и сел на стул у изголовья кровати, — как ты себя чувствуешь? — Уже намного лучше, спасибо. Правда врач настаивает, чтобы я остался на дневном стационаре после выписки. Ему так не нравятся мои связки. — А что с твоими связками? — Не знаю, видимо, немного поношенные, — Чимин улыбнулся, и в этот момент комнату пронзил громкий звук урчащего живота. Пак покраснел и опять прилёг. — Хэй, у меня для тебя как раз сюрприз! — Чонгук улыбнулся широко и достал сверток из-под толстовки, — вот, пронес тебе передачку. — Но сюда нельзя приносить еду, — возмутился пациент. — Поэтому я и спрятал это под толстовку, гений. Ешь давай, вряд ли тут вас накормят бобовыми пирожками. Ешь и поправляйся, тебе нужны силы. Чимин ещё немного приподнялся на слабых руках и потянулся дрожащей ладонью за пирожком. Чонгук обычно из всего устраивает игру. Это было заложено в его вредной натуре. Он точно не отдал бы пирожок без боя, если бы перед ним стоял Хосок или Тэхён. Но сейчас он видел, каких усилий Паку стоило каждое движение. От любого напряжения в мышцах он трясся как осиновый лист. Поэтому младший просто ласково улыбнулся и протянул пирожок. Палату заполнил аромат выпечки, и Чимин со сверкающими глазами принялся уплетать угощение, крошки летели во все стороны, а Чонгук не мог перестать хихикать с этого зрелища. — У меня есть ещё. — Блин, у меня диета... Но... Я не могу отказаться! — пирожки один за другим исчезали из пакета, и вот, осталось всего две штуки, два самых румяных экземпляра. — Давай съедим по одному, это будет справедливо, — озадаченно рассматривая угощения пробубнил Чимин. — Да я не очень-то голоден, знаешь. Тебе нужнее… — Это что тут происходит? — в палату ворвалась разъярённая женщина, — кто вам разрешал принести эту гадость?! У нас есть четкий свод правил, просто написанный, что человек любого ума мог понять требования. И вот там есть пункт «Нельзя приносить еду!». Или, может, вы не умеете читать, а? Злости пожилой медсестры хватило бы, чтобы протопить весь первый блок госпиталя, и для подвала осталось бы, — подумал Чонгук. — Послушайте! — младший уже был готов припираться, но почувствовал холодные руки на своем лице. Чимин бледными пальцами прикрыл Чону рот и дал подзатыльника: «Ты зачем на неприятности нарываешься?!». — Через час вы должны покинуть палату, часы приёма закончатся, это понятно? — она схватила пустой пакет и сунула в мусорку, — и чтоб без еды больше. — Хорошо, простите нас, пожалуйста, — Чимин опустил голову, — мы просто не знали правил. Вот, это вам, — он протянул ей один пирожок. Женщина молча взяла его, хмыкнула и ушла, хлопнув дверью. — Мы что, дали ей взятку? Вообще что это за бред? Кому помешали бобовые пирожки, а? Правила есть правила, но это такая… такая тупость! — Чонгук развел руками в негодовании, — они же вас тут такой пресной гадостью кормят, никакого разнообразия, вот поправишься… Чимин? Эй, Чимин, что с тобой? Блондин сидел, смотря куда-то в пол, его пряди закрывали глаза. Он опёрся щеками на руки и весь согнулся под собственным весом: сил у него было очень мало. Младший заметил тёмные синяки с кровоподтеками на его бледных руках, из-за чего внутри все сжалось. — Хэй, Чимин? — парень подошёл к нему и наклонился, чтобы заглянуть в глаза. Он убрал светлые прядки со лба и прикоснулся к руке больного, — ты что, — дальше он сошёл до шёпота, — плачешь? Губы старшего тряслись, а в глазах стояла блестящая влага. Он попытался спрятать глаза, вот только некуда: чёрные бусинки устремили свой ясный взгляд прямо на него. Чонгук горел беспокойством, от волнения у него всегда горят щеки, и сейчас он чувствовал их жар. Чимин долго пытался избегать зрительного контакта, пока Чон терпеливо ждал. Он бегал зрачками туда-сюда, пока не заметил, как не сводит с него глаз его гость. Увидев настороженный и обеспокоенный взгляд, как у суслика, заметившего опасность, но не готового все бросить и убежать, Паку стало не по себе. «Ты же танцор, что нюни разводишь, позоришься перед новым другом», — он отвернулся и вытер слёзы. Чонгук всё ещё сидел, с красными щеками и чёрными, как обсидиан, глазами. — Не обращай внимания на эту женщину, ты же знаешь, она просто ругается, не на тебя. Да и вообще, я в этом виноват, притащил эти пирожки сюда, даже не подумал… — Я просто устал… Эта медсестра тут не причём. Я не могу терять время, пока лежу тут. Мне надо на тренировки. — Какие тебе тренировки, когда ты в таком состоянии? С ума сошёл? Я сам спортсмен, и понимаю, как обидно терять время. Но на тебе живого места нет, и ты схлопотал сколько травм? Три? Четыре? Ты не теряешь время тут, ты восстанавливаешь свой дорогой организм. Чтобы начать танцевать ещё лучше. Со своими растяжениями ты сам не потянешься! — Да, но… я просто не понимаю, почему со мной это вечно происходит! — Такие случаи, увы, случаются, но ты жив и в целом в порядке. Я пришёл тебе на помощь, и готов… — Нет, ты не понимаешь, — Чимин прикрикнул, но дрожь в голосе всё равно пробивалась, — со мной такое постоянно случается! Приставания, издёвки, кулаки… Я переживаю это каждый божий день, даже там, где хочу посветить все силы танцам! Люди безумные. — Тебя бьют твои же одногруппники? Чимин замолчал. — Это же… это же неправильно! Ты пробовал рассказать кому-нибудь? Парень кивнул. Болезненные воспоминания прямиком из детства. Очередной удар в живот, слёзы, жалобы воспитателю, ругань и сломанная лошадка. — Эй-эй, всё хорошо, всё в порядке, — Чонгук достал носовой платок из кармана и начал неловко и по-детски вытирать слёзы с розовых щёк Чимина, — сейчас всё позади! Ты же не сдашься перед своей мечтой, верно? — У меня нет выбора, я не могу не танцевать. И бросить учёбу тоже не могу… — Знаешь, меня тоже в детстве обижал… ли. Очень часто обижали, и я пошёл на борьбу, чтобы научиться защищать себя и дорогих мне людей. Я переехал сюда всего несколько дней назад, и мои навыки уже пригодились. Всего пару дней в Сеуле, а я уже помог тебе. — Ты живёшь здесь так мало?! — Ну да, переехали с мамой и братом. В столице можно много чем заняться. — Ты прав. Я тоже не местный. Приехал год назад из Пусана. — Знаешь, что, я решил. Я буду тебя защищать! — Глупости, мы не маленькие дети! — Ну я, технически, ещё ребенок, — младший весь просиял, — так что имею право. Чимин хмыкнул и улыбнулся. — Какой же ты всё-таки наивный ещё, правда. Но спасибо, — от потрепал чёрные волосы Чонгука и засмеялся не громко, но очень звонко. — Ай, хён, не надо! — Всё верно, я твой хён, а ты только сейчас это понял? Как неуважительно. Ты что, не дашь больному хёну потрепать своего младшего? Чонгук потерял равновесие и завалился на больничную кровать, Пак еле успел подвинуть ноги. Задорный смех младшего, как и звонкий смех Чимина, превратились в прерывистые выдохи, что любая медсестра бы уже запаниковала, не задыхаются ли они? В брюнета, уже не в первый раз за день, прилетела подушка. — Чон Чонгук? Парни как по щелчку перестали смеяться и подняли головы: в дверях стоял Ким Тэхён. Рядом на полу лежали фрукты, выпавшие с пакетом из его рук. — Что… ты тут делаешь? Ситуация походила на глупую задачку из математики. Ни один из трёх находящихся в палате не понимал, что происходит (за исключением одной санитарки, прошмыгнувшей к окну и так же быстро исчезнувшей). Каждый удивлён нахождению в палате другого. Тэ и Чонгук не ожидали увидеть здесь друг друга. Тэхен удивился бы меньше, если бы обнаружил младшего в больничной койке в этой же палате после какой-нибудь передряги. Чон просто быстро переводил взгляд то на больного, то на гостя. — Гук, что ты тут забыл? Ты должен был быть в школе! — Боже, он — школьник, — опять вслух удивился Чимин. «Почему он такой огромный, если он школьник…», — думал бедный студент. — А ТЫ что тут забыл? — удивлённый парень отшатнулся и облокотился на кровать. Он оперся всем весом на то место, где лежала больная нога хёна. — Чонгук, — пропищал блондин, – пожалуйста, слезь… — Откуда ты знаешь Чимина? — Я с ним учусь! А ты почему пришёл его проведать? Погоди… так это с ним ты попал в передрягу с тем алкашом?! Какой ужас! — Чонгук, прошу, слезь, — взмолился Пак, но его опять никто не услышал. — Зачем ты пришёл его проведать? — Я волновался. И вообще, я имею право проведывать кого сам захочу. — Но не во время занятий. — Какие занятия, хён, я ещё не поступил в эту школу! — Но папа говорил, что тебя уже приняли! — Глупый, он сказал так, но меня ещё не утвердили, я не хожу на занятия. А ты почему сюда пришёл. — Чимин так резко исчез, я испугался… Кстати, Чимин, как ты? Я принёс тебе фруктов! Парни после своей словесной перепалки, наконец, обратили внимание на больного. Его лицо побледнело, глаза слезились, а он всё это время бил ладонью по локтю Чонгука, чтобы тот освободил его травмированную ногу, но он не чувствовал ударов вообще. — ПРОСТИ, ХЁН! — младший отскочил от кровати как ошпаренный, а потом опять подбежал и присел на корточки рядом, — всё в порядке? Не болит? Чимин сидел, потирая ногу. И так удивлённый своим гостям, теперь совсем запутался, кто, как и почему связан с другим, поэтому быстро отвлёкся от боли. — Что происходит? — Я ждал тебя в столовой сегодня целый день, как мы и договаривались, но ты так и не появился. Сначала я думал, ты просто забыл или не хотел встретиться, но мысли не давали мне покоя, — Тэ тороторил, — номерами мы не обменялись, поэтому я подошёл к твоей преподавательнице и узнал, что с тобой случилось. Я очень забеспокоился и пришёл. Ужасно, что это произошло с тобой, надеюсь, ты очень скоро пойдёшь на поправку. И я хотел отдать тебе это! Прости, ты оставил её на лавочке в первую нашу встречу, а потом я забыл отдать. Тэхён протянул Чимину листок с его стихотворением. — Спасибо! — Пак заёрзал на своём месте, — я боялся, что потерял его… — Не за что, кстати, он очень красивый, у тебя талант. — Ты прочитал его?! — они оба залились краской из-за неловкости и даже стыда, — вот так без спросу? Они же такие дурацкие. — Совсем не дурацкие… — Ой, там стихи что-ли? Тоже хочу почитать, — тихонько сказал Чон. — А откуда ты знаешь Чонгука? Он же недавно переехал. Тэхён вдруг опомнился. Он совсем забыл, что в палате был третий — чёрноволосый пацан стоял в углу и внимательно наблюдал за разговором, выгнув бровь и скрестив руки. На первый взгляд из-за одежды и мышц он казался довольно взрослым и даже пугающим парнем, но лицо было совсем детское, что все тревоги сразу рассеивались, стоило взглянуть в его чёрные глаза. Но сейчас они были закрыты вьющимися волосами, немного мокрыми и неряшливо уложенными ветром. Тэ стало немного не по себе, хотя он знал Чонгука очень давно. Он всё ещё тот же самый ребёнок, а всё время попадает не в то место не в то время. — А… он… мой друг детства. И сын подруги моего отца. Они живут у нас прямо сейчас. — Ого! Вот это совпадение. — Действительно, — холодно проговорил Чонгук. Он и Тэхён заметно напряглись, взглянув друг на друга. Тэ всё ещё не понимал, с чем это связано. Тем временем Чимин уплетал яблоко. — ЧАСЫ ПРИЁМА ЗАКРЫВАЮТСЯ! — за дверью по коридору волной пронёсся хриплый голос недовольной пожилой медсестры. — Видимо, нам пора, — Ким почесал затылок, — пока, Чимин-хён, скорее поправляйся! — И не пытайся слишком быстро сбежать отсюда, хён, — Чонгук ухмыльнулся, а Чимин, в ответ на пожелания здоровья своих новых друзей расплылся в улыбке и начал громко благодарить их и прощаться, добавив, что будет рад их визиту в любое время. — Почти незнакомы, а он уже хён? — закрыв дверь палаты, сказал со смешком Ким, — а меня ты знаешь чуть ли не с рождения, но до сих пор не удостоил такой чести. Что ты такой серьёзный, хэй? — Чимин сказал, что его избили. Старший сразу помрачнел: — Да… но я уверен, он быстро пойдет на поправку. Серьёзных травм ведь не обнаружено. — И вот он выйдет, и его побьют опять. — Его преподавательница тоже обеспокоена этим, хм, происшествием, — Ким пытался обнадёжить то ли Чонгука, то ли себя, — думаю, она возьмёт это под свой контроль. — Ты давно знаешь об этом, верно? — Что? С чего вдруг? Я знаю Чимина несколько дней! — Да ладно, и пошёл проверять его в больнице? — Я не имею права волноваться, Чонгук? — Я не это имел ввиду… — Послушай, Чимин — единственный, кто заговорил со мной за все эти дни. Да, мы недавно познакомились, но уже нашли общий язык. И тут он исчезает, хотя мы договорились увидеться. А потом ещё эта тревога… Конечно, я заволновался. А как узнал, что он в больнице, не раздумывая решил проверить, как он. Ты бы поступил иначе на моём месте? Чонгук пристыженно замолчал и отвёл глаза. — Ты прав… извини. Просто некоторые люди, они такие… беззащитные. А вокруг нас слишком много мудаков. Да и тебя я толком не знаю, сколько лет прошло! — Ты что, подозревал меня? — Нет! Ну… да… немного совсем, сразу отмёл эту глупую мысль. Но мало ли! — Ты тоже волновался, — Тэ покачал головой, — я всё понимаю. Но идти в полицию вслед за мамой тебе такому нельзя. — Я и не собирался! Правда, прости, хён… — Хён?! — ЗАБЫЛИ, ХОРОШО? — завопил покрасневший Чон. — Хорошо, хорошо, забияка.***
— Пап, ты чего там хихикаешь? — спросил Тэхён, уже полчаса наблюдавший, как его отец сидел на ковре и что-то увлеченно печатал. В ответ тишина. — Пааааап? — Что, малыш? — не отвлекаясь от телефона и улыбаясь широко-широко переспросил Джин. — Я задал тебе вопрос. — Да-да, хорошо. — Ну так? Ты занят? — Да, Тэхёни, скоро освобожусь. Сын пожал плечами и вышел, оставив Сокджина наедине с телефоном. [Исходящее сообщение: Сокджин] Вы правда воровали мандарины? [Входящее сообщение: Ким Намджун] Да! Я и мой друг потратили тогда все деньги на этот дорогой подрамник, а есть было нечего. Его ещё и с работы уволили за «плохое поведение», а я не мог никуда устроиться. А у соседей нашего одногруппника, у которого мы жили, пока в общежитии была ревизия, росли мандарины. Целая роща. А мы же голодали… но, честно, до сих пор стыдно. [Исходящее сообщение: Сокджин] И что, ни разу не поймали? (0 о 0) [Входящее сообщение: Ким Намджун] Нет😊 [Входящее сообщение: Ким Намджун] Только один раз сосед от злости кинул мандарин в Минсока и попал ему в лицо! [Исходящее сообщение: Сокджин] Какой кошмар, Намджун-щи! [Входящее сообщение: Ким Намджун] Мы были молодые, нам было всё нипочём. [Исходящее сообщение: Сокджин] А сейчас что, уже старость? [Входящее сообщение: Ким Намджун] Ещё как… Теперь всё сложное и формальное. Молодые наступают на пятки. Джин нахмурился, как будто оскорбили лично его. Он отложил телефон и пару раз обошёл комнату до зеркала и обратно. Тут послышались шаги Тэхёна, он быстро спускался со второго этажа и был уже у дверного проёма, ведущего в комнату. Сокджин, как ошпаренный, отскочил от зеркала и уставился на испуганного сына: — Куда идёшь, Тэтэ? — Да я просто мусор выкинуть, — очень настороженно ответил парень. В руках у него была огромная коробка с пустыми баночками и тюбиками из-под краски, сломанные рамки, тряпки, бутылки от сока и прочий хлам. Тэхён балансировал с коробкой, чтобы не выронить вываливающийся мусор. Он выгнул бровь и спросил: Ты опять морщины разглядываешь? — У МЕНЯ НЕТ НИ ЕДИНОЙ МОРЩИНЫ! — сразу же взбесился Джин. — Ладно-ладно… если что, можешь брать мой крем с апельсином. Говорят, он лучше всего помогает коже не сохнуть. — А что, мой хуже? — Думаю, они все одинаковые, но этот очень хвалят, — пожал плечами Ким младший. — А… ладно. Но морщин у меня нет! — Я знаю, пап… но если будут, стесняться в твоём возрасте нечего, они уже начинают появляться. — Что значит «в твоём возрасте»? Не списывай меня со счетов раньше времени! — Так, я просто пойду выкину мусор и больше ничего не буду говорить… — Вот и правильно, — Джин отвернулся от сына и взял в руки телефон. — Хэй, а твои банки от краски для волос выкинуть? Они же пустые? — прокричал Тэ из коридора. — Это не моё! Иди уже! — Ухожу… Хлопнула входная дверь. Мужчина грустно выдохнул и разблокировал телефон. На экране светилось четыре непрочитанных сообщения. [Входящее сообщение: Ким Намджун] Да и в нашем возрасте много плюсов, конечно. [Входящее сообщение: Ким Намджун] А вы как думаете, Сокджин-ши? [Входящее сообщение: Ким Намджун] Сокджин-ши, я вас не обидел? [Входящее сообщение: Ким Намджун] Прошу, ответьте, что не обидел ☹ Простите меня! Лицо Джина смягчилось, он улыбнулся и начал набирать сообщение. [Исходящее сообщение: Сокджин] Всё хорошо, простите, что заставил ждать. Тэхён заходил. [Входящее сообщение: Ким Намджун] Аааа… [Входящее сообщение: Ким Намджун] Как дела у Тэхёна? [Исходящее сообщение: Сокджин] У него всё хорошо, но вот вернулся сегодня с учёбы поздно. У нас сейчас живут друзья, и Тэхён с сыном моей подруги… Он замялся и стёр слово. …с сыном моей сестры были в больнице. [Входящее сообщение: Ким Намджун] Что-то произошло?? [Исходящее сообщение: Сокджин] С ними — нет. Их друг попал в больницу после встречи с неадекватным человеком. Но сейчас с ним всё в порядке. Он учится с Тэхёном. И сегодня я узнал, что он знаком и с Чонгуком. Он, как всегда, ввязался в историю и подрался с этим пьяницей… Но он у нас герой, это точно. [Входящее сообщение: Ким Намджун] Какой ужас! Случается же такое в нашем городе… [Исходящее сообщение: Сокджин] Мы тоже все были шокированы. Но самое главное, что всё хорошо! [Входящее сообщение: Ким Намджун] Что только только не случается. [Исходящее сообщение: Сокджин] Иногда кажется, лучше бы не случалось. [Входящее сообщение: Ким Намджун] Это точно… Но тоже опыт. Я даже немножко завидую. [Исходящее сообщение: Сокджин] Не знаю, как вы, Намджун-ши, но я ещё полон энергии и ничем не хуже! И вы тоже не говорите так про себя! Вы — такой интересный человек! И создаёте такие яркие, свежие работы! Не каждый молодой способен на такие эксперименты. [Входящее сообщение: Ким Намджун] Мне очень приятно, что вы так думаете. Но спонтанности в моей жизни немного не хватает ☹ [Исходящее сообщение: Сокджин] Это легко можно исправить. [Входящее сообщение: Ким Намджун] Как? [Исходящее сообщение: Сокджин] Не хотите сходить в парк аттракционов на этой неделе? Он как раз только открывается. Народу будет мало, ещё слишком холодно, чтобы из дома повылезали огромные семьи с детьми и вездесущие парочки. [Входящее сообщение: Ким Намджун] Боюсь, я буду занят… столько дел. И вестибулярный аппарат уже не тот. [Исходящее сообщение: Сокджин] А вот это уже слова старика. [Входящее сообщение: Ким Намджун] Я и не спорю. [Исходящее сообщение: Сокджин] Но это же не вы! В картинах я вижу совсем другого человека. Вот он — настоящий вы. И он бы согласился на это сразу же. Джин коварно ухмыльнулся и отправил «провокацию». Минута. Две. Сообщение прочитано, но ответа нет. «Наверное, я перегнул палку, — подумал Ким и улыбка сразу же исчезла с его лица, — нам правда уже не по двадцать лет». Но тут раздался звук сообщения. [Входящее сообщение: Ким Намджун] Я согласен. Будем надоедать вездесущим парочкам. Что насчёт четверга?