Падение / Downfall

Постель была холодной, как и вся комната. Аполлон положил тыльную сторону ладони на лицо и прикрыл глаза. Часы показывали полночь. Хотя, какая разница. Он так и не смог уснуть после того, что случилось сегодня в беседке. Больше всего на свете сейчас он хотел забыться. Бог солнца, причиняющий другим боль одним своим существованием – похоже на чью-то злую шутку. Тот, кто должен нести свет, надежду, быть символом красоты и сияния – стал тем, кто бесконечно терзает других против своей воли. До этого момента он отказывал влюбленным сотни раз, и после каждого всё сильнее ненавидел себя. Каждый, кто влюблялся в близнецов, был обречен. И Аполлон, и Артемида прекрасно понимали, что как с людьми, так и с богами надо держаться на расстоянии. Большую часть времени, проведенного на Земле, они скрывались. Но почитатели преследовали их, искали. Так вся жизнь и проходила, в бегах. И даже сейчас, когда он в безопасности, проклятие преследует его. - Есть вещи, которые никогда не изменятся, проживешь ты одну жизнь или будешь вечно перерождаться, - сказав это в пустоту, бог встал и, стягивая с себя одежду по пути, прошел в душевую. Сейчас вода была как раз кстати. Бог облокотился на стенку душевой и, включив холодную воду, протянул руку к источнику капель. Все его бледное тело покрылось мурашками, и он вздрогнул. Что он может изменить сейчас? Он сполз вниз по холодной стенке и сел, обняв руками свои колени. Капли хлестали его по светлым волосам, по тонкому изящному позвоночнику, словно плети и стекали вниз, рисуя на теле тоненькие полосы. Холодно. Обжигающе холодно внутри. Он прижался сам к себе, пытаясь согреться. Никто больше не должен страдать из-за него. … Как он оказался здесь? Когда разум вообще покинул его? Марс, чуть шатаясь, посмотрел на дверь. Не отдавая себе отчета, рука потянулась вперед, чтобы постучать. Он замер. Вот что блять он скажет? На что он рассчитывает вообще? Марс постучал. Потом еще раз. И еще. Да где его носит в такой час? Ублюдок, если он там и не открывает намерено, то пошел нахуй. Марс разозлено повернулся и собирался уйти, но услышал внутри комнаты шуршание, а потом глухой удар. Как будто что-то тяжелое упало на пол. Вся решимость уйти сразу отпала: - Эй! Всё нормально?! – крикнул он и прижался ухом к двери. Тишина. Ответа не последовало. Чёрт! Марс с разбегу влетел в дверь. Наваливаясь на нее с каждым разом всё сильнее и сильнее, он, наконец, выломал замок и ввалился внутрь. Свет был включен, но никого не было. - Что за… - его взгляд упал на капли крови на полу. – Блять блять блять, - он рванул к ванне, куда вели капли. – Сука, нет! Пробиваясь через закрытую дверь в ванную, он, кажется, вывихнул плечо. Но боль не остановила его, а наоборот еще сильнее его разозлила, из-за чего он выбил ее в секунду. Прямо сейчас всё могло быть очень плохо. Он влетел внутрь и застыл. Нет. Душ все так же был включен. А тот, кто его принимал, обездвижено лежал внизу в окровавленной воде. Нет. Красные полосы на запястьях были глубокими, а рядом валялся увесистый макетный нож со сменными лезвиями, которые недавно он видел в руках Гермеса. Кровь текла быстрее, чем Марс мог соображать. - Аполлон! – он закричал так истошно, что сам не узнал свой голос и бросился к нему. – Ты слышишь меня?! – Наклоняясь в душевую кабину, он схватил Аполлона и, весь промокший, взял того на руки: - Зачем?! …- Марс быстро вынес его из ванны и положил на кровать. Прижав ладонь к шее бога, он почувствовал слабый пульс. Значит, еще живой. Живой, но болезненно ледяной. До медпункта минут 10 и этого времени у Аполлона может не быть. Значит, надо действовать с тем, что есть. Быстрее. Рванув кусок простыни, Марс намотал его на свой кулак и поднял руки Аполлона. Еще быстрее. Порезы были такими глубокими, что ему стало страшно. Насколько больно должно быть, чтобы решиться на такой отчаянный шаг. С учетом того, что больше у богов нет поддержки людей, и они не могут восстанавливаться сами, Аполлон вполне может умереть. Марс обмотал его запястья тканью и туго затянул их. Сдавив рану, он завязал еще пару полосок от простыни сверху, стараясь максимально быстро остановить кровотечение. Аполлон был весь холодный, бледный. Это пугало. Так выглядела смерть. Чтобы хоть как-то согреть его, Марс рывком снял с себя прокуренный пиджак и замотал в него еле живое тело. Абсолютно безжизненный, голый и отчаянный. Первая помощь оказана. Медлить нельзя. Марс протянул руки к богу, но остановился, когда ресницы Аполлона дернулись, и он медленно открыл глаза: - Отойди, - прохрипел Аполлон настолько холодно, как будто ему было глубоко плевать, что он прямо сейчас умрет. Как будто инстинкт самосохранения уже давно покинул это тело, и глаза ясно давали это понять. Бог попытался приподняться, но потерянные литры крови брали свое и он обессиленно упал обратно. - Тебе надо в медотсек. Ты умрешь, – Марс попробовал приблизиться к нему, но Аполлон, выставил перемотанную руку вперед и, упершись ею в грудь Марса, надавил. И это подействовало. Марс не посмел тронуть забинтованное запястье и отступил на шаг назад. - Мне нельзя туда.... Если они узнают, что я испортил свое тело…- Аполлон многозначно посмотрел на свои руки и Марс готов был поклясться, что тот даже усмехнулся. Всё стало понятно. Наказание. То, которого боятся боги. Оно хуже смерти. – Пожалуйста, просто оставь меня тут, - добавил Аполлон. - Забудь, что видел и уйди. Марс в недоумении посмотрел в глаза напротив. «Это его последняя просьба» - подумал он про себя. - Хорошо. Я не понесу тебя туда. - Спасибо, - Аполлон откинул голову на мокрую подушку и закрыл глаза. - Но я не уйду. Изящные светлые ресницы дернулись, и два голубых глаза уставились на бога войны. Что? Аполлон непонимающе посмотрел на Марса. Казалось, немой вопрос прямо сейчас разорвет комнату изнутри. Марс придвинул плетеное кресло к кровати и сел в него, прикуривая сигарету окровавленными руками. Весь мокрый, взъерошенный и полный решительности, он втянул дым в легкие, и, не отводя взгляда от Аполлона, позволил дыму поселиться внутри. Тот лишь неотрывно смотрел в ответ и, если бы не большая потеря крови, то мог бы прямо сейчас возразить. Но сил на споры не было. Выдох. Окровавленная белая рубашка сжимается вместе с грудью и снова поднимается, когда Марс затягивается. Почему каждая их встреча наполнена каким-то пиздецом? Как тогда, так и сейчас. Но что-то удерживает их друг у друга. Невидимая нить, обвившая их шеи. - Тебе нельзя сейчас вырубаться, - Марс напрягся, увидев, как глаза Аполлона начинают всё чаще и чаще закрываться, теряя фокусировку. Как будто в мозге происходит короткое замыкание. Секунда и Аполлон уже не смотрит на него. Он смотрит сквозь. – Нам придется говорить, чтобы ты не уснул. – На последнем слове Аполлон снова схватился взглядом за сидящую напротив фигуру. Минуту он усиленно размышлял и по итогу выдохнул, кидая куда-то еле слышное «согласен». Марс кивнул и позволил себе расслабиться в кресле. Он все еще был ужасно пьян. Он хотел задать очень много вопросов, хотел докопаться до сути, но так не хотел делать Аполлону еще больнее. - Вот чего я никак не могу понять, - Аполлон нарушил его размышления своим хриплым голосом и прикрыл глаза рукой. – Ты идешь наперекор высшему существу, как будто оно не имеет над тобой власти. Ты не боишься очевидного превосходства, хоть ему достаточно одного щелчка, чтобы ты исчез. В чем причина? - Раньше я делал ужасные вещи по чужой указке, не придавал значения тому, что с каждым разом… все больше превращаюсь в чудовище. Становлюсь тем, кого ненавижу больше всего. – Марс откинул голову назад. - Но после многолетнего заточения, когда я снова был освобожден, и мне приказали напасть на врага – я отказался. Я почувствовал, что не обязан быть тем, кем не хочу. - Тогда, кем ты хочешь быть? Марс поднял голову и лукаво улыбнулся, щуря пьяные глаза: - Хочу быть свободным. После этого слова в комнате воцарилась тишина. Они замолчали. Свобода. Это слово обжигало губы, будоражило умы. Они оба прекрасно понимают, что это невозможно. Бог, который не подчиняется, в конечном счете будет уничтожен. Это вопрос времени, когда именно это произойдет. - Это бред, - Аполлон уронил эти слова так же небрежно, как будто оторвал крылья парящей в небе птице. Насильно спустил ее на холодную землю, грубо вернул в реальность, где и сам находился без крыльев. - Ты просто добровольно идешь на смерть. - А ты разве нет? – Марс кивнул на перемотанные руки Аполлона, а потом посмотрел на их владельца. Глаза в глаза встретились дьявол и солнце. А может, два дьявола? Действие адреналина окончательно испарилось, сменяясь обратно на алкогольное опьянение. Бог войны только сейчас осознал, что Аполлон лежит перед ним в одном лишь пиджаке на голое тело. Взгляд Марса опустился от глаз к губам, потом к изящному кадыку, и ниже, к полуобнаженной груди. Когда их взгляды встретились снова, стало понятно – Аполлон видит его насквозь. И, наверное, все прекрасно понимает. «Не строй свой мир там, где все может разрушиться в любой момент». Бог войны хотел бы следовать этому правилу, но руки Аполлона сами потянулись к нему и вцепились в его измазанную кровью рубашку, утягивая того на кровать. Марс навис над Аполлоном и сдавленно похрипел: - Что ты творишь? - Хочу показать тебе, насколько бредово выглядит твоя свобода, – он потянул Марса еще сильнее и тот уперся руками в кровать, застыв в сантиметре от его лица. – Ты не сможешь сопротивляться своим желаниям, как и все боги, которых я встречал. – Аполлон рвано дышал возле губ Марса, злость накапливалась в его словах всё сильнее и сильнее. - Твое естество укоренилось настолько, что стать другим уже нельзя. Провокация почти удалась. Марс был так близко и еле сдерживал себя, чтобы не поддаться вперед. Не напасть на эти холодные губы прямо перед ним, не растерзать это бледное и манящее тело. Нагое, нежное и желанное. Может Аполлон и прав. Может, он правда не в силах сдержать зверя внутри себя. А весь спектакль, который он только что разыграл – сплошная показуха? Сука, какой же он лицемер. Столько слов о свободе, о том, что он способен быть другим, а в итоге он даже не может пересилить себя. Хоть раз поступить иначе, не поддаваясь своим желаниям. Нет. Он постарается быть честным до конца. И пусть у него больше никогда не появится шанса настолько приблизиться к Аполлону, он все еще способен себя контролировать. Марс усмехнулся и отвел взгляд в сторону: - У каждого есть выбор, Аполлон, - он положил свою руку на руку бога, всё еще крепко держащую его за рубашку. – Я не хочу делать то, чего не хочешь ты. Это мой выбор. Глаза Аполлона широко раскрылись, и он разжал руку, которую Марс позже на пару секунд прижал к своим губам, не отводя взгляд. Это чувство иное. Оно обволакивает с ног до головы, но из-за него в груди разрастается невыносимая боль. «Другой», - пронеслось в голове у Аполлона. Марс аккуратно положил его руку обратно на кровать, поднялся и укрыл Аполлона одеялом. Тот молчал, все еще находясь в шоке и испытывая дичайший диссонанс. - Тебе надо поспать, - Марс вытянул свой мокрый пиджак из-под одеяла и накинул себе на плечо. – Ты долго пробыл в сознании, уже точно не умрешь. Он направился к выходу, параллельно выключая за собой свет, и остановился в дверях, когда в темноте раздалось еле слышное «спасибо». Не оборачиваясь, Марс кивнул и вышел.