***
Почему сияет он как солнце златое, что с небес несчадно каждый день обрушивается на город южный. Так же больно делает улыбкой своей. Лишний Алибаба тут. Среди грязи, да нищеты кажется заблудился он, глядишь, выйдет с трущоб, да смешается с господами богатыми. Даже одежды ветхие да рваные взор не смягчают. Что забыл он здесь? Пусть уйдёт. Как насмешка взгляд его лучистый, смех заливистый. Злится Касим. Нет, не злится, кажется ненавидит даже. Злость берет его. Не хочет Касим солнце такое видеть здесь. Не должно солнце это здесь жить. Неправильно это. Как будто на камень драгоценный среди грязи глядит Касим. Нет, неправильно это.***
Приятно сидеть в доме ветхом, что домом лишь с натяжкой назвать можно, во время дождей редких, да сильных. Забавно. Солнца в небесах от облаков тёмных не видимо, да не пропало оно. Сидит рядом, да чертит палочкой картинки на полу. Положит Касим свою голову солнцу на плечо, да задремлет. Приятно. Даже злиться на солнце, что недоумевает от действий таких не хочется. Наверное это и называется семьёй? Неужто ли теперь родные они с солнцем, да матерью его? Неужто он с сестрою своей чета им? Непонятно. Но и неважно наверное. Главное, что Мариам лежит где-то под боком. Нежно улыбается красавица мать. Братец Алибаба забавно хмурится, да плечом трясет иногда, мешает дремать. Кажется это и есть счастье? Не понимает Касим, почему губы его сами начинают в улыбке растягиваться. Хорошо. Так и надо.***
Почему получается так. Скрывает Касим слезы свои. Кажется нет счастья ему. Старшим он теперь в их семье оказался. Не дóлжно плакать ему как ребенку малому. Хотя хочется очень, очень. Видит слезы на щеках солнца он и вздрагивает. Сестра рядом рыдает. Нет, не может Касим мать заменить им, но и не делать ничего не может он. Страшно взрослым стать раньше времени. Страшного отцу-пьянице своему уподобиться. Можно ли от судьбы уйти? Не знает Касим, но понимает точно, что не дóлжно солнцу в грязи руки пачкать. А ему, Касиму, с кровью его проклятой - воровством да грабежом еду добывать. Справится Касим, не может он младших голодными оставить. Заботилась о них Анис, мать добрая, теперь его черед настал. Справится он, в порядке всё будет. Как и раньше будет разноситься солнца смех заливистый, да сестры младшей песни. Можно дальше жить, болью своей по ночам захлебываясь. Но жить. Они точно справятся, дальше жить будут семьей своей маленькой. Вырастут, да счастливы будут. Правда ведь?***
Вдребезги мечты его все разбиты. Будто очки розовые стеклами вовнутрь раскрошились. Глупо наверное верить было, что не изменится ничего, как раньше все будет. Глупо забывать было, как солнце лучистое не схоже с ними. Не знает Касим зол он или плачет. Глупо. Радоваться надо наверное- наконец солнце там, где и следует ему, будет. Почему же больно тогда так? Будто часть самого Касима рвут, да увезти с мест родных хотят. Злится Касим. Не понимает он на кого злится- на солнце родное, императора или себя самого? Как же больно. Прогоняет он солнце. Нет больше солнца с ними. Теперь наконец правильно стало всё - солнце во дворце императорском, что как небо огромен наверное, а те, кто кровью дурной обладают - в трущобах, да в грязи. Правильно же всё, почему так больно тогда?***
Почему получается так. Не в первый раз вопрос этот на языке вертится. Не в первый раз больно так. Но впервые так страшно. Нет больше никого. Никто не позаботится о нем, да и ему самому заботиться не о ком более. В земле сырой сестра вечным сном лежит. Один он теперь. Совсем один. Ничего кроме пустоты нет. Как же больно, больно, больно. Касим кричит. Касим бьется об стены, пытаясь избавиться от этой боли. Он скулит, он проклинает всех. Он кричит, срывая голос. Он теперь ненавидит солнце. Солнце... Не видеть бы его никогда. Забыть бы о его существовании, стереть в порошок. Убрать из памяти всё. Нет его. Нет. Но почему же образ его светлый каждую ночь в голову лезет. Почему же видит Касим улыбку его нежную, да наивную. Почему Алибаба даже в мыслях его сияет? Как же вышло так, что не может без солнца Касим, хоть и винит за что-то. Не может Касим без Алибабы как и все люди без солнца в небе. Нельзя без солнца жить, все умрут. Не будет ни деревьев, ни других растений. Перестанут расти сладкие плоды, умрут животные. Кажется всем нужно солнце. Точно так же и Касим нуждается в своем, родном солнце. Ненавидит, но нуждается.***
Сложно не узнать солнце тому, кто каждый день, да ночь в видениях своих его видит. Подрос Алибаба, да похорошел при дворце. Но всё такой же и остался. Удивительно видеть его здесь. Хоть и нет трущоб больше, как и людей, им близких, но императорский сын все же не чета бывшим жителям. Красивы одеяния его, горда осанка, но не это выдает его. Сверкают волосы его золотом чистым, точно солнце небесное, да взгляд его все такой же наивный. Видит Касим Алибабу и понимает, что не может он на солнце такое злиться. Даже стыдно становится. Обнять солнце, да за ужином легким проводить с ним беседу. Как раньше, кажется, не изменилось ничего между ними. Захмелело солнце, смеется невпопад, болтает обо всем на свете. Внимательно Касим слушает, ни слова не пропускает. Глядит на лицо его и любуется. Губами своими к устам солнца прикасается, зачем и сам не понимает. Видно и сам Касим опьянел слегка, даже стыд за действо такое не ощущает. Расходятся они веселые, да счастливые. Обещает солнце заходить иногда. Но... Вздрагивает тут Касим, понимает он, что предаст скоро солнце свое. Не весел он уже. Больно солнце свое обманывать, да никак по другому людей своих не спасти. Больно Касиму о встрече с солнцем вспоминать, больно о планах своих товарищам своим верным рассказывать. Стыдно. Убеждает себя снова Касим, что итак он достоин меньшего чем солнце, итак он получил меньше, почему же не может он против судьбы своей пойти? Почему страдает он пока солнце во дворцовых палатах яствами вкусными наслаждается, да страной управлять учится. Чем же Касим хуже?***
Подавляет боль свою Касим при виде солнца изумленного. Нельзя Касиму больше о солнце думать. Снова и снова твердит себе он, что никто для него теперь Алибаба. Не честно это, что ему все, а Касиму ничего. Ни слова он не скажет солнцу, лишь взглядом презрительным посмотрит. Темное что-то в душе его поселилось теперь, не любит темнота солнца свет, отвергает его. Горит дворец обкраденный. Умирает император старый. Лежит солнце на полу сознание потерявшее, другом лучшим, да братом старшим обманутое.***
Неожиданно страшно прошлого тень увидеть свою. Хотя можно ли звать солнце тенью? Нет, не солнце тень, а сам Касим тенью стал. Даже сила его, чужестранцем могущественным данная, с темнотой, да туманом лживым связана. Стыдно. Кажется даже ненависть от него отходит ненадолго, не получается у Касима солнце свое ненавидеть. В душе своей понимает он, что не виновно солнце ни в одной из бед их. Солнце кажется еще ярче чем раньше сверкает. Нет на нем больше одежд богатых, хоть и видно, что не беден он, да и от голода не страдает, нет у него поста императорского, хоть одним из принцев наследных являлся он. Но горит солнце, пылает огнем оно ярким, да теплым, не даром лабиринт пройдя получил он силу огненную. Не может Касим больше солнце отпустить, не хочет он света своего, единственного, что тьму его разогнать способен, лишаться. Показывает Касим как плохо в стране их, уговаривает Алибабу помочь остаться. Пользуется добротой солнца своего. Стыдно ему за это конечно, но не хочет он солнца, лекарства своего единственного лишиться. Ставит он солнце во главе банды своей. Иронично, солнце туманом управлять заставил он.***
Любуется Касим солнцем своим. Часами готов он рядом с Алибабой, крепким сном дремлющим, уставшим от вылазок ночных, да помощи города жителям бедным, сидеть, да дыхание равномерное того слушать. Рядом с ним лишь не чувствует тьмы своей, да злобы Касим. Как в наркотике каком нуждается в нем Касим. Зависит он от солнца теперь. Совсем зависит. Страшно от солнца своего отходить, боится Касим, что вернется тьма к нему в солнца отсутствие. Спит он теперь в одной с солнцем кровати, как в детстве. Неужто вернулось все на круги своя? Будет ли прежним мир их? Вспоминает Касим сестру, да мать приемную, что давно мир их покинули и откидывает надежды свои. Но улыбается Алибаба во сне своем спокойном, будто молвит он, что хорошо все дальше будет. Верит Касим этому, богам всем известным в душе молится. Вернут они стране родной счастье, жителей страдающих защитят, да и сами счастливы будут.***
Всколыхнется ненависти комок, что в душе Касима прячется ото всех как только увидит он, как ребенок незнакомый, чужестранец явно, с надеждой на солнце его глядит. Как упрашивает он Алибабу о чем-то. Как смеет ребенок этот с солнцем как разговаривать? Как смеет он улыбку на лице солнца вызывать? Как смеет он лучше Касима быть? Чувствует темнота ненависть Касима, питается ей, растет. Все дальше и дальше Касима на путь неправильный толкает. Нет у Касима сил тьме противостоять, совсем помешан он теперь на солнце своем. Не хочет делиться ни с кем. Это он, Касим, с солнцем всех дольше знаком, это ему солнце так улыбаться должно. Чужеземный ребенок должен умереть.***