***
Сакура шумно выдохнула, оставшись одна в лифте и спускаясь на первый этаж. Ничего не понятно, что пошло не так? Алкоголь подействовал? Рука дрогнула? Или у него гиперчувствительность? Расстроившись, что ей не удалось получить пакетик для экспертизы, она села в такси и поехала домой. Весь город сверкал яркими огнями, неоновыми вывесками, как в общем-то каждую ночь. Везде много людей, одетых по-фриковски кричаще и вызывающе, все веселятся, смеются на всю округу, пьют алкогольные напитки, многие употребляют даже прямо на улице — здесь это распространено. Природа в Майами такая же красивая, как и сам город ночью — белоснежные пляжи, высокие пальмы, парки и огромный бескрайний океан. И постоянная жара, которая добивает, особенно в быстрый ритм жизни, словно в парилке или жаровне. Прохладно может быть только возле океана и ночью. Даже ветер дует душный. Наблюдения Харуно в окно прервал звонок начальника, девушка тут же приняла вызов: — Сакура, как выходной? — Который покатился к чертовой матери, как только я оказалась в баре вместе с моим подозреваемым, — возмущенно продолжила девушка. — Насколько я поняла, делать все это его принуждает Узумаки, так как с его слов он ему «обязан жизнью». При выходе попыталась вытащить один пакетик из его кармана, но увы, была замечена, — отчиталась Харуно и вышла из такси. Хаширама тяжело вздохнул, прекрасно понимая каково это, когда выходной превращается в рабочий день. — Хорошо, передашь мне по почте все материалы. Выходной твой тогда переносится на завтра. — Я постараюсь… Что с Учихой делать? Рано ещё вроде проводить арест? — Пока просто следи, думаю, он на данный момент может выдать достаточно много полезной информации. — Хорошо, доброй ночи, сэр! Зайдя в квартиру, агент переоделась в пижаму и, заварив турецкий кофе, села на балконе медитировать и успокаивать нервы, разглядывая город. Такой привычке поспособствовало то, что Сакура живет на одиннадцатом этаже, так что Майами видно достаточно хорошо, учитывая то, что рядом высоток особо нет, всё почти как на ладони. Кстати, кофе её уже давным-давно не бодрит, а только наоборот усыпляет, хотя многие говорят, что это вредит нормальному сну, чего лично девушка не ощущает. Кофе пьётся как вода или зеленый чай. Где-то вдалеке слышалась музыка и радостные возгласы жителей и туристов. Да… туристов здесь пруд пруди, даже непонятно кого больше — кубинцев или туристов? Многие понятия не имеют, кого здесь можно назвать коренными жителями — все настолько смешалось, весь социум, как одно целое. Харуно поймала себя на мысли, что так увлеклась работой, отловом разных ублюдков, что не заметила, как прошло время, а у окружающих её людей семьи, отношения, даже у Мадары кто-то есть, но он никак не проколется. А сама девушка осталась одна. Она поёжилась, внезапно вспоминая глубокие карие глаза Саске Учихи. «Нельзя, нельзя, Сакура, — он твоя цель на арест» — звучало в её голове, а сердце ныло от безумной жалости к парню. Его бессовестно заставляют заниматься таким паскудным делом, а он быть может и неплохой парень совсем. У него ведь могло быть хорошее будущее, престижная работа и любящая девушка. Но он вынужден выполнять указания этого отморозка Узумаки. Это всё так несправедливо. Сакура следом вспоминает своё детство, родителей, на лицах которых редко сходили улыбки. Она с тоской наблюдает за огнями города, пребывая далеко отсюда в родном городе, она обнимает себя за плечи, мысленно уговаривая саму себя успокоиться и не пускать слезы. Прошлого уже не вернуть. Но есть возможность изменить будущее. Кофе незаметно скоро закончился, размышления о жизни и городе тоже, появилась приятная сонливость, Сакура всё чаще прикрывала рот от зевоты и еле сдерживала всё закрывающиеся веки, так что девушка вернулась в квартиру, оставив дверь балкона приоткрытой, чтоб заходил свежий ночной воздух. После помыла и поставила на место чашку с рисунком героев из Зверополиса, когда-то подаренную Мадарой на день рождения. Упав наконец в мягкую постель, она буквально за несколько минут окунулась в прекрасное царство грёз.***
Вернувшись домой, Мадара тут же отправился к себе в комнату. Парень устало плюхнулся на кровать, не заботясь о том, что только недавно поменял постельное бельё. Учиха не из брезгливых. Он смотрел в потолок, улыбаясь своим мыслям, которые слишком нагло захватил Хаширама Сенджу. Мадара ясно помнит, как затрепетало всё его естество, стоило только увидеть начальника. Можно было бы назвать это любовью с первого взгляда, но это была бы ложь. Изначально это было простое влечение, сексуальное влечение. Учиха хотел оседлать начальника, как только оказался с ним в кабинете наедине. И береги Господь железную выдержку парня, иначе у Сенджу была бы психологическая травма. Парень с улыбкой вспоминает их первые неловкие знаки внимания, приглашения Хаширамы пообедать вместе или отвезти парня домой, как они оба чуть-ли не до утра сидели в машине, что-то активно обсуждая и споря. Их первый поцелуй случился в один из таких вечеров, проведенных в автомобиле начальника. Спор велся на тему того, какая немецкая марка лучше — «Мерседес» или «BMW». Обсуждение проходило весьма эмоционально, Хаширама много жестикулировал, а Учиха говорил с ним таким важным тоном, словно с маленьким ребенком, чем и бесил начальника ещё больше. На самом деле им обоим уже было всё равно на спор, на эти марки, на то чьи доводы и аргументы окажутся эффективней. Их волновало присутствие друг друга и нежелание скоро расставаться. Мадара нагло перебил начальника, слишком важно тараторя, что «Мерседес» — это лучший автомобиль для любого типа потребителя. Хаширама долго смотрел на его красивое лицо с гримасой возмущения и покрасневшими щеками, на то, как мило морщится его нос и как забавно он заправляет выбившиеся волосы за ухо. Мужчина шумно выдохнул, хватая своего временного оппонента сзади шеи и касаясь его губ своими. Мадара никогда не любил, когда его перебивают, но только с Сенджу это стало неким своеобразным фетишем. Учиха блаженно улыбается, переворачиваясь на живот. Даже спустя несколько лет вспоминать их первый поцелуй так приятно и неловко. Он хватает телефон, как только слышит вибрацию и довольно пялится на имя контакта. Sexy-boss. Если Хаширама узнает, то на месте прихлопнет. Учиха принимает звонок, унимая побежавшие мурашки по коже. — Да, сэр? — слишком напыщенно серьезно. — Что-то еще узнал? — деловито спрашивает начальник, не зная, что его любовник уже давно дома в своих розовых мечтах. — Что ты на совещании, — серьёзность меняется на игривость, а Сенджу ставит себе пометку «Отвести Мадару к психологу». — По расследованию, агент Учиха, — принимает игру Хаширама, зная как парня бесит такое официальное обращение вне рабочего времени. Мужчина слышит тяжелый вздох, очевидно по ту сторону трубки расстроились, что звонят сугубо по обсуждению дела. — Больше ничего, завтра приступлю к работе, — снова серьёзно, видимо смирился, а то и обиделся. Сенджу закатывает глаза, какой же Мадара порой ребенок. — Ладно, приезжай. Я тебе кое-что должен, — Учиха почти пищит, как девчонка, слыша долгожданное приглашение. И коротко бросает: — Лечу, — сбрасывает, бегом пускаясь собираться. Парень надевает чуть зауженные джинсы, в которых круто выделялись его бедра и задница, синюю атласную рубашку, она завораживающе переливалась на свету, а цвет хорошо подходил для него. Этот лук очень любит Хаширама, поэтому собственно выбор очевиден. Мадара недолго роется в шкафу, доставая из закромов припрятанный коньяк. Его когда-то подарили после успешно завершенного расследования, но так и не было достойного повода выпить. Сегодня почему-то хотелось им воспользоваться. Выйдя в коридор, он сразу же встречается со своим младшим братом — Изуной. Тот выглядит весьма удрученно, как и всегда, когда старший брат куда-то сваливает на ночь глядя, не говоря ни слова о том куда и к кому. — Куда уходишь? — интересуется, зная, что четкого ответа он не получит, и опираясь о косяк двери. — В гости, — Мадара зашнуровывает кеды, ощущая себя так, будто отпрашивается у мамочки погулять подольше. — Как у тебя дела? — Изуна не удивлен, слыша простую отмазку, а не нормальный ответ. — У меня все замечательно, а ты как? — Прекрасно, сейчас расследуем весьма интересное дело, — с энтузиазмом отвечает старший Учиха, выпрямляясь и хватая пакет с коньяком. — Снова что-то опасное? — и вот вроде пытался придать голосу безразличность, но волнение явно прорезалось, выражаясь в лёгкой дрожи. После позапрошлого дела младший забирал своего брата из больницы с пулевым ранением. Тогда ему очень повезло, что не были задеты жизненно важные органы, а сам Изуна чуть не получил инфаркт, переживая за единственного родного человека. — Не сказать, что прямо опасное. Не стоит переживать, — попытался успокоить брата Мадара, смотря на него сочувствующе. — Понятно, ладно, удачи, — деланно безразлично бросает младший Изуна, разворачиваясь в свою комнату. Мадара, хотел было что-то ещё сказать, возможно задержать, но тут нечего говорить. Выйдя из подъезда, парень сел в машину, тяжело вздыхая. Такой разговор с братом для них не в новинку. Младший который год никак не может смириться с профессией брата, постоянно упрашивая его уйти из ФБР и заняться чем-то нормальным и безопасным. Учиха понимал причины волнений, он бы и сам на его месте нервничал и переживал. Но он всегда старается выйти из всех передряг живыми. Брат ему сказал когда-то «Мы одни друг у друга. Не смей даже думать оставить меня одного». И он был прав. Их родители не были хорошими людьми. Такую семью, какая была у них, называют неблагополучной. Отец был алкоголиком, который ради бутылки выносил из дома всё, что плохо лежит, даже детские вещи, так что младшему Изуне приходилось донашивать одежду за Мадарой. И сколько бы старший не просил отца перестать пить или хотя-бы тягать вещи на барахолки, ничего не прекращалось. Пока тот не умер от запущенной стадии цирроза печени где-то в канаве. С матерью было хуже. У неё была зависимость к наркотикам, поэтому чаще всего она лежала в беспамятстве на кровати, смотря только ей видные мультики. А когда наступал момент просветления, она много плакала, обнимая своих сыновей и прося прощения. Братья часто наблюдали её страшные ломки, во время которых она выла и молила помочь. В одну из таких ломок её сердце не выдержало. Включив негромко музыку для фона, Мадара завёл двигатель и плавно выехал на проезжую часть. Он ехал к начальнику с непреодолимым желанием окунуться в то спокойствие, которое дарил ему любовник. Учиха очень нервничал в своей квартире, там не было настоящего ощущения, что ты дома: вечно что-то давило на парня, появлялась непонятная тревога и навязчивые мысли. Только рядом с Хаширамой он был «дома». Его присутствие окутывало Мадару спокойствием и уверенностью. Они никогда не обсуждали свои чувства и отношения, просто встречались, проводили ночи и скрывались от коллег. Учиха боялся признаться первым, казалось, что на этом всё закончится, может Сенджу вообще не нужны серьезные отношения, и его вполне устраивает то, что есть у них сейчас. Мадара прячется за маской шута, юмориста, клоуна, иногда озабоченного извращенца, чтобы никто никогда не узнал его настоящего. И только Хашираме хотелось открыться, но страх не позволял. Парень в скором времени добирается к, до боли знакомому, подъезду, аккуратно паркуясь неподалеку от него. Он хватает пакет с бутылкой алкоголя, почти бегом заходя во внутрь здания и вызывая лифт. На лице непроизвольно появляется широкая улыбка, а по телу разливается приятное чувство спокойствия и комфорта. Учиха дома. Ему открывает Сенджу в одном шелковом бордовом халате и с едва мокрыми волосами. Точно из душа недавно вышел. Мадара осматривает начальника с ног до головы, ликуя от мысли, что под этим злосчастным халатом он абсолютно без одежды — Хаширама после душа не надевает ничего, кроме халата, да и его не так часто, щеголяя голышом по квартире. «Так тело отдыхает», — всегда твердит он. Парень не скрывает улыбки, заходя в квартиру и закрывая за собой дверь. Затем он оборачивается к Сенджу, протягивая пакет и отдавая честь: — Здравия желаю! Хаширама лишь закатывает глаза, едва заметно краснея и принимая пакет. Этот парень… У него однозначно не бывает плохого настроения, как казалось мужчине. Наверное, только из-за него сам мужчина ещё не свихнулся с такой-то работой. Каждый день расследования зверских убийств, допросы отморозков, сами агенты допускают иногда грубейшие ошибки и платятся за это своими жизнями. Мадара привнёс своим появлением в жизнь Сенджу немножко юмора, немножко баловства, немножко ребячества, немножко романтики и лёгкой пошлости, и только благодаря ему начальник ещё держался на плаву. — Хэй! — вскрикивает Мадара после смачного шлепка ладони о его собственную задницу. А ведь только нагнулся развязать шнурки. А Хаширамы и след простыл — сбежал на кухню, поганец. Учиха проходит на кухню, удивляясь накрытому столу. Давно он суши не ел, кажется, года три назад. — На голодный желудок не пьем, правильно? — выдает парень, садясь за стол и наблюдая за суетящимся Сенджу, который достает коньячные бокалы с верхней полки, споласкивает их от пыли и ставит на стол, открывая бутылку. — Конечно. Или ты хочешь напиться с одного бокала и валяться пьяным? Ты ради этого приехал? — деланно возмущается начальник, разливая алкоголь в оба бокала. Пил он достаточно редко и только по серьезному поводу, поэтому то, что он пил сейчас, казалось чем-то из мира фантастики. Мадара подумывал, что тот нервничает перед предстоящим минетом. — Понял, молчу, — парень внезапно вспоминает, что не вымыл руки. Он подходит к раковине, открывая кран и выдавливая на руки немного жидкого мыла. — Как совещание прошло? — интересуется в процессе. — Сложно и со стояком, благодаря некоторым, — Учиха ухмыляется, прекрасно зная, что он сам всему виной, но продолжает играть роль не ведающего. Ох, и любит же этот парень нервировать начальника. — Что? Кто это был? — он оборачивается к мужчине, вытирая руки бумажными салфетками и выгибая бровь. — Убью паршивца. Хаширама закатывает глаза, наверное, в десятый раз за этот день и цокает языком. У Мадары уже появилось не писаное правило: «Хаширама не закатил глаза и не цокнул языком, значит, день пройдет плохо». Сенджу притягивает этого актера без Оскара к себе за талию, глядя в глаза и улыбаясь. — Тогда тебе придется совершить самоубийство, балда, — и легко чмокнув его в губы, опускается на стул. Мадара чувствует, как горят его щёки и как его план по выбешиванию Хаширамы только что с треском провалился. Парень садится напротив любовника, хватая палочки. — Так это тебя так информация о расследовании порадовала? — он не обращает внимания на свой румянец, берёт ролл, опуская его в соевый соус и гордо кладя себе в рот. — Конечно, — кивает Хаширама, глядя на парня с широкой улыбкой. И угораздило же, влюбиться в него. — Или ты подумал, что я представил тебя обнаженного в моей постели с разметавшимися волосами на подушке и с выпяченной задницей? — поднимает свой бокал, почти смеясь, потому что лицо Мадары теперь похоже на самый спелый сочный помидор. Парень прокашливается. Ладно, на сегодня 1:1. Он проглатывает еду, прикрывая рот и щеки ладонью, и отводя взгляд куда-то в сторону, лишь бы не смотреть на мужчину. А Хаширама в ту же секунду жалеет, что нельзя замедлить время, чтобы подольше полюбоваться таким редким явлением — смущённым Учихой Мадарой. — Так, всё, — резко выдает парень, поднимая бокал. — Проиграна битва, но не проиграна война. За что выпьем? Сенджу недолго раздумывает, отвечая: — За нас, конечно же. И за наш долгожданный вечер, — тепло улыбается, протягивая свой бокал к бокалу Учихи.***
— Ты за этот год так ничего мне и не рассказал за твои прошлые отношения, хотя и обещал, — выдает через время Мадара то, о чем он так давно раздумывает. По слухам от коллег, Хаширама вроде был женат, но они никогда ранее не затрагивали эту тему. Сенджу вздыхает, откладывая палочки в сторону и откидываясь на спинку стула. — Там нечего особо рассказывать… — и вот после таких фраз понимаешь, что рассказывать на самом деле ой-как много. — Ну, хоть кто это был? Парень, девушка? — Девушка. — А потом после неё на парней перешёл? Такая ужасная в постели была? — чуть смеется Учиха, кладя ещё один ролл в рот. — Да нет. Я ужасно был зависим от общественного мнения. Ещё со времён детства — родители всегда повторяли фразу «А что скажут люди?». Первый раз я влюбился в парня в старшей школе, он был на класс старше. Тогда я ненавидел себя, думал, что это болезнь какая-то. Так и не признался ему в чувствах, он выпустился, а я стал встречаться с одноклассницей, — мужчина доливает в бокалы коньяк, продолжая рассказ. — Потом я женился на ней и думал, что проживу с ней всю жизнь потому что «так надо», «так принято», «так заложено природой». С каждым месяцем мне становилось хуже от осознания, что ломаю себя и проживаю не свою жизнь. — Ты признался ей? — тихо интересуется Мадара после затянувшейся паузы, кладя ладонь на руку Сенджу, поглаживая успокаивающе. — Да. Она не разговаривала со мной несколько дней, принимала эту новость. А потом мы подали на развод. Родители и брат не в курсе, я умолял её никому не говорить, хватит и одного разочарованного когда-то близкого человека, — мужчина перехватывает руку парня, сплетаясь пальцами в замок. — По легенде мы расстались из-за «не сходившихся характеров» — банально, но легко в это верится. Учиха не перестает поглаживать ладонь Хаширамы большим пальцем и безумно им гордится. — Ты молодец, что смог наконец-то сделать то, что хочешь ты сам, и не отвечать перед кем-то за свои поступки. Оба выпивают ещё по бокалу коньяка, ставя жирную точку на обсуждении прошлого Сенджу. Исповедь Мадары теперь на повестке дня. Уж у него-то точно есть что рассказать, и история явно веселее будет. Хотя кто знает. Иногда самые весёлые люди сломаны внутри кем-то. И очень важно найти того, кто сможет собрать их заново, восстановить и никогда не ломать, относясь бережно и с настоящей искренней любовью. — А что насчет тебя и твоих отношений? — мягко спрашивает Хаширама, продолжая есть. Учиха немного тушуется, кусая губы и раздумывая как бы это всё рассказать. — Я… можно не буду. Это не особо интересная история, и мне возможно даже будет стыдно. Давай на сегодня хватит откровений, — мужчина удивляется, наблюдая, как Мадара хватает бутылку, пополняя свой бокал коньяком. Так. История явно интересная. Лгун. — Так нечестно, — Хаширама подсаживается ближе к парню, обнимая того за плечи. Явно видно, что тому не комфортно это вспоминать. — Я обещаю не осуждать и не подкалывать на эту тему. Не переживай на этот счёт, — заправляет волосы Учихи за ухо и целует в висок. Мадара чувствует жар в теле и порхание бабочек, кажется, во всех органах одновременно. Может действительно не стоит бояться, это же всего лишь рассказ, прошлое, которое ничего сейчас уже не значит, так? — Хорошо, — выдыхает, смотря куда-то в стол. — Был парень, встречались около года. Он был моей первой университетской любовью, я был неопытен в этих амурных делах. Он говорил мне о любви, клялся в верности. Конечно же, все эти разговоры про «любовь навеки». Потом мы стали зависать у него и трахаться, — он отпивает немного коньяка. Сенджу берет парня за руку и целует в голову, максимально даря комфорт. Что-то подсказывает, что история не такая уж радужная. — Короче говоря, в один прекрасный день он выложил видео в сеть, где прекрасно показано, что мы занимаемся сексом, слышно, как я стону и признаюсь ему в любви, — мужчина стискивает зубы, слыша невероятной жестокости вещи. Как можно так поступить с человеком, который тебя любит? Очень низкий поступок. Захотелось найти этого ублюдка и избить до полусмерти. Тем временем парень продолжает: — Оказалось, я был предметом спора, а он получил за это около пяти с половиной тысяч иен (прим.соавт. ~50$). На меня косился весь университет: указывали пальцем, крутили у виска, кто-то намеренно громко смеялся, кто-то с жалостью смотрел. Преподаватели хоть не знали, и на том спасибо. А он… лишь ухмылялся и говорил, что я придурок, который поверил в то, что такой как он может ко мне снизойти — к сыну наркоманки и алкоголика, — вырывается истерический смех, Учиха закрывает лицо ладонями. — Ужасно. Блять, уму непостижимо. Зачем так рушить жизнь человека? — Хаширама крепко обнимает Мадару, даря успокоение и гладя по спине. Невероятно, что пережил этот парень. — Прости, я не должен был настаивать, виноват. Сенджу целует любовника в ладони, убирая их от его лица, зацеловывает лицо с бешено колотящимся сердцем. Теперь он ни в коем случае не должен разочаровать его и сделать ему больно. Хаширама сделает всё, что угодно лишь бы он больше никогда не страдал от боли и не испытывал чувства предательства. — Всё в порядке, — подает голос Учиха, чуть улыбаясь от поцелуев мужчины. Прошлое — было и было. Сейчас же всё хорошо, а о тех временах я больше не думаю и живу в своё удовольствие. Хаширама долго приходит в себя после рассказа Учихи, тот уже успел убрать со стола и помыть стаканы из-под коньяка, а саму бутылку спрятать в тумбу. Мадара подходит к нему сзади, опуская руки на плечи, поглаживая. Он чувствовал легкий укол вины за то, что поддался и выложил всю историю. Стоило выждать время и как-то подготовить, наверное. — Ну ты чего, Хаши? — парень наклоняется к его левому плечу, целуя мягко в висок. — Идём спать. Ты же мне ещё кое-что должен, помнишь? — пытается он переменить тему, гладя по груди. Учиха совсем не хотел продолжать обсуждать и даже думать о тех событиях прошлого. Для него сейчас важно лишь настоящее и будущее. Будущее желательно с этим начальником отдела ФБР, больше Мадаре ничего не нужно. Сенджу кладет руку поверх ладони парня и поворачивается к нему лицом, Учиха тут же затыкает ему рот поцелуем, пресекая все лишние разговоры, вопросы и обсуждения. Хаширама принимает игру, вставая с места и подхватывая парня на руки. Мадара тут же стягивает резинку с волос мужчины, запуская ладонь в этот сплошной шёлк. И сколько средств он вбухал на уход за волосами никто никогда не узнает. Сенджу углубляет поцелуй почти сразу, с жадностью сминая губы Учихи своими и направляясь в свою спальню. Они оба с огромным нетерпением ждали этого вечера, и никакое прошлое его не испортит. Они падают на кровать с красным шелковым постельным бельем — Мадара его очень любит: приятно к телу и весьма сексуально смотрится. Хаширама нависает сверху, целуя шею парня, не оставляя засосов, но не стоит расстраиваться. Он наставит их на менее видных местах, потому что Учиха обожает такие метки, которые говорят о том, что парень принадлежит кому-то, а самому мужчине приносит удовольствие их оставлять, а на следующее утро рассматривать, вспоминая минувшую ночь, и наблюдать как тот пытается скрыть все засосы, забавно возмущаясь. Сенджу трётся пахом о пах Мадары, издавая несдержанные шумные выдохи и одновременно приковывая запястья парня к изголовью кровати наручниками. Да,