Гарри Поттер и каменная философия

Дамблдор раздосадованно отбросил газету на стол. Ну слов уже никаких нет… Теперь понятно, почему Грюм на связь не выходит, трусит, мерзавец! Ошибся с машиной и в кусты, когда понял, что не того человека убил. Тьфу, идиот. И Северуса что-то много стало, всё время перед глазами маячит, в Коукворт на пару часов слиняет и назад, сутками глаза мозолит. Уже смотреть на это опостылевшее черное пятно больно! Хоть бы уехал куда, а?! Стоило директору выплеснуть этот отчаянный вопль души, как Северус и впрямь уехал на целую неделю, до конца каникул. И Дамблдор суеверно даже мысленно спрашивать опасался, куда уехал зельевар, ещё чего… а вдруг накаркает, и Северус вернется обратно и снова начнет скучающе торчать рядом, действуя ему на нервы. Нет уж, пусть хоть эту последнюю неделю поотсутсвует. А хитрый Северус, добившись нужного результата, теперь вовсю наслаждался тихим семейным счастьем — обожал жену и нянчил младенца. Он стоял возле окна и в ладонях перед собой держал кулечек с доченькой, растроганно-умиленно смотрел на её красное сморщенное личико и щелочки глаз, вздыхал и нежно-упоенно рассказывал ей, новорожденной крохе, историю её имени. Послушаем и мы… — Тебя назвали Снежной Анной. Знаешь почему? Однажды давным-давно, ты даже представить себе не можешь, как это было давно… Твоя бабушка странствовала по Европе. Она ехала к своему мужу, Стефаниду Галату, его, как военнослужащего, командировали туда-сюда по странам и городам всякие генералы, это такие толстые дяди, которые вечно раздают команды. Твой дедушка много лет не мог остановиться надолго на одном месте, но однажды ему повезло, его комиссовали. И он тут же рванул к себе на родину, а как только устроился стабильненько на новом месте, нашел себе дело и приличный дом, то вызвал к себе жену. И надо же такому случиться, что женушка малость ошиблась со сроками! Она думала, что успеет приехать к мужу до рождения ребёнка. А в те времена странствия были долгими и трудными. Поезда хоть и ходили уже, но железнодорожные пути были сильно разбросаны. Ты не поверишь, Снежок, но Восточный экспресс, пассажирский поезд класса «люкс» какой-то частной компании, курсирующий между Парижем и Константинополем (Стамбулом) с 1883 года, тарахтел по одной-единственной железнодорожной ветке, протянувшейся через всю Европу. В разное время в «Восточном экспрессе» путешествовали Франц-Иосиф, Елизавета II, Шарль де Голль, Агата Кристи и другие знаменитости. Ну, и наша бабушка-путешественница тоже имела удовольствие прокатиться на таком поезде. В Болгарии ей пришлось сойти с него, чтобы с многочисленными пересадками на разных транспортах, от допотопных автобусов и автомобилей до телег с живыми лошадьми, добраться до своей новой родины — Греции. И, как я уже сказал, у неё случились… — тут Северус помолчал, раздумывая, уместно ли говорить младенцу слово «схватки», и решил, что нет, заменил его на другое: — В общем, ей пришла пора. Прихватило её в какой-то безымянной деревушке. Представляешь такую жуткую ситуацию, Снежок? Глухая болгарская провинция, на многие километры вокруг ни одного врача с больницей… А роды не остановишь, ну, хоть плачь. Но наша гордая горожанка зря смотрела на деревню свысока, ведь даже в ней живут замечательные люди, настоящие мастера своего дела. Хозяйка дома, в котором вынужденно остановилась наша путешественница, и где твоя мама решила родиться на свет, позвала деревенскую повитуху, знахарку по имени Снежана. Понимаешь теперь, Снежинка? — Северус улыбнулся, смотря, как кроха зевает в ответ на его вопрос. — Лидия родилась просто чудом, её мама была очень измучена долгой дорогой, и без помощи Снежаны она бы не справилась. Эту историю она рассказала своей дочери, а Лидия, твоя мама, очень впечатлительная девочка. Я её понимаю, и… знаешь, что? Твоя мама говорит, что в моем имени тоже звучит зима, что-то северное. Думаю, что неплохо начать традицию, называть твоих братьев и сестер зимними и северными именами, что скажешь, Снежок? Малышка вздохнула и снова зевнула, явно устав от странных папиных вопросов. Северус тихо засмеялся, нежно прижал кулечек к груди, покачал и едва слышным, проникновенным баритоном запел: Здесь и сейчас мы с тобой вдвоем, За окном кружит снежная тайна. Она звучит в имени твоем, Моя прелестная маленькая Анна. Засыпай, моя дочурка, засыпай, Ветерок прошепчет тихо: «баю-бай», День прошел, и ты устала, спи, дитя, Без капризов, не играя, не шутя. Сон придет, и ты увидишь мир чудес, Убежишь, играя с ветром, в светлый лес, Назовет тебя принцессой эльфийский мир, И устроят в честь прекрасной леди турнир. Каждый вечер к нам приходит тётя Ночь, И кроватка в сон отправляет мою дочь, Глазки карие послушно закрывай, Спи без страха, спи спокойно, баю-бай. И заснула сладко Снежная Анна, малютка Снежана на руках самого надежного в мире человека — своего отца. Подержав её ещё немного, Северус осторожно уложил спящую дочку в люльку и снова замер-застыл над нею, подобно ангелу-хранителю. И поверьте, сейчас он — самый лучший воин-защитник, ибо ради дочери он готов сразиться с целым миром и плечом к плечу встанет рядом со всеми хранителями детей, какие только есть на свете. Гарри придирчиво рассматривал себя в зеркало, прыщи со лба и щек почти сошли, простое, не магическое стекло честно отражало его лицо, и, к счастью, молчало, в отличие от зеркал Хогвартса, на все лады распевающих о том, что он «ах, какой красивый» и советующих заправить рубашку в брюки… Внизу хлопнула дверь, чуть погодя завелся мотор машины. Со стола на стул прыгнул крыс, потом на пол. Превратившись в человека, Пит нервно хихикнул: — Гарри, ты меня больше не отдавай ему. Северус никогда крыс не держал… — А что такое, он плохо заботился о тебе? — забеспокоился Гарри. — Нет, пожалуй, он перезаботился. Мисочку с кормом ставил на пол, вода в блюдечке рядом, спать он брал меня с собой, ляжет в постель, и меня на груди или рядом на подушке пристраивал. Хороший он хозяин, честно. Особенно когда задумался о том, как меня на улицу вывести… я уж начал думать, что он сейчас примется поводок с ошейником мастерить. — И как… смастерил?.. — едва дыша от смеха, выфыркнул Гарри. Пит тоже фыркнул: — Представь себе, я ошибся с ошейником — он сделал шлейку! Гарри как представил себе профессора Снейпа с крысой на поводке, так и рухнул от хохота. А Пит продолжал с самым скорбным видом: — И главное, он директора достал с этой крысой. Чуть что не так, сразу к нему несется, сует меня под его крючковатый нос и вопит: «Дамблдор, у него со спины шерстинка выпала, что с ним?!» Или: «Директор, спасите! Я нечаянно дал Немо конопляное семя, а потом вспомнил, что оно для птиц, директор, Немо не отравится?» А ещё: «На него Минерва чихнула в своей анимагической форме, как вы думаете, Немо от неё не заразится кошачьим гриппом?» К этому моменту Гарри полностью растекся по столу и тоненько подвывал сквозь полуобморочный смех. Пит посмотрел на него, скорбно покивал и добавил: — Однажды Дамблдор спросил: «Чья крыса, Северус?» и услышал в ответ: «Это крыса мистера Поттера. Его тётя крыс не любит, и Поттер отдал питомца мне, попросил за ним присмотреть». Дамблдор зачем-то пожевал свою бороду, а потом начал перечислять всё, что касается крыс: как и чем кормить, как содержать, что кошачий грипп крысам не передается, выпавшая шерстинка здоровью не вредит, а конопляное семя и правда лучше птичкам отдать… В общем, полчаса пел-распевал, как сохранить драгоценную крысу золотого студента. Гарри уже просто рыдал, сдавленно икая и вытирая набежавшие на глаза слезы. Пит смотрел-смотрел на него, потом махнул рукой и тоже рассмеялся. Дядя Вернон не скоро отошел от шока, который он пережил на туманной дороге. Много раз он просыпался в поту и с колотящимся сердцем, смотрел в темноту и понимал: если бы не Гарри, они бы погибли. Несмотря на очевидность подстроенной аварии, в полицию он не стал заявлять, потому что следов взрывчатки не нашли. Эксперты сказали, что ствол пихты лопнул от мороза. Сильно притянуто за уши, конечно, но другого объяснения просто не нашли. Но и главное Вернон Дурсль из этой истории тоже вынес: Гарри — замечательный мальчик, настоящий маг-экстрасенс, он своим предчувствием или пророческим видением спас им жизни. Сам же Гарри тоже не спал лунными ночами, смотрел в окно на круглую Луну и думал об оборотне в школе, о волкодаве, который должен его поймать… Если верить Питу, то волкодав — это Сириус Блэк, но что-то тут не увязывалось, ведь он же был убийцей Поттеров и Тома Реддла, чье тело так и не нашли. И их, ребят, уже далеко не десять, а гораздо больше, и взрослых, посвященных в пророчество — не один, а двое. А возможно, станет и больше. Как разложить эти мысли по полочкам, чтобы они выстроились в цельную логическую цепочку? За стеной глухо застонал дядя Вернон, и Гарри рывком сел на кровати, напряженно прислушался, встревоженный состоянием дяди, однако, это уже не первый раз… Нашарил с прикроватной тумбочки очки, нацепил на нос, встал, кутаясь в одеяло, и прошел в спальню дяди и тёти. Петунья увидела его и кивнула, подзывая: — Побудь с ним, я нитроглицерин принесу. С чем она и вышла. Гарри подошел к кровати и забрался на неё под бок дяди. Тот тяжело дышал. Обеспокоенный, Гарри положил ладонь на дядину грудь и, искренне желая помочь, но не зная чем, зашипел, поглаживая больное место. — Тшш-ш-ш… тише, дядя Вернон, тише. Болит? — Ерунда какая… — сипло пробормотал дядя, стесняясь своей слабости. — Ты-то чего не спишь, племянник? — Над одним пророчеством размышляю, — честно признался Гарри, не желая усугублять этот момент даже крупицей лжи. А пальцы его покалывать начало. Осознав это, Гарри уже целенаправленно пустил поток магии к больному сердцу, мысленно призывая силу Патронуса. Дядя Вернон его не увидел, зато Гарри, затаив дыхание, проводил взглядом серебряный свет, вливающийся от пальцев в грудину. Вернон глубоко вдохнул, ощущая, как отступает боль и становится легче дышать. Осторожно приподнялся и лег повыше на подушки, ещё раз вздохнул, прислушиваясь к себе. И, убедившись, что ему действительно стало лучше, повеселевшим голосом спросил: — А что за пророчество, а, Гарри? Гарри, видя, как дяде Вернону на глазах становится всё лучше и лучше, на радостях продекламировал его, считая, что знание о нем дяде не повредит. И разумеется, Вернон заинтересовался словом «крестраж», спросил, что это за хреномать такая? — Ну… как мне объяснили, крестраж — это кусочек души, спрятанный в каком-либо предмете, — попытался объяснить Гарри. — Считается, что это поможет волшебнику остаться в живых, если его убьют. Его очень сложно делать, душу сперва надо расколоть с помощью самого страшного преступления — обычно это убийство — и помещают клочок в зачарованную для этого вещь. Таким образом, после смерти колдуна душа не улетает в небо, а привязывается к якорю — крестражу. — Хм… — произнес дядя. — А в чем сомнения-то? Гарри неуверенно глянул на него. — Ну, нас сейчас больше стало, и взрослых два… — А где в пророчестве говорится, что это именно люди? — скептически спросил дядя. Гарри лихорадочно задумался, начиная понимать, что о людях там и вправду никаких намеков. — Но как же… — А подсказка прямо там, племянник, вот, вслушайся: И Глас, и Взор проснутся вдруг, лишь Десятеро встанут в круг. И Пёс из Ада взвоет в ночь, пронзив пространство вширь и вкось. Солнечного света пусть тролль не боится — не солнце это светит… Десять нас должно быть. Взрослый здесь один, остальные — дети. — Чуешь? Солнце это. Солнце и девять его детей — планеты. Назови-ка их, племянник. — Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун и Плутон… — ошарашенно перечислил Гарри, чувствуя, как его охватывает эйфория. — И само Солнце! — подмигнул дядя. — Вместе всё это парад планет. Десятого марта 1982 года произошёл редкий парад планет — все девять небесных тел собрались по одну сторону от Солнца в секторе с углом 95 градусов. Вскоре ожидается ещё один, Малый парад планет, он пройдет третьего мая 1994 года. — Но парад же — это не круг? — с сомнением спросил Гарри. — А как они это построят? — возразил Вернон. — Если их орбиты расположены так, чтобы их пути никогда не пересекались. Законы небесной механики очень строги по отношению к себе. Планеты хоть и кружат вокруг Солнца, но полный абсолютный круг они никогда не сложат, обязательно кто-то будет выше орбиты Солнца, кто-то ниже, ближе-дальше и так далее. К тому же при параде планет они находятся с двух противоположных сторон от Земли: Меркурий и Венера с одной стороны, остальные с другой. Последние все вместе гораздо тяжелее, чем первые две, но с их стороны само Солнце. Словом, гравитационное воздействие тех и других уравновешивается, к сожалению любителей концов света. Вот и получается, образно говоря — выстроиться в круг, в ряд, и в то же время он же — хоровод. Запутался ты, да? Я тоже, — Вернон фыркнул в усы и переключился на следующий пункт. — Так, что там дальше, Гарри? — Шарлатан уйдет, уступив дорогу волку. Волкодав его найдет, ухватит за холку… — продекламировал Гарри и пояснил: — Шарлатаном был профессор Локонс, он ушел в прошлом году. Волк, пришедший ему на замену, оказался оборотнем, и предполагается, что волкодав — это Сириус Блэк, убийца, про которого показывали в новостях в начале лета. — Господи… что за школа у вас? — сбледнул с лица дядя Вернон. Гарри вздохнул: — Для волшебников школа. Чтобы бороться с такими вот оборотнями, вампирами и прочими страхолюдинами. — Хочешь сказать, что они существуют? — прищурился дядя. Гарри опустил голову. — Да, дядя Вернон. У нас там дракон есть, цербер, тролль, гигантские пауки размером с лошадь, крылатые кони — фестралы. Привидения ещё… — Тролль… — задумался Вернон. Гарри дыхание затаил, боясь спугнуть мудрые мысли, собравшиеся на наморщенном лбу дяди. — В пророчестве зачем-то упоминается тролль. «Солнечного света пусть тролль не боится — не солнце это светит». Если тролля вытащить на солнце, он каменеет… и освобождается подменыш, украденный троллем… Насколько я помню из германских сказок. Тролли крадут детей, но если похитителя окаменить, то похищенный вернется домой… У вас там тролль детей крал? — Н-нет… — Гарри ошеломленно помотал головой. — Камушек никого не крал, мы сами к нему ходим. — Да не в том смысле! — воскликнул Вернон, взмахнув рукой. — Не в смысле сказки… короче, по-другому спрошу — у вас кто-нибудь пропадал? Терялся? — Тело Реддла пропало… — автоматом брякнул Гарри и прикусил язык, задохнувшись от внезапной догадки. — Камушка самого украли! Его забрали у бабушки-троллихи и посадили на цепь, но два года назад Камушек сбежал и поселился в лесу. Дядя Вернон, он же не… — Ну, если волшебники настолько всемогущие, как вы говорите, то им ничего не стоит произвести подмену и без согласия тролля. — Но мы бы не хотели такой судьбы для Камушка, он славный тролль. Зачем его окаменять? — запротестовал Гарри. — А я и не говорил, что он погибнет. Я говорю, что вернется тот, которого похитили в восемьдесят втором году. Том Реддл ваш. — Дядя Вернон! Ну, об этом-то ты откуда знаешь?! — пораженно воскликнул Гарри. Дядя вздохнул и, загибая толстые пальцы, начал: — Письмо Дамблдора — раз. Рассказы Петуньи о Лили — два. Твои собственные газеты, которые приносит твоя сова — три. И общая логика — четыре. А раз в твоих газетах пишется о том, кого нельзя называть по имени, но его же, неназываемого Темного Лорда, Лили называла Том Реддл… в общем, сам складывай цепочку, племянник. — Прости, дядя… — Гарри виновато зарылся лицом в дядин бок. — Я не хотел… — Угу, скажи уж прямо, что считаешь меня глупым старым дядькой… — беззлобно проворчал дядя Вернон, мягко похлопывая Гарри по спине. — Ладно, давай вернемся к нашим баранам, то есть к волкам и пастушьим собакам. Но сначала расскажи мне, что там с шарлатаном? — Он умер, — нехотя признался Гарри. — Хотел убить человека по имени Питер, для чего воспользовался дневником-крестражем… Гарри рассказал всё, что происходило в Тайной комнате, дядя внимательно выслушал. Подумал. И изрек: — Волк и волкодав… это абстракция, Гарри, пророчество сбылось уже, и давно. Твой Пит сказал, что Том друг Поттеров, защищал твою маму от убийцы, а тот кусок души в дневнике вознамерился убить тебя. Где логика, Гарри? — Э-э-э… — растерялся Гарри. Дядя хмыкнул: — Ну, значит, берем последнюю часть пророчества, как там… Око смотрит, Глас речет — уходи за ними, не надейся на крестражи. Сгоришь ли ты в огне драконьем, но конь крылатый путь укажет. Ваш дракон, он как, действительно ли способен спалить плохого, нехорошего злодея? — Нет, Норберт вообще ягненок в бронированной шкуре, ласковый, что твой котенок. — Нет, Гарри, ваш Норберт ещё сыграет свою роль, не спеши списывать его со счета, он ещё скажет свое решающее драконье слово. Просто у вас в школе действительно прячутся оборотень и его жертва, но совсем не те, про кого вы думаете. И волкодава следует понимать не в буквальном смысле, а в абстрактном. Просто настанет время, когда это все решится, и, судя по всему, это произойдет третьего мая текущего года. Тут Вернон посмотрел в сторону двери и весело крикнул: — Петунья, а ты не слишком ли долго за нитроглицерином ходишь? Дверь дрогнула, и из-за неё показалась крайне смущенная Петунья, застуканная за подслушиванием. В одной руке она держала стакан с водой, а в другой пузырек с таблетками, робко и заискивающе улыбнулась. Гарри и дядя Вернон засмеялись, Петунья мило покраснела, но тут же присоединилась к ним. К себе Гарри вернулся с гудящей головой, её прямо распирало от переполнявших мыслей. Вот дядя у него, а! Умнейший человек! Древнее пророчество, как жареную фисташку, расщелкал. Увидев офигевшего Пита, Гарри подошел к столу и внимательно посмотрел в круглые и очень удивленные глаза. Потыкал пальцем в крысиный бок: — Ты всё слышал, Пит? Крыс медленно, оцепенело кивнул головой. Гарри махнул рукой и забрался в постель, в конце концов, зверю уши не заткнешь, за километр полет пера слышат… А в Запретном лесу глубоко под землей, в теплой и сухой пещерке, в гнезде из веточек, песка и камешков, лежала очень довольная Тортик, согревая своим горячим тельцем симпатичные маленькие яички. Их было шестнадцать, кругленькие и пятнистые, общим видом и размером они напоминали перепелиные яйца. Отец-производитель и славный муж Тортика лежал здесь же, вытянувшись на теплом песке, он ждал своей очереди греть яйца, когда супруга отправится на охоту. Его вид вызывал здоровое смущение, ибо это был самый настоящий татцельвурм, альпийский змеекот, он же кошкодракон, чистокровный и чистопородный. Внешне его можно описать как длинную змееподобную ящерицу с короткими передними лапками, задней пары лап у него не было, но это не мешало ему сноровисто передвигаться, скользить меж камней и даже прыгать на приличные расстояния. Размером он был с кота, а за счет хвоста достигал полутора метров в длину. Мы никогда не узнаем, как они повстречались, Тортик и её пока безымянный муж. Вряд ли они смогут рассказать нам историю своего знакомства. Можно лишь предположить, что отважный татцельвурм, не найдя себе подругу в родных Альпах, очень долго и далеко странствовал по свету… А может, это Тортик? Во время своих пространственных скачков заглянула в Тирольскую провинцию на перекус и там повстречала вот такого славного паренька, криптозойского героя. Ну, а вьюноша, конечно же, был покорен непревзойденной красотой таинственной незнакомки. А дальше, как говорится — дело техники, любви и счастью все возрасты и расстояния покорны. Для светлой и чистой любви не существует никаких преград. Лишь верная Тортик поставила непременное условие — не расставаться с любимым другом, мальчиком по имени Гарри Поттер. И её молодой супруг согласился с этим условием и даже пообещал познакомиться и, возможно, подружиться с её мальчиком.