Glaring

      Хотелось бы мне поверить, что мои старания не были напрасны, и тебе, Рэрити, взаправду понравилось родео. Такие сияющие глаза я обычно вижу, когда в ювелирный магазин привозят новый булыжник. И ты, как всегда, с важностью краснозобого индюка, поправляешь, что это драгоценный камень, причём редкий, и, представьте только, он гораздо дороже нашей фермы! Я давно живу на свете и до сих пор меня удивляет, как пони превозносят эти блестяшки. Булыжник — он для меня булыжником и останется. Ничего не попишешь, Рэрити.       Ты ведь знаешь, истинную Эпл не исправить. Хорошо, что мы наконец достигли согласия между собой.       Я научилась за столько лет читать тебя как книгу. И ты тоже в этом преуспеваешь, я смотрю. Благодарю Твайлайт за это. Она умеет сдружить разных пони, но позволь мне сострить, она может сводить вместе сердца. Ведь Твайлайт и пригласила нас на пижамную вечеринку, по мне так эта затея показалась мне ребяческой. Но по духу очень напоминает греющие душу посиделки на ферме, в кругу самых близких, мы поем старые песни и устраиваем свои игры, которые со стороны выглядят дикими. На что только не пойдёшь ради сближения семьи! А ради светской пони, привыкшей гарцевать в свете сефи… Сониф… Напомни, пожалуйста, ещё раз, как там они называются?       Мне пришлось пройти через огонь и воду, чтобы тебя понять. Из всех орудий пыток для наведения красоты меньше вреда мне принесла огуречная маска. М-м-м, вкуснятина! Все-таки странный вы народ, аристократы. Отчаянно ищите красоту и выдумываете к ней странные требования. Пока тысячу раз переставите фрукты для натюрморта, я успею их съесть, а потом лечь на боковую. Как это называется… О, лечебный сон! Вот видишь, я выучила!       Как бы ты ни старалась, сахарок, но страшные истории ты рассказывать не умеешь. И мышь в сарае вряд ли напугаешь. Не кипятись только, кое-что ты умеешь делать сногсшибательно. Каждое утро я с предвкушением жду, когда ты наконец выйдешь из ванной, накрашенная, как на парад, а может, только для меня, и сладко поцелуешь. Начнёшь с изящно отрепетированной робостью, будоража сознание, и я не замечу, как ты увеличишь темп, докажешь, кто из нас двоих лидер. Ну что ж, первенство в поцелуях ты получила. За тобой мне никогда не угнаться.       Тебе и правда понравилось родео, и это замечательно. Значит, подмигиваю я тебе, ты не против устроить его дома. Со мной. Ох, ты ещё округляешь свои прекрасные глаза и спрашиваешь, кто будет наездником. Х-м-м-м, я прикладываю копыто к подбородку, если брать в расчёт только нас двоих, я так думаю, что уж точно не ты.       И ты утверждала, что я не могу увидеть красоту в обыденном. Но я могу. По-твоему, красота — грозное оружие? Что ж, я полностью согласна. Но красота бывает разной. Ты видишь её в бесполезных булыжниках и в огурцах, а я в гонках. Они зрелищны. Всматриваюсь глаза каждого бегущего пони и вижу блеск. В копытах взрывается мощь. В гриве полыхает огонь. Эти чувства я уже выучила. А я ведь и не спросила тебя, что ты увидела в тот день.       Ответом ты меня удивила. Приятно удивила.       Ты увидела мою улыбку в облаках копоти, стук моих копыт отзывался стуке копыт пятидесяти крепких жеребцов. В запахе яблочного сидра, который подают на трибунах, мой запах. В дрожащей земле — все моё существо.       Я открываю рот, но ничего не могу ответить. Ты хрюкаешь от смеха и краснеешь. Сахарок, если ты хорошо это помнишь, я родилась и выросла на ферме. Хрюкай, сколько пожелаешь! Обожаю, когда ты смеёшься.       Я не могу подарить тебе билет на небеса, на которых ровно в шесть часов пьют чай пони с замеревшими лицами, но которые могут и глазом не моргнув купить хоть пять таких ферм, как у нас с бабулей. Но время на земле будет тоже счастливое, только держи крепче моё копыто и целуй меня, когда тебе надоест сидеть часами в ванной…