Сдвиг на пять символов

1948г. Сегодня очень красивый и приятный день октября. Красивый, потому что светит яркое солнце, и его лучи отражаются в лужах, огромных старомодных вывесках кафе и магазинов, и на округлых капотах машин. Приятный, потому что, несмотря на осень, на улице тепло и многие люди ходят даже без шарфов. Это любимая погода Билла. Он, будучи двадцатитрёхлетним юношей все равно ведет себя, как маленький ребенок, и прыгает по лужам, обрызгивая себя и мимо проходящих водой. Если бы Филл сейчас шел рядом с ним, он бы обязательно держался от него на расстоянии и старательно делал бы вид, что не знает этого человека. Высокий блондин останавливается возле маленького кафе с большой вывеской «Ricco's», смотрит на наручные часы и заходит внутрь, заставляя колокольчик над дверью высоко зазвенеть. — Привет, Билл. — слышится из-за барной стойки милый женский голосок. — Давненько тебя никто не видел, какими судьбами? Юноша посмотрел на ярко накрашенную девушку, широко улыбнулся ей и сел на один из высоких барных стульев с тремя ножками. «Ricco's» — самое уютное, по мнению Сайфера, кафе в городе, пусть яркая красная вывеска с нарисованными на ней перцами чили и не оправдывает настоящую атмосферу внутри, но его это никак не волнует. Стены покрашены в яркий голубой цвет, а пол собран из больших чёрно-белых плиток. Прямо напротив входа располагается длинная барная стойка, за которой находится вход на кухню (на которой Билл, к сожалению, никогда не бывал, но знал, что она небольшая), а рядом с ней, в оставшемся пространстве располагаются ярко-красные диванчики и белые круглые столики. — Отлично. Как сама, Джун? — он снимает с плеча кожаную сумку, переполненную различными отчетами и чертежами и кладет на соседнее сиденье, а затем сильно упирается руками в край столешницы и пытается повернуться вправо, но недовольно хмурится, когда у него не получается это сделать. — Ох, черт. Когда вы уже поставите тут крутящиеся стулья? В соседнем кафе они уже давным давно есть, а у тебя тут не покрутиться, не порезвиться. Брюнетка с большим начесом на голове и большими серьгами-кольцами в ушах посмотрела на него с улыбкой и покачала головой. — Тебе лишь бы мебель попортить, крысёныш. Можно подумать, ты стал там проводить больше времени из-за стульев? — Нет, но я близок к измене как никогда. — пожал плечами парень. — Так где ты пропадал? Блондин поправил воротник белой рубашки, выровнял спину, придавая себе важный вид и с гордо поднятой головой произнес: — Я готовил речь, что вот-вот готова изменить весь мир и наше представление о нем. Завтра очень важный день, миледи, завтра свершится история… — Кончай быстрее. — Фи, как грубо. — Сайфер нахмурил брови, но не перестал улыбаться. — Ладно, завтра мы с Филлом будем выступать на глазах сотни учёных и врачей. Я так взволнован! — он снова упёрся руками в столешницу и попытался покрутиться на стуле, но тот лишь оторвался двумя ножками от пола и завалился в сторону, падая вместе с юношей на жёсткий шахматный пол и издавая громкий звук при ударе. Люди в кафе обернулись в их сторону, но увидев блондина, со скучающими лицами вернулись к своим делам. Девушка рассмеялась и выглянула из-за стойки, смотря на бедного парня, валяющегося на полу. — Бедняга. — Не надо, я в порядке, Джун… — Я про стул, придурок, тебя мне не жалко ни капли, а вот мебель, знаешь ли, нынче дорогая пошла. Он поднялся на ноги и поднял деревянный стул, смотря на него, как на изменника. — И про что же будет твоя речь? — Джун облокотилась руками о стойку и подперла одной из них голову, делая вид, что с интересом слушает его. — Таким, как ты, обычным деревенским красавицам, не понять масштабность этого проекта, но я, так уж и быть, расскажу тебе. Девушка закатила глаза, ничего не сказав. — Я планирую открыть завесу тайн нашего мозга, нашего сознания, Джун. Если мой проект одобрят, то человечеству больше не нужно будет тешить себя обычными людскими проблемами. — Звучит, как дешёвая реклама какого-нибудь крема для ног, который точно «изменит мою жизнь». Блондин надул губы, хмурясь. — Вот о чем я говорил, тебе не понять. Хотя, и Филл не понимает, видимо, только я здесь такой умный, среди вас, упрямых скептиков. Одни критики, ей Богу! Колокольчик зазвенел, оповещая о новом посетителе. Билл повернул голову в его сторону и улыбнулся, увидев Ве́ндала. Стройный юноша, ростом чуть ниже самого Билла, с темными, как смоль волосами и глупыми квадратными очками подошел к барной стойке и поздоровался с девушкой. — Филл, привет. Как дела? — Билл убрал свою сумку с соседнего стула, предлагая другу сесть, что тот тут же и сделал. Филл является самым лучшим, и, пожалуй, единственным другом Билла, не считая его девушки. Они прошли вместе половину прожитых дней или даже больше. Дружба, начавшаяся в первом классе средней школы не ослабевает и по сей день, несмотря на то, как сильно юноши отличаются друг от друга, как внешне, так и по характерам. Билл всегда был капризной бомбой, а Филл спокойным и сдержанным. Билл часто стремился подняться за счет других, ему нужно было всё и сразу, а Филл же спокойно выжидал нужных моментов и тихо выстраивал тактику для каждого и стремился помогать тем, кого опустил Билл. Билли и Филли — так они прозвали свой дуэт, когда поняли, что идеально дополняют друг друга. — Привет, Билл. Привет, Джун. Потихоньку-помаленьку, а вы как? — увидев, как друг уже собирается обрушить на него радостные речи, он добавил: — Билл, можешь не отвечать, я вижу по твоему лицу, что у тебя всё отлично. Девушка улыбнулась брюнету и потрясла рукой в воздухе, показывая жест «50/50». — Этот кретин мне стулья ломает, если бы папа узнал, он кожу бы с него стянул. — Ничего я не ломал, вы просто всё никак нормальную мебель закупить не можете… — Как дела с проектом, швабра? — спросил Филл, протягивая девушке однодолларовую купюру. — Воды, пожалуйста. Та приняла деньги и быстро налила обоим по половине стакана минералки, а сама отошла на другой конец стола, чтобы не мешать их разговору. — Приятель, поверь, ты просто упадешь завтра. Это будет просто бомба, а не речь! — С декорациями, прожекторами и синтезаторами? — усмехнулся Вендал. — О нет, только не синтезаторы, ненавижу синтезированную музыку, от нее голова раскалывается. Прожектора? Боюсь, на них у меня не хватило времени, но поверь, я смогу вызвать у всех мурашки просто говоря. — блондин самодовольно прикрыл глаза, размахивая в воздухе кистью руки. — Как бы я не любил эффектные появления, завтра будет слишком много скептично настроенных стариков. — он сделал небольшой глоток из высокого стакана. — А как твой, вандал? — Начнем с того, что у меня и тема полегче, чем у тебя, но я уверен, что она им понравится. — Филл перевёл взгляд на сумку друга, раздутую от количества чертежей и папок с описанием проекта. В последнее время, Билл ходил с ней везде, то дописывая, то переписывая данные, постоянно находя маленькие недочёты. — Я за тебя переживаю, всё, что я знаю о твоей идее — то, что она есть, и она как-то связана с человеческим разумом, а больше ты мне ничего не рассказываешь. Специальности у них тоже сильно отличались, но учились они всё же в одном колледже и университете. Филл всю жизнь мечтал стать нейрохирургом, в то время как Сайфер стремился изобретать всякое разное да полезное. Как бы парадоксально ни звучало, но Билл, будучи инженером, сильно увлекался человеческим мозгом и разумом, следил за открытиями учёных, связанных с человеческим сознанием и в целом хотел познать как можно больше о себе и своей голове, а Филл, будучи врачом в области нейрохирургии, не особо задумывался над сложностью этого пазла и просто изучал мозг, как объект, который можно покалечить и вылечить скальпелем, и сильно интересовался инженерией. Но тем не менее, обоих устраивали их специальности и менять их никто не хотел. Наверное, такие взгляды еще больше их сближали. — Обещаю, я все расскажу на завтрашней презентации, а пока, как дела с Ванессой? Ванесса — жена Филла и по совместительству хороший друг и будущая мама. Билл не один раз задавал другу вопрос, зачем тот женился таким молодым и уже даже собирается завести ребенка всего лишь в двадцать три. Но Вендал лишь отвечал, что любовь непредсказуема и советовал ему тоже взяться за ум. Билл и взялся. — Она в порядке, спасибо. Живот ещё совсем маленький, но она говорит, что уверена в том, что всё получилось. — он нагнулся чуть ближе к Сайферу и ехидно произнес: — А как у вас там с Лорочкой, вы уже того… этого? Билл скопировал его улыбку и таким же ехидным голосом ответил: — Ну, не хочу хвастаться, но я уже даже собираюсь того… этого, кое-что ей предложить, сразу же после презентации, ага. — Да ладно? — брюнет громко усмехнулся, но тут же понизил громкость своего голоса, чтобы не отвлекать других посетителей. — Да ты что же, уже сам детишками обзаводишься, швабра? — Что? Боже упаси, конечно нет, я о свадьбе, придурок. — нахмурился юноша и облокотился о высокую столешницу, водя пальцами другой руки по ободку стакана с водой. — Я спиногрызов еще лет десять делать не буду, я хочу посвятить жизнь науке, друг мой, науке. Я и над женитьбой долго раздумывал, знаешь ли. С Лорой его познакомил, как ни странно, Филл, а точнее его жена. Честно, Билл очень скептично относится к отношениям, но в тот день ему было скучно и он решил, почему бы и нет. Наверное, это был один из самых весёлых дней в том году. Лора очень милая девушка, пускай и не особо разбирающаяся в технике и медицине. Ладно, вообще не разбирающаяся в технике и медицине, но это не делает ее плохой девушкой. Сайферу с ней спокойно и приятно. Лора начала согревать его сердце сразу же, как только он ее увидел в том парке аттракционов. А потом все как-то само по себе закрутилось, завертелось и вот, он уже собирается делать ей предложение руки и сердца, хотя не рассчитывал ввязываться в болото под названием «брак» лет эдак до… никогда. — Ох, черт, а я то уже начал думать, что ты собираешься стать этим, ну… у русских там... Большое Гнездо. — Не понял. — Ну… его большим гнездом назвали, потому что у него семья большая была. — Филл вывел какие-то странные фигуры рукой в воздухе и вздохнул. — Ладно, забудь, я забыл, что ты не проходил историю России в колледже. — И не нужна мне твоя история, ни России, ни Америки, ни, Боже упаси, Китая. Все равно там везде обман, да несостыковки. Вот скажи мне, почему Кукушкин умер после дуэли, хотя его всего-то ранили в пузо? — Пушкин, ты имеешь в виду? — Да какая разница. Баран умер от дырки в животе? Я не верю, хоть убей. — развел руками юноша. — Но ведь тогда была плохо развита медицина, и люди умирали даже от обычной простуды, знаешь ли. — Ладно, хорошо, давай возьмем войны, любые. — Билл ни разу не заинтересованно наклонился ближе к Вендалу. — Я часто замечал, как в одном источнике указываются одни страны-союзники, а в другом, внезапно, появляется еще несколько, или же вообще, полностью отличные. Что ты на это ответишь? — Разные источники пишут разные люди, кто-то был в эпицентре войны и знает всё намного лучше, чем те, кто наблюдал за всем со стороны. К тому же, порой власти хотят что-то скрыть. — В чем тогда смысл доверять истории, если ты не знаешь, какая версия верная, и есть ли правда вообще? — Сайфер недовольно прикрыл глаза, глубоко вздохнул, пытаясь успокоить свой пыл, и отпил еще воды. — То же самое и с историческими личностями. Миссис Роуз нам в школе говорила про то, насколько Луи-Филипп Первый был честным и отстраненным от любви, а тем же временем, Мистер Бернон рассказывал про его похождения по бабам и говорил, что не удивляется, почему у него столько детей. — Да, согласен, история неоднозначна, но главное, что у нас есть основные сведения: кто победил, кто проиграл, с кем мы сейчас воюем и прочее, разве нет? Сайфер задумался на секунду, а потом заключил: — Попробуй объяснить это Миссис Роуз, которая требовала с нас подробности личной жизни всех правителей США, вандал. Оба парня тихо рассмеялись себе под нос и чокнулись высокими стаканами с водой, выпивая за произнесенный тост. *** — Воу, чувак, ты прям, превзошёл мои ожидания. Зус просто ради интереса решил спуститься в лабораторию Форда, которую тот оставил на него, чтобы он ее периодически убирал. Зус, как самый честный человек на земле и правда заходил сюда раз в неделю, или две, и сметал скопившуюся на книгах и приборах пыль. С того момента, как Стенли и Форд отправились в кругосветное путешествие прошло почти два года, и никто не знает сколько еще пройдет, и что с ними вообще там происходит. Ответственность за Хижину Тайн целиком и полностью легла на плечи Рамиреза, хотя, что скрывать, тот и сам давно мечтал стать мистером Загадкой. Все же, были и те, кто сильно облегчал работу. Мелоди работала вместе с ним, развлекала детей, и даже иногда выступала в роли экспонатов. Она еще долго будет вспоминать тот раз, когда Зус всю ночь пытался оторвать от нее перья, случайно приклеившиеся к коже слишком хорошо. Даже со всей ответственностью Зуса к его работе, он не решался переставлять или хоть на миллиметр двигать оборудование Форда или его отчеты, потому, просто раз в неделю заходил и стряхивал пыль. Но вот, приехал старина Дип-Дип. К сожалению, без Мейбл, но и та должна будет наведаться со дня на день. По словам брата, у нее скопилось столько долгов в старшей школе, что она сейчас бегает и исправляет плохие оценки. Уже даже по самой ситуации можно понять, что она не изменилась. — Хех, спасибо, я просто решил разобрать и отсортировать все дядины записи, но немного увлекся. — Диппер сидел на полу, окруженный небольшими стопками отчетов. Он вызвался провести генеральную уборку в лаборатории дяди сразу же, как только Зус вообще сказал про быстро скопившуюся пыль. Мужчина не боялся доверить парнишке эту работу, потому что знал, что тот уж точно не сделает ничего плохого с вещами своего дедушки. — Вау, ты даже расставил все эти книжки по алфавиту. Парень улыбнулся и продолжил перебирать блокноты и записи в руках. Диппер вырос. Это нельзя было не заметить, ему уже пятнадцать, а в конце этого лета он уже будет полноценным, шестнадцатилетним мужчиной. Его лицо вытянулось и плечи стали шире. Старая маленькая жилетка сменилась синей рубашкой, шорты джинсами, и неизменной оставалась только кепка, которую он снова должен будет обменять у Венди на ушанку, как только та приедет. Он обогнал свою сестру по росту, теперь Мейбл, наконец-таки, была ниже него на пару сантиметров. К слову, сама Мейбл не особо поддержала радость парня. — Когда ты закончишь тут? — спросил Зус, присев рядом с шатеном и вглядываясь в какие-то схемы и чертежи, что лежали на верхушке одной из стопок. — Мне осталось совсем чуть-чуть, нужно только отсортировать блокноты и маленькие дневники из того угла. — не глядя, Диппер указал пальцем куда-то на стол. — Хорошо, чувачок, тебе не нужна помощь? — Нет, спасибо. — Зус уже собирался уходить, но тут Диппер резко остановил его. — Хотя, стой, можешь принести лимонад и мороженое, пожалуйста? — Без б, приятель. Зус удалился, оставляя парня наедине с самим собой и с кучей бумаг. Гравити Фолз тоже изменился. Начнем хотя бы с того, что в нем исчезли почти все загадки и странности. Конечно, гномов все еще можно было встретить в лесу, да и многодведь никуда не делся, но все же, после Странногедона, Билл забрал большую часть чудес с собой в… где бы он сейчас ни был. Жители города обзавелись новым мэром, а с ним и новым слоганом: «Мы никогда не видели ничего странного, и вы тоже». Это звучало даже немного жутко, отметил для себя Диппер, как только увидел плакаты с фразой. Еще прошлым летом, когда близнецы приехали сюда еще раз, Диппер отметил, какими странными стали люди. Странными, потому что они были абсолютно нормальными. А для Гравити Фолз это было странно. Все они будто забыли все, что произошло тогда. Все они будто забыли и Билла, и Странногедон. Даже люди, которые побывали внутри пузырей безумия были здоровы и полны оптимистичных мыслей. На вопрос «как ты себя чувствуешь, после того, что пережил во времена Сайфера», они кидали на него вопросительные взгляды и неуверенно отвечали: «Хорошо… А чьи это были времена, скажи еще раз?». Это все и радовало и огорчало. Дедушек не было, городские ничего не помнили, а порой, даже сам Диппер начинал думать: «А не приснилось ли мне?». Воспоминания становились все мутнее с каждым годом, и вот, он уже не мог сказать, было ли все это на самом деле правдой или обычным сном. В такие моменты, он подходил в Зусу, Венди, Робби или Мейбл, говорил лишь два слова — Билл Сайфер, и смотрел на их реакцию. Первый раз их передернуло от этого имени, а потом они поняли, что от них требуется, и теперь просто кивают и одаривают его понимающим и страдальческим взглядом. В такие моменты становится легче, потому что ты понимаешь, что не сходишь с ума. Или хотя бы не только ты один. Диппер быстро прошелся глазами по последнему листочку в своих руках и положил его в правую стопку, которую в голове уже успел обозвать «для незаконченных проектов». Он встал, размял затекшие ноги и начал расставлять все получившиеся четыре стопки по металлическим полкам, после чего взял огромную коробку с блокнотами, коих было, наверное, с дюжину, со стола и снова опустился на пол. Они, кажется, были очень старыми, старше даже самого первого дневника с шестипалой рукой. Возможно, это записи, которые вёл Форд еще в студенческие годы. Диппер высыпал все содержимое около себя, и поверх всех блокнотов упал один, особенно потёртый и порванный, который лежал на самом дне коробки. Размером он был чуть меньше, чем дневники, с тёмно-зелёной обложкой, которая уже почти полностью отошла. Диппер взял его в руки. Он был вздувшийся от количества вложенных в него листов и карточек. Пайнс разровнял зеленый кусок кожи и посмотрел на надпись. «Дневник Билла С.» «P.s. Лора, не трогай, это личное» По телу прошли мурашки. Диппер уставился на имя, выведенное на неровном куске старой кожи каллиграфическим почерком. «С» не могла означать то, о чем он подумал, а людей, которых зовут Билл, очень много в мире. Но как же так интересно получилось, что именно здесь, в Гравити Фолз, который почти два года назад атаковал сумасшедший треугольник по имени Билл Сайфер, Диппер находит загадочный старый дневник, подписанный почти так же. Что-то в этом во всем не так, и это чувство парня не одолевало уже давно, с того самого первого лета в загадочном городке. Он открыл форзац, на котором были неумело нарисованы маленькие человечки. Они держались за руки и окружали хороводом дату: Начало: 5 октября, 1948г. Конец: Даты окончания дневника не было. Диппер перелистнул на первую страницу. Здравствуй! Привет, дневник? Лора сказала, что для моих экспериментов, мне нужно вести дневник. Она сказала: «если ты хочешь лучше узнать свой разум, делай записи, любые, а потом посмотри на них спустя время». Я не уверен, что это сильно поможет мне, ведь я и так знаю, как работает мозг человека, и я уверен, что спустя время буду испытывать стыд, смотря на это все. Но ты выглядела такой взволнованной. Интересно, не от того ли, что ты просто хотела прочитать мой дневник? — Эй, Дип? Рядом с юношей опустился деревянный поднос с лимонадом и не распечатанным мороженым из автомата. Тот вздрогнул и резко перевел взгляд на Зуса. — Что, а… — Диппер посмотрел на поднос. — А, да, спасибо, Зус. — Без проблем, дружище. — мистер Загадка посмотрел на испуганное лицо парня и на книжку, что тот сжал пальцами. — Все хорошо, чувак? Ты бледный. — Да, все отлично, просто я давно не выходил на улицу. — Диппер натянул правдоподобную улыбку на лицо. Никто бы и не подумал, что Диппер нашел что-то очень важное и интересное, если бы посмотрел на него сейчас. Пожалуй, только Мейбл смогла бы его раскусить. Хорошо, что ее здесь нет. Кинув обеспокоенный взгляд на него и заботливое «не засиживайся», Зус начал подниматься по лестнице обратно в Хижину. А Диппер вернулся к дневнику: Так или иначе, я все равно не буду здесь ничего писать, а дневник буду хорошо прятать, чтобы Лора его не нашла, но при этом думала, что я старательно его заполняю. Это были обычные записи человека. Обычного человека, не всезнающего сумасшедшего демона разума. Они даже были милыми в какой-то степени. Диппер перешёл на соседнюю страницу. 10 октября. Ладно, возможно, я буду иногда вести дневник. Мне нужно выпустить эмоции. Филл предложил вместе работать над моим проектом! Бууум! *рядом с последним словом был нарисован маленький взрыв, как в старых комиксах* Я просто поверить не могу. Этот зануда всегда говорил, что люди скучные и нет ничего интересного в нашем мозгу. Но видимо, на той презентации я хорошенько взбудоражил его нейроны! Кто прекрасен? Билл прекрасен! Все оставшееся место на странице занимали каракули, похожие на палочных человечков, за чьими спинами были взрывы. Или они и были в эпицентре взрыва. По качеству рисунков было сложно понять. Диппер все пытался додуматься, кому принадлежит дневник. Это не может быть дневником демона, хоть здесь и было указано его имя. Одно он мог сказать точно: автор совсем не умел рисовать. 21 октября. Честно, я немного разочарован. Да, Филл говорил, что городок маленький, но я не думал, что настолько. Тут милые люди, я даже подружился с мэром. Я не знал, что это мэр, настолько здесь все дружелюбные и неприглядные! Мы построили небольшой сарайчик на опушке. *сбоку была прикреплена полароидная фотография. Это было место, где сейчас стоит хижина, но вместо нее там была неприметная коробка* И не смотри, что он выглядит ужасно, под ним мы устроили большой подвал, а в нем наши с Филлом комнаты. Конечно, можно было бы сделать все и красивее, но Филл все равно уезжает через несколько месяцев, а я непривередливый. Обещаю, в будущем все будет лучше. Оо, а еще мы зарегистрировались здесь, теперь, когда мы создадим что-то легендарное, Гравити Фолз будет упомянут в нашей биографии. Не знаю, хорошо это или плохо… Диппер не дочитал. Ему внезапно стало очень интересно, проверить кое-что… Мелоди, что стояла на кассе, обеспокоенно на него посмотрела, когда он вылетел из автомата с газировкой и быстро начал подниматься к их с Мейбл комнате. Через минуту, она все таким же взглядом провожала юношу с рюкзаком на спине из Хижины. Диппер, не торопясь шел в город, проходя мимо высоких сосен и елок. Сегодня отличный летний денек. Солнце настолько яркое, что сильно слепит глаза, а холодный ветерок забегает под кепку и ворот футболки, будто пытаясь остановить, но при этом прикладывая совсем мало усилий. И этот запах. Запах настоящего лета, о котором мечтает каждый ребенок и подросток, и который становится слышен еще весной. С окончания Странногедона еще не все здания были отстроены. Первым же делом жители проголосовали за то, что бы восстановили их жилища и библиотеку, поэтому здание администрации пока еще было не готово, и ее временно перенесли именно в библиотеку. Диппер вбежал в большое здание с колоннами и сразу же направился к регистратуре, что была в противоположной стороне от стола библиотекаря. За стойкой администратора, неожиданно, был Робби. — Робби? Что ты здесь делаешь? — спросил Диппер внимательно смотря на подростка. Тот почти не изменился, только челка стала короче и он теперь носил очки. И толстовки с красным зашитым сердцем не было, вместо нее обычная футболка. Видимо, Валентино наконец-то оставил свое раздражительное прошлое позади. — Ох, ты уже приехал? Я здесь работаю, временно. — голос брюнета стал чуть менее скрипучим, но остался все таким же недовольным. — А где вторая мелкая? — Мейбл приедет позже, у нее проблемы в школе. А ты не знаешь, когда будет Венди? Не подумайте неправильно, Диппер больше не грезил о ней день и ночь. Со временем чувства начали остывать, а спустя первый год в старшей школе и вовсе пропали, оставив за собой лишь дружескую и чистую любовь. Однако они не связывались с начала учебного года. Ни весточки, ничего. — У нее тоже завал по шараге, говорит, если не исправит эти три двойки, то отец выгонит ее на лесоповал. Ты бы видел ее лицо, да она была в ужасе. — Валентино без энтузиазма замахал руками в воздухе по обе стороны от своего лица. — А ты чего зашел-то, в школе книжек не хватило? — Робби, мне нужна помощь, можно мне список всех, кто регистрировался в Гравити Фолз в октябре 1948 года? Валентино странно на него посмотрел, будто говоря «и мне нужно вот это сейчас искать для тебя?», но все же сказал парню подождать, а сам удалился в дальнюю дверь за стеллажами книг. Диппер переводил вес с одной ноги на другую, прижимая зеленый дневник к груди, будто волнуясь, что абсурдная и очень маловероятная гипотеза может подтвердиться. Через минуту Робби вернулся с небольшой стопкой листов с информацией разных людей. — Значит так, после той фигни с треугольным парнем большая часть инфы была утеряна. — спокойно начал брюнет, и увидев огорченное лицо Диппера, улыбнулся. — Но данные за то время, что тебе нужны, все же, уцелели. — Отлично, могу я… — Но я не могу дать тебе личные данные незнакомых людей, это незаконно, чувак. Диппер знал это, но та загадка, которая появилась буквально полчаса назад не могла остаться нерешенной. Уж слишком большое значение она могла играть, если он все же будет прав в своих предположениях. — Робби, я знаю, ты меня недолюбливаешь, но поверь, это дело чрезвычайной важности. — шатен оперся руками о стойку, внимательно вглядываясь в глаза парня. Брюнет даже не шелохнулся. — Вспомни, какую дичь ты творил тем летом, и дай мне сотворить такую же. Тишина. — Ладно, хорошо, я верну тебе тот уродливый браслет, что твои родители мне, между прочим, подарили. Ты доволен? Робби скучающе смотрел на него, и спустя нескольких секунд раздумий, все же пододвинул стопку листов ближе к себе. — Тебе нужен кто-то конкретный или все подряд? Пайнс улыбнулся. — Мне нужно два человека: Билл и Филл, фамилий не знаю, но они оба оформились в один день. Там есть кто-нибудь подходящий? Парень перебрал несколько листов, отложил пару рядом с собой и продолжил искать еще. Диппер посмотрел на них. Лист с информацией личности выглядел как своеобразная анкета: имя, фамилия, отчество, возраст, фотография, под которой были написаны контакты и адреса, а дальше были короткие описания причины регистрации в Гравити Фолз и прикрепленные справки от врачей. Мда, не очень-то много информации, но что самое главное, тут было все, что нужно Дипперу. Пайнс пробежался взглядом по первому листку: старый мужчина, по имени Миллиган Билли, возрастом в пятьдесят лет. Вряд ли это тот, кто ему нужен. Робби положил еще несколько анкет и убрал оставшиеся под стойку. Вендал Филл. Возраст: 23 года. Причина регистрации: собираемся вершить великие дела, вместе со Шваброй. Темноволосый парень в квадратных очках, совсем еще молодой. Фотографии были совсем старые, даже выгоревшие по углам. Рядом с ним лежала еще одна запись. Сайфер Билл. Возраст: 23 года. Причина регистрации: собираемся вершить с очкариком великие дела. С фотографии на Диппера смотрел красивый светловолосый парень. Хоть фотография и была чёрно-белая, все равно можно было понять, что это блондин с темными карими глазами. Он дружелюбно улыбался, показывая ровный ряд зубов. Это было необычно. Ожидал ли Диппер увидеть на фото равнобедренный треугольник с одним глазом? Нет. Но и увидеть обычного человека он тоже не рассчитывал. Или, по крайней мере, не напротив такой странной фамилии. Диппер завис, и от рассматривания фотографии его отвлек голос Робби: — Ты нашел, что хотел? Копируй быстрее и уходи, а то у меня будут проблемы, сопляк. Юноша быстро взял два листа и подошел к огромному ксероксу, такого же типа, как и тот, что когда-то смог клонировать его. Сделав две копии, Диппер отдал оригиналы Валентино, а сам поспешил убраться из библиотеки. Нужно быстрее вернуться в Хижину, пока его никто не увидел. Казалось, что в тот момент, когда он вышел из здания, воздух резко стал более вязким и уже не таким приятным. Диппера охватило неприятное ощущение чужого взгляда на себе. По телу прошли мурашки, несмотря на теплый день. Будь это его первый раз в Гравити Фолз, он бы списал все на паранойю или саму атмосферу города. Но сейчас, даже учитывая, что странностей в городке стало меньше, Диппер понимал — здесь ничего не может быть просто так. Он поспешил вернуться в лабораторию, не отвечая на приветствия знакомых. *** — Здравствуйте, меня зовут Диппер Пайнс, вы знаете Филла Вендала? На том конце послышался женский вздох. — А вы кем ему приходитесь, молодой человек? Голос принадлежал старой леди примерно за восемьдесят лет, что можно было понять по тому, как медленно она говорила и как сильно дрожал ее голос. Она была грустной, непонятно только, из-за звонка Диппера или чего-то еще, а может ему только кажется. Парень был в лаборатории Форда. Он устроился за металлический стол и положил перед собой зеленый дневник, открытый на десятой странице. — Я сын его старого друга, вы можете его позвать? На том конце послышался еще один тяжелый вздох и старушка с сочувствием ответила: — Прости дорогой, Филл умер давным давно, совсем молодым, боюсь, вы не сможете поговорить. — Простите, мне очень жаль. — голос Диппера поник, он хотел спросить мужчину о стольких вещах. Совсем молодым… — Извините за вопрос, а как он умер? — Ох, да простит меня Бог за такие слова… Он покончил с собой, я не знаю почему. Это было так давно. Он всегда говорил, что любит свою жизнь, а тут… — женщина помолчала. — Я… Мне очень жаль. — Диппер задумался, стоит ли продолжать ворошить плохие воспоминания старой леди, но ему очень нужна была информация о Нём. — Простите, но вы знаете что-нибудь про Билла Сайфера? — Ох, дай старой вспомнить. — на том конце телефона замолчали. Юноша продолжал ждать, и уже было подумал, что женщина повесила трубку или забыла про него, но она вдруг начала говорить. — Прошло столько лет, я помню, что у Филла было много друзей, но все как в тумане, я ничего не могу сказать про Билла, прости, милый. — Ничего страшного, миссис… эм… — Вендал. — Миссис Вендал, спасибо Вам большое. До свидания. Диппер нажал кнопку сброса вызова на массивном старом телефоне с антенной, который одолжил у Зуса. Под фотографией Филла было только два контакта — работа и семья. Если первые ему ответили, что Вендал уволился много лет назад, то вот от его жены Диппер узнал не очень приятные подробности. Его внимание вновь переключилось на дневник. Он периодически отвлекался на него, читая старые записи. Не особо интересно, если честно. Автор рассказывал о скучной жизни в Гравити Фолз и о том, что было бы круто, если бы этот городишко был проклятым, или если бы в нем было хоть что-то интересное. Они с Филлом оборудовали подвал под свои нужды, сделали там две небольшие комнаты. Диппер посмотрел вперед, где стоит неработающий треугольный портал, потом оглядел небольшую комнату, в которой находился, и его взгляд упал на две двери. Обе они вели на один склад, который состоял из двух комнат, но стена между ними была разрушена, потому она считалась за одну. Помнится, Диппер как-то раз спросил у Форда, зачем ему было делать склад с двумя дверьми, а тот лишь сказал, что так и было до него. Неужели это и есть их комнаты? До сих пор слабо верилось, что это все — правда. Если этот день окажется всего лишь сном, Диппер не переживет. Он так давно не втягивался в загадки так, как сейчас. Было и жутко страшно, и страшно интересно, что же произошло там, в прошлом. Будь здесь дядя Форд, он бы рассказал ему все. Или наоборот, скрыл бы то, что знает. Мало ли, вдруг Форд стал бы его отговаривать и спрятал бы дневник, потому что в курсе, что здесь происходит. Не просто так же этот блокнот оказался среди его записей в коробке? Билл писал о том, как сильно его поражает человек, а в особенности — человеческий разум. Вещи настолько прочной, насколько и хрупкой просто не найти. Он часто упоминал, что очень хотел бы познать все прелести и секреты своего сознания. Билл писал про то, как ненавидит Филла за то, что тот постоянно пугает его бутафорскими жуками и отрубленными конечностями, которые смог раздобыть в каком-то магазине приколов. Это даже немного смешило парня — Билл Сайфер не любит расчлененку и мелких насекомых. Он пишет о том, как уже начал привыкать к внезапным обнаружениям окровавленной ноги в их холодильнике. Он пытается сделать вид, что ему все равно, но аппетит пропадает сразу же, как он замечает, пусть и резиновых, но все же тараканов на своем недоеденном бутерброде. Билл пишет про их проект. По его словам, это должен быть прибор, который поможет человеку разобраться в своем разуме, поможет заглянуть за грань того, что мы уже знаем и, возможно, даже познать смысл жизни. Иногда проскакивает информация про Лору, его невесту, которой он сделал предложение. Подготовка к свадьбе идет полным ходом и они планируют сделать это в конце лета 1949 года. Диппер возвращается к анкете Билла. Под его фотографией был всего один телефонный номер, помеченный как «семья», и Диппер не был уверен, делает ли он что-то плохое и будут ли у этого последствия, но все же взял телефон. Быстро глянув на часы и отметив про себя, что уже 6:18 вечера, Диппер набрал номер, и приложил телефон к уху. Послышались долгие гудки. Один. Два. Три. Кто-то взял трубку. — Здравствуйте, меня зовут Диппер Пайнс, могу я вас спросить про Билла Сайфера? На другом конце молчали. Угнетающая тишина заразила даже всю лабораторию под Хижиной. — Вы меня слышите? — Ну, не знаю, может быть и можешь… Звонкий голос резанул по ушам, и Диппер отодвинул телефон чуть дальше. Это определенно был человеческий голос, но он был настолько громкий и дробящий связки, что его было сложно слушать. Говорил мужчина. — Я… Как мне к вам обращаться? — Зови как хочешь, малец, чего тебе? Шутливый тон немного настораживал. По голосу, собеседнику было около тридцати лет. — Вы знаете что-нибудь про Билла Сайфера? Он был другом Филла Вендала. На том конце послышался громкий свист, который складывался в незамысловатую мелодию. — Может быть и знаю, парень, а тебе зачем? Что, любишь загадки? До шатена только через секунду дошел смысл последней фразы. — Я… Мне просто интересно, я ищу… — из телефонной трубки послышался звук, напоминающий хмыканье. — Постойте, какие загадки? — Ты где сейчас? Ты в Гравити Фолз, не так ли? — Откуда вы знаете? — по-хорошему, нужно было бы повесить трубку, явно слышно, что мужчина не в себе, или просто очень странный. Да хотя бы тот факт, что он знает, где сейчас Диппер, уже должен настораживать. Но тот почему-то не мог оторваться от разговора. То ли это был сильный интерес, то ли что-то еще. — Подойди к телефону на стене в Хижине. По телу шатена прошли мурашки, он медленно поднялся со стула и направился к лестнице, ведущей наверх, не выпуская из рук телефон. Выйдя из-за автомата с газировкой, он с облегчением отметил, что в Хижине Тайн, видимо, перерыв, и за кассой никого нет. Юноша подошел к телефону, что висел рядом с входной дверью. — Подошел, что дальше? По ту сторону молчали, было слышно лишь тихое шипение телефонной тишины. Диппер потянулся свободной рукой к аппарату, взял его и осторожно поднес ко второму уху. — Мне набрать чей-то номер или что? — Мне набрать чей-то номер или что? — из второго телефона послышался его же голос. Сказать, что Пайнс испугался до смерти — ничего не сказать. Он со всей силы впечатал его обратно в стойку на стене и выключил второй телефон, что с антеной. Он был здесь. Никто не мог быть здесь. — Дип-Дип, что ты делаешь, чувак? Парень подскочил на месте, издав короткий, но громкий крик, и повернулся к мужчине. Зус стоял в проеме, разделяющем основной зал и кухню, на нем был черный костюм Мистера Загадки, с красным галстуком, на котором дешевой золотой краской был нарисован кривой знак вопроса. На голове его потрепанная временем феска дяди Стена. Мужчина ел бутерброд и спокойно смотрел на мальца. — Зус, Зус, нужно позвонить в полицию! Какой-то… — Зачем в полицию, братан? Я тебя уверяю, ему это не понравится. — Ему? — Диппер подошел ближе к Рамирезу и тихо задал вопрос. — Кому ему? Мистер Загадка закрыл глаза и откусил еще кусок от бутерброда, быстро пережевывая. Пайнс смотрел на него, на закрытые веки, а в голове металось много мыслей, начиная от «что он имеет в виду?» и заканчивая «почему он не открывает глаза?» Внезапно, Зус посмотрел на него широко открытыми желтыми фонарями с черными вертикальными полосками вместо зрачков. — Мне. Раздался пронзительный и звонкий смех, а стены Хижины затряслись. Тело Диппера охватил страх, он не мог пошевелиться, просто продолжая смотреть на смеющееся лицо Рамиреза и его ярко-желтые глаза. Вдруг наступила тишина, сквозь которую он мог слышать только свое тяжелое и быстрое дыхание. Он сидел за металлическим столом, который нельзя было перепутать ни с каким больше, так как он стоял в лаборатории Форда и являлся частью общей конструкции. Парень перевел взгляд на свои руки, одна сжимала большой телефон, из которого доносились короткие гудки, а вторая покоилась на старом дневнике. Сон… Это был сон. Телефон продолжал издавать противный сигнал, Диппер поспешил нажать на кнопку сброса и посмотрел на часы: 6:18. *** Билл сидит в их излюбленном кафе «Ricco's», уткнувшись в утреннюю газету и попивая кофе, любезно приготовленный Джун за двойную цену. Девушка была его другом, ну, а настоящий друг никогда не станет делать тебе скидок, напротив, он всегда будет завышать для тебя цену как минимум в полтора раза. Они договорились встретиться с Филлом здесь, чтобы обсудить что-то очень важное, но что именно, Билл не знал. Он не видел друга уже неделю после презентации, которая, к слову, прошла не особо гладко, хотя Билл и был невероятно харизматичен. Из всех присутствующих там профессоров и докторов его идея приглянулась только нескольким, остальные же начали разносить в пух и прах его аргументы тем, что на проект уйдет много времени и не факт, что тот окупится, так как идея очень необычная. Некоторые даже начали спорить, зачем человеку постигать тайны сознания, ведь это может закончиться плохо. Филл все выступление молчал, внимательно слушая Сайфера и, казалось, думал о чем-то. В общем, все было немного хуже, чем Билл себе обещал. Филл пропал на неделю, попросив после презентации только об одном — не рыпаться, никуда не уезжать и никуда не выкидывать чертежи. Не то, чтобы Билл особо собирался, конечно, но он тогда все же согласился и пообещал ничего не делать. Теперь он сидит здесь, ждет Вендала, который попросил его захватить свои схемы и отчеты, что Билл использовал на пресс-конференции. Сайфер, возможно, немного догадывался, какая именно муха укусила его друга, но не спешил с выводами, на всякий случай, все же надев белую рубашку и брюки сегодня. Послышался звон колокольчика, оповещающий о новом посетителе. Билл сидел в самом дальнем углу, на диванчике около окна, спиной ко входу, но все равно сразу понял, что это Филл. — Привет, ты опоздал. — Билл уверенно повернулся в сторону друга, не забывая лучезарно улыбнуться. — Ты просил в 8:30, а уже 8:55. — Прости. — Филл был в своей любимой синей рубашке, потасканых джинсах и с кожаной сумкой наперевес, из которой торчали тетрадки и два свернутых листа ватмана, один большой, а другой почти в половину меньше. Он сел напротив Билла. — Как ты понял, что это я? — Легко, во-первых, ты никогда не опаздываешь, а если это и случается, то максимум минут на 20, значит ты должен был появиться в любую секунду. — Сайфер, продолжая улыбаться, загнул первый палец, а сразу после него и второй. — Во-вторых, у тебя специфическая походка, я ее узнаю из тысячи, храмыга. — Фе, я думал, ты меня впечатлишь чем-нибудь, наподобие «я знаю все и вся, я вижу через стены»… — Чш… — Билл выставил правую руку вперед, делая вид, что держит в ней что-то наподобие ручки, большим пальцем он нажал на «кнопку». — Чик, забыли. — Билл убрал импровизированный стиратель памяти в карман и снова начал: — Легко! У меня глаза повсюду, я видел, что это ты через стены. — Что это было? Чем ты меня щелкнул? — Филл не смог сдержать улыбку, смотря на придуривания блондина. — Мне сон приснился, я был секретным агентом, и у меня была ручка, стирающая воспоминания по щелчку. Правда, они возвращались спустя время, это было не очень удобно. — Я бы посмотрел такой фильм. — Сказал Вендал, попутно вытаскивая два блокнота из своей сумки через плечо, кладя их на стол. — Слушай, я хотел кое-что обсудить с тобой, твоя презентация… — Вдохновила тебя своей шикарностью? — Почти. Она была ужасна, но в одном ты прав, — брюнет открыл первый блокнот чуть меньше, чем на середине. — Она меня вдохновила, и у меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Он положил немного потрепанную записную книжечку перед Биллом, давая возможность прочитать, что там написано. Там были схематичные корявые рисунки, скорее даже зарисовки, и немного неразборчивого текста, который понимал только сам Филл и, конечно же, Сайфер. Это было что-то вроде поверхностного описания работы одного из полушарий мозга и доказательства того, что с ним можно успешно взаимодействовать на уровне микроволн. — Что ж… и…? — Тот способ, о котором ты рассказал на презентации слишком затратный, поэтому он никому не понравился… — В смысле, никому? Там было… — Почти никому. — исправился Филл. — В общем, меня заинтересовала сама твоя идея, и я провел несколько ночей, разбираясь в вопросе, и нашел способ, которым можно сделать все чуть легче, чем рассчитывал ты. — он перелистнул страничку. Билл, бегло пробежавшись глазами по новому тексту и маленькому рисунку, снова перевел взгляд на брюнета. — Хорошо, это… заманчиво, но я не уверен, что мы сможем создать что-то такое без толкового бюджета, а мне отказали в этой идее. — Тебе может быть и отказали, но ты вообще помнишь, кто мой брат? — Вендал хитро прищурился, а в глазах заиграл азарт и авантюризм, как в старые добрые. — Он поможет нам копеечкой. На начальном этапе нам этого хватит, я уже даже присмотрел место для работы. — Место? — Сайфер вопросительно поднял бровь, уставившись на друга. — Ты снял лабораторию? Филл на секунду отвел глаза, будто что-то утаивая или пытаясь обойтись без подробностей. — Ну, почти… — Филл. — блондин серьезно на него посмотрел, вынуждая выложить все, что у друга на уме, иначе тот рискует потерять его интерес. Вендал уперся рукой в висок, поддерживая голову. — Это скорее место, где может быть лаборатория. Есть небольшой городок, недалеко отсюда, маленькая деревенька, я бы сказал. Я нашел там небольшой участок, который мэр отдает почти за даром. Там очень простые люди живут, они особо не помешают. Филл достал из сумки выпуск газеты прошлого года, открытый на рубрике «самые-самые места нашего округа». Эта рубрика не пользовалась особой популярностью среди людей, так как чаще всего там рассказывалось о малонаселенных деревнях и городках, в которых власти просто хотели согнать лишний народ из центров. Большой упор был на стариков, так как они не особо нужны в столицах, по крайней мере намного меньше, чем молодые умы, потому большинство этих мест позиционировались как небольшие курорты, где можно отдохнуть и подышать свежим воздухом. «Гравити Фолз — прекрасное место для отдыха и поиска вдохновения» — гласила строка заголовка. «Если вы устали от шумной городской рутины, окунитесь в уют здесь, в восточной части штата Орегон. Дружелюбные жители, прекрасная городская библиотека, кафе, парк, бассейн и все, что вашей неспокойной душе будет угодно. Для пенсионеров и ветеранов действуют скидки на проезд до городка до 30%» Что и требовалось доказать. Билл уверен, что соотношение стариков и молодых людей там около 3/1. Перспектива ехать в захудалую дыру на краю штата не очень прельщала. — Я вижу твой скепсис на лице, но поверь, все не так плохо. — Филл оставил газету перед носом Сайфера и потянулся в боковой карман сумки. Он достал несколько фотографий и тоже положил их перед блондином. — Какая разница, сколько там старперов, главное, что там в принципе не так много людей, и им не будет до нас дела, Гравити Фолз не так популярен, как например ГринХилз рядом с ним, хотя они, конечно, оба не пользуются особой популярностью. — рассказывает брюнет. — Абсолютно нормальное место, без странностей, без маньяков, без громких парадов. К тому же, мы там ненадолго. Мы пробудем там несколько месяцев, потом мне нужно будет уехать к Ванессе, она родит, и я снова приеду к тебе. На фотографиях был показал город во всей своей красе. Хоть та и была черно-белой, все равно можно было понять, что место не пестрит яркими неоновыми вывесками, дымящими маленькими заводами и прочим, что можно было найти здесь, в центре. На каждой, на каждой гребаной фотографии были ёлки и сосны, где-то их было видно хорошо, где-то только их верхушки, но они были везде, так что даже через кусок плотной бумаги с краской можно было ощутить насколько там свежий воздух. — Погоди, то есть ты хочешь затащить меня в какую-то глушь, оставить меня там одного на какое-то время, наедине с деревьями, а потом, отдохнув от этого «курорта» вернуться ко мне? — Билл смотрел исподлобья на друга, тыча указательным пальцем в стол, а точнее, в фотографии. — Классная идея, дружище, мне нравится, почему бы и нет? — Я знал, что ты так скажешь, поэтому подготовил кое-что еще. Не знаю, возможно это как-то повлияет на ситуацию. — пожал плечами Филл и потянулся за одним из свернутых ватманов, к тому, что поменьше. — я составил небольшой план, просто выслушай, хорошо? Билл еще раз глянул на газету с фотографиями, на ватман в руках брюнета и в конце концов кивнул, после чего Вендал поспешил разложить небольшой чертеж на стол. — Придержи с тех двух краев, чтобы не свернулся. — сам же тоже положил ладони на лист со своей стороны. — Итак, я накидал возможные варианты как мы будем работать: мы пробудем там около трех месяцев, может меньше, может чуть больше, и будем работать над Бубой… — Бубой? — Буба — Биллов-Умный-но-Бестолковый-Аванпроект. Не бери к сердцу, мне нужно было как-то это обозвать, чтобы легче было записывать и дорабатывать. Мы переделаем твои чертежи, адаптируем мои вправки, на небольшой бюджет купим оборудование и материалы, попытаемся что-то начать собирать, потом я ненадолго уеду, тебе придется побыть без меня какое-то время, обещаю, это не затянется больше, чем на четыре месяца, это максимум, до которого вряд ли дойдет. Ладно, может пять, но точно не больше. Когда я приеду, мы закончим и представим этот прототип на выставке, мы постараемся привлечь к проекту как можно больше ученых и тогда все пойдет как по маслу. Билл внимательно его слушал, рассматривая не очень аккуратный чертеж — видно, что Филл делал его наспех и не для того, чтобы по нему что-то создавать, чисто для общего представления. Буба должна стать машиной, которая сможет помочь людям познать даже самые укромные уголки своего мозга. Это не из разряда «наш мозг работает лишь на 10%, а с помощью проекта Билла, мы задействуем все 100%», нет, это бред, Билл понимает, что человеческий мозг сложный и неизведанный механизм. Сайфер грезит идеей создать что-то, что поможет людям просто лучше понять себя, что-то, что поможет нам контролировать свои мысли, их поток, их форму, наши чувства, понимать все нюансы нашего сознания, и возможно, стать сильнее в плане управления своим разумом, и какой-бы не была странной и сложной эта идея, кажется, у него есть союзник, а вместе с ним и шанс хоть на что-то. — Ну так, что ты решил? Сайфер молчит, собираясь с мыслями. Взгляд проходит по чертежу и цепляется за угол газеты под ним. Юноша вытаскивает ее и снова всматривается в изображение маленьких домиков и елок позади них. Что-то в этом есть — решает он сам для себя. — Хорошо, я согласен. *** — Я не думал, что здесь все настолько плохо с указателями. — жалуется блондин с небольшим чемоданом, как только они приходят на опушку, которую выкупил брат Филла. Место и правда было красивое, деревья росли полукругом, давая много пространства для постройки красивого дома, что, к сожалению, не входило в их планы, но исключать потенциал местности было нельзя. Может, когда-нибудь, они построят здесь большой и красивый дом, в котором будет много места для опытов и прочего. Хотя, кого Сайфер обманывает? Ему, несмотря на всю красоту городка, очень хочется уехать из этой глуши обратно в большой город, да поскорее. Здесь такая странная атмосфера, будто что-то вот-вот должно произойти. Все будто пытается прогнать его отсюда поскорее: бьющий в лицо осенний ветер, шуршащие верхушки сосен, пыль под ногами, стремящаяся в противоположную от Сайфера сторону — прочь из города. Конечно, это всего лишь мысли, которые Билл сам себе навязывает, потому что он изначально не особо сюда рвался, но все же становится немного не по себе. Почему-то, с приездом в Гравити Фолз, его навязчиво посещают мысли о том, что он боится и не хочет умирать молодым. — Неужели нельзя было поставить огромную табличку «Если ты новенький и тебе нужно зарегистрироваться — иди туда, а потом туда», почему все так безответственно? — Не ворчи, посмотри как тут хорошо, какой дружелюбный ветерок, как красиво поют деревья, я ожидал чего-то по-хуже, если честно. — погода и правда была достаточно теплая для осени. — Ага, дружелюбный. Зима близко, говорят, здесь наступают жуткие холода. — юноша поставил чемодан на землю и огляделся, цепляясь взглядом за темные пробелы между деревьями. Планы были таковы: построить небольшой временный сарайчик, обустроить подвал с двумя небольшими комнатами и начать творить. Когда будет время и средства, они перестроют сарай во что-то более приличное. Сейчас им придется выживать так, как есть. Пройдя быструю регистрацию, на которой у них даже не попросили дополнительные документы, что Филл так старательно собирал и вез с собой, они отправились в местное строй-агентство, в котором наняли парочку рабочих и сделали заказ на небольшое строение. Им предстояло около недели или двух пожить в гостевом доме для приезжих, который не блистал ухоженностью и наличием хотя бы одной уборщицы. — Зачем ты взял ружье? — не без улыбки спросил Билл, когда они заселились в комнату с двумя кроватями. — Ты не на шутку напугал женщину, там, внизу. Я уже видел, как она хотела звать шерифа. — Хах, да, я видел. — Вендал уселся на одну из кроватей, перед этим сняв полный рюкзак и отбросив его куда-то в сторону, и обреченно упал спиной на жесткий матрац. — Я не знаю. Я просто решил его взять, это дедушкино, мне почему-то показалось, что мне будет легче, если я заберу его с собой. — Я сначала подумал, что ты его взял, чтобы пристрелить меня, когда я надоем тебе. — усмехнулся Сайфер, плюхаясь на другую кровать и пытаясь на ней попрыгать. Матрацы настолько жесткие, что ляжешь на камень — и то мягче покажется. Вместо того, чтобы легко взметнуть в воздух, блондин просто несколько раз больно ударился копчиком об ржавые пружины. — Нет, ты не настолько меня выбесил, хотя близок к этому. — Филл закинул на кровать ноги и вытянулся вдоль каркаса. — Это мне надо бояться, ты из нас бо́льший псих, кто знает, вдруг ты свихнешься и пристрелишь меня моим же ружьем? — То же мне друг, я думал ты мне доверяешь, мы же почти как брат и сестра! — наигранно обиделся юноша и отвернулся в противоположную сторону от «друга», театрально скрестив руки на груди. — О нет, прости, сестренка, как мне загладить свою вину? — Принеси мне булочку из кафе напротив и, может быть, я подумаю над твоим прощением. В тот день они сходили в местное кафе и попробовали на удивление неплохой кофе и вкусные булочки, а так же в шутку поклялись никогда не наставлять друг на друга ружье дедушки Филла. *** — Если чуть поднажать, мы сможем настроить ее до твоего отъезда! — Билл, это плохая идея, нельзя собирать такую опасную штуку наспех. — А мы не наспех, я просто буду спать на пару часов меньше, тогда мы успеем сделать все прямо к твоему уходу. Да ладно тебе, просто доверься мне, я не сделаю ничего плохого или глупого, обещаю. Юноши стояли между дверьми своих комнат, в подвале маленького сарая. Это было очень маленькое строение, по сути состоящее из двух частей: верхняя, которая как раз и носила гордое имя «сарай», в ней было всего одно окно, и нижняя, где находились две небольшие комнаты и мастерская. В верхней части Филл предложил расположить телевизор — самый дешевый, который они нашли в местном магазине — и потрепанный темно-зеленый диван, отыскавшийся на городской распродаже чужих старых вещей. Кто был хозяином этого ложа, Билл так и не узнал, единственное, что было известно — старик умер от инфаркта, а родных, готовых увезти его вещи не нашлось. В таких случаях жители Гравити Фолз устраивают распродажи и локальные ярмарки, чтобы избавиться от всякого хлама, и подчистить дом покойника. Так же, в сарае были вещи, не нашедшие места в их комнатах или попросту забытые тут: ружье, висящее на стене, зеркало в полный рост и настенные часы (тоже отрытые на каком-то местном мероприятии Филлом), на полках красовалось несколько книг, которые они читали в перерывах от работы на этом самом диване. Между ним и телевизором был постелен небольшой ковер — просто, чтобы не было холодно ставить на пол ноги. Почти у самой входной двери располагался тяжелый железный люк, ведущий в подвал. Там уже располагались их комнаты, небольшой туалет и мастерская. Над интерьером они не особо пыхтели, просто отделали стены и пол деревянными досками, а в качестве места для сна использовали две раскладушки. В мастерской было много полок, на которых лежали инструменты, детали, несколько генераторов тепла и электричества. В середине комнаты стоял большой деревянный стол, заваленный чертежами и другими маленькими листами с записями. С их прибытия в Гравити Фолз прошло уже почти три месяца, работа шла полным ходом, жизнь кипела. Филл постоянно переписывался со своей женой, спрашивая, как у нее дела, а она незамедлительно отправляла ему ответ, где расписывала все в подробностях. Билл тоже переписывался с Лорой, но намного реже, в основном он отдавал себя всего проекту. Сайфер адаптировал предложения Филла под свою задумку. «Буба» будет посылать небольшой ток и сигнал в мозг, в результате чего, тот ненадолго, буквально на несколько мгновений, будет впадать в подобие комы. Там, в этом состоянии, как говорит Филл, человек находится в плену у своего воображения и разума. Часто люди, впавшие в кому, при выходе из нее говорили, что жили в другом мире, часто слышали как говорят с ними их близкие, а кто-то даже попал в ситуацию, где каждый день проигрывался заново до тех пор, пока он не очнулся. Билл считает, что это состояние и эти игры, которые придумывает наш мозг, являются ключом к познанию человеком самого себя. Он хочет попытаться попасть туда и пройтись по своей черепной коробке, как по магазину, а потом вернуться с новыми знаниями. Звучит как бред, но имеет место быть. — Настраивать Бубу в сонном состоянии еще опаснее, если ты сделаешь что-то не так, она поджарит тебе мозг, Сайфер! — Я клянусь, все будет на высшем уровне, Филл, я знаю, что я делаю, не беспокойся, тебе не придется хоронить меня сразу после родов Ванессы. — Да при чем тут Ванесса, Билл, я за тебя беспокоюсь, ты мой единственный друг! — Тогда доверяй мне, черт возьми, и хватит быть таким неуверенным! Я ехал в эту глушь не для того, чтобы сидеть на диване и слушать идиотскую музыку по радио! — Билл злится, ему не терпится закончить с этим и уехать отсюда подальше, ему нужно отдохнуть от этого места, которое само пытается его прогнать — напряженная атмосфера, которую он ощутил, прибыв в Гравити Фолз, не отступала ни на секунду, и даже напротив, усиливалась по мере продвижения прогресса в работе над Бубой. Билу часто снятся кошмары, где он умирает здесь, в этом маленьком захудалом городишке. Однажды ему приснилось, как он повесился на ветке дерева, а мир вокруг был серым и застывшим. Он так же видел, как какой-то местный дровосек наставляет на него ружье Филла, а с выстрелом, Билл просыпался и первым делом смотрел на себя в зеркало, чтобы убедиться, что все впорядке. Отрицать было глупо, это место гонит его. Сайфер никогда не был суеверным или, Боже упаси, верующим, но сейчас, не будь заварена эта каша с «машиной разума», он бы закупился десятком крестов, раскидал бы их по городу и уехал, надеясь что это место не пойдет за ним по пятам. — Да делай, что хочешь, идиот, я пытаюсь помочь, а ты хочешь все и сразу! — А что в этом плохого?! Я не боюсь ошибиться, я не боюсь задействовать свой ум, в отличии от некоторых. — Делай что хочешь, я в кафе, мне нужно отдохнуть от этого всего. — Филл быстро накинул на себя рубашку, что висела на стуле в мастерской, и резко направился к выходу. — Отдохнуть от меня, ты хотел сказать? — кричит Билл ему в след. — Между прочим, это ты меня сюда затащил, а я как дурак поверил и согласился на этот бред! Филл уже поднимался по лестнице в сарай и не обращал внимания на блондина. — Ну и катись! — выплюнул он напоследок и уселся на стул, стоявший рядом с рабочим столом. Филл уезжал через неделю, Буба была уже собрана, но ее нужно еще настроить и провести тестовый запуск. Они обещали, что сделают это вместе, вместе испытают ее. Билл был зол, но не мог нарушить обещание, как бы не хотелось. Это было его, если хотите, особое правило — не нарушать обещания и сделки. Хоть он и не был суеверным, но свято верил в то, что когда он нарушит хоть одно свое осмысленное обещание, данное кому-то, произойдет что-то непоправимое. Когда Филл вернулся, а было это ближе к вечеру, он первым же делом направился в комнату Билла, чтобы поговорить. Они помирились, как всегда и случалось, когда друзья ссорились, этого не избежать, обоим нужно было просто остыть и поговорить, но небольшой осадок все же остался. — Ладно, мы постараемся настроить ее до моего отъезда. Билл, но пообещай мне, что все будет в порядке, и что ты будешь спать как минимум по пять часов в сутки. — Все будет в порядке. «В порядке» — понятие относительное, для каждого оно свое. Если что-то пойдет не так, ты всегда можешь списать все на то, что тебя все устраивает, а значит, все в порядке. — Билл, не увиливай, я знаю, что ты хочешь сделать, ты не сказал слова «обещаю», и не сказал ничего про сон. Давай по-хорошему. Когда имеешь дело с лучшим другом, готовься к тому, что он знает тебя как облупленного. — Ну хорошо, я обещаю, что все будет в порядке, и я буду спать. *** Он сидит в своей комнате за письменным столом и устало ударяет пальцами по клавиатуре, исправляя свой же код, в котором нашлось много ошибок. Время — 4:24, ровно двадцать три часа прошло с его последнего сна. Билл посмотрел на наручные часы, чертыхнулся и, не выключив большой компьютер, толщиной с живот жены Филла, поплелся к кровати. Он должен поспать хотя бы час, что бы без угрызения совести сказать другу в глаза: «Конечно же, я спал, клянусь». Вот только Вендал в последнее время странно на него смотрит, с недоверием, кажется, мешки под глазами все же становятся виднее. Они решили распределить работу так, чтобы каждый успевал поспать, но тем не менее, чтобы они успели все закончить до конца недели. Пока один пишет код, второй исправляет в нем ошибки и добавляет вправки. Однако некоторые куски кода Билл не стал показывать ему, так как сам потом собирался их переписать. Он понимал, что стоит Филлу увидеть этот кошмар, он сразу поймет, что Сайфер писал это под недосыпом. Потому юноша оставлял на себя и написание самого кода, и редактуру половины его частей. — Билл, я закончил! — послышалось из мастерской. Блондин, прилегший поспать буквально на пять минут, вскочил с раскладушки сразу же, как услышал свое имя сквозь дрёму и помчался в соседнюю комнату, где на большом столе лежал жестяной шлем, подключенный к большому компьютеру. — Не думал, что когда-нибудь скажу это, но спасибо, Боже-и-Дева-Святая-Мария, — воскликнул Билл как только увидел горящий зеленым индикатор на Бубе и такого же зеленого цвета полоску на компьютере. — Давай испытаем, давай испытаем! — Билл, прости, но давай завтра, мы с тобой сегодня рано встали и много работали. На тебе лица нет, ты не сможешь выдержать нагрузку… — Нет, Филл, ты же знаешь, что я не могу запустить ее без тебя, ты завтра уезжаешь, и я почти на 90% уверен, что ты завтра скажешь с утра, мол, «нет, Билл, мне надо к жене, давай испытаем ее, когда я вернусь». Нет, Филл, сейчас или никогда! -воскликнул Сайфер и, придвинув небольшую табуретку с тремя ножками к другу, сел на нее, затем потянулся руками шлему. — Верь мне. — Я верю, Билл. — тихо проговорил Филл и, поправив очки, отвернулся к компьютеру, начиная вбивать что-то на клавиатуре. Сайфер тем временем надел шлем и подключил датчики, считывающие пульс, к обеим рукам. — Если ты умрешь, меня посадят, и никакой брат мне не поможет. — Знаю! — Билл повернул голову к другу и улыбнулся. — Не беспокойся, но если вдруг что… можно изнутри отделать зеленым бархатом, а основу сделать из дуба? О, нет-нет, основу из местных сосен, так символичнее будет! — Как скажешь. — усмехнулся Вендал и нажал на последнюю кнопку. Шлем загудел. В одну секунду глаза блондина начали смотреть вникуда, будто сквозь плотную пелену. Процесс пошел. Филл постоянно переключал взгляд с Билла на показания с пульсом, что быстро печатала небольшая машинка, и обратно — пульс был высоким, по крайней мере больше, чем должен был быть в теории. По комнате раздавалось мерное жужжание оборудования и звуки работы кардиографа. Весь запуск должен был длиться от силы минуты две, однако они уже прошли, а Билл все не возвращался. Вдруг, на глазах Сайфера начали проступать слезы, хотя взгляд так же был неосмысленным. Он начал всхлипывать, а его руки — дергаться, будто он был закован в тяжелые доспехи и пытался их поднять. — Билл? — Вендал не мог отключить оборудование от питания, иначе кто знает, чем все может закончится, в лучшем случае его друг останется в таком состоянии навсегда, в худшем — он устроит барбекю в его черепной коробке. — Ты меня слышишь? — А-Алекс? Горевший зеленым индикатор на секунду перешел на ярко-красный, после на желтый и так на нем и остался. Кардиограф выписывал невозможные результаты — 195 ударов в минуту. *** Тот сон все не отпускает его. Билл не мог выжить, поэтому Диппер уверен, что он просто переволновался. Вообще, ему часто снились сны с Биллом. Странногедон оставил большой след на детской психике. И не только на его. Первое время, Мейбл просыпалась посреди ночи со слезами на глазах, а брат всегда стремился ее успокоить. Она рассказывала свои сны, в которых осталась в Мейбл-Ленде, но мир вокруг был уже не тот. За ней наблюдали желтые кошачьи глаза, что были и на деревьях, и на зданиях — везде. Билл был везде. И нигде и никогда не было Диппера, не было никого, кто мог бы ее поддержать. Мейбл начинала плакать еще больше, а юноша просто сидел рядом с ней, на ее кровати, и обнимал, пытаясь передать ей всю свою любовь. Он укладывал ее спать, когда чувствовал, что сон снова накатывает на девушку, и возвращался к себе. Точно так же сестра успокаивала и его. Дипперу же чаще всего снилось что-то связанное с дядями и Странногедоном в его первоначальной форме. Темно-багровое небо, огромный раскол в нем же, пузыри безумия, летающие глаза, превращающие в камень жителей города. Где-то даже кровь. Встреча с Биллом лицом к лицу. Он помнит до мельчайших подробностей тот момент, когда находился в метре от огромного ока Сайфера, помнит его режущий металлический смех, разрывающий перепонки в ушах. Сны были такими правдоподобными, что ему казалось, ничего не закончилось, что его настоящая жизнь — сон, а это безумие — и есть реальность. Сайфер был страшен, не своей странной треугольной формой, не тем, что имел всего один глаз. А самой своей сутью. Демон разума, подчиняющий сознания людей и обретающий полный контроль над ними. Он был безумен, как ни один из психов среди людей. Порой казалось, что внутри Сайфера что-то надломилось, давным-давно, и это породило в нем квинтэссенцию сумасшествия. Его не волновала ни мораль, ни отбитость его действий, он просто делал все, что хочет, не задумываясь над последствиями и чужой болью. Он любил боль. И все это находило место во снах Пайнса. Каждый раз это чувство беспомощности и страха погружало в себя с головой. Диппер ничего не мог сделать, только смотреть и чувствовать. Смотреть, как все его родные умирают, как горят дневники и чувствовать эту безысходность. На этом моменте он обычно просыпался от того, что его кто-то трясет за плечи. Мейбл каждый раз его будила и пела, отгоняя все плохие мысли. А теперь этот дневник… Билла Сайфера. Все происходящее кажется до жути сюрреалистичным или похожим на какой-то дешевый сюжет фанатского фильма или рассказа, с целью лишний раз поиздеваться над ним. Демон разума, повелитель человеческого сознания… пишет дневник, где жалуется на отсутствие нормальной еды. 1 декабря. Что ж, все не так плохо, мы немного обжили наш сарайчик, теперь в нем есть еда. Хоть какая-то. И то хорошо. Конечно же мы не будем жить в нем вечно, это только на первое время. Когда Ванесса родит, Филл приедет ко мне, и мы перестроим весь этот кошмар и сделаем из него дом-конфетку. Конфетку… Аж жрать захотелось… из нормальной еды у нас тут только половина колбасы. Спасибо, Филл. Сравнивая свои воспоминания и эти записи в голове парня невольно возникает диссонанс. 3 декабря. Вообще, мы все это устроили для того, чтобы начать мой проект… Но что-то явно идет не так. Вместо Бубы, мы активно занимаемся какой-то ерундой. Не то, чтобы мне не нравилось создавать роботизированные конечности и пульт дистанционного управления от них, но все же, я приезжал сюда совсем за другим. Решено! Сегодня же заведу разговор с Филлом и мы начнем работу над Бубой. Диппер взял из автомата мороженое, когда с огорчением обнаружил, что то, что принес ему Зус, растаяло. Он так и не разобрал те блокноты, оставил их там, и пообещал Рамирезу убрать их в другой день. Все равно у него еще все лето впереди. С чистой совестью и упаковкой мороженого Пайнс направился в свою комнату и больше не выходил из нее. 20 декабря. Работа идет полным ходом. В этом году зима в Гравити Фолз не такая холодная, по словам местных. Мне, в принципе, все равно, я провожу большую часть времени в подвале, а тут тепло. Филл уезжает через месяц, и еще пять месяцев его не будет. Мне нужно привыкнуть жить здесь одному, первое время, потом все наладится. Если наладится. Я не уверен. Если честно, мне кажется, что с рождением ребенка, Филл станет уделять ему все свое время. Поэтому, нужно как можно быстрее закончить Бубу. Я так рад, что сделал бо́льшую часть работы еще в институте и до пресс-конференции, иначе бы у меня ушло много времени все это расписывать сейчас. Диппер перелистнул на следующую страницу и с удивлением отметил, что каллиграфический почерк стал менее аккуратным, что сразу бросалось в глаза. 15 января. Филл мне не верит, он даже отказывается меня слушать! Что за осёл… Нет, я не прав, Филл хороший, это со мной что-то не так. После того эксперимента я чувствую себя странно. Легко и понятно. Но странно. Я видел странное, необъяснимое, это сложно передать словами, по большей части потому что, я не помню, что я видел, но это было что-то важное. Филл сказал, что я бредил. Интересно, что же я говорил… 17 января. Я вспомнил! Я все понял! Я познал великую тайну, сосунки! Алекс меня еще не нашел. Он вообще не знает, что я существую. Идиот. Создал мир и не следит за его муравьями, вот умора. Мы все не настоящие, мы просто плод его воображения. Гравити Фолз должен быть ситкомом, с бесконечным количеством серий. Даже сказки про Ариэль реальнее нас! 17 января. Я отвлекся. Я забыл о чем говорил. Боже, текст расплывается, не могу читать, да я и пишу еле-еле. Я очень хочу спать, но не могу уснуть, у меня столько работы. Алекс, Филл скоро уезжает, мы собираем его вещи и… Предложение резко обрывается и шатен переворачивает страницу, но не находит на ней завершение фразы. Идет новая запись. Какой-то день. Я не очень хорошо себя чувствую… Голова трещит, хотя я и спал. Я не помню, что мне снилось, в голове какой-то шум. Филл уехал вчера, позавчера, какое-то количество дней… времени назад. Он сильно задержался тут со мной, он должен был уехать еще раньше. Это все ненастоящее, все наши мозги придуманы. Но почему я тогда смог до этого додуматься? Я ничего не понимаю. Боже, это невероятно! Это просто не описать словами! Я никогда такого не испытывал! Я чувствую себя отлично, но самое главное… Мне 86! Да, это странно, но я клянусь, я прожил 86 лет! Это все во снах. Мне снилось, как я играю в детском саду будущего! Меня звали Блендин, и мне было пять лет! Я рос в интернате для агентов времени, когда я вырос, мне дали рулетку времени, и я путешествовал по разным эпохам. Еще я видел какого-то огромного младенца с песочными часами на лбу. Буээ. А еще я понял очень важную вещь — нужно скупать золото. Тупо? Да, но в будущем с этим проблемы, так что, нужно будет как-нибудь сказать Филлу. Через лет двести наши дети будут мультимиллиардерами! Каким-то образом, я не старел и вплоть до 86-ти лет выглядел одинаково. Сейчас, вспоминая свою внешность, мне кажется, что я был похож на лысого младенца переростка в очках, но во сне, мама говорила мне, что я самый красивый мужчина. Я чувствовал его как себя, я и был им. Я все отлично помню, я помню каждую секунду жизни Блендина! Диппер приоткрыл рот. Диппер помнил Блендина — он был абсолютно нормальным и скучным и помогал им во время Странногедона. Они с Мейбл любили его бесить. Бред. Это опять случилось! Сегодня я проснулся и не понял, где нахожусь, только через пару минут, я вспомнил, как меня зовут и кто я такой! Я прожил еще одну жизнь, на этот раз это было 64 года. Я был русским писателем 19-20веков. Я научился играть на пианино! Это так странно, я по-настоящему прожил его жизнь, каждый год длился как настоящий. Это просто невероятная иллюзия! Я знал, что мой мозг способен на такое, но два раза подряд, это же просто фантастика! Разум такая интересная штука. Мне до сих пор кажется, что меня зовут Федор! 12 февраля (да, я догадался спросить у продавщицы число). Я нашел Блендина! Это все — реально! Мне нужно как-то выкрасть у него рулетку. Эта штука со снами длиною в жизнь уже начинает надоедать. У меня болит голова, и кажется, я уже просто устал жить. Я никогда не мечтал о бессмертии, но я и не задумывался, насколько это утомительно. Я прожил уже около двухста лет, и я очень устал. Хоть я и молодой вне снов, но мой мозг устал проживать год за годом. Мне нужна хотя бы одна ночь без сновидений. Ое уёхйп цйёд те шлецтшг цшибёш, стй уьйтб лерб, Ое чйхдг цйёд, ц пелиуо цйпштиуо, Ое меёажег пчу ое 13 февраля. Что это за каракули в конце прошлой записи? Похоже на шифр… Это я его написал? Я ничего не помню. 14 февралйа. Йа использовал Бубу. Йа вспомнил. Наш мир нереален, все люди здесь — голограммы, наши жизни — иллюзия порядка. Алексу просто нужна массовка и декорации. Он не должен меня найти, если он узнает, что йа все знаю, мне крышка, он просто вычеркнет меня из этого мира. Нужно больше шифров. Утн жцй фнмиеёура Вчу пчу-чу ьнчейч Стй чйцту ж вчус чйрй Нет, не пойдет, Цезарь и атбаш слишком просты. Мне нужно придумать свой персональный шифр, который буду знать только я. Шифр Билла Сайфера. Да! А до тех пор, йа буду практиковать Цезаря и атбаш, мне нужно научиться легко шифровать в уме. Может, в своем персональном шифре, мне лучше заменить букву «я» на «йа»? Так будет сложнее понять, что я написал. Хорошая идея, Билл. А что делать с «ю» и «е»… Следующая запись полностью состояла из странных символов, до боли знакомых глазу. Диппер потянулся с своей тумбочке возле кровати и достал небольшой листочек. В свое время, он любил переписывать и расшифровывать записи в дневнике номер 3, и часто делал это на отдельных огрызках, а потом забрасывал в дальний угол ящика. Благо, Зус не стал их трогать и не выкинул. Иероглифы на листке полностью совпадали с теми, что в зеленом дневнике. Давненько Диппер не занимался этим. Запись короткая, на нее уйдет не очень много времени. /прочерк/ Хахах! Йа не ел два месйаца! Йа чувствуйу себйа супер! Сны… сколько времени прошло? Йа не помню, сколько мне лет… Кажетсйа, около 1000? Йа терйайу контроль над пониманиэм того, чт реально, а чт нет… *** Филл вышел из душного автобуса. Дорога была долгая, казалось, он добирался до этого захолустья вечность. На улице еще стоял ясный летний денек, чему нельзя было не радоваться. Однако, парня одолевали странные мысли. Еще в тот самый момент, когда он сел в автобус, его навестило странное чувство, будто что-то не так. С того случая с Биллом прошло пять месяцев, и Бог его знает, что с ним за это время случилось. Филл не раз думал, что ему не нужно было уезжать в такой момент, когда его другу явно было плохо, и никакая беременная жена не может стать оправданием для него. Юноша не спеша направился в сторону их сарайчика, но с каждым шагом, входя всё глубже в Гравити Фолз, он пытался быстрее перебирать ногами. Почему-то сейчас это место пугало не на шутку, вызывая неумолимое чувство тревоги внутри. Все вокруг будто смотрит на него. Деревья, здания, небо, люди, абсолютно ото всех веяло этим чем-то странным и неприятным. Даже по умолчанию доброе лицо почтальона и милые улыбки детей казались жуткими. Они все будто наблюдают за ним. Он дошел до небольшой опушки, где располагалась маленькая деревянная коробочка, не расчитанная на долгое проживание в ней. К удивлению Филла, она выглядела ужасно. Вся заросшая, где-то даже сгнило пару досок, чего просто не могло случиться всего за пять месяцев, даже если вообще не следить за домом. Брюнет зашел внутрь и не обнаружил никого. Весь сарай был забит книгами и листами, что были до конца заполнены чьими-то записями. Хотя, почему чьими-то? — Билл? — крикнул парень, но ответа не последовало. Скорее всего, он в их лаборатории, если не в городке. Филл попытался открыть грязный люк, но тот не поддавался. Такое чувство, будто его не открывали с самого его отъезда. — Чего… Он решил действовать по-другому, он взял лом из угла комнаты и просунул его в щель между полом и люком. Чуть надавив, тот все же удалось открыть, хоть и с противным скрежетом. В нос сразу ударил противный запах сгнившей еды. — Фу, Боже, Билл, ты там? — Филл пересилил себя и начал спускаться по лестнице вниз, прямо в эпицентр всей этой дряни, что здесь происходит. Из комнаты Филла послышался шорох и падение, кажется, деревянного стула, а через секунду из нее вышел растрепанный светлый парень. Филла передернуло от этого зрелища: мешки под глазами можно было заметить, даже не надевая очки, волосы были грязными и спутавшимися, да и с глазами… Все такие же карие, но они стали светлее и чуть ярче, будто у них подкрутили насыщенность. Да и сама радужка, кажется, расширилась и начала занимать чуть больше места на белке, чем раньше. Несмотря на очевидно плохой вид парня, блондин улыбался и быстро приближался к старому другу. — Хахах! Филл! Как давно тебя не видел, ты вернулся! — Билл схватил его мёртвой хваткой за рукава куртки и ощутимо потряс. — Где ты пропадал? Йа столько всего должен тебе рассказать! За эти годы столько всего произошло! — Годы? — парень опешил, поспешил отстраниться и посмотрел обеспокоенным взглядом прямо Сайферу в глаза. — Билл, меня не было пять месяцев… — Ты не представляешь, что случилось за это время, дружище, йа познакомился с Екатериной Великой! — голос Билла очень звонкий, даже немного режущий слух, что странно, для человека, что, наверное, не выходил несколько месяцев из-под земли. — Хах! Кстати, ты знал, что нам врали про нее?! Не такая уж она и красивая, а без грима на нее вообще смотреть невозм… — Билл, что ты здесь устроил? — перебил его друг. — Ты вообще выходил на улицу? Боже, да ты себя в зеркало видел? Блондин замолчал, вопросительно посмотрев на парня. Неужели ему не интересно послушать о похождениях своего лучшего друга по временным линиям? Билл попытался начать рассказ снова, уже про другое. — Филл, хочешь расскажу, как Бетховен на самом деле писал свою музыку? — не дожидаясь ответа, он сразу продолжил. — Не использовал он никакую вилку, ему… — Что ты несешь? — Филл осуждающе на него посмотрел и развел руки в стороны в недовольном жесте. — Бетховен жил в восемнадцатом веке, неужели тебе не все равно? — Да! Йа был там, Филл! А еще в пятнадцатом веке, а еще йа был в космосе, точнее в той части, где черная материя особо плотно сжимается для создания миров! — Билл говорил очень быстро, тараторил, но не путался в словах. Его глаза бегали по лицу юноши и иногда переключались на листы, разбросанные по всем местам. — Йа видел Землю до того, как она появилась! Честно, без нее там было красивее… — Билл, когда ты последний раз ел? Филл ринулся к не работающему холодильнику и открыл его, проверяя содержимое. Это и было место, откуда доносился противный запах. Повсюду была плесень, которая перебралась уже даже на не скоропортящиеся продукты. По тому, что осталось от некогда вкусных сосисок, можно было понять, что с их последней встречи не было тронуто буквально ничего. Разве, что тараканами, на этот раз настоящими. Он повернулся к блондину, что немного обиженно наблюдал за его действиями, опустив руки на пояс. — Ты ничего не ел? — брюнет закрыл холодильник и прошел в свою комнату, из которой Билл и вышел, когда встречал его. Внутри был очень много книг и листов, кровать брюнета была забита стопками записей, как и его письменный стол. На полу перевернутая табуретка с тремя ножками, а рядом с ней в полу три отпечатка, слегка вдавленных в пол. Даже если сидеть на одном месте по двенадцать часов в день каждый день, такие следы не должны так отчетливо выделяться в деревянном полу. — Ты не писал Лоре, она была вся как на иголках, когда я ее видел последний раз. Вы поссорились? Сайфер слегка нахмурился и, опустив голову, сказал себе под нос: — Лоре… Лора…- хоть он и выглядел так, будто тихо говорил сам с собой, его голос все равно был очень громким, но сам парень даже не обратил на это внимание. — Не припоминаю такой, йа с ней тесно общался? Филл округлил глаза, а от этой интонации его тело, словно шибануло небольшим разрядом тока. Он молча смотрел на друга несколько секунд. За этот промежуток времени Билл уже успел заскучать и начал ходить по большому помещению, подбирая бумаги, кидая на них быстрые взгляды, и складывал в стопку в другой руке. — Ты…ты шутишь, да? Билл даже не повернулся на его голос. — Билл, что ты делал все это время? — Это йа и пытаюсь тебе поведать, придурок! — он резко опустил руки по швам, сжав их в кулаки, позволив нескольким листочкам снова упасть на пол и посмотрел на друга. Потом, осознав резкость фразы, расслабил лицо и руки, снова натягивая улыбку. — Хахах, ладно, прости, давай просто расскажу тебе все. Он быстро проник в комнату Филла, хватая того за руку, поднял табуретку и поставил ее на ножки, усадив юношу на нее, а сам сел на пол напротив него, скрестив ноги. — Чувак, будущее такое противное, ты бы видел подростков, они такие противные и ленивые. Йа все записал! Все, что йа видел здесь, — Сайфер взял в руку первый попавшийся листок и потряс его около лица собеседника. — А еще начал шифровать. Йа уже настолько прошаренный, что могу записать любой текст шифром Цезаря или атбашем так же быстро, как и обычными словами… — Чувак… прошаренный… где ты таких слов понабрался? — Говорю же. Будущее, настоящее, прошлое, йа вижу все! — слух резало каждый раз, когда Билл повышал голос или говорил хоть немного, но громче. Это все еще был его голос, но то, как он стал таким звонким не поддавалось объяснению. — Оно во снах… йа прожил уже десятки жизней! Йа знаю правду, мы все здесь просто марионетки, Филл. Хах, хах, йа могу доказать. — он тут же метнулся к письменному столу. — Почему ты занял мою комнату? — В моей нет места. — отрезал Билл, доставая из завала книг какой-то помятый блокнот и строительную рулетку. — Вот, смотри, йа видел эту штуку во сне, Алекс говорил, что путешественники во времени не должны нарушать конфиденциальность, поэтому выкрасть ее было очень сложно, йа расставил ловушки по всем скрытым местам в городе… — Так ты все-таки выходил. — Да, йа сделал это как только ты уехал, а потом учился наблюдать из штаба. — Наблюдать отсюда? — спросил Филл. Он не знал, связаны ли слова друга с тем, что он испытывал, пока шел по городку. — Ты поставил камеры? Они же жуть, какие дорогие. — Нет же, послушай меня! — Билл начинал злиться и его брови снова нахмурились, он влепил парню листок в нос и продолжил. — Камеры — прошлый век, теперь йа могу видеть все через сосны и траву, но только пока сплю. А это — рулетка времени, с помощью нее путешественники во времени, могут путешествовать во времени. — тараторил блондин. — Йа смог укрыться от взгляда Алекса на некоторое время, он не знает, что йа знаю. Мы все просто плод воображения его и его команды, наш мир поддается определенным правилам и сюжету, мы должны были быть обычным ситкомом, Филл! Хаха, но теперь все будет по другому, йа сломаю все, что он построил, все что нужно, это дать знать миру! Безумец. Безумец — единственные слово, каким можно описать его сейчас, никаким больше. Еще сумасшедший. Дёргающиеся зрачки, быстрая речь, в которой ни капли смысла. Возможно, только сам Сайфер и мог понять, что он говорит. Его движения хаотичные и рваные, и даже нельзя услышать вдохов, с помощью которых человек набирает кислород. Только такой же сумасшедший воспримет его слова про машину времени и вселенский заговор всерьез. — Все в моей голове, йа очистил ее от ненужного, с помощью Бубы. Йа знаю всю настоящую историю нашего и их мира. Хуху, Представляешь, Филл, они создали наш мир по подобию своего, только с путешествиями во времени. Когда сплю, йа вижу другие реальности, все возможные исходы, Алекс пытается понять, где Билл, а меня не найти, потому что он не знает… — Билл! — брюнет резко обрывает его, схватив за плечи и смотря в странные глаза. — Ты пользовался Бубой? — Да, не раз. — злобно ответил Билл. — Она очень… — Ты сходишь с ума, ничего этого нет, мы не можем знать будущего, ты не видел космос, человек не может дышать там! — Йа и был космосом, йа был самой его сущностью! — Сайфер ухватился пальцами на кончик ленты у строительной рулетки и уже собирался было потянуть. — Просто дай мне показать тебе. — Услышь себя! Филл схватил его за руки и вытащил бедный прибор из хватки парня, отбросил его в дальний угол. Рулетка разбилась вдребезги и из нее повылетали болтики и отошла одна из боковых крышек. Блондин округлил глаза, смотря в сторону машины времени, а затем перевел полный злости и непонимания взгляд на «друга». — Что ты наделал, тупица?! Ее было так сложно достать! — Я куплю тебе десяток таких в строй-магазине, только, пожалуйста, Билл, пойдем со мной, тебе нужно ко врачу, мы исправим все, мы разберем Бубу и сведем вас с Лорой… — Ты мне не веришь, ты как и все в этом городе! — юноша отстранился от брюнета, сжал руки в кулаки и сам весь слегка дрожал от переполняющей его злости. — Ты предатель, вы все — тупоголовые ослы, у которых есть шанс стать чем-то большим, но вы все его упускаете! Но йа это так просто не оставлю, йа всем вам покажу, как вы глупы, вы все будете плясать вокруг меня и благодарить за открытую правду, даже ты! — Билли, прошу… Договорить ему не дали. Билл быстро выбежал из комнаты и понесся к лестнице, ведущей наверх, в сарай, поднимая и снося со стола порывом воздуха несколько листов. Он невероятно быстро перебирал конечностями по перекладинам лестницы. Филл ринулся за ним, наверх, но как только его макушка показалась из отверстия люка, он увидел прямо перед своими глазами темное дуло ружья. — Убирайся, Филл, убирайся из этого города. Дуло находилось в нескольких сантиметрах от переносицы, зловеще смотрело прямо на него, заставляя сердце остановиться, а тело одеревенеть. Билл наставил на него охотничье ружье. На мгновение он и правда почувствовал себя загнанным в тупик животным. — Билл… — Пока я тебя отпускаю, уходи, Филл. Я не хочу тебя больше видеть. — он немного отошел, делая расстояние между ними чуть меньше метра. Филл медленно поднялся и встал на ноги напротив Билла, не сводя глаз с оружия, и попятился назад, к выходу. Сайфер позволил ему уйти. В тот день в небольшом городке Гравити Фолз был сильный шторм. Деревья раскачивались из стороны в сторону, земля сплошь и поперек состояла только из грязи, все жители сидели в своих домах или не высовывались из магазинов и кафе, в которых были до начала грозы. Несмотря на то, что такое явление как шторм здесь распространено, нельзя было отрицать, что этот день, как и все после него, а также каждая последующая ночь, вызывают особую тревогу. И неприятное, противное, такое скользкое чувство, которое может ощутить любое живое создание, начиная от человека и заканчивая маленькой бабочкой. Чувство, вызывающее тревогу и не дающее уснуть по ночам, заставляющее лишний раз оглядываться на улицах и чувствовать себя чьей-то добычей или игрушкой. Чувство, что за тобой следят. Цчхеттузйиут чйфйхб йзу зрежтед ыйрб. *** Диппер не знает, зачем он это делает, но продолжает идти вглубь леса, держа в одной руке потрепанный зеленый дневник, а второй сжимая лямку рюкзака. Дипперу нужно найти кое-что. Он чувствует себя странно. В голове мечется куча мыслей, по бо́льшей части — воспоминания: "Они в голове дяди Стена. Все вокруг серое и выглядит очень старым. Его сознание — Хижина Тайн, что рябит помехами и вот-вот готова развалиться. Рядом с ней густой и темный лес, совершенно непроглядный. В маленьком дворике возле Хижины навалена куча хлама и важных для Стена вещей. Тут находятся сломанные качели и такого же состояния маленькая лодка со стертой и нечитаемой надписью на ней. — Да, вы ищите треугольного парня! — звонкий, отдающий лязгом металла, голос разрезает тишину и трое людей поворачиваются к его источнику. Желтый равнобедренный треугольник, светящийся слабым светом, с одним глазом ехидно на них смотрит. Даже без лица, Биллу удается идеально показывать весь спектр возможных для человека эмоций. У него тонкие черные руки и ноги без костей и одежды, состоящие, наверное, из плотной материи космоса, или что-то вроде того. Именно так и подумал мальчик, когда увидел Билла первый раз. — Убирайся из головы нашего дяди, ты, паразит! — кричит Мейбл и бежит на Сайфера. Она растворяется в его теле, в этот момент демон достает откуда-то часы, отсчитывает несколько секунды, и Мейбл снова появляется и мчится в сторону Диппера и Зуса. — Поймала! Стоп… Что? — А вот и родня Стена, наконец-то! — единственный глаз слегка щурится, а тонкая черная рука складывает пальцы пистолетом и целится в юношу. — Знак вопроса, Звездочка и Ёлка, йа знал, что мы встретимся!" По телу проходят мурашки. Диппер не помнит, было ли больно, когда Билл проделал в его теле дыру, он помнит, что просто сильно испугался. «Йа вам не по зубам, детки, уходите, пока не пожалели, что вообще сюда сунулись. — Сайфер танцует в воздухе с тростью, держа ее двумя руками перед собой. — Покеда, слабаки!» Диппер никогда раньше не замечал его манеру общения. Он говорит, как ребенок, разве не похоже? Или подросток. Вредный такой подросток, который в каждой бочке затычка. "— Остынь, парнишка, мне всего лишь нужна кукла! — треугольник разводит руки и ноги в разные стороны, паря при этом в воздухе. — Какая кукла? Что ты опять задумал? — мальчик хмурится и недоверчиво смотрит на него. — Все обожают кукол, а у вас в семье их сейчас в избытке, не так ли?" Если задуматься, то Диппер мог еще на этой фразе догадаться, что Билл хочет забрать его тело под контроль. Он сказал «у вас в семье». Он знал, что не может врать, поэтому просто находил удобные слова и по-особому строил предложения. Они были семьей. Венди, Зус, Мейбл с ее подругами и Стен — семья, но Сайфер говорил только про них с Мейбл. Близняшки. Два ребенка в семье — две куклы. «А у вас в семье их сейчас в избытке, не так ли?» Забавно, как легко можно манипулировать людьми, заполучить, что хочешь и при этом все равно действовать в рамках поставленных условий. Почему до него только сейчас дошел смысл этой фразы, спустя почти два года? «Оо, охохо, ахах, подумать только! — Билл подходит неровными шагами к зеркалу в полный рост. — Как же давно я не находился в живом человеческом теле! Вау, два глаза! Рот?» Интересно, помнил ли Билл свою жизнь. Была ли это правда его жизнь? Если честно, Дипперу стал интересен тот Билл. Билл, которому 23 года, и который приехал в Гравити Фолз со своим другом, чтобы провести очень важное исследование. Билл, который учился на инженера, но при этом увлекался нейрохирургией и психологией. Он наверняка смог бы многое рассказать Пайнсу. Возможно, они даже могли бы стать друзьями, если только не тот… эксперимент. 1 марта. Я начал проводить эксперименты. Мне нужно чем-то себя занять, потому что йа чувствую, что схожу с ума. Порой я отключаюсь, а когда заглядываю в дневник, вижу записи, которые йа точно не делал. Пока был в сознании, по крайней мере. Иногда я путаюсь в словах и пишу «йа» вместо «я». Это выглядит странно. Эксперименты, точно. Я тут нашел странные книжки в городской библиотеке и решил кое-что попробовать… Диппер замечает впереди скопление солнечных лучей и ускоряет шаг. Он выходит в место, где деревья не так плотно прилегают друг к другу, но поляной это назвать нельзя, слишком мало места. Солнечные лучи хорошо освещают и греют траву, поэтому она здесь выше, чем та, что в глубоком лесу. Ближе к стволу большого дерева из земли торчит каменное что-то. Что-то, потому что назвать это Биллом язык не повернется. Он весь зарос мхом, а на его шляпе беззаботно расположилось маленькое птичье гнездо. Глаза за этими зарослями вообще не видно. 2 марта. Жуть, я создал гнома! *на фотографии изображен маленький человечек в красном колпаке и с серой бородой* Боже, оно говорит! Шмебьюлок? Кажется, оно тупое… 2 марта. Ладно, оно сбежало, я отвернулся буквально на секунду, а это… гномьё вылезло через вентиляцию наружу. Обидно даже, я к нему притерся как-то… Мне скучно, мне скуууууучно, мне скуууууучноооооо. В жизни Жанны Д’арк было намного больше интересных моментов. Йа так устал. Йа так устал жить. Йа хочу умереть, лишь бы это бесконечное колесо закончилось. Диппер убирает мох с единственного глаза и так же пытается очистить остальное тело Сайфера от растений. Со временем, каменное изваяние чуть утопилось в землю и покрылось трещинами. Интересно, что будет, если его сломать… Как оно вообще здесь появилось, Диппер не знал, он просто как-то гулял по лесу и наткнулся на него. Он смотрел на него испуганным взглядом около минуты, а потом убежал обратно к Хижине, чтобы предупредить Мейбл. Когда они пришли к этому месту вдвоем, юноша не решался к нему прикоснуться, боясь, что любое движение может разбудить Сайфера. Мейбл же походила вокруг него, осмотрела сзади, спереди и с железной уверенностью сказала: «Все чики-пуки, бро, он сдох». Диппер не был в этом так уверен. Он задумался, а что если после того, как к дяде Стену вернулась память, вернулся и Билл. Тогда он либо должен находиться в его голове до сих пор, либо быть свободным. Условия сделки были таковыми: Форд отдает ему формулу, для захвата всего мира, а Билл не трогает близнецов. Формулу ему не дали, значит условия сделки нарушены, и обе стороны должны поплатиться. Но со Стенли все было хорошо, а значит и с Биллом, по-идее, тоже. Или он просто заточился в камень. Наверное, это еще хуже. Смотреть два года на один и тот же пейзаж в полной тишине, пока на тебе вьют гнездо… даже такому врагу как Сайферу не пожелаешь. «А до той поры йа буду ждать. — демон поправил свой цилиндр. За его спиной появился огромный круг с нарисованными на нем странными символами, которые начали один за другим мигать. — И внимательно за вами следить.» Какое-то июнйа. Сегоднйа приезжал Филл. Он сломал рулетку, паразит. Йа просто хотел рассказать ему о том, что видел, а он… Бесит. Глупый кусок мйаса даже не захотел менйа выслушать. Йа докажу ему, йа докажу им всем! Нужно как-то распространить мойо знание. Юноша, как смог, избавил Билла от зелени, но гнездо трогать не стал. Он сел напротив изваяния, скрестив ноги, и с минуту попялился на него, мусоля отошедшую зеленую кожаную обложку дневника в руках. А потом набрался смелости и произнес первые слова: — Я все знаю. В ответ тишина. Слышно лишь тихое щебетание птиц на фоне, но ничего больше. — Я все знаю. — повторил шатен, неизвестно, на что надеясь. Что камень ответит ему? Он выглядит очень глупо сейчас, сидя напротив заросшего треугольника и пытаясь вытянуть из него хоть пару слов. — Я… я прочел твой дневник, он же твой, да? Все так же ничего. — Я знаю, что ты сделал с Филлом. *** Ночь. Темная и непроглядная. Кажется, даже дождливая, потому что что-то, не прекращая, бьет по плоской жестяной крыше маленького сарая. Хаотичные удары отзываются по всему небольшому сооружению громкими звуками, раздражающими, сводящими с ума. Хаотичные капли. Их траектория не рандомна, нет, каждая из них прописана до мельчайшей молекулы, а их движения не хаотичны, они ритмичны. Если прислушаться, ритм начинает повторяться спустя какое-то время. Они такие громкие, но такие тихие. Они успокаивают, но при этом сводят с ума. Как и тиканье настенных часов, что висят прямо над выходом из домика. Тик-так. Билл сидит на полу, облокотившись спиной о диван. Его колени прижаты к груди, руки сложены сверху, а голова покоится на них так, что только нос и глаза видны. Он трет пальцами левой руки мочку правого уха, оставляя на ней темно-красные разводы. Почему оно красное? Билл пытается думать как можно меньше, иначе его голова снова заболит. Но человек не может не думать, не может не анализировать. Это заложено в каждом из нас еще с рождения, мы смотрим на объекты и неосознанно описываем их в мыслях и думаем о них. Что же делать? Не смотреть вообще — вот что. Если он не будет смотреть, то и не будет поводов думать, так ведь? Билл закрывает глаза. Веки накрывают желтую радужку, которая уже стала настолько большой, что заполонила собой все пространство на белке. Яркую кислотную склеру разбавляет маленький круглый черный зрачок, дрожащий и мечущийся под закрытым веком. Экран телевизора разбит, сквозь эту щель видны блестящие в свете луны части микросхем и ламп. Рядом с ним лежит еще теплое тело, истекающее кровью в районе головы. Вернее, в районе того, что когда-то было головой, потому что сейчас это похоже на распустившуюся розу, на заполненный доверху джемом пирожок из местного кафе, да на что угодно, но не на человеческую голову. Тик-так. Не помогает, становится только хуже, человек не может не думать. Даже ослепши, мозг продолжает анализировать каждый звук, каждый шорох. Билл закрывает руками уши, все так же не открывая глаз. Капли дождя перестают быть слышными, но тикание часов почему-то все равно отдается эхом в тесной черепной коробке. В тесной голове. Рядом с телом лежит ружье, его длинное двойное дуло кажется ещё теплым. Таким же горячим, как и мёртвое тело. За окном раздается особо сильный раскат грома, что заставляет юношу резко открыть глаза и увидеть свои бледные костлявые колени. Будет сильный шторм. Не помогает, человек не перестает думать, даже когда глух, когда слеп, когда нем. В его голове всегда будут голоса. Они будут вести его, они будут составлять компанию, они помогают нам не сойти с ума. Если погрузить человека в гробовую тишину без мыслей, он свихнется уже через пару часов. Если мысли так полезны и так нужны человеку, почему Биллу так плохо от них? Голова снова затрещала. Это такое ужасное чувство, что не сравнится ни с какой мигренью, ни с какой-либо другой сильной головной болью. Мало места. В его голове слишком мало места, его черепа не хватает для того, чтобы уместить в себе всю информацию. Он прожил в общей сложности уже несколько тысяч лет. Он видел начало, он никак не может увидеть конец. Все эти жизни нужно где-то хранить, но почему их нельзя просто забыть, как и должны забываться обычные сны? Он помнит каждую секунду всех жизней. Каждую деталь каждой эпохи, в которой он был во снах. Во снах ли? Билл мечется взглядом из одного угла комнаты в другой, повторяя ритм секундной стрелки часов, в надежде успокоиться и унять боль. Руки все еще закрывают уши, но стук времени такой же четкий и размеренный. Тик-так. Руки ломит, кровь в пальцах пульсирует и будто пытается вырваться за пределы кожи. Все его кости ломит. Все его тело болит. Ему неудобно в этом теле. В этой голове. Здесь слишком тесно и трудно. Сайфер смотрит на мёртвого человека рядом с собой и невольно отмечает насколько темные сейчас, под покровом ночи, его, и так черные волосы. Они такие грязные, заляпанные в чем-то. Наверное, этот человек давно не мылся, если все его пряди такие сальные. Вот же грязнуля, неужели так сложно было сходить в душ перед тем, как приходить в гости к нему. А зачем он приходил… А кто это вообще? Парень пытается не вспоминать, что было сегодня днём, иначе будет больно. Путешествовать по просторам своей памяти очень энергозатратно для такого узкого черепа, как его. Уже 11:46 вечера, но ему все равно. Он слышит что-то еще, помимо часов. Тик-так. Кажется, это смех. Где-то далеко, будто из глухого леса, доносится надрывный и противный смех, режущий слух. Он становится громче с каждым новым тиком. Кто это смеется? Сайфер оглядывается по сторонам, смотрит себе за спину, за диван, но никого нет. Билл отмечает, что телевизор все так же выключен. Его уши все еще закрыты ладонями. Его взгляд останавливается на зеркале в полный рост, что стоит около входа и смотрит в его сторону. До Сайфера доходит жуткое осознание. Он смотрит на свой растянутый в улыбке рот, на двигающиеся вверх-вниз зубы и понимает — это смеётся он. Полумертвыми ногами он встает с пола и медленно подходит к зеркалу, умудряясь грациозно обойти и не споткнуться о чье-то тело, с прижатыми по обе стороны головы руками. Он смотрит на себя. Его круглые зрачки дрожат, а глаза кажутся мокрыми. Рот широко открыт и двигается точно в такт смеху в его голове. Сайфер опускает руки, опираясь ими о раму зеркала. Смех становится громче, заполняя собой все мысли, заглушая тиканье настенных часов. Истерический, громкий, надрывный, срывающий голосовые связки смех, который не получается остановить, будто смеется и не он вовсе. Одной рукой Билл пытается закрыть рот и заглушить этот противный звук, но ничего не выходит, он раздается в его голове, а мысли нельзя никак заглушить. Он не контролирует это. Из его глаз льются слезы. Тик-так. Тик-так-так-так. Билл больно ударяет себя по груди, с облегчением понимая, что когда ему больно, он сбивается и ненадолго прекращает смеяться, и мысли сбиваются ненадолго, смех в голове тоже отвлекается и перестает быть слышным. Он делает еще один удар — в живот, и еще один — снова в грудь. Второй рукой он начинает бить по деревянной раме зеркала, заставляя его трескаться, а осколки вбиваться в ладони. Больно. Слезы не останавливаются, взгляд становится мутным. Боль. Боль помогает не слышать смех. Его черные зрачки начинают пульсировать, становясь с каждым ударом все уже и уже, или ему просто кажется? Потихоньку они становятся прямыми, рассекая жёлтый светящийся фон на две половины — левую и правую. Нужно больше боли, тогда это прекратится. Но что может причинить боль… оружие, нужно какое-нибудь оружие. Билл оглядывается и замечает на полу ружье. Ружьё это же оружие, да? А оружие приносит боль, а боль приносит тишину, это же логично. Он подбирает его, не обращая внимания на заляпанное в крови дуло и перезаряжает. Билл садится на диван, упирая деревянную часть ружья в пол и ставя пальцы ног на курок. Руки обхватывают два соединенных ствола и наставляют их по направлению ко лбу. Смех все еще слышен, он все еще очень громкий. У любого другого счастливца уже давно бы сорвался голос. Дуло опирается в кожу над глазами, а пальцы ног надавливают на курок. Вместе с выстрелом раздается звон часов, оповещающий о начале нового дня. *** Спустя время люди начинают жаловаться на странный и противный запах рядом с небольшой опушкой. У кого-то хватает ума позвать шерифа и проверить небольшой сарай в той местности. Там обнаруживается только один труп и ружье, лежащее рядом с ним. Среди отпечатков обнаруживаются только пальцы Филла Вендала, а на то, что человек не смог бы дотянуться до курка и выстрелить себе в голову лишь с помощью рук, стоя в середине комнаты, никто не обращает внимания. Сарай решаются отдать под распоряжение властей, а о неприятном инциденте просто навсего забыть. Сколько в мире придурков, готовых покончить с собой, и на каждого нужно заводить дело, что ли? Некрасивое строение было принято решение снести, а подвал прибрать и не засыпать. Там обнаружилось множество пропавших из библиотеки книг и небрежных записей, большинство из которых состояло из странных наборов букв, совершенно ничего не значащих. Их было так много, что нельзя было заметить скрывшийся из виду зеленый блокнот, упавший со стола во время переноски того на городскую распродажу. Да никому и не было до него дела. Никому вообще не было дела до случившегося. Парня обозвали самоубийцей и сумасшедшим, а две кровати из подвала тоже отнесли на продажу. А через лет двадцать, может двадцать пять, один подающий надежды ученый купил участок и с радостью обнаружил небольшой подвал, который можно расширить и оборудовать под свои нужны. Во время уборки и ремонта, зеленый блокнот смешался с другими — новыми — записями, а позже попал в коробку, подписанную как «Разобрать и выкинуть». *** — Ты же не умер, да? — Диппер все еще сидит напротив статуи одноглазого треугольника, иногда произнося короткие фразы и чего-то ожидая с его стороны. — Я идиот. Наверное, будь Билл здесь, он бы рассмеялся и согласился с ним. В голову приходит наивная, но все же имеющая место быть, идея. Диппер откидывается назад, ложится спиной на зеленую, нагретую солнцем траву, все так же держа руками дневник на груди и закрывает глаза. Слышится пение птиц и шуршание ветра в листве сосновых верхушек. Ветер заходит под ворот футболки и играет с краями синей клетчатой рубашки. Парень пытается расслабить тело, но по факту, просто елозит спиной по сухой земле. «Я идиот». — Ага, еще какой. Диппер резко открывает глаза и смотрит на серое небо и замершие листья деревьев. В голове до сих пор слышно шуршание ветра в них, но на деле — Лишь тишина. Пайнс резко садится и видит перед собой его. Все на том же расстоянии, но уже не зарытым в землю, а сидящим на траве, напротив Пайнса, скрестив ноги, и в цвете. Снова желтый, снова моргающий. Снова Билл. — Да-да-да, мы поняли, переходи к сути. — звонкий металлический голос разрезает воздух, разносится громкое эхо заставляющее пойти мурашки по телу. Диппер просто смотрит на него, приоткрыв рот, а потом вспоминает, зачем вообще затеял это все и переводит взгляд на дневник в своих руках. Тот не потерял цвета и был таким же зеленым. — Ты… Это ведь твое? — Диппер расправляет задравшуюся обложку, разворачивает книжку подписью к Сайферу и протягивает обе руки вперед, выставляя ее перед собой. Та мгновенно вылетает из его хватки и раскрывается на первой странице, приближаясь к демону. Он быстро проходится взглядом единственного глаза по всем записям, вплоть до последней и откидывает предмет в сторону. — Допустим, и чего же ты хочешь, пацан? — он заинтересованно щурит глаз, скрещивая руки на груди, точнее, в той области под глазом, где она должна, по идее, находиться. Диппер опускает взгляд вниз, на землю, рядом со своими ногами. — Я просто подумал… Я хотел спросить… — «Йа подумал, йа хотел спросить», ближе к сути, ты не будешь спать вечно, придурок. — верхнее веко опустилось, придавая подобию лица хмурый вид. — Ты помнишь свою жизнь? Треугольник бегло глянул на дневник, и снова переключился на юношу. — Йа мог бы вершить великие дела, если бы Филл меня не бросил. Значит помнит — заключил для себя Диппер и продолжил расспрос: — Ты бы хотел стать снова собой? Молчание продлилось пару секунд, а затем уверенный и полный ответ: — Да, йа бы хотел иметь человеческую оболочку, что была у меня раньше. Ну, и к чему ты клонишь? — Есть ли способ вернуть тебя? Тебя человека? Большое око закрылось, а одна из тонких черных ручек начала поглаживать кончик галстука-бабочки — Билл думал. — Чисто теоретически… Йа могу найти пару способов это сделать, но один йа не справлюсь, намек понял? Сайфер уставился на парня, ожидая его ответа. — Да, я готов заключить сделку, но только давай обговорим все нюансы? — Ох, кругом одни скептики! — развел руками Билл. — Ладно, но быстро. У меня есть план, как вернуть мне прошлое человеческое тело, но мне нужен ты, сосна! — И что же за план? — Мою суть можно поместить в любую оболочку, так, к слову. Для начала, сойдет просто кот или кролик, а потом мы будем думать уже, как вернуть мое старое молодое тело, как тебе идея, бревно? Диппер перекатил эту его фразу слева направо и обратно, не замечая никакого подвоха. Билл не может врать, он может недоговаривать. Вся его сила кроется отнюдь не в синем огне, а в речи и человеческой невнимательности. Каждая деталь создает ему кучу лазеек, с помощью которых он может заполучить что угодно, не отдав ничего взамен, даже не выполняя свою часть уговора. Вернее, выполняя, конечно, но только так, как выгодно ему. — Ты долго там рассуждать будешь, пацан, у нас не так много времени, а у меня не так много сил, чтобы держать тебя здесь. — Ты хотя бы жалеешь, что это случилось? Жалеешь за Странногедон? — Мне бы хотелось все исправить, Диппер, мне правда жаль, что все так сложилось. — Мне жаль, Билл, я хочу тебе помочь, я готов простить тебя за то безумие, что ты творил, но только если ты мне позволишь помочь. — Диппер нагнулся чуть вперед, заглядывая прямо в око Сайфера, которое тот не отводил от Пайнса больше ни на секунду. — Хахах, ты забавный ребенок! — демон материализовал в своих руках небольшую трость и подлетел вверх, выпрямляя тонкие конечности. Правая рука вспыхнула синим огнем, а в вытянутом зрачке заиграл детский восторг. — Итак, мы переселяем сознание в какого-нибудь дворового кота, а потом уже будем смотреть, что со всей этой ситуацией делать, по рукам? Шатен узнал старого недоброго врага, узнал этот азарт в его взгляде. Ему очень сильно хотелось встретиться с тем Биллом Сайфером, что был раньше, что жил в 1948 году. Может, он не такой безумец, каким кажется, может, его просто нужно понять? Кто знает, может быть он горюет и скучает по тому времени, может он жалеет за содеянное. Как бы это желание Диппера не сыграло с ним злую шутку, он сейчас слишком сентиментален. Он изо всех сил пытается разглядеть в этом взгляде хоть какую-нибудь эмоцию, хоть какое-то сочувствие. Диппер протягивает свою ладонь и пожимает руку Сайфера. — С тобой приятно иметь дело, дружище! Сайфер остается ждать его на том же месте, так как не может выходить за пределы того круга из деревьев. Все-таки, Диппер был прав — он все это время наблюдал за деревьями и не мог сделать ничего. Интересно, возможно ли стать безумным дважды? Один раз устав от рутины, можно ли впасть в истерию снова? Юноша зашел за угол небольшого здания, сбавляя шаг и делая его чуть тише. Прошлым летом они с Мейбл принимали роды у местной кошки и нашли место для котят в щели фундамента кафе Сьюзан. Мейбл связала им теплое лукошко, а Диппер просто был рядом и помогал ухаживать за котятами, бегая в магазин за молоком или крадя у Зуса колбасу из холодильника. Это случилось в начале лета, поэтому котята успели к ним привыкнуть и даже запомнить близнецов, их запах. — Привет, Стебелёк. Стебельком он называл его, потому что он был самым маленьким и вялым из всех котят, а глаза его напоминали яркие листья деревьев или стебля, они были ярко-зеленого цвета, а шерсть — темнее ночи. Диппер поманил его к себе, а кот начал принюхиваться. Услышав знакомый запах, он поднялся с вязаной лежанки, потянулся и направился к парню. — Вот так, не хочешь оказать мне небольшую услугу? Сфхгрселфя «Явился, долго же ты!» — раздается эхом в голове. — Я вообще пришел, уже на том «спасибо» сказать должен. Стебелёк, прикрытый рубашкой и до этого спокойно лежащий на груди шатена, начинает нервничать и вырываться, когда Диппер подходит ближе к статуе Сайфера. — Воу, животные тебя не любят, думаешь сработает? «Конечно сработает». — Просто, ты же говорил, что кот не должен ничего иметь против тебя, разве нет? Я взял самого дружелюбного. «Йа улажу этот вопрос, сосна.» Диппер раскладывает белые гладкие камни вокруг изваяния и ставит две свечи по обе стороны за спинами — своей и статуи Билла. Этот обряд немного странный, он отличается от тех, что делал раньше Диппер (делал он их не каждый день, конечно, но на его памяти около десяти разных призывов найдется). Сейчас, в центре должны находиться двое — он и Сайфер, а кота нужно будет держать между ними. «Не бойся, нюня, все будет отлично.» — Тебе легко говорить, у тебя нет семьи, к которой ты хочешь вернуться. «С чего ты взял, что не хочу?» — его голос звучал чуть обиженно, неужели слова Диппера его так задели? — «Диппер, мне не хочется тебе это говорить, но… нет, вру, хочется — ты грубый и бестолковый кретин, вот!» — Ох, черт, прости, просто, я мало о тебе знаю, только то, что я прочел в дневнике. — юноша виновато опустил голову, после того, как поджег две свечи. Он все это время удерживал второй рукой брыкающегося кота, и тот уже успел исцарапать ему всю руку, и даже лицо задел. Диппер достал из зеленого дневника вкладыш, что писал под диктовку демона и положил его к себе на колени. Задняя лапа животного дернулась и смахнула листок. — Ну же, Стебелёк, хватит, это не больно, — задумался. — Это же не больно? «Может, самую малость, но все будет в порядке, клянусь.» Пайнс вернул записку к себе на ноги и подальше вытянул руки с котом. Тот до крови вгрызался в ладони, а многочисленные царапины неприятно отдавали пульсацией и болью. Диппер поспешил начать читать заклинание. «Диппер?» — еще до первого слова позвал его звонкий голос в голове. — «Йа очень тебе признателен за помощь, спасибо тебе». По телу проходили мурашки каждый раз, когда Билл называл его по имени. Ему было приятно, что в арсенале демона разума не только «сосна» и «придурок», но еще и что-то такое — личное, что-ли? Шатен кивнул, не в силах скрывать радостную улыбку и вернулся к заклинанию. На душе тепло от его слов, и даже укусы кота уже не такие болезненные. — Бодиез ретурне-то-дименус… *** Солнце начало заходить за горизонт, и небо наполнялось теплыми и яркими оттенками красного. Верхушки сосен и елей напевали красивую песню и тянулись в сторону заката. Ровный и звонкий свист раздавался между деревьями, блуждая по лесу, а тот лишь помогал ему добраться как можно дальше. Звуки складывались в незамысловатую мелодию, которая ассоциировалась с этим местом, с Гравити Фолз. — Встретимся вновь… Юноша вытер со лба пот и вернул руку на деревянную ручку старой заржавевшей лопаты. Если прислушаться, можно было уловить приглушенный писк, откуда-то из-под его ног. — Но не знаю, когда… Он подхватил лопатой небольшой клочок земли и стряхнул его чуть левее. Рядом с треугольной статуей, почти наполовину утопленной в почву, теперь была перерыта земля, немного, всего-лишь маленькая зарытая ямка, диаметром не больше полуметра. Шатен придавил это место ногой, утрамбовывая и разглаживая поверхность. Раздался еще один жалобный писк, похожий на короткое мяуканье. — Но йа знаю, что мы встре… — Хей, бро-бро, вот ты где! Я тебя по всему лесу ищу. — за спиной послышался высокий, веселый девчачий голос, явно говоривший каждое слово с широкой улыбкой. — Зус сказал, что ты здесь почти весь день, я приехала, как только разобралась с этой алгеброй. — …тимся еще…