Гарри Поттер и каменная философия

Гарри помнил странное поведение Питера в поезде, и всю неделю его так и подмывало спросить, почему он так себя вел. Так что дождавшись первого воскресенья, Гарри тихо слинял, пошуршав всем на уши, что хочет написать длинное-предлинное письмо тёте Петунье, после чего исчез. Улучив подходящий момент, он скользнул за портрет Корвина Мракса, подобрал в комнатушке заранее приготовленный рюкзак с бутербродами, надел его на плечи, подождал, пока Пит не устроится поудобнее на клапане, включил Люмос и начал спускаться. Спуск вниз всяко легче, чем подъем на ту же высоту. Ну, а если это ещё и долго, то Гарри и поиграть успел: меняя ноги, вприскочку, на одной ноге, двумя через две ступеньки и всякие прочие приемы разных па… При этом Пита на рюкзаке изрядно помотало от гарриных экзерсисов, и несколько раз он едва не навернулся с него на железные ступени. Но крыс не протестовал, только крепче вцепился лапками в воротник да посильнее сжал челюсти. Но вот наконец и Тайная комната. Всё тот же зеленый полумрак, мерцающие водные блики на стенах, щербатые старые колонны, оплетенные змеями. Василиска нигде не видно, но его присутствие тем не менее хорошо ощущалось. В воздухе стоял застарелый кислый запах рептилии, а на полу там-сям валялись чешуйки вперемешку с косточками кроликов и крыс. Гарри спустил Пита на пол и скинул рюкзак. Питер принял человеческий облик и встал рядом с Гарри. Взволнованно сказал: — А кот-то наш союзник! Мой запах своим перебил. — И что? — не понял Гарри. — Ты же ничем не пахнешь, как профессор мог тебя почуять? — О-о-о, Люпин — может! Он оборотень, Гарри. — Чего-о-о?! — Гарри так резко развернулся к Питу, что чуть не упал, запнувшись ногой о ногу. — Господи, какой оборотень? Они же жутяры страшные! Я их по телевизору видел!.. — В реальности они ещё страшнее… — скуксился Питер. И забормотал: — Шарлатан ушел, волк пришел. Если ещё и волкодав Блэк припрется, то пророчество, считай, сбылось… — Стой, Пит, а ты что, Люпина знаешь? — додумался Гарри. — Мы вместе в один год поступили и учились от звонка до звонка. Уж не знаю почему, но Дамблдор разрешил оборотню учиться в школе, тут даже персональные апартаменты для него построили, где он прятался каждое полнолуние. Над входом в его убежище стоит Гремучая ива. Ты видел это дерево? Гарри кивнул, припомнив странное разлапистое растение, которое агрессивно хлестало ветвями каждого, кто приближался. Дети не любили это дерево, потому что оно безжалостно убивало птичек, и земля под ним была усыпана перьями и птичьими трупиками. — Её посадили в тот год, когда Люпин пришел в школу, — продолжил Питер. — Ход под ней ведет в хижину, стоящую в паре миль отсюда, на окраине Хогсмида. Стыдно признаться, Гарри, но мы тогда были такими безголовыми… Узнав про оборотня, мы, трое идиотов, пришли в восторг. Ну ещё бы, полная Луна, ядовитые слюни капают с оскаленных клыков… и реальная опасность ежесекундно. В любую минуту он мог нас порвать. Но мы же умные, ловкие, хитрые, что нам какой-то оборотень?.. Придумали стать анимагами. Гарри высмотрел у бассейна кусок рухнувшей колонны, отошел и сел на обломок, Пит последовал его примеру, присел рядом. Помолчали. Потом Гарри колупнул ногой камушки и нерешительно спросил: — А какой он… оборотень? Истинный хоть?.. — А есть разница? — тихо спросил Пит. Гарри пожал плечами. Снова пнул камушек. — К истинным относятся зверолюди — вилктаки, волвены, ещё какие-то. Когда они превращаются, то сохраняют человеческий разум в звериной ипостаси. А ты сказал, что Люпин мог порвать вас в любую минуту, что вы постоянно были в опасности рядом с ним. Опиши мне волка Люпина. — Н-ну-у-у… — задумался Пит. — На лесного волка он совсем не похож… Дай-ка палочку. Гарри поспешно подал ему свою палочку, и Пит начертил ею в воздухе контур чего-то упыреобразного: тощее короткое тельце на непомерно длинных конечностях, круглая голова на тонкой кривой шее, вдобавок ко всему существо было без хвоста и плешивое… Гарри поморщился. — Это ликант. Одержимый оборотень. — Расскажи, — попросил Пит. — Я в них не разбираюсь. — Тут вот в чем разница… — неторопливо, взвешивая каждое слово, начал Гарри. — Истинные оборотни, иначе говоря, зверолюди, живут в ладу со своим внутренним зверем. Индеец сиу, превращаясь в пуму, ведет своего зверя аккуратно, его пума осторожна и деликатна, на глаза обычному человеку старается не попадаться. Точно так же ведут себя и оборотни-гризли, немало людей удивлялись тому, что остались живы после встречи с гигантскими медведями, не подозревая, что на самом деле они встретили тотемное животное индейского племени — шамана-оборотня. Так же и европейские оборотни-волки. Внешне они ничем не отличаются от лесных зверей. А этот… — Гарри кивнул на туманный след рисунка. — Простой ликантроп, человек, одержимый зверем, и ладно бы просто превращался в волка, чтобы повыть на луну раз в месяц, так нет же. Он ещё и сопротивляется, не принимает своего зверя, подавляет его сущность, не понимая, что он давит и душит самого себя. Поэтому он и выглядит вот так — смесью человека и зверя, бесхвостый, лысый и с черт-какими-лапами… ноги у него вон, и человечьи, и звериные сразу. Именно ликанты убивают людей. Те, кто частично принял своего зверя. Они прямоходящие, с человеческим торсом, но головы у них волчьи. Волчьи у них и челюсти. Одержимые не могут размножаться, поэтому и кусают людей, чтобы заразить и подарить миру ещё одного оборотня. — А эти, истинные, размножаются, что ли? — осторожно спросил Питер. — Индейцы — да, — кивнул Гарри. — На них луна не влияет. Они дети самой природы и живут по её законам. А одержимому… Я это так себе представляю: вот зачал он ребёнка нормальной женщине, а тот с волчьими генами. Ребёнок, то есть. Материнское тело его, скорей всего, отторгнет, как чужеродное. И дело закончится выкидышем. Но это я так, придумал, потому что на самом деле никакого зачатия не может произойти. Сама природа того не допустит. Звериные хромосомы просто не разовьются в человеческой яйцеклетке. Межвидовая беременность недопустима. Питер, опешив, смотрел на Гарри — однако, умный мальчик! Гарри, заметив его удивленные глаза, вдруг смутился и зачастил: — Ой, Пит, ты не думай, я не этот… ну… просто нам ещё в начальной школе преподавали биологию, а на летней практике нам рассказали о половом воспитании. Пит засмеялся, сгреб Гарри в охапку и прижал к себе. И заворчал, ласково укачивая: — Ох, сынок, и умный же ты у меня… А индейцы каким боком тогда размножаются, а? — Так они же на луну не реагируют, — голос Гарри звучал глухо оттого, что он говорил, уткнувшись в грудь. — По сути, они обычные люди, просто умеют в зверей превращаться… ну, вот как анимаги. Только они не волшебники. То есть волшебники, но другие, природные, у них своя, особая магия, древняя такая… Как сама жизнь. Дальше Гарри замолк, притих, пригревшись в объятиях Пита. О том, что Люпин волколак, Гарри рассказал друзьям сразу же, как только они собрались в Выручай-Комнате. Собрались ребята, настороженно глядя на Гарри — уж больно серьезный у того был вид. Оглядев друзей, Гарри сурово свел брови: — Волк пришел. — Ка… какой? — заикнулся Невилл. Остальные подобрались. — Люпин. Он оборотень. Далее последовала различная реакция друзей: Рон присвистнул и уставился в потолок, у Гермионы вытянулось лицо, и она нахмурилась, явно вспоминая всё прочитанное и увиденное об оборотнях. Захар — аналогично. Невилл и Драко побледнели, судя по ним, они хорошо знали, что это такое. Парвати не поняла и переспросила у Лаванды, та принялась просвещать подругу, а Полумна задумчиво пересчитала всех, вспомнив о пророчестве. После собрания ребята постепенно рассказали о темной сущности Люпина своим родным и знакомым… И задолго до четверга, до первого урока нового профессора, вся школа знала, что он такое. Дамбушка очень расстроился, увидев, как студенты сбиваются в стайки (смешанные, со всех факультетов!) при виде Люпина, как спотыкаются при встрече с ним и обходят профессора по широкой дуге. Бывало порой и так: семикурсники-слизеринцы, грозно ощетинившись палочками, прикрывали собой робких первоклашек пуффендуйцев… И как узнали-то, непонятно?! Если профессора были вынуждены помалкивать и терпеть директорский произвол, то дети были без тормозов. И полетели по домам совы с секретными зашифрованными посланиями, Патронусы от старшекурсников, были вызваны семейные домовики и задействованы сквозные зеркала с палантировизорами. Мамы и папы хватались за головы, читая и слушая донесения от своих драгоценных чад:       Дорогие мама и папа. Вот не знаю, поверите ли вы, но оборотни, про которых мы смотрели фильмы, существуют. А мои друзья говорят, что по описанию он вурдалак. Мама, пришли мне пожалуйста прабабушкин нательный крестик из заговоренного серебра. Я думаю, он меня защитит, если что. Вы не пугайтесь, профессор пока адекватный, а до следующего полнолуния ещё далеко.

Ваша дочь, Гермиона.

PS, сову зовут Поляроид, она гаррина, правда она красавица? «Пап, тут капец что происходит, профессор Люпин — оборотень! Прими меры.» Патронус от Люциана Боула.       Дорогая тётушка Эми. Мне здесь очень страшно. По школе ходят слухи, что новый учитель Защиты — оборотень. Пожалуйста, забери меня отсюда!!!

Сьюзен.

      Дядя Август. Я тут вспомнил, что когда был маленьким и гостил у тебя на ферме, то видел на стене над камином большой тяжелый арбалет. Он рабочий? Если да, то пришли его мне, пожалуйста, а к нему побольше серебряных стрел. У нас тут оборотень завелся. И я наконец-то отомщу за тётю Иви! Правда, оборотень другой, не Фенрир Сивый, но ведь… Оборотень же!

С уважением, Грэхем Монтегю.

      Дорогая бабушка. Мои друзья Гарри и Захария сказали мне, что новый профессор, который преподает Защиту, настоящий оборотень. Я помню, ты говорила, что второго шанса заслуживает каждый, даже если он оборотень. Но Гарри сказал ещё круче, «Хогвартс — не школа, а мясокомбинат какой-то, по которому разгуливает чокнутый мясник с отравленным тесаком, готовый каждый месяц зарезать кого-то из стада. И однажды он взбесится и вырежет всех!» Бабушка, я не хочу быть зарезанным. Мои друзья точно знают, что такое оборотень. Драко уже связался по зеркалу со своим отцом, и тот пообещал что-то сделать.

Твой внук Невилл.

На Министерство магии обрушилась лавина возмущенных писем — в большинстве своем Громовещателей — и целые толпы Патронусов, орущих хором, общий смысл претензий сводился к одному: что за беспредел творится в Хогвартсе? Который год уже Защиту преподают неадекваты!!! Министр жалко отгавкивался и требовал доказательств. Прилетевший очередной Громовещатель выслушал пустопорожний брех, подумал и вскрылся, вываливая на голову министра адресованное ему содержимое — жидкую щенячью каку. Полный конверт, у кого-то явно щеночек страдал несварением. Другой Громовещатель пришел явно от полукровки, потому что из него на ту же многострадальную седую голову вылилась смесь клейстера с пухом и опилками. Так что следующие пухленькие и тяжеленькие красные конвертики Фадж просто переадресовал Дамблдору. Пусть ему тоже достанется кое-что жиденькое. Над головой Люпина тоже взрывались воплями возмущенных родителей красные конвертики: «Ах ты, волк позорный! А я-то голову сломал, куда это ты каждое полнолуние пропадаешь? Но теперь я понял. Только попробуй подойти к моим детям!!!» «Ремус Люпин! Ты совсем, что ли, охренел, заявляться в школу, полную детей?! Сам уйдешь или мне прийти за тобой с отрядом Чистильщиков из отдела по контролю магических популяций?» «Так и знала, что вы темная тварь! Сейчас же начну составлять пакт против оборотней. Вы больше никогда не найдете себе работу!» А один конвертик раскрылся без предисловий, и на Люпина посыпался противоблошиный порошок, причем в таком количестве, что казалось, его целым мешком с мукой обсыпали. Порошок страстно зашипел, растворяясь и впитываясь в волосы и кожу, ища несуществующих блох, а не найдя, он разочарованно принялся раздражать и щипать кожу, наградив не того носителя долгой чесоткой. Такой откровенной травли Люпин никак не ожидал. Тем более, что Дамблдор клятвенно обещал ему, что в школе его примут с распростертыми объятиями. Его, наверное, надо пожалеть, а как же, укушенный в детстве ребёнок, с малых лет ставший чудовищем. Но природа оборотня издревле идет наперекор с законами природы. Обычный серый волк сам по себе страшный зверь, челюсти волка невероятно сильны, клыками он режет бычьи жилы так же легко, как человек листочек щавеля. Стая из шести зверей за считанные минуты обгладывает до костей оленя, которого долго ловили и морили усталостью. Зато убили его быстро, разорвав пах и горло. Вот здесь-то и кроется тот самый тонкий нюанс природы — волк убивает, чтобы жить. Отнести зайца в логово к кормящей волчице, после он будет нести полное брюхо оленины, чтобы срыгнуть куски полупереваренного мяса в пасти голодных и радостных волчат. Таков нормальный волк. А оборотень? Тем более такой, какого показал Гарри Пит — плешивый и одержимый ликант. Наверное, его можно сравнить с бешеным волком на последней стадии болезни. Умирающий волк теряет контроль над собой, его полностью разрушенный бациллами бешенства мозг уже не вырабатывает клетки, их просто больше нет. И вот он, нормальный обычно зверь, избегающий человека, врывается в поселок… К тому времени — в последней стадии — в мозгу работает только одна функция — бежать. И он бежит всегда по прямой, так как утрачивает чувство направления. Его может остановить только стена или пуля. Других преград для бешеного волка не существует. Заборы он сносит лбом, кусает и рвет доски, глотает камни. Ну, и всё, что попадется на пути, тоже грызет — собак, свиней, коров, лошадей… И начинается эпидемия бешенства. Бешеная свинья кусает собаку, бешеная собака кусает хозяина… Того же самого следует ожидать и от лисицы, енота и скунса. Эти зверьки чаще подвержены болезни и становятся носителями бешенства. Примерно это происходит с оборотнем каждый месяц, только его «бешенство» намного страшнее.* Вот что такое оборотень. И ничего восхитительно-достойного в нем нет, как бы ни романтизировали его литературные образы всякие Стефани Майер…** Дамблдору пришлось воззвать к совести студентов. На одном из ужинов он поднялся с золотого трона и, кашлянув, обратился к залу: — Дорогие ученики, попрошу вашего внимания! Я не знаю, каким образом вы прознали о «пушистой проблеме» профессора Люпина, но дальнейшее его преследование — недопустимо! Я прошу вас уважить его чистое стремление нести вам свет и добро. Он искренне желает одарить вас знанием. Да, Ремус болен, но он очень ответственно относится к своей болезни и принимает необходимые меры для обеспечения безопасности от себя всех остальных. Профессор Снейп варит для профессора Люпина специальное антиликантропное зелье, которое профессор Люпин исправно пьет неделю, предшествующую полнолунию, и неделю после него. — И только попробуй его забыть принять, верволф ты наш домашний, вмиг башку откручу!.. — сквозь зубы процедил Снейп. Люпин его, конечно, услышал, и виновато съежился. — Пожалуйста, отнеситесь с пониманием к проблеме профессора Люпина, — продолжал тем временем директор. — Его порвал оборотень, когда он был совсем маленьким мальчиком. С тех пор Ремус отважно и стойко борется со своим внутренним зверем… — А вот бороться с ним как раз и не надо… — себе под нос пробормотал Гарри. — Да ладно. Может, и правда пора перестать его травить? — неуверенно спросила Панси, проникнувшаяся слащавой речью Дамблдора. — Ведь принимает же он какое-то лекарство. — Лекарство можно банально забыть принять, — возразил Драко. — По-хорошему, оборотня лучше сковать цепями и посадить в самую прочную клетку. Или поселить в резервации на безлюдном острове посреди океана. — А дементор-то прав был… — бормотнул Гарри, вспоминая сцену в поезде. В один из последующих дней Гарри столкнулся с ещё одной загадкой. Рон на ходу по пути в столовую недовольно бухтел насчет маггловедения и нудил на ухо Гермионе: — Я не понимаю, зачем тебе этот идиотский предмет! Ты же сама из семьи магглов и знаешь их как облупленных. Гермиона не ответила, и Рон обернулся. — А где Гермиона? Друзья остановились. Мимо шли на обед гриффиндорцы, когтевранцы и ученики других факультетов. Гермиона как сквозь землю провалилась. — Она ведь шла с нами, — нахмурился Рон. В сопровождении Кребба и Гойла прошествовал Малфой. Поравнявшись с Гарри и Захаром, он приветливо улыбнулся. — Вон она, — увидел её Гарри на нижней площадке сзади. Гермиона, отдуваясь, поднималась по лестнице, неся в одной руке набитый учебниками портфель, другой придерживала под мантией еще какую–то ношу. — Как это ты сумела? — удивился Рон. — Что? — спросила Гермиона. — Только что была рядом, и вдруг опять внизу. Гермиона смутилась. — Я… м-м… забыла кое–что в классе. Ай! — портфель Гермионы лопнул по шву, и все книги вывалились. Как портфелю не порваться, подумал Гарри, от таких тяжеленных книг. — Зачем ты таскаешь с собой столько учебников? — удивился Рон. — У меня ведь уроков больше, чем у вас, — тяжело дыша, объяснила Гермиона. — Подержи, пожалуйста. — Но у нас нет сегодня этих уроков, — Рон вертел книги в руках и читал названия. В одной из них в качестве закладки торчало расписание, его Рон тоже внимательно изучил: — По-моему, Гермиона, они что-то напутали с твоим расписанием, — Рон протянул ей листок. — У тебя по десять уроков в день. Столько в учебное время не умещается. — Я справлюсь. Мы все обсудили с профессором МакГонагалл. — Нет, ты только посмотри, — рассмеялся Рон. — Сегодня утром в девять часов у тебя прорицание, а под ним, тоже в девять, изучение магглов. И вот еще, — Рон пониже нагнулся над расписанием, не веря глазам. — Чуть ниже нумерология, и тоже в девять. Конечно, ты у нас самая умная. Но не до такой же степени, чтобы присутствовать на трех уроках одновременно. — Не говори глупостей! — нервно огрызнулась Гермиона. Захар подозрительно прищурился, глядя на её шею, вернее, на часть цепочки, видневшуюся над воротничком школьной блузки. Рон продолжал недоумевать: — После обеда только защита от темных искусств. — Верно, — согласилась Гермиона, снова набила сумку учебниками и как ни в чем не бывало добавила: — Интересно, что у нас на обед? Умираю от голода! С этими словами Гермиона бодро зашагала в Большой зал. Рон заторопился за ней. Гарри вопросительно посмотрел на Захара, тот удрученно покачал головой: — Я ни в чем не уверен, Гарри, но если у неё на шее висит цепочка с тем, о чем я думаю… Боюсь, её красивой попе скоро не поздоровится. — А чем ты обеспокоен, Захар? — неловко спросил Гарри, покраснев при упоминании красивой попы. — Ты был с ней на прорицании, я в тот же час и день был с ней на нумерологии. А Невилл рассказывал, что ходил с Гермионой на маггловедение. А это значит, что Рон правильно подметил — наша барышня-крестьянка научилась быть в трех местах сразу.