***
Люцифер вышел из зала и тут же посмотрел на Лиссу, которая разглядывала старые фолианты, что лежали на небольшом столике. Девушка уже практически погрузилась в чтение, однако Атам выдернул её из книжного забвения. — Итак, пройдём, — Атам посмотрел через плечо на двигающихся за ними демонов на расстоянии около десяти метров. — Прежде всего, что вы знаете о Хранителях? — Только то, что это изначально род человеческий, имел связь с особым контрактом. В остальном, это все, что мне удалось выудить из книг. Атам недовольно хмыкнул, а Лисса, незаметно посмотрела на мужчину. Стройный, немного худощавый, с тёмными длинными для мужчины волосами, тонкими губами, дерзкой ухмылкой и очаровательным острым взглядом. — Я помню Вас. — Сомневаюсь. Мы виделись лишь один раз и то, когда вы были в крови и весили три килограмма, а я был под маской обыкновенного врача. — Так вы тот самый чудо-врач? — девушка скептически выгнула бровь. — Я обязан присутствовать при рождении всех Херид, вне зависимости от даты их смерти. И все же, — Атам оценивающе пробежался по фигуре Лиссы. — Вы меня помнить не можете. — Могу. Даже, скорее, не помнить, а чувствовать. Когда я первый раз была на аудиенции Сатаны, а после сидела в библиотеке… Я почувствовала как за мной кто-то наблюдает. В дверной щели мелькнули ваши кудри и бледная кожа. И запах тот же… Это кардамон, кедр и выделанная кожа, да? Я хорошо различаю запахи. — Это видно, — Хранитель повёл носом и улыбнулся. — У вас прекрасный парфюм. Кроме того, после вас остаётся цветочный шлейф, который, кстати, во время вашего проживания в Аду, заполнил все залы. Девушка сдержанно улыбнулась. — Не переводите тему. Почему, собственно, вы за мной следили? — Мне стало интересно, а кто же эта Непризнанная, слухи о красоте которой облетели весь Ад? О вас говорили зачастую не самые лицеприятные вещи. — Мне плевать. Я сохраняю свою репутацию только в глазах Сатаны. Он то знает, как отличить глупый слух от правды. — И то верно. Давайте начнём с начала. Когда у вас день рождения? — Восьмого декабря. — А сколько вам земных лет? — Двадцать. — Верно. Думаю, вы уже наблюдали странное свечение и золотую пыль, что оседает на землю каждый вечер во время заката? — Именно. К чему вы ведёте? — К тому, что эта самая золотая пыль своеобразное напоминание о потерянной дочери Равновесия. Вы родились восьмого, но как известно вам самой, вы умирали и возвращались семь раз. И последнее седьмое воскрешение пришлось на девятое число. С тех пор, золотая пыль как слеза заката напоминает, что была утеряна дочь Равновесия, а значит баланс Ада и Рая был нарушен. — У меня вопрос: кто такая дочь Равновесия? — Всему свое время, — Атам взял Лиссу под руку, на что та странно дернулась, но все же проследовала за мужчиной. — Изначально вам было дано имя Рилинда. Обозначает «воскрешение». Тем не менее, ваш отец настоял, чтобы имя не было соотношено с вашим чудесным возрождением. Мелиссой вас назвали в честь семнадцатой графини по роду Паркеров — Мелиссы Розалины Фон Эдинбург. Поскольку Смерть была отозвана, дальше вы жили по собственным правилам и устоям. Должен сказать, «даму с косой» вы изрядно помучали. За всю вашу жизнь она являлась к вам раз сто не меньше. Вы постоянно норовили попасть в её костлявые руки. То глупые необдуманные прыжки со скал, то сумасшедшие бои без правил, то дурацкие гонки… О чем вы только думали? — Это моё дело. — Так или иначе, ваша кончина естественна, то есть, никто не желал вам смерти. — Предположим. Теперь, давайте вернёмся к истории Херид и моего к ним отношения. — Несомненно, — Атам открыл тяжёлые двери, и Лисса приятно удивилась. Атам вывел Лиссу в просторный зал, украшенный мраморными колоннами, цвета миндаля с молоком. Стиль барокко подчеркивался особенной росписью потолка. Были видны очертания борющихся между собой демонов и ангелов. В одной руке каждый из них держал меч, в другой — белую розу. — Символизирует вечную борьбу и нерушимость взглядов, что подкрепляются любовью ко всему, созданному Шепфа, — Атам аккуратно склонился над Лиссой и нежно прошептал на ушко это предложение. — Я запомнила. — Это очень хорошо. Пройдём далее. Атам спустился по лестнице вниз и замер около огромной скульптуры. Женщину, тянущуюся к Солнцу, поддерживал демон, а следом и ангел. Лицо женщины выражало некоторое беспокойство и смирение. — Кто это? — сзади стоящая Лисса заставила Атама дёрнуться и обернуться. — Не имеет никакого значения. Советую поторопиться. У меня мало времени. Хранитель подошёл к небольшому зеркалу, что висело на белоснежной стене. Лисса увидела, как зеркальная гладь зашевелилась, словно в воду бросили камушек. И из отражающего полотна вытянулась рука с ключом на пальце. Где-то внутри девушка испугалась, но виду не подала. — Этот ключ доступен только Херидам. Для всех остальных он навеки будет скрыт внутри зеркала. Атам говорил размеренно, спокойно, забирая ключ и открывая черную дверь, что вела в подвал. Пробираясь сквозь кромешную тьму Лисса чувствовала, как её ноги будто рефлекторно идут по спиралевидной лестнице вниз, которая тянулась на километры ниже, и ниже, и ниже… Треск факелов, и Кареглазая увидела восхитительно картину. Тёмный зал, сотни мраморных амфор в небольших отверстиях стен, непонятный свет из ниоткуда… И все так таинственно и вместе с тем величественно. Атам посмотрел в центр зала, куда почти не доставали лучи света, но само место освещалось скульптурой девушки с рогами и белоснежным лицом. Её голова была украшена небольшими черепками, а позади, будто нимб расходились золотые лучи. — Это наш символ: мать Равновесия и… — И я её знаю! Лисса была поражена. Девушка напряглась и вспомнила свой сон… — Сзади должна быть индентичная статуя, но только чёрного цвета. Русоволосая обошла скульптуру вокруг и вздохнула, чувствуя, как все ее тело прошибает липкая волна страха. Не простой сон. Видение! — Верно! — улыбнулся Атам. — Откуда вы знаете? — Она мне снилась. Снилась ещё до того, как я прыгнула в портал. С того дня мои крылья начали покрываться золотом, а пальцы… — Что пальцы? — Атам подошёл ближе и посмотрел на девушку. Никому ещё не снилась эта статуя. С чего бы она пришла в видениях простой Непризнанной. Одной среди сотен таких же как и она? Русоволосая покачала головой и подняла левую руку так, чтобы Атам мог на неё посмотреть. Тонкая чёрная ленточка на запястье дрогнула и девушка потянула чёрный фатин вверх, открывая Атаму и стоящим позади демонам руку. Указательный и средний палец прилипли друг другу обратившись в золото, а на кончиках ноготков играло пламя. — Такого раньше не случалось, — Атам попытался прикоснуться к пальцам, но его будто ударило молнией. — Когда это впервые произошло? — Что? — Лисса усмехнулась и потерла запястье. — Пламя? Или золото? Указательный палец окаменел ещё перед балом. Тогда я впервые проснулась посреди ночи, потому что мне снилась мать Равновесия, — Лисса посмотрела на каменную девушку. — А крылья и палец начали превращаться в золото. — Ты сейчас что-нибудь чувствуешь этими пальцами? — Увы, — девушка отрицательно покачала головой. — С того самого дня как я покинула школу, пальцы потеряли чувствительность, а накануне моего возвращения, рука загорелась. Как раз это пламя боли не доставляет, но стоит мне прикоснуться к чему-нибудь — все сгорает. — Интересный феномен, — Атам хмыкнул как старый матёрый учёный, который видел в боли мышки-Паркер исключительно научную несуразицу. — Тебе стоит рассказать об этом Сатане. — Конечно. Завтра у меня состоится личная встреча с ним. — Он назначил? — как бы невзначай спросил Атам, сложив руки за спину и наблюдая за тем, как Лисса прятала свою руку в перчатку. — Да. — Что ж, пусть пока будет так. А я продолжу: дело в том, что на протяжении вот уже многих веков существует род Херид. История довольно элементарна: один молодой раб захотел свободы. Но у него ничего не было, кроме кандалов и плети, что регулярно опускалась на его спину, а также природной хитрости и коварства. И вот, однажды, перед юношей предстал сам Сатана, предложив сделку. А причиной стало то, что каким-то непонятным образом в руках раба оказался демонический кинжал. Им пользовались только высшие демоны и ведьмы. Парень был не глуп. Он согласился. Молодой Леонард, а именно так звали раба, обязывался служить Сатане, как и его последующий род, а Повелитель, взамен, дарил ему удачу и власть, которая также распространялась на весь род Паркеров. Первая часть контракта — обязательства Сатаны, вторая — Леонардо. Юноша поставил подпись, но лишь на половину. Вторую часть он ставить отказался. По идее, Сатана должен был вырвать Леонардо сердце за столь непозволительную дерзость, но кинжал в руках юноши раздвоился и замерцал, словно звезда. Лезвия будто по волшебству от острия стали расходиться и в конце концов, одна часть была абсолютно чёрной, другая — кристаллически белой. Это означало только одно. Он был избран Шепфа. Первый смертный, что смог обхитрить Сатану стал прародителем рода Херид. Кстати, это имя было дано самим Шепфа. — И этот хитрый юноша, — Лисса погладила левое запястье и хитро улыбнулась, смотря себе под ноги и что-то переосмысливая. — Вы? Не так ли? — С чего вдруг? — В заброшенной библиотеке школы я нашла одну очень и очень старую книгу, которая описывала артефакты Ада. Один из них — Атам. Демонический кинжал, способный защитить своего хозяина в любой момент. Ваше имя… Вам дали его в честь магического артефакта. — Что ж, верно. Я тот самый раб, ставший первым из рода Херид. Умер я спустя несколько лет. Прыгнул со скалы. Мне было до боли интересно что же меня ждёт здесь. — Я поняла, — Лисса кивнула, легко переосмыслив сказанное. — А кто-то ещё из данного рода… Есть? — Всё происходит довольно спонтанно. Дело в том, что не каждый из нашего рода является Хранителем, — уклончиво ответил избранный. — Так, например, мой сын, сын моего сына и так далее не были избранными и просто прожили свою жизнь как купцы и графы, попали сюда и оказались в рядах грешников, а вот мой потомок в шестом поколении стал вторым избранным Хранителем. Родился и умер. Следом попал сюда, но продержался недолго. Каждого избранного ждут испытания на силу. Ещё никто, кроме меня не смог их выдержать. Поэтому я единственный официальный Хранитель. Все остальные избранные погибают. — А теперь поподробнее. Если на этом «особенном» ребенке род прервался, то что потом? — Род Паркеров прерваться не может. Это тот же пункт из контракта. Обязательно найдётся кто-то с нашей кровью, мужского пола с нашей фамилией. Кстати, избранным, как вы уже убедились на себе, может быть не только мужчина, но и женщина. И не важно какая у неё фамилия. Главное, чтобы кровь была наша. В Аду сразу же чувствуют Паркеров. А на Земле все же требуется наша истинная фамилия. — Получается, что теперь, после моей смерти и смерти моего брата последователем станет… — Ваш кузен. Сын вашего дяди. Наш род всегда производил на свет мальчика, который будет нести фамилию Паркеров. Смерть не имеет права настигнуть этого человека ровно до тех пор, пока он не воспроизведет потомка. Да и вообще… Мы умираем только если хотим. Нам, ведь, всегда сопутствует удача. — Значит ли это, что я… — Лисса хмыкнула и незаметно потеряла окаменевший палец руки сквозь перчатку. — Да, вы погибли, потому что сами этого захотели. Пусть и не признали этого вслух. Душу не интересует разум, она поступает так, как желает. — Что ж, одной проблемой больше, другой меньше! — девушка сделала вид, что совершенно не расстроилась. Впрочем, это было действительно так. — О чем ещё вы хотите меня спросить? — Предлагаю пройтись по плану. — О, он у вас есть? — Атам хмыкнул, развернулся и пошёл назад, заворачивая за угол. Лисса тут же поняла, что они возвращаются обратно. Экскурсия окончена. — Непременно. Теперь я могу поставить галочку рядом с пунктами о моем рождении, смерти, истории моего рода, о первом из рода Херидов, ах, да… Лисса остановилась так, что Атам оказался на несколько шагов впереди. Они ещё не успели настигнуть демонов, что стояли впереди, тем самым позволив Люци и его компании оценить грациозность и хитрость Лиссы. Атам думал, что девушка его догонит, но нет. Она просто смотрела на стену и улыбалась. — Она была красива? — Что? — Атам повернулся и встретил насмешливый взгляд Лиссы. — Девушка, ради которой вы пошли на соглашение с самим Сатаной. Она была красива? — Не понимаю о чем идёт речь. — Не о чем, а о ком, — Лисса очертила невидимый круг вокруг Атама. — Если Леонардо обладал такой на редкость особенной хитростью, то разве он бы не нашёл лазейки, чтобы сбежать от жестокой плети и кандалов? Вы говорили, что Леонардо был рабом. Вряд ли это происходило где-нибудь в Египте или Америке. Скажем, Европа. Дофеодальная или феодальная, когда крестьянами пользовались как вещами. Смелый и хитрый Леонардо нашёл бы шанс сбежать, да вот беда… Каким бы он хитрым не был, его сердце уже билось от всепоглощающей любви. Какая-нибудь девчонка, что была под вечным присмотром ублюдка-феодала. Да, она была настолько хороша собой, что от неё нельзя было отвести глаз и этих самых глаз, как жаль, не мог отвести и ваш тюремщик, — Лисса приблизилась, положив правую руку на лацкан старомодного пиджака Атама. Кареглазая почти томно шипела в губы демона. Ей было смешно. Она издевалась над бедным хладнокровным Атамом. — И вы были согласны на контракт, потому что вашим желанием было сбежать вместе с ней, что было невозможно. Сатана вас обыграл, признайтесь. Атам перевёл тяжёлый изумрудный взгляд на Лиссу. — Вранье. — Ах, разве? Вашим желанием была удача не только для вас, но и для вашего рода. Ведь так? Так. Вы мечтали соединить с ней руки и вступить в брак, исполнив её маленькую мечту — иметь семью. И вы пошли даже на сделку с Дьяволом, чтобы заполучить это свое красочное будущее. Да вот беда: контракт подписали, а девчонка умерла. Возможно от холеры, возможно от иной постыдной хвори, коей её наградил феодал, что распускал руки и спускал штаны рядом с каждой шлюхой, а следом наградил сифилисом юный цветок, что должен был оказаться в ваших руках. В память о своей возлюбленной в одном из залов Херид стоит её каменная фигурка, украшенная её верными сопроводителями — ангелом и демоном. Так вы хотели молча рассказать о её характере. Она была особенной. И род Херид сейчас есть не благодаря вашей хитрости, а благодаря сердцу маленькой розы, что когда-то была вам так любима… И думаю, до сих пор… Разве я не права? Вы явно хотели бы умолчать об этой печальной части истории, не так ли? Девушка говорила насмешливо, чётко, смотря в глаза избранного, будучи абсолютно уверенной в правдивости своих слов. Ей никого не было жаль. Атам секунду тяжело смотрел на Лиссу, а следом залился тяжёлым хохотом, граничащим с хрипами сумасшедшего. Хранитель похлопал в ладоши. — Браво. Браво. Всё верно. Её звали Дафна и она умерла от сифилиса. Довольны? — Более чем, — Лисса улыбнулась. — Я хотела взять вашу историю на вооружение, но, пожалуй, нет. Любовь — это слабость. А я не слабая, а быть ею не желаю тем более. — А разве вы никогда не любили? — Атам властно схватил Лиссу за подбородок и заставил девушку посмотреть ему в глаза. Впрочем, она и не скрывала своего взгляда. — Нет. Моё сердце никогда не трепетало и не билось в сто крат сильнее чем обычно. Я меркантильна и практична до мозга костей. Те, с кем я делила постель были моим специальным трамплином. Один научил меня правильно вести себя в экстремальных ситуациях, второй — преподал урок, как изысканно и коварно обыгрывать людей, третий — дал мне более высокий социальный статус. Я использую людей, они используют меня. Чистый симбиоз без примеси химического дёгтя вроде любви, привязанности или верности. Любовь, — Лисса скривилась и фыркнула. — Какая глупость. Какой абсурд. — Жаль, — Атам погладил щеку Лиссы. — Жаль слышать эту кристально чистую правду из таких красивых уст. — Ну что Вы! Вовсе не жаль. Я, — Лисса сделала шаг вперёд так, что тела двух родственников соприкасались. — эгоистичная… — Да, — подтвердил демон, смотря на эти соблазнительные тёмные губы. — Самовлюбленная… — И? — Невероятно эксцентричная стерва, — губы двух избранных находились в миллиметре друг от друга. — Да… Они вот-вот должны были сцепиться в страстном поцелуе, но… Лисса легко увернулась от поцелуя Атама так, что его губы лишь мазнули по щеке цинично улыбающейся девушки, что пошла дальше в глубину зала. — А ещё я твой потомок. Инцест, конечно, дело семейное, но я не одобряю. Не люблю проблемы, хотя их качественно создаю. Хоть Кареглазая стояла спиной, чувствовалось, как она насмешливо улыбалась. Люцифер это ощущал каждой клеточкой своего тела. Она начала играть с чужими чувствами. Раньше его кареглазка была другой. Такой нежной и заботливой. Ласковой и милой стервочкой, что без остатка отдавала себя. Сейчас она брала и была уверена, что никому ничего не должна. Атам усмехнулся и, сложив руки за спиной, пошёл следом. — И то верно. Мудрой поступью да без эмоциональных ошибок… Вы сможете хоть чего-нибудь добиться от жизни. Ах, да, — Хранитель усмехнулся, издеваясь над Лиссой. — Точнее смерти. Кареглазая на секунду повернулась, нагло фыркнула, развернулась и вдруг в её руке, грациозно выставленной в сторону, блеснул заветный ключик. — Вам стоит быть внимательнее. Такую драгоценность можно легко посеять. И украсть. На сегодня лекция окончена, господин Атам. Надеюсь, завтра вы сможете, наконец, меня удивить.***
Лисса стояла в центре сада Адама и Евы и смотрела на резвящихся вдали от неё драконов. Её малыши подросли, однако её не приняли. И девушка понимала почему. Она больше не та. Они на неё не обиделись. Нет. Они больше не видели в ней прежнюю улыбчивую принцессу с искрящимися глазами, что часто грациозно вела плечами и тут же могла разразиться искренним и таким чистым смехом, что все вокруг оттаивало и расцветало. Больше нет. — Привет, — позади девушки раздался мелодичный голос, и Лисса обернулась. На небольшой лавочке сидела Диана и мягко улыбалась. — Шикарно выглядишь! — Спасибо, — сдержанно ответила кареглазая, усаживаясь рядом. — Я хотела с тобой поговорить. — Да, конечно, — было видно, как сильно Диана нервничает, особенно когда она нервно прикусывала губы. Она безумно хотела броситься на шею Лиссы и расцеловать подругу, но она также хорошо видела, как сильно изменилась Лисса. Нужно было держать себя в руках. — Ты не виновата, — тихо прошептала Лисса, смотря на алый закат. — Что, прости? — Я сказала, что ты не виновата. В ту ночь, когда я подслушала твой разговор с Белиалом… Ты признавалась в том, что брат покончил жизнь самоубийством из-за твоей измены с Итаном. Это не так. Будучи безликим духом я все ещё была способна слышать и видеть других людей. Когда я была, скажем так, «в гостях» у своих знакомых, я узнала, что у Дамиана были серьёзные проблемы. Он был зависим. — От чего это? — Диана напряглась. — Угадай с трех раз. Частые походы в «Роки», длинные рубашки, чтобы рук не было видно, смертельная бледность, так ещё, он перестал зарплату в дом приносить. — Наркотики?! — Диану осенило. — Нет! Нет, Лисса. Он бы на такое не пошёл. Ты же его знаешь! — Но пошёл же. У него были огромные долги. Учитывая его темперамент, ты знаешь, что он бы ни за что и никогда не позволил нашей семье опозориться, а уж тем более, узнать, что их гордость, их сынок — наркоман, так ещё и с долгами и ВИЧ инфекцией. — Этого не может быть, Лисса! — Диана будто в истерике приложила к ушам ладошки. — Когда было вскрытие, там бы точно и наверняка сказали… — Родители заплатили. — Что? — Диана просипела на резкое заявление Лиссы. — В начале обо всем рассказали нашим родителям. То есть, моим родителям. Чтобы не было проблем с общественностью, папа заплатил кругленькую сумму и в справке просто указали: «Суицид». — А записка? Это же был его почерк? — Ты же знала Дама. Он даже находясь под кайфом смог бы идеальным почерком написать признание. Он это и сделал. Диана всхлипнула и поджала под себя ноги. — А как же… — Всё, Диана. Хватит. Я сказала главное — ты не виновна. Все остальное — это мои личные проблемы. Лисса встала и пошла в сторону Ада, но была остановлена обиженным голосом Дианы. — Что с тобой стало? Кареглазая медленно повернулась и вопросительно-равнодушно выгнула бровь. — Ты стала жестокой, холодной и бесчувственной. Будущая Хранительница только хмыкнула и повернулась к Диане спиной. — Я не хотела этого. Я правда мечтаю вновь научиться чувствовать, но я не могу. Больше ничего не чувствую. Совсем. Из меня будто душу вырвали, а я промолчала. И я правда тебя очень сильно люблю, — было слышно, как трудно даются Лиссе эти слова. — Но больше я ничего не ощущаю. Правда. Встретимся на занятиях. Спокойной ночи, Ди. Водоворот разинул свою облачную пасть, и Лисса тут же в него прыгнула, даже не обернувшись в сторону подруги. Диана молчала, а по её щекам текли слезы отчаяния. Она столько лет винила себя в смерти самого дорогого человека. И оказалось напрасно. Похоже, теперь нужно лить слезы по Лиссе. По той самой Лиссе, что когда-то улыбалась и до утра танцевала в лучших клубах Лас-Вегаса в обнимку с лучшей подругой. Что делилась с ней самыми сокровенными секретами, что варила глинтвейн на рассвете, а потом они долго лечили ангину, потому сидеть на крыше зимой, пусть и с горячим напитком в руках, не самая лучшая идея…***
Лисса лежала в кресле. Бокал белого вина то оказывался в её руке, то отставлялся на небольшой столик. Волосы распущены, губы уже позабыли бархат ликерной помады, а ноги — красоту стилетто с чёрными лентами. Девушка была вымотана. Её размеренное дыхание камнем давило на сердце, что где-то спрятавшись в клетке безразличия, кричало о любви и страхе. В дверь постучали, однако девушка не ответила. Она слишком занята. Она думает. Думает и ничего не видит, и не слышит вокруг. Только когда в кресло напротив сел Айзек, Лисса вздрогнула и, моргнув, посмотрела на демона. — Что-то случилось? — Нет. Подумал, может мы пойдём прогуляемся? Я покажу тебе сад Лилит. — Нет, спасибо. Я слишком устала. Думаю, мне нужен крепкий сон и этот бокал вина, — девушка говорила равнодушно размеренно, снова погружаясь в размышления. Сад Лилит. Сад Лилит… Она его изучила вдоль и поперёк. И воспоминания, что связаны с Люцифером ей об этом постоянно напоминают. — Может, я могу тебя встряхнуть? — игриво улыбнулся демон, положив руку на лодыжку девушки. — Нет. Я все сказала ещё днем. Прости, но я не могу. Впрочем, и не хочу. Я слишком устала от любовных интриг и этих игр. Айзек резко поник. В его глазах заиграл огонь злобы, что должен был его вот-вот выдать, но дверь в комнату резко распахнулась, и в гостевую влетел взбешенный Люцифер. В начале его взгляд зацепился за руку ублюдка, что поглаживала ножку Лиссы. Следом, демон заметил, как платье Лиссы было приспущено, а губы слегка припухли. — Пошёл вон. — Но я же… — начал Айзек, не закончив. Люцифер схватил демона за шкирку и приблизил к своёму лицу. — Чего именно ты не понял? Пошёл вон, — прошипел Люци и, не дожидаясь когда Айзек сообразит, открыл дверь и вышвырнул демоненка. Лисса на все это не реагировала. Её пустой взгляд был направлен куда-то вверх. Длинные ресницы изредка подрагивали, когда алкоголь касался губ девушки. Люцифер в бешенстве схватил Лиссу за талию, заставляя ту приподняться. — Уходите! — равнодушно сказала Лисса, отстранённо разглядывая свои пальцы. Бледные. Наверное потому, что она начала называть бывшего возлюбленного на «Вы». — Когда я захочу, тогда и уйду, — демон начал расстегивать рубашку, а кареглазая медленно подняла взгляд. Усмехнулась. — Этим поступком вы усугубите моё отношение к Вам. Хотите войны? Вы её получите. Мужчина в нервном бессилии схватил девушку за шею и приблизил её лицо к себе. Она смотрит на него так пусто. Также как и миллионы душ, что обречены на вечные скитания на девяти кругах Ада.Что с ней сделал этот гребаный мир безликих духов?! Где эта страсть, где этот огонь, что горел на её пальцах? Даже когда он разбил ей сердце, она была открыта и горяча. «Что с тобой стало, девочка моя?!» — Дура! Ты хотя бы понимаешь, что умрёшь?! — Какое отношение вы имеете к этому? Я помощи не просила и знала, на что шла. Будьте так добры, Господин, покиньте мою комнату и больше никогда здесь не появляйтесь. — Ты! — Люцифер заставил Лиссу встать, прижимая к себе. — Ты ничего не знаешь о Херидах! Думаешь, если тебя здесь приняли, то ты надолго задержишься? Два испытания и ты погибнешь! Всё это делается, чтобы уничтожить таких, как ты. Я тебе помогу. Беги! Беги на Землю и скрывайся ото всех. Особенно от этого ублюдка Айзека и Атама. — Не вижу никакого смысла. Я очень устала и повторно прошу вас покинуть мою комнату. Лисса холодно отбросила руки демона и направилась в ванную, но Люцифер развернул Лиссу к себе лицом и впился в её губы требовательным жестким поцелуем. «Ну, давай! Оттолкни меня. Ударь. Распсихуйся! Соблазни! Только не стой как холодная статуя. Ты же живая! Ты же рядом, вот твоё тепло, что исходит от тела, вот нежная шея, внутри которой яро пульсирует артерия, вот губы, вкус которых нельзя спутать ни с чем на свете, вот твой аромат, который живёт на моих постелях и той черно-белой рубашке, в которой ты меня соблазняла. Вот твоя плавно вздымающаяся грудь, так красиво украшенная чёрной тканью, которую я вот-вот с тебя стяну. Только не стой. Не молчи. Делай что-нибудь! » Люцифер потянул лямки платья вниз, спуская ткань и оголяя спину Лиссы. Губы демона не могли оторваться от лица Лиссы. Они покрывали каждую её часть: носик, щёчки, лоб, виски, уголки губ, глаза, бровки и все время возвращались к губам. Таким сладким. Демон не мог насытиться ими, а все потому, что девушка не отвечала на его поцелуи. Она стояла и смотрела на стену, при этом эмоционально заставляя демона отпрянуть от неё. Принц Ада удивлённо посмотрел на девушку, которая аккуратно прижала к груди платье, что должно было вот-вот упасть. — Во-первых, для удовлетворения ваших прихотей у вас есть невеста. Во-вторых, в мои обязанности не входит ублажать вас. В-третьих, если у вас есть какие-то проблемы со слухом, то я настоятельно рекомендую вам посетить доктора Хама. Последний вывод я сделала на основе того, что вот уже два раза я попросила вас покинуть мою комнату, однако вы не услышали. Люцифер следил за тем, как Лисса, дерзко смотря ему в глаза, показывала свое второе «Я». И пусть её губы прямо сейчас пухнут от поцелуев, пусть на её шее красуются засосы, которые демон по-хозяйски оставил на теле своей девочки, пусть она прикрывается снятым с неё платьем как полотенцем… Она все также горда, независима и холодна. Точно также она осадила его в первый раз, когда он накинулся на неё в библиотеке. Ему понадобилось немало времени, чтобы она доверилась ему. Да, тогда у него был план по завоеванию её сердца, потому что она была одной из коллекции. Теперь у него нет плана, а она больше не одна из многих. Она единственная. Она одна. Во всех смыслах этого слова. И теперь Люцифер должен кропотливо доказывать ей свою любовь. Если для этого ему понадобится больше века — пусть так и будет. Она может молчать и дуться сколько угодно. Всё равно она его женой станет. Люцифер в последний раз приблизился к девушке, что просто стояла на месте, невероятно нежно поцеловал её губы, откинул в сторону платье и погладил её спину вдоль позвоночника. — Спокойной ночи, девочка моя. — Спокойной ночи, Принц. Люцифер вышел из комнаты, а Лисса тяжело выдохнула. То самое сердце, что кричало о любви и страхе внезапно притихло, будто прислушиваясь к тому, что творилось вокруг. Тишина. А тело опять пропитано одеколоном Люцифера и опять засосы на шее кричат о том, как демон показывает свою страсть и желание быть единственным, кто владеет ею. Когда Лисса, наконец, легла в постель, как-то слишком на неё накатила волна возбуждения. Соски затвердели, кожа покрылась мурашками, а странное тепло, которое скрутилось в комочек внизу живота, пощекотало те самые точки внутри девушки. Только русоволосая ничего не чувствовала. Физически — Да, ещё как да! А душевно… Все та же противная пустота, все тот же холод. Огонёк презрения и коварства в ней просыпается лишь рядом с врагами, а наедине с собой хочется повеситься. Так тошно. Так отвратительно. Лисса вздохнула и, накинув лёгкий беленький халатик, вышла на балкон. Вдали бушевало море, в котором мучались несчастные души грешников. Лисса облокотилась о парапет и нечаянно её взгляд скользнул чуть дальше. Там огромная воронка засасывала воды моря, и те самые грешники начинали кричать все более истошно. Девушка грустно покивала головой и услышала радостный смех откуда-то сбоку. На этаж ниже Ости, сидевшая в шикарном кресле, что стояло на балконе Люцифера, в окружении прекрасных вечерних огоньков сидела и кормила демона с руки. А он будто ждал, когда Кареглазая выйдет на балкон и увидит их.Только вот сам свет будто объяснял их сложившихся отношения. Балкон Лиссы был погружен во мрак. Холодные колонны пропитаны соленым привкусом боли, ночь окрасила белый камень в серый. Девушка перестала любить белое и сейчас была благодарна тишине и темноте. В её комнатах был выключен свет, закрыты все двери, задернуты все шторы. Будто сам интерьер говорил о том, что творилось на душе у Лиссы: холодно, темно, одиноко и все это под печатью на семи замках. Там, где отдыхал Люци с Ости, царила радость. Прекрасная люстра, что была включена в комнате отдавала ярким светом и освещала даже огромный балкон, в котором установили два кресла, столик с огромным количеством вина и яств, а ещё мягкий ковёр с длинной ворсой. И все так ярко и красиво. У Лиссы это тоже было, но как только девушку заселили в апартаменты, её первым приказом было убрать все лишнее с балкона, сделав его полностью пустым. «Ревнуй! Ну же! Ревнуй так, чтобы торнадо грешников не могло сравниться с твоей яростью! Ревнуй так, чтобы твой огонь всех вокруг испепелил и остались только мы с тобой» Ости заметила взгляд Люци и, когда увидела Лиссу — хмыкнула и вовлекла демона в продолжительный поцелуй. Русоволосая отреагировала невероятно спокойно. Вернулась к рассматриванию торнадо, чувствуя, как золото, злой ревнивой ядовитой змеей, продвигается по руке дальше, добираясь до запястья, а огонёк на кончиках пальцев обиженно колышется из стороны в сторону, окрашиваясь в нечто чёрное, эмоционально чем-то похожее на зависть и одиночество. Да, Лисса, ты себя загнала в ловушку. Причём, без чьей-либо помощи.Что ж, ты сама в это впуталась — тебе и выбираться…