Круги на полях

Джошу четырнадцать, когда его разум оказывается очарован феноменом кругов на полях. Солнце уже скрылось за горизонтом, но его отблески до сих пор раскрашивают небо в ярко-малиновый и золотисто-желтый. Тайлер ведет машину: его руки расслабленно лежат на руле, губы шевелятся, повторяя слова звучащей по радио глупой песни. Тайлеру девятнадцать, и Джош считает его примером для подражания в абсолютно всем. Кроме того, Тайлер, в отличие от других взрослых, не зазнается и не называет Джоша надоедливым, когда в его голову одна за другой приходят разные идеи. Джошу нравится ездить на машине, когда за рулем Тайлер. Он водит всегда аккуратно и ровно; мысли Джоша начинают уплывать в самых разных направлениях, пока его глаза следят за проносящейся мимо дорогой. Иногда они играют в игру под названием «кто первый заметит что-нибудь интересное». В этот раз везет Джошу. Уже стемнело, так что он, прилипнув к боковому стеклу, без особого труда различает вспышки света откуда-то со стороны пшеничного поля. Его сердце на мгновение замирает, а потом с силой ударяется о ребра, когда он зовет Тайлера. Тайлер останавливает машину. Его глаза загораются. Джош редко берется за какое-то дело ради конечного результата — ему нравится сам процесс, но когда конечным результатом становится этот блеск в глазах его старшего друга — он готов на многое. — Я схожу посмотрю, а ты сиди здесь, — почему-то шепчет Тайлер, и его тон заговорщический. — Я пойду с тобой, — тут же мотает головой Джош, снова прилипая к стеклу. — Нет. — Пожалуйста, Тайлер. Тайлер сдается, так же, как и всегда — Джошу нравится мысль о том, что тот не любит ему отказывать. — Иди за мной и веди себя тихо, понял? — притворно строгим тоном говорит он и первым спускается с дороги. Пшеница доходит Джошу до середины бедра. Он послушно шагает за Тайлером, давя желание выглянуть из-за его спины, и чувствует, как от волнения и предвкушения чего-то неизведанного его сердце бьется все быстрее и быстрее. С каждым мгновением вокруг становится все темнее. — Ну что там, Тай? — не выдерживает он в какой-то момент, но Тайлер, не оборачиваясь, отмахивается — Джош не обижается. Когда Джозеф неожиданно резко останавливается, Джош изумленно вздыхает, врезаясь в его спину. — Что… — Смотри, — шепчет Тайлер и тянет его вперед, указывая на что-то на земле. У Джоша перехватывает дыхание, когда он видит это — дорожку из примятых к земле колосьев с идеально ровными краями, простирающуюся в обе стороны и, кажется, образовывающую большую окружность. Тайлер тянет его за собой; они делают еще несколько шагов вперед, и Джош видит, что эту дорожку пересекает еще одна, вдвое уже. — Это какой-то узор? — хмурясь, предполагает он, и в то же мгновение Тайлер ругается. — Бежим, быстро, — он хватает его за руку. Джош слушается; ноги путаются в пшенице. Он слышит голоса и понимает, что кто-то бежит за ними. Тайлер трогается с места сразу же, как они оба забираются в машину. Джош пытается разглядеть что-нибудь сквозь пыльное стекло и окончательно сгустившуюся в воздухе темноту, но дорога и поле кажутся безлюдными. Тайлер проезжает несколько километров и только потом усмехается. — Черт, чуть не попались. — Что это было, Тайлер? — спрашивает Джош, не понимая, как его друг может быть таким спокойным. Его дыхание до сих пор не пришло в норму, и его руки дрожат. — Ну, я думаю, нам не стоило находиться на этом поле, — пожимает плечами Тайлер. Джош нетерпеливо мотает головой. — Что это было там, на поле? — спрашивает он, и его голос срывается от любопытства. — Послание от пришельцев, — небрежно заявляет Тайлер и пожимает плечами. — Я слышал о таком, — его глаза хитро блестят, но Джош этого не замечает, очарованный смыслом его слов. — Пришельцев? — медленно повторяет он. — Да, они рисуют круги на пшеничных полях, потому что хотят выйти на связь, но не знают, как это сделать. Может, им нужна помощь. Может, они хотят помочь нам. Правительство, конечно, пытается это скрыть — иначе такая паника начнется. Джош завороженно кивает, глядя на залитую светом фар дорогу. «Круги на полях, — повторяет он про себя слова Тайлера. — Пришельцы». Ему кажется, что он наконец-то нашел то, чему мог бы посвятить свою жизнь. * Джошу пятнадцать, когда он пытается собрать свой собственный телескоп, проводя практически все свободное время на заднем дворе, а по ночам читая все книги про космос, которые ему удалось найти в библиотеке. Иногда Тайлеру удается уговорить его отвлечься от своих занятий и просто прогуляться. Но даже тогда Джош безостановочно болтает о космосе, рассказывая Тайлеру все, что ему удалось узнать из книг. Тайлер слушает и изредка рассказывает что-нибудь, до чего Джош еще не успел добраться — Дан слушает его с открытым ртом. Но очень скоро он сам словно превращается в ходячую энциклопедию про космос; Тайлер проводит с ним все меньше времени — он студент и пользуется популярностью, его зовут на вечеринки, и Тайлер не видит причин отказываться. Джош не переживает, потому что знает: Тайлер никуда не денется, они лучшие друзья и всегда будут лучшими друзьями. И, кроме того, у него тоже есть свои важные занятия. А потом он слышит, что на пшеничном поле снова появились странные узоры и что теперь поля будут охранять, чтобы ни у кого больше не возникло желания «попытаться испортить урожай», но Джош знает, что дело совсем не в хулиганах, считающих порчу пшеницы чем-то забавным. Так что следующей ночью он осторожно перебирается через натянутую по периметру поля колючую проволоку и идет сквозь пшеницу, стараясь ступать как можно более неслышно. Его сердце колотится где-то в горле, но мозг спокоен и сосредоточен. Ночь темная и пасмурная, так что Джош несколько раз едва не падает, но осознание того, что в темноте его будет труднее обнаружить охранникам, успокаивает. Наконец он видит это — склоненные почти параллельно земле колосья, и его сердце сильно ударяется о ребра. Джош вытаскивает из кармана старый компас, который он стащил у брата; щурится, поднося его к самым глазам. Потом вздыхает и достает маленький фонарик, оглядывается по сторонам и опускается к самой земле, направляя луч света на компас. Стрелка крутится, словно никак не может выбрать верное направление, и по лицу Джоша расплывается довольная улыбка. А потом он слышит крики. Он бежит так быстро, как только может, но все равно не успевает. Нога зацепляется за колючую проволоку — Джош стискивает зубы, чтобы не завыть от боли в голени, а потом он чувствует, как его толкают в спину, и теряет равновесие. Его мама очень сильно злится. Сестры с любопытством заглядывают в гостиную, где их старшему брату устраивают разнос, а Джордан не показывает носа из их спальни, явно не слишком заинтересованный разборками. Но хуже всего досада в глазах Тайлера, которому мама Джоша тоже сообщает о случившемся, надеясь, что хоть он сможет положительно повлиять на ее сына. — Джош, тебе нужно быть осторожнее, — все равно мягко говорит Джозеф, разглядывая бинт, туго перетягивающий ногу его младшего друга. — Зачем ты вообще пошел на то поле один, да еще и ночью? — Мне было интересно, — бурчит Джош в ответ, избегая его взгляда. — Ты же знал, что они поставили там охрану, верно? — Какая разница, Тайлер? — Джош резко поворачивается в его сторону, и его глаза яростно вспыхивают, когда он смотрит прямо в его глаза. — Ты просто не понимаешь. — Я беспокоюсь, — Джош кривится от того, как спокойно и по-взрослому звучит голос Джозефа. Но он и есть взрослый — ему двадцать. Наверное, именно в этом возрасте люди теряют способность удивляться невероятным вещам. — И твоя мама расстроена. Джош хочет сказать, что он расстроен тоже. Потому что его лучший друг, человек, которому он доверял как самому себе, человек, который крался тогда с ним через пшеничное поле так, словно они были сообщниками и — против всего мира, сейчас отчитывает его, словно они едва знакомы. Но Джош не говорит ничего. Его пальцы сжимают треснутый компас, и он молчит, снова отводя взгляд в сторону. — Поговори со мной, — просит Тайлер, но Джош продолжает молчать. * Джошу шестнадцать, когда он продирается сквозь кукурузу, задыхаясь от злости и разочарования. Его глаза сухие, но грудь сдавило так сильно, что он боится задохнуться. Он слышит, как Тайлер зовет его откуда-то сбоку, но не останавливается — наоборот, начинает бежать еще быстрее. — Джош, ну пожалуйста! — зовет Джозеф, и Джош стискивает зубы. Это немыслимо, но Тайлер его все-таки догоняет. Джош смотрит на него, скрестив руки на груди, кожу неприятно колет от оставленных листьями маленьких царапин. — Эй, — мягко говорит Тайлер, и во взгляде Джоша мелькает отвращение. — Отвали от меня, — грубо требует он, и Тайлер невольно отшатывается, не ожидая такой злости. Так, словно у Джоша нет на нее никаких причин. — Хорошо повеселился со своими друзьями, смеясь над глупым доверчивым мной? — щуря глаза, цедит он, и Тайлер опускает взгляд; вся его поза выражает сожаление. — Джош, я никогда, никогда не хотел сделать тебе больно, — тихо говорит он. — Мне жаль. Мне правда очень жаль. — Уходи, Тайлер. — Ты мой самый близкий друг, Джош. Я не хочу, чтобы мы расстались вот так. — Ты — больше не мой друг, Тайлер, — зная, что будет об этом жалеть, резко говорит Джош. — Осознай, что в одну сторону это в любом случае не будет работать. А потом он уходит, позволяя листьям кукурузы царапать его шею. Тайлер не идет за ним следом — и Джош разочаровывается еще сильнее, словно это вообще было возможно. Яркое солнце слепит глаза, а Джош думает о том, как все эти годы его лучший друг смеялся над ним за его со спиной со своими новыми взрослыми товарищами. Конечно, Джош ведь был слишком мелким и слишком доверчивым, чтобы повестись на истории о кругах на пшеничном поле, которые рисуют инопланетяне, чтобы всерьез поверить в слова решившего посмеяться над ним Тайлера, которому вспыхнувший из-за его же слов у Джоша интерес к космосу и внеземным цивилизациям наверняка казался таким забавным. А теперь Тайлер уезжает — далеко и, возможно, навсегда. И Джош не жалеет об этом. И, он надеется — никогда не будет жалеть. * Джошу двадцать три, когда он встречает своего друга детства в обсерватории, затерявшейся в чилийских Андах. Тайлер — последнее, что он ожидает найти здесь, среди ветра, солнца, горных хребтов и тишины. Джош абсолютно очарован идеей оказаться в обсерватории с одними из лучших условий для наблюдения за ночным небом. Внутри него вспыхивает это прекрасное чувство — смесь детского восторга и предвкушения, когда он медленно идет по асфальтовой дорожке, позволяя ветру дергать его отросшие волосы. Сейчас разгар дня, а значит, у него есть по меньшей мере несколько часов, чтобы посвятить их изучению оборудования и информации, и Джош просто так сильно рад оказаться здесь. Он здоровается с сотрудником, вызвавшимся провести для него экскурсию — молодым парнем, наверняка ненамного старше Джоша, кажется, очень серьезно отнесшимся к своим обязанностям. Джош следует за ним по пятам, слушая историю обсерватории, разглядывая развешанные на стенах главного здания снимки, поглядывая в окна на слепяще-белоснежные в солнечных лучах телескопы. Ему представляют некоторых работников, и Джош рассеянно жмет руки, его мысли слишком далеко от всех этих людей. А потом ему представляют Тайлера. Джош машинально сжимает его ладонь, а потом поднимает глаза, и его сердце замирает, когда он видит знакомую улыбку. — Привет, Джош, — мягко усмехается Джозеф. — Что ты здесь делаешь? * Джошу двадцать три, а Тайлеру двадцать восемь, и Джош бы никогда и никому в этом не признался, но на какое-то время он буквально не может думать о телескопах или космосе, когда рядом с ним этот мужчина. Тайлер отвлекает его от всего важного, потому что, черт, когда Джошу было четырнадцать — он был его примером для подражания, но сейчас Джош смотрит на его озаренное улыбкой лицо на равных, и он думает, что Тайлер Роберт Джозеф причина для того, чтобы очароваться, не менее слабая, чем круги на полях или звездное небо. Они стоят у края плато, щурясь на солнце и глядя на укутанные тенями хребты гор, и Джош думает совсем не о космосе, и его мысли совершенно рассеянные, и он совершенно ничего не может с этим сделать. Тайлер рассказывает ему, что в обсерватории задержится недолго — он инженер, а не астрофизик, как Джош. Он с улыбкой выслушивают историю о том, как от розовых волос, пирсинга, бунта и злости на предавшего его, шестнадцатилетнего, Тайлера Джош перешел к более серьезному и спокойному изучению космических объектов. Как он понял, что та глупая шутка Тайлера на самом деле открыла ему глаза на то, чем он хочет заниматься всю жизнь. — Кто знает, — улыбается Джош, поворачиваясь в сторону Джозефа. — Может, когда-нибудь я обнаружу и пришельцев. — И тогда, вероятно, я буду окончательно прощен? — предполагает Тайлер, улыбаясь в ответ. — Не думаю, что этого будет достаточно, чтобы покрыть твой уезд и полный разрыв контактов, Джозеф, — говорит Джош, прекрасно зная, что это ложь. — Придется придумать что-то еще, значит, — кивает сам себе Тайлер, тоже прекрасно зная, что слова Джоша — ложь. * — Это проклятие, не иначе, — совершенно по-детски жалуется Джош, пока Тайлер только терпеливо усмехается и следит, чтобы большой черный зонт прикрывал от хлынувшего дождя их обоих. — Когда я приехал сюда, светило такое солнце. — Горы притягивают тучи, разве ты не слышал? — Я просто не могу в это поверить. — Придется тебе задержаться еще на день, — пожимает плечами Тайлер. — Придется. Долго нам еще идти? — Жалуешься как ребенок, — Тайлер поджимает губы, скрывая улыбку, когда ловит на себе недружелюбный взгляд. — Недолго, — добавляет он, хоть это и немного ложь. Джош мысленно благодарит высшие силы за то, что все это время они спускаются — маленький отель, в котором ему придется переночевать, находится в десяти километрах от обсерватории, и эти десять километров им предстоит пройти пешком под дождем. Некоторое время они оба молчат. Джош смотрит на небо — не видно ни одной звезды, крупная капля дождя падает ему прямо в глаз — и вздыхает. Отель действительно маленький, кроме того, свободных мест нет — но Тайлер заверяет, что будет нормально, если Джош переночует в его номере. Он отдает ему одеяло, а себе забирает плед, и они вытягиваются рядом на кровати, разглядывая трещины в потолке и слушая, как продолжает шуршать за окном дождь. — Джош, — шепчет Тайлер в какое-то мгновение, и Джош поворачивает голову, замечая, как хитро блестят глаза Джозефа в разгоняемой только маленьким тусклым ночником темноте. — Помнишь, как мы однажды поехали в другой штат, и у нас сломалась машина, а твоя мама потом надрала нам обоим задницы? И Джош неожиданно расслабляется, словно до него наконец доходит, что рядом лежит не незнакомец, а Тайлер. — Смотри, чтобы я не надрал твою за все то, что ты сделал, — бормочет он, пряча улыбку, и слышит, как Тайлер смеется своим заразительным смехом. — Я буду начеку, не волнуйся. * — Солнечно! — восклицает Джош, едва успевая открыть глаза, и будит Тайлера. Тот только снисходительно качает головой. Они завтракают в комфортном молчании, а потом возвращаются в обсерваторию. Весь путь Джош с любопытством вертит головой по сторонам и даже делает несколько фотографий — на память. — Красиво, — задумчиво замечает он. — А знаешь, что еще более красиво? — усмехаясь, поддается на провокацию Тайлер, и Джош смотрит на него в притворном удивлении. — Я? — предполагает он. — Центральный телескоп, — объявляет Тайлер с мечтательной улыбкой. — Ты даже не астроном, — притворно возмущенно напоминает Джош. — Да, я оцениваю его с точки зрения инженера, — невозмутимо отзывается Тайлер. — Эта восхитительная конструкция, эти поражающие воображение изгибы. — Согласен, — признает Джош, и Тайлер смеется. — Твоя конструкция тоже ничего, Джош, — добавляет он ради справедливости, и Джош кривится. — Худший комплимент, который мне когда-либо делали. Надеюсь, сегодня вечером не будет дождя, — без перехода добавляет он. Тайлер наблюдает за тем, как он уходит вперед, едва вдалеке начинают маячить силуэты обсерватории, и надеется на то, что сегодня вечером будет дождь, так сильно, как, кажется, еще никогда и ни на что не надеялся.