***
Зак сидел в комнате на кровати и перебирал пальцами, словно пересчитывая их. Парень крепко задумался. Сказать точнее, задумался он об Оливере и даже поймал себя на мысли, такой интересной мысли, которая тоже касалась Оливера. Слишком часто он задумывается о своем товарище. Слишком часто обращает внимание на него. Слишком часто отвлекается от дел, смотрит, замечает новые детали в его внешности. И кажется ему все это странным, потому что в охотничьих угодьях за собой он такого явления не наблюдал. Возможно причиной тому были нескончаемые сборы и подготовки, да и вообще, не до Оливера ему было. Но вот теперь Зак уже не уверен. А может, ему все-таки было до Оливера? Да ну нет, он же не так часто думал о нем, ведь так? Хотя если хорошенько вспомнить, то спокойно о чем-то думать, о чем-то, что не касалось плана убийства Браконьеров, Зак мог только ночью. И о чем же он тогда думал? А, точно. Об Оливере. Сейчас, когда они все в бункере, более менее в безопасности, до Зака стало доходить, что у него появилось больше времени думать о своем друге, наблюдать за ним и подмечать в нем что-то новое. Зак почесал затылок. И как ему все это связать? Как бы то ни было, парень бросил взгляд на дверь, соображая, сколько он уже времени ждёт Оливера. Дверь скрипнула. — Прости-прости, — с ходу начал извиняться Оливер, неся с собой аптечку. — По пути меня остановила Эмма, а ты ведь знаешь ее. Стоит только дать слово сказать и понеслась. — В этом вся Эмма. — Согласился Зак, оперевшись руками на кровать. Оливер начал раскладывать аптечку на кровати и потребовал немедленно показать все раны, которые Зак получил при падении с ветки. Зак же в ответ на это закатил глаза, вновь повторяя, что Оливеру не стоит делать то, что может сделать он сам, но беловолосый только цыцкнул на него. Парнишка решил сдаться. Он недовольно вздохнул, но в конечном итоге улыбнулся. И ему бы очень хотелось, чтобы Оливер этого не заметил. Все-таки надо признать хотя бы самому себе, что Заку нравится забота Оливера о нем. — Сколько раз тебе уже говорили о том, что ты потрясающий? — Неожиданно задал вопрос Зак, рассматривая пластырь на руке. Оливер задумался, тупя взглядом в потолок. — Дай-ка вспомнить, — парень почесал подбородок, изображая активную мозговую деятельность. — Если не считать тебя, то нисколько раз. Зак зарядил по улыбчивому лицу Оливера подушкой, что лежала рядом на кровати. — Я же серьезно спрашиваю, — сказал он, однако сам улыбался. — У тебя такие же дурацкие шутки, как у Лукаса. — Но все же, — Оливер поднялся с кровати, собираясь отнести аптечку обратно на место (по наказам дядюшки Юго). — Ты любишь меня, даже несмотря на эти «дурацкие» шутки. — А? — Зак на секунду встал в ступор. — А? — Оливер заикнулся, поворачиваясь спиной к другу. — То есть я имею в виду, что ты любишь меня так же, как и Лукаса, несмотря на эти шутки, вот о чем я. Я пойду отнесу… Парень схватил аптечку и поторопился выйти из комнаты, оставив друга одного. Зак шмыгнул носом, смотря вслед Оливеру, опять заставившему думать о себе.***
Сон не шел от слова «совсем». Зак прикрыл глаза, приподнялся на локтях и медленно втянул воздух. Подросток решил пройтись до столовой и попить водички. Глядишь, и в сон склонит. Стоя в дверях помещения, что утром, днём и вечером обычно заполняли дети, парень заметил, что кто-то сидит за столом, на котором догорает свеча. Долго сидит. Зак трёт один глаз и почесывает живот под футболкой, в то время как голова фигуры оборачивается на него, и Зак понимает, что перед ним сидит никто иной как, посмотрите-ка, Оливер. Брюнет проходит внутрь и присаживается рядом с другом. — Чего не спишь? — Бессонница. — Оливер пожимает плечами и после короткого мычания Зака ему в ответ, столовая погружается в тишину. Они сидят долго, свеча почти до конца догорает. Огонёк из последних сил трепыхается и вот-вот потухнет. Зак думает, что сказать Оливеру. Потому что ему все больше начинает казаться, что он должен сказать ему что-то очень важное. Правда, Зак ещё сам толком понять не может, что именно. Он вновь начинает перебирать пальцами, теперь уже покрытыми парой-тройкой пластырей. Видимо, так на нем отображаются мыслительные процессы. — Если ты думаешь о том, что я сказал вечером, — Оливер выдержал паузу. — Не бери в голову, ладно? Я просто неправильно выразился. — Нет, все в порядке, — Зак покачал головой. — Мне кажется, я должен был тогда сказать тебе что-то. Оливер лишь посмотрел на него. — Я просто… — Оливер, Зак! Парни обернулись на знакомый голос. На пороге столовой стояла сонная Эмма, которая потирала глаза, точно так же, как Зак какое-то время назад. — Вы чего не спите? — Рыжеволосая зевнула. Подростки переглянулись. — Бессонница. — В унисон сказали оба. — Ребята, идёмте спать. — Эмма чуть ли не клевала носом, игнорируя сказанное раннее. Оливер по обыкновению улыбнулся, почесал затылок, соглашаясь с Эммой и вставая из-за стола. Зак последовал его примеру и затушил свечку. Эмма вышла из столовой первой, засыпая на ходу, а после к выходу последовали ребята. Оливер дёрнул Зака за рукав футболки. Зак не сразу понял, что произошло, когда почувствовал лёгкий поцелуй в уголок губ. Оливер, видимо, промахнулся, хотя Зак даже не понимал, куда он целился: в щеку или в губы. И парень бы подумал, что Оливер перепутал его с Эммой в темноте, если бы беловолосый на выходе не сказал ему: — спокойной ночи, Зак.