sxx at home

Хёнджин льнёт к руке, трётся щекой об ладонь, а потом оставляет влажный поцелуй на запястье. Феликс улыбается, потому что соскучился, потому что пары и подработка ужасно выматывают, а здесь, в их маленькой съёмной квартирке поближе к учёбе, можно пригреться под тёплым боком и получить свою порцию нежности. Хёнджин опускается поцелуями к сгибу локтя и вновь прижимается к коже щекой, прикрывая глаза. Он тоже усердно учится и подрабатывает, из-за чего провести время вместе им удаётся только вечером, когда оба уставшие, с кучей заданий и желанием поскорее лечь спать. А потому сейчас, когда обоим завтра никуда не надо вставать, нужно наслаждаться каждым мгновением. Свободной рукой Феликс зарывается в тёмные волосы и мягко массирует кожу головы, улыбаясь на ответное довольное мычание. Хёнджин принимает ласку, а затем открывает глаза и перемещается выше, чтобы лечь сверху и спрятать лицо в изгибе шеи. Феликс привычным жестом обнимает его двумя руками: одна на талии, вторая повыше, чтобы гладить спину. У Хёнджина горячее дыхание, и его чуть влажные губы нарочно соприкасаются с чувствительной кожей. Он дарит три поцелуя и сразу стирает их языком, широкими мазками вылизывая шею. Феликс судорожно выдыхает и сжимает футболку на широкой спине, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Хёнджину нравится реакция, он мокрыми поцелуями опускается ниже и цепляет зубами ключицу, после любуясь аккуратным укусом. Хватка на его талии усиливается, но он выбирается из неё, чтобы оседлать бёдра. На нём лишь футболка и нижнее бельё, которые не скрывают разгорячённое после душа тело. — Ты разве не устал? — голос Феликса звучит ниже, чем обычно, потому что возбуждение уже начало концентрироваться внизу живота. Хёнджин нависает над ним сверху, у него в глазах игривости на двоих, и никто не удивляется, когда тёплая ладонь забирается под футболку, чтобы накрыть живот. Он медлит с ответом, рассматривает лицо под собой, любовно обводя взглядом веснушки, и улыбается, наблюдая за тем, как аккуратные брови чуть изгибаются в нетерпении. — К чёрту усталость, я хочу тебя, — в подтверждение своих слов он проводит рукой выше, оглаживает грудь и мягко сжимает затвердевший сосок. — Да? И как ты меня хочешь? Феликс ухмыляется, принимает новые правила и прикладывается ладонью к обнажённому бедру, наслаждаясь приятным звуком шлепка. Хёнджин дёргается и шумно выдыхает, его взгляд темнеет. — Хочу тебя в себе, — он отвечает, двигая бёдрами, трётся задом о возбуждённый член и тихо стонет, когда Феликс резко поддаётся вверх. — Где тот скромный мальчик, с которым я начинал встречаться, а? — Феликс продолжает медленно двигать бёдрами, имитируя проникновение, и с наслаждением отмечает полностью помутневший взгляд. У самого в штанах уже жарко. — Как именно мне тебя взять? Давай, больше деталей, Джинни. Феликс ещё раз шлёпает бедро, после сжимая чуть покрасневшую кожу. Хёнджин часто дышит, облизывает губы и цепляет пальцами его футболку, намереваясь её снять. — Возьми меня так, как хочешь, чтобы в следующий раз я трахнул тебя. Феликс стонет и сильно толкается вверх, заставляя Хёнджина всхлипнуть, а потом перемещает руки с бёдер на талию и меняет их местами. Он немного неудачно заваливает Хёнджина на бок, но тут же переворачивает его на спину, нависая сверху. Кажется, совсем недавно он мог провернуть это с лёгкостью. Только вот Хёнджин повзрослел, вытянулся, стал немного тяжелее и примерно в тысячу раз сексуальнее. Феликс мажет взглядом по его красивому лицу и с жадностью ловит движение юркого языка, когда тот показывается на мгновение, чтобы увлажнить и без того блестящие губы. Хёнджин смотрит на него с неприкрытым желанием и цепляется за плечи, придвигая ближе. Феликс впивается в его рот мокрым поцелуем, скользит руками по бокам и стонет в поцелуй, когда Хёнджин вплетает руку в волосы и сжимает пряди в кулаке, немного грубо отстраняя от себя. — Сними уже эту футболку. Феликс слушается, раздевая заодно и Хёнджина, но не прижимается обратно, отстраняясь немного дальше, чтобы лучше рассмотреть тело под собой. Он физически ощущает, как по крови разливается желание обладать, притесняя его нежную, спокойную сторону. Он так сильно соскучился. — Давай ты будешь хорошим мальчиком сегодня? Хочу, чтобы ты был послушным. Больше никаких приказов, только просьбы, Джинни. Хёнджин растягивает губы в улыбке и склоняет голову чуть вбок, цепляя резинку спортивных штанов пальцами: — И это сними... Пожалуйста. Феликс усмехается, потому что в голосе Хёнджина всё ещё приказ и ни намёка на просьбу. Он с силой шлёпает оба бедра и специально понижает голос, склоняясь прямо к лицу: — Не выёбывайся, иначе я оставлю тебя так, и будешь сам себя трахать, хорошо? Хёнджин перестаёт ёрзать и улыбаться, только сжимает резинку штанов сильнее, и в его глазах Феликс видит лёгкое удивление. — Не оставишь, но чёрт... Это было горячо, горячо, когда ты злишься. — Сучка, — выдыхает Феликс, но с удовольствием замечает, как по тонкой ткани белья расплывается мокрое пятнышко, всё-таки Хёнджина ведёт от его голоса. — Как ты меня бесишь. Он резким движением сдёргивает ненужную вещь с хёнджиновых бёдер, открывая себе вид на сочащийся смазкой член. Он бы обязательно припал к нему губами, вылизал бы каждую венку и довёл Хёнджина до грани только минетом, обязательно, но не в этот раз. — Перевернись, — он сам подхватывает чужое бедро, помогая лечь на живот, и сильно шлёпает по упругой ягодице, ставя себе цель окрасить её в розовый. — Хах, ты реально разозлился? Хёнджин говорит, и Феликсу очень хочется, чтобы он заткнулся, но лучше, чтобы вместо слов из его рта вырывались стоны. Он ставит его в коленно-локтевую, заставляя выгнуться и широко развести ноги, чтобы открыть лучший вид на розовое колечко мышц. Феликс поочерёдно шлёпает ягодицы и отстраняется, чтобы наконец стащить с себя штаны вместе с бельём и заранее достать смазку из ящика стола, потому что потом оторваться будет сложнее. Хёнджин виляет задом, недовольный тем, что его оставили, и оборачивается, когда Феликс уже возвращается на своё место. Смазка летит в бок, но всё же остаётся в быстром доступе, приземляясь на простынь. Хёнджин продолжает двигать бёдрами, напрашиваясь на шлепки, и Феликс даёт ему то, что он хочет. На каждое прикосновение ладони Хёнджин хнычет, и тогда удар становится сильнее, чтобы выбить из груди протяжный стон. Ягодицы приобретают желанный розовый оттенок, и Феликс, довольный своей работой, проводит языком по чувствительной коже. — Только попробуй заглушать стоны, — не то чтобы Хёнджин хоть когда-нибудь был тихим, но предупредить возможное проявление вредного характера стоит. Не дожидаясь ответа, Феликс разводит половинки в стороны и широко лижет сжатый вход, несколько раз проходясь языком по всей промежности. Хёнджин дёргается, но сильные руки крепко удерживают его на месте. Феликс сплёвывает на сжимающуюся дырочку, входит языком внутрь и присасывается к самому входу, заставляя Хёнджина скулить. — Да, ещё там, пожалуйста... Хёнджин стонет громче, когда язык начинает вылизывать его внутри. Феликс трахает проход размеренными толчками, не отстраняясь, так, что по его подбородку начинает стекать слюна. — Блять, так хорошо, пожалуйста, пожалуйста... Феликс! Хёнджин сам не знает, чего просит, но добивается того, что язык заменяют пальцы. Феликс разводит их внутри, оглаживает гладкие стенки и смыкает зубы на правой ягодице, оставляя след. Хёнджин стонет и хрипло матерится, его бёдра дрожат так, что их становится сложно удерживать на месте. Феликс отстраняется, не прекращая двигать пальцами, и крепко сжимает упругую половинку рукой. — Так ты хочешь, чтобы потом я сделал такое с тобой? — Хёнджин шепчет тихо и сбивчиво, прерываясь на стоны и всхлипы. Но Феликс слышит. Он делает два особенно глубоких толчка пальцами, прежде чем развести их на манер ножниц и начать мокро вылизывать раскрытый проход. Его член дёргается от вида такого открытого Хёнджина, от его грязных слов, терпеть становится сложнее. Он отстраняется с громким чмоком, но оставляет пальцы, добавляя ещё один, и грубо двигает ими внутри, заставляя бёдра Хёнджина извиваться. — Ну же, Джинни, прекрати так дёргаться, я ничего не смогу сделать. Феликс с жадностью наблюдает за тем, как мышцы судорожно сжимаются вокруг его пальцев, когда он вытаскивает их, и шлёпает ставшую ещё более покрасневшей ягодицу. Хёнджин тихо всхлипывает и старается унять дрожь, сильнее сжимая в кулаке ткань. Он кажется таким уязвимым сейчас, что Феликс не выдерживает и оставляет мягкий поцелуй на его спине. — Ты так сильно течешь, — он замечает, что на простыни под Хёнджином успело образоваться маленькое пятно. — Блять, как же я хочу тебя. Хёнджин стонет на его слова, и Феликс переворачивает его на спину, устраиваясь между ног. Он открывает смазку, выливая её себе на ладонь, и немного смазывает раскрытую дырочку, прежде чем размазать жидкость по своему изнывающему члену. От нетерпения он делает пару судорожных толчков в ладонь и приставляет головку к проходу. Хёнджин скулит, когда он одним толчком полностью входит внутрь. Горячие стенки плотно сжимают плоть, внутри жарко и узко, так что Феликс не может сдержать низкого стона. Он подхватывает длинные ноги под коленями, разводит их шире и начинает двигаться, постепенно набирая скорость. Хёнджин громко стонет, широко раскрывая рот, и зовёт его по имени. — Да, малыш, вот так, кричи. В тебе так хорошо, ты такой хороший, — Феликс стонет и размеренно, глубоко вбивается внутрь, выходя почти полностью. Хёнджин запрокидывает голову назад, открывая вид на красивую шею, его руки скользят по груди, пальцами лаская торчащие соски. Феликс засматривается на то, как Хёнджин себя трогает и замедляется, толкаясь под другим углом. Он задевает простату, и тело под ним выгибается в спине, заходясь в новой волне неконтролируемой дрожи. — Посмотри на меня, — Феликс ждёт, когда расфокусированный взгляд зацепится за его лицо. — Сейчас ты кончишь для меня, слышишь? Хёнджин часто кивает головой, не в силах произнести слов, и Феликс обхватывает его горячую плоть ладонью, лаская в такт толчкам. Хватает нескольких движений, чтобы член в руке запульсировал, и сперма испачкала пальцы и подрагивающий живот. Хёнджин сжимается, дрожа от мощного оргазма, так, что у Феликса от узости темнеет в глазах. Он с тихим рыком кончает глубоко внутри, продолжая двигать бёдрами, пока член не начинает обмякать. Хёнджин тихо хныкает, притягивая его к себе, и Феликс нежно целует его в губы, прежде чем навалиться сверху. Они лежат некоторое время в тишине, восстанавливая дыхание. Хёнджин молчит, крепко обнимая удивлённого этим фактом Феликса, который нехотя выбирается из объятий и медленно выходит из горячего тела. — А где комментарии? Ты обычно так много говоришь, а теперь замолчал, мне даже не по себе стало. Хёнджин морщится, чувствуя внутри пустоту и то, как сперма вытекает наружу. Он сводит ноги и переворачивается на живот, прежде чем ответить. Его голос звучит хрипло из-за громких стонов: — Ты меня затрахал. Феликс смеётся, проводит ладонью по мокрой пояснице и, ухмыляясь, входит двумя пальцами во всё ещё раскрытую дырочку. Хёнджин дёргается, охая от неожиданности, и Феликс пропихивает пальцы глубже. — Пошли в душ, а то утром опять будешь ныть, что сперма засохла. — Поможешь вымыть её там? — Хёнджин приподнимает зад, размышляя, хватит ли его на ещё один оргазм. — Помогу, только вставай давай, пока тебя не начало рубить. — С пальцами в заднице сложно заснуть, знаешь ли. Хёнджин всё-таки встаёт, покачиваясь из-за лёгкой слабости в ногах. Феликс тут же оказывается рядом, обхватывает его талию рукой и на удивление бодро тащит в душ, думая о том, что завтра они точно проснутся не раньше обеда. Он на самом деле согласен проснуться даже под вечер, потому что бессонная ночь вместе определённо стоит того и даже больше. Они оба так думают.