День гнева

      Если бы нечто подобное вытворил Рено, никто бы даже не удивился. Но Ценг?!       Это было невероятно.       Невозможно.       Нереально.       Немыслимо.       И, тем не менее, это произошло.       Еще несколько часов назад ничто не предвещало настолько бурного развития событий. Абсолютно рутинная работа – пробраться в чей-то особняк (Рено было наплевать, чей именно), найти какие-то документы и уничтожить их. Даже не выкрасть, а уничтожить на месте. Что может быть проще?       И поначалу все шло как по маслу. Они перехитрили охрану и проскользнули мимо видеокамер, незаметно поднялись на второй этаж, нашли нужную комнату. Ценг сразу обнаружил не так уж хорошо замаскированный сейф и вскрыл его с такой сноровкой, словно всю жизнь промышлял кражами или ограблениями банков.       Рено стоял на шухере и откровенно скучал, пока Ценг перебирал документы, быстро просматривая их, некоторые сразу откладывал в сторону, другие фотографировал.       Время тянулось невыносимо медленно, стрелки часов ползли, словно улитки по песку. Вокруг было тихо и спокойно, и Рено решился спросить вполголоса:       – Эй, шеф, эти бумаги… это же то, что мы ищем, не?       – Да. Можно было бы уничтожить их прямо сейчас, – ответил Ценг, аккуратно укладывая документы обратно в папку, – но лучше сначала показать президенту. Вдруг его заинтересует то, что я обнаружил. Пойдем, пора выбираться отсюда.       Но вернуться тем же путем не получилось.       – Шеф, там на крыльце какая-то движуха…       – Похоже, хозяева приехали раньше, чем я рассчитывал. Значит, уходим через сад.       Это оказалось не такой уж простой задачей. Чтобы избежать направленных во все стороны видеокамер передвигаться пришлось настолько замысловатым зигзагом, что любая змея бы обзавидовалась. В конце концов им удалось найти участок забора, который не просматривался ниоткуда.       За оградой оказался такой же сад, только очень неухоженный, словно о нем перестали заботиться много лет назад.       Ценг и Рено нырнули в заросли и передвигались в них почти ползком, прижавшись к земле и отводя в сторону колючие ветки. Мысленно Рено непрерывно матерился, проклиная сами кусты, того, кто их посадил, хозяев дома, который они обыскивали, того, кто поручил это сделать, а также небо и Дженову, которая на этот раз уж точно была ни при чем.       Спустя целую вечность непроходимые заросли все же закончились, сменившись другими кустами – без шипов и ощетинившихся загнутыми колючками плодов, но сплошь усеянными крупными белыми цветами с одуряющим ароматом. За ними просматривался забор, примыкающий к почти отвесной скале. Рено уже начал прикидывать, что проще – штурмовать ограду высотой почти в два его роста или попытаться подняться наверх, цепляясь за растения, укоренившиеся в трещинах скалы, как вдруг заметил небольшую железную калитку. Ценг, похоже, знал о ней, потому что направился именно туда, беззвучно скользя между ветвями словно призрак. Рено посмотрел на него и мысленно взвыл от зависти – к длинным волосам Ценга не прицепилась ни одна колючка. Это было даже как-то несправедливо, ведь по кустам ползали вместе.       Замок на калитке наверняка давно заржавел, но Рено был уверен, что сумеет открыть его без малейшего шума.       Они были уже в нескольких шагах от возможности незамеченными выбраться на улицу, как вдруг Ценг жестом приказал остановиться и замереть, хотя вокруг было тихо и спокойно. Шорох шагов и голоса вдруг раздались прямо у них над головой. Рено задрал голову и увидел сквозь переплетение ветвей крошечную ажурную беседку на самом краю утеса. То, что в Вутае такие строения называются "чайными домиками", он уже знал. И, похоже, именно сейчас там кто-то собирался пить чай, созерцая облака, или заняться чем-нибудь поинтереснее.       В любом случае, это могло затянуться надолго, а запах цветов тем временем стал невыносимым, от него чесалось в носу и в горле, начали слезиться глаза.       – Ш-ше-еф... Я сейчас ч-чихну... – шепотом пожаловался Рено.       Ценг, не оборачиваясь, погрозил ему кулаком, и Рено моментально заткнулся, для надежности зажав нос ладонью, чтобы и вправду не чихнуть. Но от въедливого цветочного "аромата" деваться по-прежнему было некуда.       – Мать моя женщина... да что ж за хрень такая вонючая...       – Это вутайский горный жасмин, – шепотом объяснил Ценг. – Если не можешь выдержать его запах, лучше уходи.       – А…       – А я останусь. Хочу кое-что выяснить. Это не связано с нашим заданием, так что можешь идти. Вот, – Ценг протянул ему папку с документами, – отнеси Руду и ждите меня у вертолета. Дорогу обратно найдешь, не потеряешься?       – Не потеряюсь! – пообещал Рено.       Обещание оказалось несколько опрометчивым, так как город явно строился без определенного плана, кривые улочки переплетались и пересекались под немыслимыми углами, но, в конце концов, немного попетляв по ним и пару раз уткнувшись в тупик, Рено выбрался на северную окраину. Оттуда можно было дойти до места, где они оставили вертолет, прямо по берегу моря, уж точно не потерявшись по дороге.       Папку с бумагами Рено сразу же вручил Руду:       – Вот. Это мы должны доставить президенту. На, спрячь куда-нибудь, а то я еще помну или испачкаю. Неловко получится, да, напарник?       – А где Ценг?       – Сказал, что догонит, – пожал плечами Рено. – Кажется, он услышал что-то интересное и задержался, чтобы разобраться. Так что будем ждать. Сигарету хочешь? Не? А, ну да… ты ж у нас правильный…       Рено успел выбрать из волос и отцепить от одежды все колючки и докуривал вторую сигарету, когда над ним внезапно навис Руд.       – Так где Ценг?       – Понятия не имею! – огрызнулся Рено. – Когда я видел его в последний раз, он сидел в вонючих вутайских кустах и подслушивал разговор каких-то невидимых вутайцев. Я не знаю, нафига ему это надо и сколько еще он там просидит...       – Нисколько, – вдруг сказал Руд, глядя куда-то поверх головы Рено. – Он возвращается.       Рено обернулся в ту сторону и выронил сигарету.       – Что за нах... За ним кто-то гонится?!       Ценг действительно бежал так, словно его по пятам преследовала орда мутантов, вырвавшихся из лаборатории Ходжо. Оступился на крутом склоне, скатился вниз чуть ли не кувырком, сразу вскочил и, даже не отряхнувшись, помчался к вертолету, проваливаясь по щиколотку в рыхлый песок.       – Твою мать... – выдохнул Рено, потянувшись за шокером. – Руд, запускай мотор!       Но за Ценгом никто не гнался. Еще издалека он махнул рукой: "убери оружие, не понадобится", подбежав сразу запрыгнул в вертолет, втянул за шиворот чуть замешкавшегося Рено.       – Взлетаем!       – Обратно в Мидгар? – на всякий случай уточнил Руд.       – Нет... туда... – Ценг указал направление, пытаясь отдышаться. – К южному выходу из бухты.       – Шеф, мы куда-то опаздываем? – поинтересовался ничего не понимающий Рено.       Ценг проигнорировал вопрос. Похоже, он его и не услышал, словно бы занят обдумыванием чего-то важного.       – Мы у южного края бухты, – сообщил Руд. – Куда дальше?       Ценг долго всматривался в здания на берегу, прежде чем указать направление.       – С верхней площадки той башни должен взлететь вертолет. Следуй за ним.       – На каком расстоянии? – уточнил Руд. – Так, чтобы на нас не обратили внимание?       – Нет. Как можно ближе. Я хочу рассмотреть пассажира.       Больше вопросов Руд не задавал. Рено тоже не рискнул, хотя очень хотелось – поведение Ценга казалось ему все более странным. Вот он почему-то снял пиджак, аккуратно повесив на спинку пилотского кресла. За пиджаком последовал галстук. Портупеи с кобурой на нем не было – миссия «без оружия», по этой же причине Рено пришлось оставить дубинку в вертолете.       – Эй, шеф, тебе че, жарко?       Ценг опять не ответил.       Рено вдруг понял, что ничего не понимает в происходящем. Что это за вертолет, абсолютно безвредный на вид, похожий на дорогую игрушку скучающего богача? Кто этот человек, так заинтересовавший Ценга? Один из тех, чей разговор он подслушивал? Одни вопросы – и никаких шансов получить ответы на них.       В конце концов Рено встал за спиной у Ценга, чтобы тоже присмотреться к загадочному вертолету и взглянуть на тех, кто в нем находится.       Как только они приблизились, у пассажира другого вертолета, похоже, возникло точно такое же намерение – он поднялся со своего места, подошел к стеклянной дверце и вдруг полностью откатил. Словно стекло было недостаточно прозрачным и мешало ему рассмотреть преследователей. Возможно, он действительно плохо видел, поскольку оказался очень стар – сгорбленный и сморщенный, он был похож на древнюю черепаху, выползшую из пруда погреться на солнышке.       Ценг крикнул ему что-то по-вутайски – то ли задал вопрос, то ли назвал по имени. Старикашка наклонил голову, подслеповато всматриваясь, и вдруг ухмыльнулся с невероятным злорадством, разразился длинной тирадой (непонятной для Рено, но, судя по интонации, оскорбительной) и, указывая скрюченным пальцем на Ценга, визгливо захохотал.       В этот момент Ценг прыгнул.       По мнению Рено, на подобный прыжок вряд ли была способна даже Дарк Нэйшн. Но у Ценга получилось. Вертолет сильно качнуло, пилот вцепился в штурвал, пытаясь выровнять машину. Старик-вутаец у него за спиной безуспешно пытался отбиться от Ценга, который прижал его к полу, навалившись всем весом.       Рено показалось, что между ними блеснуло лезвие короткого ножа, и это не мог быть нож Ценга – тот обеими руками стискивал горло тщедушного вутайца.       Тем временем пилот справился с управлением и, удерживая штурвал одной рукой, другой потянулся к висевшей на поясе кобуре.       – Осторожно! У него оружие!       Ценг поднял голову и, мгновенно оценив угрозу, дернул вутайца на себя, прикрываясь от пуль. Сразу же перекатился к двери и кинулся вниз, по-прежнему не отпуская своего врага, скорее всего, уже мертвого.       Рено вдруг вспомнил о ящике с гранатами, который запасливый Руд погрузил перед отлетом, хотя они вовсе не собирались ни с кем воевать. Первой под руку попалась зажигательная. Рено ухмыльнулся.       – Эй, Руд! А ну-ка, отгони этого козла подальше! У меня тут для него подарочек…       Руд, как и следовало ожидать, понял его с полуслова. Пилот вражеского вертолета тоже явно почуял что-то неладное и принял решение удирать, ничуть не заботясь о судьбе своего хозяина. Хотя, возможно, его вполне устраивало, что хозяин (теперь уже бывший) отправился на корм рыбам.       – Давай за ним! Ближе… еще! Ну вот, вроде достаточно… – Рено как следует размахнулся. – Получи, урод, гранату!       Изящный прогулочный вертолет на мгновение стал похож на хрустальную шкатулку, наполненную струящимся пламенем, а потом провалился вниз, распадаясь на части. До воды долетели лишь дымящиеся обломки.       – Красиво, да? А теперь поворачивай назад и снижайся! Будем шефа вылавливать!       В тот момент ему еще казалось, что это будет достаточно просто – всего лишь опустить вертолет пониже и сбросить Ценгу веревочную лестницу. Но на поверхности воды никого не было. Рено вдруг вспомнил, что понятия не имеет, насколько хорошо Ценг умеет плавать. И умеет ли вообще? Рено выругался, сбросил пиджак, разулся и выругался еще раз – потому что слово «вылавливать» внезапно обрело смысл, который ему очень не нравился.       – Руд, ниже. Еще ниже! – Рено всмотрелся в темную воду, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. – Я прыгаю.       И бросися вниз, надеясь, что светлое размытое пятно, мелькнувшее в глубине, это рубашка Ценга.       Так и оказалось. Погрузившись в воду, Рено увидел внизу и Ценга, и старика-вутайца. Противники, сцепившись в последнем смертельном объятии, медленно опускались на дно, и за ними тянулся кровавый шлейф – словно алая дымка в прозрачно-зеленом воздухе.       Вода – не воздух. Ею невозможно дышать.       Осознав это, Рено сгреб Ценга, крепко вцепившись то ли в рубашку, то ли в волосы, и, отпихнув ногами труп старика, рванулся вверх – к солнечному свету. Что и как было дальше, Рено вряд ли сумел бы подробно рассказать даже на допросе с применением спецсредств. Кажется, он каким-то образом понял, что Ценг не успел захлебнуться, а просто потерял сознание от удара о воду. Кажется, сразу решил плыть не к берегу, а к островку посреди бухты, до которого было намного ближе...       И доплыл сам, и дотащил Ценга, и сумел привести его в чувство без всяких там врачей, эликсиров и магии... и даже почти без мата. Но это уже не точно, так как сам он не помнил, а свидетелей поблизости не оказалось.       Когда Ценг пришел в себя настолько, что попытался подняться, Рено прислонил его спиной к гранитному валуну, прикрикнув: "Сиди тихо, твою мать! Не рыпайся, а то опять вырубишься!" и плюхнулся на гальку рядом. Руд уже давно кружил над ними, выбирая место для посадки. Наблюдая за его попытками приземлиться на узкую песчаную косу, которой заканчивалась отмель, Рено вытащил из кармана пачку сигарет, не сразу понял, что она мокрая насквозь, как и вся его одежда, а когда понял – смял в кулаке, молча. Ругаться не было смысла, так как матерись или не матерись, а возможность купить новую пачку появится только по возвращении в Мидгар.       Обычно неторопливый Руд бежал к ним по усыпанной ракушками отмели.       – Шеф, ты как? Встать сможешь?       Ценг кивнул. Тогда Руд осторожно поднял его на ноги и, поддерживая, повел к вертолету. Рено посмотрел на скомканную пачку сигарет, швырнул ее в море и поплелся следом.       В вертолете Ценг сел прямо на пол в транспортном отсеке, прислонившись спиной к стенке. Рено, немного подумав, устроился рядом с ним – в пилотское кресло почему-то вообще не хотелось. Руд оглянулся на них и укоризненно покачал головой.       – Лови аптечку!       Рено чуть не спросил "зачем?", но вдруг вспомнил: блеснувшее под лучом солнца лезвие ножа, пилота, который открыл огонь почти не целясь (но с такого расстояния и слепой не промажет!), и кровь, расплывавшуюся алой дымкой в зеленоватой воде...       Но тогда Рено решил, что это кровь старика, получившего всю обойму почти в упор, а потом ему даже в голову не пришло проверить, не ранен ли Ценг.       Оказалось, ранен – правый манжет рубашки был ярко-алым и мокрым не только от воды. Рено расстегнул его, осторожно сдвинул и вздохнул с облегчением, обнаружив лишь небольшой порез. Похоже, старик полоснул Ценга по запястью, пытаясь высвободиться из захвата. Да что он еще мог сделать, если в его распоряжении был только крохотный ножичек, спрятанный в рукаве!       – А… это же просто царапина. Да вообще фигня! Щас перевяжу, даже не заметишь… а, нет, сначала антисептиком обработаю – потерпишь, да? А то вода в этой сраной бухте нифига не стерильная!       Когда Рено закончил, Ценг положил перевязанную руку на колени и отвернулся, по-прежнему не говоря ни слова. Рено удивленно посмотрел на него и решил, что настала пора обидеться.       – Эй, шеф, ты мне ничего не хочешь сказать, а? Даже поблагодарить? Нет, ну ниче ж себе! Я тут жизнью рискую, из воды вылавливаю и… ничего, да?       Ценг словно не слышал, и Рено вынужден был переключиться на другого собеседника:       – Ру-уд! А ты чего молчишь? Я же мог утонуть, а ты что, нисколечко не переживал, да? А еще напарник!       – Чего мне переживать? Такие, как ты, не тонут.       Вот это уже было по-настоящему обидно, хотя Руд, скорее всего, подразумевал популярную в трущобах шутку о тех, кому "суждено быть повешенными".       Рено полез в карман за сигаретами, вспомнил, что сам же их выбросил, вспомнил почему, и тут его накрыло по новой.       – Ты, блин, мастер воздушных трюков! Я из-за тебя без сигарет остался! Ты, мудак, чуть не утонул в этой гребаной луже, и я чуть не утонул вместе с тобой! А теперь сидишь и молчишь, да? Ничего не хочешь сказать? С какого хера тебя вообще переклинило! Что это было, твою мать?! В тебя Дженова вселилась, что ли? Или Дарки покусала? Бля, я всегда знал, что она бешеная! Или Ходжо накачал каким-нибудь озверином? Ты вообще меня слышишь, ублюдок?! Просто открой глаза и скажи – что! это! было!       Вместо Ценга неожиданно ответил Руд:       – Кажется, это называется "амок". Рено, ради всего святого, заткнись и не лезь к нему сейчас, а то и тебя придушит.       Разумеется, Рено не внял предупреждению и продолжал орать, пока не охрип и не перебрал все возможные объяснения, вплоть до самых фантастических – вроде воздействия инопланетян и нейролингвистического программирования, о котором как-то случайно услышал, даже не предполагая, что подобные методы уже вовсю практикуются корпорацией – в частности при подготовке Солджеров.       Ценг по-прежнему никак не реагировал на этот поток предположений и ругательств, и Рено в конце концов выдохся и заткнулся, выдав напоследок неуверенное "…вутайской травки обкурился, что ли…"       В кабине вертолета повисло молчание, нарушаемое лишь мерным рокотом винтов. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем Ценг поднял голову и спокойно сказал:       – Я привык всегда платить по счетам, какими бы давними они не были.       Пока Рено пытался понять, что это значит, Ценг продолжил:       – За последние полтора часа ты три раза назвал меня ублюдком, дважды – сукой и еще несколько раз мудаком. Это все, что ты думаешь обо мне, или хочешь что-то добавить?       Разумеется, что-либо добавить Рено не рискнул и вообще сидел тихо до самого Мидгара.       Три дня спустя Рено застал Руда за очень странным занятием: тот листал словарь вутайского языка, время от времени выписывая что-то на листок бумаги.       – Нафига тебе это? – удивился Рено. – Не, погоди, не отвечай. Дай угадаю – ты завел подружку и хочешь поговорить с ней на ее родном языке, да? Ой смотри... ляпнешь что-то не то...       – Нет. Я пытаюсь разобраться, что такого мог сказать тот старикашка Ценгу.       – Ну и как? Получается?       – Не знаю. Первую фразу мне не удалось расслышать, а вторая – что-то вроде "ты потерял не только имя, но и честь".       – Хммм... – Рено задумался. – Это что-то означает?       – Понятия не имею, – признался Руд. – Но теперь мы, по крайней мере, знаем, за что Ценг может убить без приказа.