Кукловод

Утро к себе располагает. Это понимает Чимин стоит ему открыть глаза и посмотреть в окно, которое он вчера забыл зашторить. Сейчас только восемь утра, но желание выйти на улицу прямо-таки дарует Чимину крылья. И он, окрылённый этой идеей надевает вчерашние вещи и, тихо одевшись выходит из квартиры. На улице ожидаемо много народу спешащих на работу и учёбу, но Паку это не мешает любоваться блеском белоснежного покрывала. Небо кристально чистое, голубое-голубое с ярко сияющим зимним солнцем, что только начинает раскидывать свои лучи. Откинув мешающую чёлку, он подставляет лицо лучам, что приятно щекотят кожу. Он идёт, не задумываясь о маршруте наслаждаясь волшебной погодой, холодной, но такой солнечной и щекочущее чувство внутри не покидает. — Чимин? — он слышит знакомый голос и поворачивает голову к источнику. Пак сам не заметил, как притопал к зданию психотерапии. — Доброе утро, хён. — улыбка подобна солнцу озаряет лицо, а вместе с тем и Юнги, который приятно удивлён встрече. — Кхм, что ты здесь делаешь в такую рань ещё и легко одет. Решил себе пятую точку отморозить? — говорит Юнги подходя ближе. — Да я просто гулял, сам не знаю, что здесь забыл. — Чимин растерялся и дабы не создавать неловкую ситуацию разворачивается на пятках и спешит удрать. — Стой! Рад был тебя видеть. И не гуляй долго. — бросает Юнги ему в след и тот обернувшись улыбается уголками губ и роняет тихое: — Ладно. 14:45. Юнги ожидает семью Чимина, что подарил с утра такой солнечный заряд энергии, что ослепил даже Намджуна, который был дико сонным. — Семья Пак. — в кабинет заходит семья Чимина и Юнги кланяясь в приветственном жесте предлагает сесть. — Здравствуйте, Мин Юнги. Чимин предупредил вчера о нашем приходе? — Да, сказал, что вы хотели что-то обсудить. Он выглядел смущенным. — Он всегда скромняшкой был, просто характер…грубоватый. — миссис Пак осекается не желая говорить о характере сына, который достался от его отца. — Имеете представление такому его поведению? — в деловой форме спрашивает Мин. — Мягко намекаете, что мы к этому причастны? — Юнги хочет вернуть свои слова назад, но миссис Пак продолжает поджав губы. — Мы все время пропадаем на работе и когда Чимин был маленьким он оставался один, за ним присматривала тётушка, развлекала, но ему не нравились новые люди, поэтому ни одна нянька не задерживалась у нас долго, мы перестали их нанимать и Чимин оставался совсем один. Он самостоятельно занимался, все время что-то читал и редко разговаривал с нами, а нам и некогда было, но мы и подумать не могли, что это все скажется на нем так серьёзно. Он как-то заикнулся, что устал от такой жизни и я сразу поняла, что все так оставлять нельзя и направила его к вам. Я знаю, что поначалу его раздражала ваша компания, все-таки новый человек, но спустя две недели он начал улыбаться и даже сам предложил посидеть с Миён. Он никогда не любил оставаться с ней один, а тут. Я была очень рада, все благодаря вам. — Было действительно сложно достать его из своей скорлупы, но он сам все сделал. — сказал Мин усмехнувшись, вспоминая с чего все начиналось. — Честно мне иногда и слова не давал вставить, говорил без умолку, не без агрессии конечно, грубил, но со временем успокоился. Судя по его поведению, у него с детства дефицит внимания, он интроверт, что ещё хуже, когда живёшь в нашем обществе… — Он однажды сказал, что вы к себе располагаете. Думаю вы ему нравитесь и ему приятно в вашей компании. — загадочно сказала Миссис Пак заставив Юнги краснеть. — Замкнутые в себе быстро тянутся к людям, которые проявляют доброту и позволяют делать все, что им хочется. Видимо и Чимин под властью этого чувства. — Мин быстро скооперировался под тяжёлым взглядом родителей Чимина, особенно отца, который молча все слушал не спуская с него тёмных глаз. У Чимина они ванильно-ореховые, мамины. — Зато он счастлив. Пусть уж общается с вами, чем с нынешней молодёжью. Вы взрослый, приятный мужчина, я вам доверяю, вы заставили Чимина улыбаться, иногда он прямо-таки светиться. — например, как сегодня утром. Вспоминает Юнги улыбаясь. — Я очень рада, за своего мальчика. Мы его очень любим и не хотим потерять. — Не волнуйтесь больше у него дурных мыслей не возникнет. Я об этом позабочусь. — Я уверенна в вас Мин Юнги. Большое спасибо. — Юнги поклонился и уже собирался облегчённо вздохнуть, как Миссис Пак продолжила. — О, чуть не забыла! Мы бы с мужем хотели пригласить вас к нам на Рождественский ужин, в знак благодарности, если у вас не будет планов на этот день. — О я… Планов нет, но не думаю, что это удобно. — Мин тушуется, считает это слишком… Просто слишком. — Что вы такое говорите?! Мы будем очень рады и Чимин будет рад. Хочу чтобы хоть одно Рождество он провел счастливо, а не запирался в своей комнате с книгами. — Он не любит этот праздник? — Думаю дело не в празднике. — Хорошо, я понял. Буду рад прийти. — ответил Юнги натянув улыбку. — Замечательно. До свидания.

***

— Они, что?! — слишком впечатлительный Намджун пугает своим голосом, даже птиц, поэтому они с Мином теперь едят исключительно в его кабинете во время обеденного перерыв, да бы избежать любопытных глаз и ушей. — Глухой что-ли? Только же сказал. Позвали встретить с ними Рождество. — Я конечно закрою глаза на то, что ты променял меня на своего кукловода, но… — Прекрати его так называть! — прикрикнул Мин перемешивая рис с соусом. — Ладно-ладно, тебе очень повезло. Его родителям ты уже нравишься. — На что это ты намекаешь? Прибереги при себе свои грязные мыслишки. Чимин мой пациент… — иногда Юнги и сам не верит своим словам. Думать о ком-то в романтическое плане? Юнги давно уже забыл об этом, на первом месте всегда была работа, любимая, что немаловажно и ничего больше было не нужно, друг есть, квартира есть, и о большем Мин как-то не задумывался. Каждый день он слушал о жизненных проблемах людей и будто бы проживал их жизнь вместе с ними, это увлекательно и Юнги этого вполне хватало. Что же изменил семнадцатилетний парень? — О кого я вижу! Смотри-ка. — говорит Джун кивая в сторону окна. Юнги без особого энтузиазма подходит, но когда видит, кто стоит возле здания теряет дар речи. — Господи, что он здесь делает? — Сталкерит тебя. — шутит друг, но тут же прокашливается и уже более серьёзно смотрит на друга, который не отлипает от окна. — Знаешь Юн, мне кажется он сильно привязывается к тебе, ты единственный кто его принял таким какой он есть и он опасен тем, что не оставит тебя в покое. Ты для него нечто собственное, у него нет никого ближе тебя, ты даже ближе к его сердцу, чем родители. Он импульсный ребёнок, не боишься? — С чего бы мне его бояться? — будто в прострации отвечает Мин наблюдая, как Чимин ходит туда-сюда не решаясь зайти. Почему? Юнги хочет знать почему. — Я бы боялся. Ты берёшь на себя огромную ответственность. Один твой неверный шаг и он снова вернётся к тому, что было. Думаю теперь в его жизни появился смысл и если он исчезнет, он не то, что жить не захочет, существовать и вот тогда он точно совершит, то что хотел. — Не зарекайся. — огрызается Мин повернув голову в сторону друга. — И что это значит появился смысл? Думаешь… — Мин боится собственных догадок. — Что вижу, то и думаю. Ты то за него не просто так печешься, на ужин к ним идёшь, домой отвозишь, гуляешь с ним, небось и переписываешься. — чистая правда, но Мин об этом умалчивает. — Слушай, Джун… — Делай, как считаешь нужным. Если не веришь мне насчёт него, присмотрись получше и ради Бога спустись уже к нему. А то он так и будет стоять. Юнги вдруг осеняет, что Чимин стоит там только ради него, и никого больше. По крайней мере он хочет так думать. Мин хватает пальто с вешалки и несётся вниз. — Что на этот раз? — спрашивает он подлетев к Паку, который стоит солдатиков спрятав руки в карманы, а нос в вязаный шарф. — Я узнал, что родители позвали тебя встретить с нами Рождество. Почему ты согласился? Часто ходишь к своим пациентам в гости? — и рад, и вроде злиться. Мин не понимает этого ребёнка, но думает, что родители конечно ничего ему про это не сказали и просто поставили перед фактом. Такое никому не понравиться, но Юнги все же надеется, хоть чуть-чуть, что Чимину приятно, что Юнги заглянет в гости. Он же теперь не чужой человек. Так ведь? — Если захочешь, не приду. Я согласился только ради тебя. — Ради меня? — у младшего глаза по пять копеек и взволнованный вздох, что облаком улетучивается в небо. — Я не зациклен на праздниках, да и родители твои меня не волнуют… Волнуешь ты. — говорит Мин пряча глаза, потому что боится увидеть реакцию на свои слова, но последнюю фразу говорит в лоб делая шаг ближе. Чимин застывает статуей, уже в который раз рядом с ним не зная, что сказать и какие эмоции проявлять. Всё это с ним впервые, он озадачен и не знает, как правильно поступить, поэтому снова сбегает. От стыда наверно, или от самого себя. — Буду ждать тебя в среду к восьми, адрес пришлю. — бормочет младший пряча алые щёки и уже собирается разворачиваться в сторону дома, как: — И знай, ты первый к кому я иду в гости. — теперь Мин смотрит на Чимина по другому, эти смущенный красные щёчки и глаза полумесяцы выбили из колеи. Чимин редко смущается. Хотя в последнее время все чаще. Неужели Намджун прав? Это меняет, все. Вообще все.