__________
Первая вещь, которая поражает Юнги, — запах. Ладан, горящий на столе у окна, настоящие первозданные травы. Он медленно моргает, широко открывая глаза, всегда нуждаясь в некотором времени, чтобы приспособиться к месту, куда его призвали, и потихоньку оно становится различимым. Знакомое огромное жилое пространство, диван, стоящий у стены. Огромный гобелен, висящий на одной стене, и серия портретов — на другой. В квартире Чонгука и Тэхёна есть что-то, что кажется таким… Знакомым. Он не должен, он знает, что не должен, но Юнги позволяет себе раствориться в этом. А потом… — Хён? Чонгук выглядывает из-за двери, которая соединяет кухню с гостиной, его глаза широко раскрываются, когда он видит Юнги. Юнги качает головой, чтобы стряхнуть остатки тумана призыва. — Собственной персоной, ягнёнок. Чонгук вспыхивает на это прозвище, и, Господи, это так мило. Этого мальчишку нужно запретить. — Мы… Эм… На это действительно ушло много времени. Тэ подумал, что он мог испортить заклинание, — он полностью входит в комнату, но цепляется за дверную раму. — Он… Он вышел за свежими травами. — О, — говорит Юнги. Он обхватывает лицо одной ладонью, качая головой, — нет-нет, мне просто нужно было закончить дела. Простите за это. Дверь открывается, а затем громко захлопывается; из соседней комнаты слышатся шаги. — Куки, я, должно быть, использовал недостаточно трав, но в этот раз я точно сделаю всё правильно… — Тэхён замирает, когда входит в гостиную и видит Юнги, всё ещё сидящего на полу. — Хён! Юнги улыбается: — Привет. Вызывал? Лицо Тэхёна загорается улыбкой, широкой и квадратной, и сердце Юнги, кажется, остановилось. Не то чтобы оно было ему нужным. — Я думал, что ты не собираешься приходить! — Я буду приходить всегда, когда ты меня призываешь, — говорит Юнги, на самом деле даже не задумываясь над своими словами. — Итак, вы собираетесь подойти и поприветствовать меня? Чонгук улыбается и краснеет ещё сильнее… А у Тэхёна, кажется, иммунитет на смущение. Он стягивает обувь (грязную, так как он только что был в саду) и бросает травы, которые только что собрал, на стол рядом с ладаном, без задней мысли приближаясь к Юнги. Он правда не ожидал, но его тянут наверх и обнимают, обнимают тепло, близко и крепко. О. Юнги оборачивает руки вокруг талии Тэхёна и позволяет себе полностью обмякнуть в объятьях. Это по-настоящему прекрасно. Ещё одна пара рук оборачивается вокруг спины Юнги, немного нерешительно, но он бы узнал запах Чонгука везде. Он тоже сжимает, и… Блять. Юнги уже слишком глубоко. — Спасибо, что пришёл, хён, — шепчет Чонгук, прижимаясь. Он всё ещё немного покрыт румянцем, всё ещё немного смущён, но такой, такой милый. — Так, — говорит Юнги, делая шаг назад, когда Тэхён его отпускает. Он переводит взгляд с Тэхёна на Чонгука, губы дрожат в желании улыбнуться, но он этого не делает. Пока не делает. — Что вам нужно? Глаза Чонгука становятся немного шире. — О, мне, эмм… нам… —… нам… ничего не нужно, хён, — говорит Тэхён; его улыбка смягчается, но не исчезает. — Мы просто… хотели увидеть тебя. Ничего страшного? Нужно заключить сделку, чтобы ты остался? Ну, технически… — Нет, — честно говорит Юнги. Почему он настолько честен с людьми? Так не должно быть. Тайны — основа внутреннего мира демонов. — Мне не нужна сделка, нет. Она как бы предполагается, но… это не обязательно. Я не… не буду возвращён или что-то в этом роде. Чонгук с облегчением опускает плечи. — Хорошо, эм. Мы… Мы просто хотели спросить… Эм… Не хочешь ли ты остаться и посмотреть с нами фильм? Юнги просто пялится. А затем… — Вы хотите пригласить меня на свидание? Румянец Чонгука становится ещё краснее, Тэхён никак не помогает, а просто смеётся рядом с ним. — Я… Мы… Мы… Эм! — Да, хён, — Тэхён смеётся, подходя ближе к Чонгуку, чтобы прижать к себе его лицо, возможно, таким образом пытаясь успокоить его нервы. — Мы с Куки поговорили, и эм… да. Я имею в виду, нам понравилось то, что произошло в прошлый раз. Это странно, я полагаю, но. Мы тоже странные. Так ты согласен? Это за пределами значения слова «странно». Это абсолютно безумно. Он — демон, Тэхён — ведьмак, а Чонгук — простой человек. Нет способа, чтобы они могли стать чем-то. Они не должны разговаривать, обниматься, да даже существовать вместе в такой знакомой интимной обстановке. Тогда почему Юнги так сильно хочет сказать «да»? Это безумие. Другого варианта существовать не может. Ему следует задать миллион вопросов и выяснить, что они имеют в виду. Но вместо того чтобы следовать логике, чему-то, хоть как-то связанному с разумом, Юнги прислушивается к тому проблеску человечности в нём и говорит… — Да. — Что? — Чонгук выглядит шокированным. Он ожидал отказа? — Ты… Ты действительно согласен? Тэхён сдавливает руку Юнги настолько сильно, что это могло бы быть больно, не будь он демоном. — Да, — говорит Юнги, пытаясь играть своими чувствами, пожимая плечами. — И ничего сверхъестественного. Я поимею с этого достаточно, чтобы вернуться в Ад. Чонгук усмехается своей маленькой милой улыбкой кролика, и, да — Юнги зацепило. — Не волнуйся, я уже выбрал фильм. Чонгук держит Юнги за одну руку, а Тэхён — за другую, пока они поднимаются в спальню. В доме тихо — не слышно ни единого звука, кроме дождя, стучащего в окна, громкого и настойчивого. Странно, но в мыслях Юнги пусто. И он не торопится думать, словно бы ожидал этого, — он не думает о том, что что-то может пойти не так, не думает о том, как это глупо: не думает ни о чём, кроме как о том, насколько прекрасно держать Чонгука и Тэхёна за руки. Словно они помогают заглушить все громкие голоса в его голове. Это расслабляет. Тэхён толкает дверь в спальню, из открытого окна врывается ветерок. Здесь просто восхитительно пахнет, и всё выглядит таким уютным, на их кровати лежали дополнительные подушки и одеяла — они надеялись, что Юнги скажет «да». Также в изголовье лежит маленькое и чёрное нечто, оно потягивается и мило зевает, когда они входят. — Что это за чертовщина? — с каменным лицом спрашивает Юнги. Чонгук смеётся: — Это кошка! — он усмехается, наклоняясь, чтобы взъерошить её короткую черную шёрстку. — Я нашел её недавно, когда возвращался со школы, хён. Она была совсем одна — голодная, замёрзшая, испуганная — под дождём… Тэхён смеётся, без раздражения закатывая глаза: — Детка, тогда весь день было солнечно… —… совершенно брошенная и одинокая. Ей был нужен дом, — Чонгук выдыхает в маленькую кошачью мордочку, и кошка мурлычет в ответ, уже совершенно очарованная. Не то чтобы Юнги и Тэхён могли винить её в этом. — Я назвал её Сейлем. Юнги смотрит на Тэхёна взглядом, полным неверия: — Сейлем*? — Угу, — гудит Тэхён, подходя ближе к Чонгуку, чтобы обнять и его, и Сейлем. — Куки помешался на изучении оккультизма. На данный момент он провел уже четыре вечера в магазине, изучая книги Намджун-хёна. — О? Правда? — Юнги с любопытством смотрит на него… Мальчик был так смущён оккультизмом ранее, так что, возможно, это такой способ смириться с его существованием. — Да, — Чонгук гладит Сейлем по голове, прежде чем положить её обратно на кровать. — Правда, там не много написано о демонах, хён. Всё так размыто, а деталей никто не знает. Была даже книга, в которой сказано, что у всех демонов есть рога, — хихикнул он. Тэхён прощупывает голову Юнги, пробегаясь пальцами по волосам. — Не-а, всё чисто. Юнги качает головой, притираясь к руке Тэхёна. — Полагаю, я просто должен обучить тебя, не так ли, маленький ягнёнок? — Правда? — Чонгук смотрит на него большими, широко раскрытыми глазами, полными любопытства и интереса. Такие чистые. В них нет ни капли страха или отвращения… Почему нет? — порывается спросить Юнги. — Ты же знаешь, на что я пошёл! — но он вовремя прикусывает язык. Он не уверен, какой ответ получит, и уверен, что это не продлится долго… Он не должен быть счастливым, он не должен чувствовать. Рано или поздно оно настигнет его, и всё улетучится прямо с кончиков пальцев… Так не лучше ли наслаждаться моментом, пока ещё можно? — Если хочешь, — говорит Юнги, двигаясь, чтобы сесть на край кровати. Сейлем смотрит на него с любопытством… Животные всегда чувствуют, что он не человек. Юнги не знает, почему, но они более чувствительны к сверхъестественному, чем люди, и большинство может чувствовать его силу. Сейлем не выглядит обеспокоенной. Она просто бодает головой ладонь Юнги, прося, чтобы её погладили. А вот это уже что-то новенькое. Тэхён садится позади Юнги, опуская подбородок на его плечо. — Ты ей нравишься, хён. Это мило. Юнги вздыхает, пытаясь притвориться, что это совсем его не растрогало, потому что это, конечно же, не так. Это было бы глупо. Чонгук возится с телевизором на другой стороне комнаты и вставляет диск в проигрыватель, прежде чем сесть по другую сторону от Юнги. Он держит приличную дистанцию… но понятно, что это только потому, что он стесняется. Юнги помнит, каким стеснительным был Чонгук в их первую совместную ночь. Он также помнит, каким он был милым, когда наконец расслабился и позволил Юнги утянуть себя в объятия. Сейлем потягивается и спрыгивает с кровати, предоставляя парней самим себе. Юнги не хочет нарушать границы, но он был бы совсем не против пообниматься снова. К счастью, у Тэхёна достаточно уверенности на них всех, так что он показывает Юнги, куда бы он хотел, чтобы тот сел. Его сажают у стены, с прислоненными к ней подушками, Чонгука — слева от него, а сам Тэхён садится справа. Это должно быть более странно. Это действительно должно быть более странно. Юнги не должен чувствовать себя так комфортно, когда Тэхён оборачивает свою руку вокруг его плеч. Он не должен расслабляться, когда Чонгук берёт его за руку и скользит вдоль пальцев, когда начинается фильм. Всё это странно и неправильно, но… Это ощущается правильным. Какого чёрта эта связь между ними — Юнги не может дать ей названия, он не знает, как объяснить это словами — вообще существует. И она сильная. Он просто… чувствует, больше, чем за десятилетия, за века. Он прожил долгую жизнь, но никогда не чувствовал себя таким живым, как рядом с этими двумя. Это очень много значит для него. Фильм — какая-то драма или романтическая комедия, не важно, потому что Юнги даже не смотрит. Вместо этого он использует данное время, чтобы сблизиться с Тэхёном и Чонгуком. Ему так много нужно изучить. Тэхён смотрит фильм внимательно, грудь вздымается медленно и ритмично. Лицо расслабленно и умиротворённо… Губы слегка надуты. Ему уютно и комфортно в спортивных штанах и рубашке с длинным рукавом, край которого скрывает ладонь. Он рассеянно теребит его, между делом касаясь кожи Юнги. Тем не менее, он носит браслеты на запястьях и цепочку на шее, а уши проколоты. Юнги не знает, для чего это конкретно, но ему известно, что это типично для образа ведьмака. На каждом украшении выгравированы символы и надписи на старых языках. Юнги знаком с половиной… Но он не тратит много времени на анализ. Он не хочет вторгаться в личную жизнь Тэхёна. Чонгук же, с другой стороны, двигается всё ближе и ближе к теплу Юнги, всё больше расслабляясь, всё больше отпуская себя. Он всё ещё держит Юнги за руку, но другой рукой он обхватывает руку Юнги, словно ему нужен максимально возможный физический контакт. Он мягкий и уютный в слаксах и нежно-голубом свитере, таком, что кажется, что он может исчезнуть внутри него. На самом деле, он не носит никаких украшений, только несколько серег-колец в ушах… Ясно, Тэхён верит, что Юнги не воспользуется ситуацией и не попытается навредить Чонгуку. Это обнадёживает, но также… Пугает. Они дают ему то, чего он считает себя недостойным, но это заставляет его хотеть их защищать, несмотря ни на что. Он придвигает их немного ближе. Чонгук довольно хмыкает. Юнги даже не осознает, когда заканчивается фильм. Чонгук немного поворачивается, уже точно обнимая его, губами прижимаясь к шее Юнги. Он осторожно выдыхает, почти ругаясь, что чувствует слабое давление губ на коже… Поцелуй. Тэхён садится, позволяя одеялу соскользнуть с тела. Он цепляется за ткань рубашки Юнги, привлекая внимание прямо к своему лицу. — Хён, — говорит он, бросая быстрый взгляд вниз, а потом снова возвращаясь к лицу. Нервничает. — Я не… Я действительно не знаю, что сказать. Мы с Куки много говорили за прошедшие недели о том, что произошло той ночью. А, ну, это говорит Юнги о том, как давно это было. Слишком давно. Тогда это конец? — Это ощущалось… — Тэхён смотрит вниз, позволяя пальцам найти свободную руку Юнги. — Это ощущалось правильным, хён. Словно… Словно ты и должен был быть с нами. Я не знаю, как объяснить это. Ты… Ты тоже это чувствовал? Юнги теряет дар дар речи. Конечно, я чувствовал это, хочет он сказать. Но вместо этого вот что получается: — Куки? Ты… Ты тоже? Чонгук замирает, возможно, надеясь, что он мог бы смущённо прятаться в шее Юнги на протяжении всего разговора. Он медленно отстраняется от Юнги, тоже садясь. Он краснеет, пристально глядя на их с Юнги руки. — Да, — говорит Чонгук — тихое подтверждение. — Я не понимаю этого… Я всё ещё… всё ещё должен многое узнать о вас и о сверхъестественном… но, эм. Я знаю, как это ощущается. У меня есть чувства, также я понимаю, что такие чувства не должны игнорироваться. Это точно было последним, что Юнги ожидал, приходя сюда. Он думал… Возможно, они бы снова пообнимались, возможно, они бы попросили его о чём-то более физическом. Это, возможно, было бы приятно, и он мог бы наслаждаться этим, но… Он не ожидал чувств. Господи, в каком дерьме он оказался. — Хён, это… Это нормально, если ты не чувствуешь того же, — говорит Тэхён, когда молчание затянулось. — Я не знаю, как это у демонов, да даже если это вне твоих обязательств, но… — Я чувствую, — говорит Юнги, перебивая его. — Я… Блять, я чувствую то же самое. Я не должен чувствовать хоть что-то, но с вами… Я чувствую. Чонгук сжимает его ладонь. — Это хорошо, хён, — говорит он, успокаивающе поглаживая дрожащую руку Юнги. — Это… Нет, — возражает Юнги, качая головой. Это абсолютно беспрецендентно. Это настолько необычно, что он даже не знает, позволено ли вообще такое. Никогда не говорилось не влюбляться в людей, потому что он даже не должен быть способным на любовь. — Я не думаю, что мог бы… Я не должен мочь… — Но ты можешь, правильно? — мягко говорит Тэхён. — Я могу сказать наверняка, что ты не лжешь. Я не знаю, что за хрень мы творим, но, может быть, нам стоит просто попробовать? Окунуться в это и посмотреть, что получится? Юнги громко сглатывает. — Я… Я не могу просто остаться здесь. Я должен вернуться в Ад, — слабо говорит он. — Ты сам сказал… Ты придёшь, когда бы мы тебя ни призвали, — мягко напоминает ему Чонгук. Юнги не возражает, когда Тэхён прижимается ближе, скользя рукой по затылку. На самом деле он может быть тем, кто сокращает расстояние и целует. (Он не для такого, как искры, но если такая связь реальна… Такого рода эмоции, чувства… Он чувствует, совершенно точно чувствует, когда Тэхён его целует, полностью отдаваясь). Становится только лучше, когда Чонгук забирается к нему на колени и целует следующим, тепло, и сладко, и хорошо. — Ты останешься на ночь с нами, хён? — спрашивает Тэхён, вцепившись в него так крепко, словно боясь, что он может отпустить. Юнги проскользнул между пальцев. Слова сошли с языка, прежде чем о смог подумать. — Да.__________
Чонгук несколько не уверен, когда, или как, или почему (ну, он может предположить, почему, и надеется, что предполагает верно, но…) Юнги просто начинает… появляться. Без призыва. Он появляется, когда Чонгук слишком уставший, чтобы вставать и готовить, голодный и измученный после длинного дня в школе; когда Тэхёна нет дома, а Чонгук едва может держать глаза открытыми, чтобы поесть. Он приносит Чонгуку перекусить, делает чай, кормит и укладывает в кровать. Появляется, когда Тэхён корпит над заклинанием, пытается выработать новый ингредиент для зелий или теряется в учебнике. Он помогает, дает советы («Тэ, знаешь, немного кедра поможет отладить зелье, над которым ты работаешь» — «Хён, ты гений!») и присоединяется к Чонгуку и Тэхёну за ужином. Он приходит в те ленивые воскресения — единственный день на неделе, когда и Чонгук, и Тэхён свободны. Он не придирчив к времяпрепровождению — иногда они выходят, а иногда — нет. Он просто погружается в их жизнь, но делает это с такой простотой, что они знают, что так правильно. Иногда Юнги появляется измученным, и Тэхён с Чонгуком переглядываются. Они знают, чем он занимается, знают, что он демон, но… это неважно, особенно в те моменты, когда они утягивают его между собой, чтобы обнять, покормить его любимыми вкусняшками и включить шоу, которое ему нравится, но которое он никогда не просит включить. Для них он достаточно человек. Чонгук не мог не пропасть.__________
Чонгук моргает, смахивая сонную дымку. Возможно, он проспал всего несколько часов, судя по усталости. Единственный источник света — луч луны, попадающий в спальню через открытое окно, освещающий открывшуюся перед ним сцену. Тэхён, должно быть, только что пришел домой с работы. Он без рубашки лежит на спине на другой стороне кровати, волосы спутанные и растрепанные. Чонгук обычно не просыпается, когда Тэхён возвращается, но кажется, появился Юнги… Одной рукой Тэхён обнимает его, а другая сжимает бедро, в то время как Юнги на половину лежит на нём. Чонгук никогда бы не подумал, что демоны могут быть такими уютными, но Юнги именно такой. Он идеально вписывается в пространство рядом с Тэхёном, его щека покоится у Тэхёна на ключице. Юнги лениво водит кругами рядом с татуировкой на груди Тэхёна. Чернила глубокого чёрного цвета вихрятся по коже — они предназначены, чтобы предотвратить одержимость демонами. Юнги изящно наклоняется, чтобы поцеловать его в грудь, мучительно медленно отстраняясь. — Практически всё, что тебе нужно, здесь… В пентаграмме, чтобы спасти душу от демонов? Но ты пропустил несколько кусочков, — он оставляет ещё несколько поцелуев чуть ниже, у основания татуировки. И здесь Чонгук видит, как дрожит Тэхён с каждым касанием губ, каждый поцелуй имеет свой замысел. — Это будет держать в страхе даже более сильных демонов и других существ. Я добавлю, если позволишь. Тэхён ласкает спину Юнги, очерчивая изгиб позвоночника кончиками пальцев. — Разве это не против правил или ещё чего-то? Демон, помогающий ведьмаку держать других демонов подальше. Юнги посмеивается: — Думаю, что, если рассматривать с этой точки зрения, я нарушил все возможные правила. Их остается только переписать. Поцелуй, который они разделяют, мягкий и сладкий; в животе у Чонгука что-то скручивается, на сердце теплеет и наливается приятной тяжестью. Он закрывает глаза, придвигаясь ближе, чтобы прижаться к спине Юнги, закидывая руку ему на талию. — Прости, ягнёнок, — шепчет Юнги, поглаживая руку Чонгука. — Мы тебя разбудили? — Засыпай снова, малыш, — шепчет Тэхён, вытягиваясь, чтобы обнять его за спину. Он потерял связь с реальностью, когда губы Тэхёна коснулись его лба. Хотя он клянётся, что прежде чем уснуть, он слышит шепот: — Я люблю вас. Но он не уверен, кто говорит это. (Позднее он осознает, что сказал это он сам).