Что скрывает солнце?

Лунный свет едва проходил через приоткрытые окна, занавешенные светло-желтыми шторами. Небольшая комната, длиной в шесть шагов, была довольно уютной: в углу располагался письменный стол, на котором стоял игровой компьютер с включенной игрой и небрежно разбросанные клочки бумаги. Рядом стоял невысокий книжный шкаф, заполненный различными комиксами и книгами; уже по тому одному, как они были запылены, видно было, что до них давно не касалась ничья рука. Давно забытые свитки лежали в бумажном помятом пакете, неуклюже опрокинутом к высокой стене, на которой висели красочные плакаты с изображениями современных музыкальных рок-групп. У самого окна стояла массивная дубовая кровать с закругленным изголовьем, занимавшая чуть ли не всю стену и половину ширины всей комнаты, когда-то с аккуратно сложенным постельным бельем, но сейчас изрядно помятая и неряшливо заваленная многочисленными мягкими подушками и грязными промокшими лохмотьями. Изнуренный после тяжелых продолжительных миссий и тренировок, Боруто спал на ней так, как был, не раздеваясь и ничем не укрываясь. Он лежал на кровати навзничь, постоянно ворочаясь и сжимая сбившуюся простынь в руках. Тяжело дыша и нахмурившись, он хотел вскрикнуть — и проснулся весь в поту, с мокрыми волосами, и, задыхаясь, приподнялся в недоумении. — Опять этот сон… Столько времени прошло, — сказал он, садясь на кровать и переводя дыхание. Но странно, сон словно все еще продолжался: перед глазами все еще стоял зловещий образ Момошики. Прожигая безумным взглядом испуганного мальчика, он нагнулся над ним и нарочитой усмешкой прошептал: — Я вижу все, что тебя ждет, — пробормотал он с ухмылкой, словно видел его насквозь. Боруто не мог пошевелиться — тело словно парализовало от необъяснимой тревоги, которая нарастала с каждой секундой. — Хорошенько запомни… Однажды твои голубые глаза украдут у тебя всё. Боруто нервно задрожал от лихорадочного холода и, сбросив с кровати одеяло, встал и уселся на краю постели, спиной к окну, под которым еле слышно выл прохладный ветер. Он не хотел ни о чем думать, но в голове продолжали мелькать обрывки воспоминаний, которые преследовали его уже несколько месяцев. Боруто медленно приподнял свою правую руку, рассматривая небольшой ромб на своей ладони. — Карма дает мне много преимуществ в бою, но у меня создается такое ощущение, словно она принадлежит не мне, а другому человеку. Значит ли это, что метка связывает меня с Момошики? Быть может, я являюсь лишь для него сосудом, и при определенных обстоятельствах он может захватить мое сознание и использовать меня в своих целях? — рассуждал Боруто, однако эти мысли лишь пугали его. — Завладев моим телом, он сможет навредить всем, кто имел неудачу находиться рядом с ним в этот момент. «Оказавшись в госпитале после битвы с Боро, я не помнил ничего о том, что происходило после нее»

***

Боруто медленным шагом направлялся к больничной палате, где должна была лежать обессиленная Сарада. Прошло уже несколько часов с момента окончания битвы, но она так и не очнулась из-за большой потери своей чакры. Расхаживая по одиноким коридорам госпиталя, он впал в глубокую задумчивость и пытался проанализировать произошедшее с ним за последний год, однако все мысли перемешались между собой и не оставляли никакой возможности здраво оценить обстановку. Все, что ему хотелось — углубиться и уединиться ото всех, ведь злобное презрение к себе настолько накопилось в душе молодого человека, что ему не хотелось ни с кем контактировать. Каждый раз сталкиваясь с врагом, он оказывался на волосок от возможной гибели, однако его в большей мере пугал тот факт, что под угрозой оказывались близкие ему люди. «Один мой неверный шаг может привести к невозвратной жертве другого человека. Какое право я имею обрекать кого-либо на подобное? Нужно действовать более сознательно и рационально, а не идти на поводу у эмоций» Непроизвольно встряхнув своими растрепанными волосами, Боруто отогнал навязчивые мысли и резко остановился перед нужной палатой. «Надеюсь, я не навредил ей. Я сделал всё, что в моих силах» Услышав за дверью знакомые голоса, Боруто напрягся, не решаясь идти дальше. — Боруто? Ты в этом уверена? — напряженно сказал Саске. «Они говорят обо мне? Думаю, пока заходить не стоит» С непроизвольным волнением он приложил ухо к стене и стал прислушиваться к разговору, стараясь не издать ни единого звука. — Его карма стала другой, нежели обычно. У него вырос рог, и в правом глазу появился бьякуган, — пробормотала Сарада с испугом в голосе, — Он быстро разгромил врага, которого мы не могли одолеть целой командой. У него была какая-то невероятная сила! Будто он и не был Боруто. Словно он стал… — Ооцуцуки, — хладнокровно перебил Саске, оставаясь чрезвычайно спокойным, словно слова дочери его не удивили, а лишь подтвердили его собственные догадки. Припав к стене, Боруто изрядно побледнел и прикусил губу: его мертвым холодом окатило ужасное ощущение потустороннего в его теле; жуткие мысли о том, что он мог сделать в таком состоянии заставили его сердце судорожно биться. В одно мгновенье влияние этой пугающей мысли вынудили его вновь забыться и, встрепенувшись и ни на кого не глядя, пойти вон из этого места.

***

Впадая в полудремоту, Боруто натянул на себя одеяло и закутался в него. Согреваяясь от назойливого холода, он решил подвести итог своим ночным размышлениям. «Нужно поскорее успокоиться и завтра в подробностях разузнать всё, что известно о Карме. Сейчас бессмысленно делать какие-либо поспешные выводы, но то, что Кара так настойчиво пытается вернуть Каваки назад, свидетельствует лишь об огромной силе, которой он обладает. Интересно, с какой целью они хотят ее использовать?» Так и не найдя ответа на вопрос, он беспамятно провалился в сон, прижав к себе небольшую подушку, словно искал от нее хоть какую-нибудь поддержку.