«Ань, ну хватит вести себя как малолетка. Мы с Андреем любим друг друга. А ты даже не уделяла ему достаточно внимания, вон он и искал, кто может полюбить его. Ты должна понять…»
Нервы сдали. Даже не дочитав сообщения, Аня отшвырнула телефон, разбив его об стену дома, и, вцепившись зубами в руку, громко и безысходно завыла, проливая слезы и смешивая их с кровью прокушенной руки. — Я любила его! Не за подарки, не за походы в кафе, я любила его за объятья, за прикосновения, которых мне не хватало с детства, за то, что он понимает мой странный юмор, что мог поддержать, когда мне было плохо. Я любила его больше себя, только училась как проклятая, чтобы чертов бюджет не просрать, а ты, су-у-ука… Аня продолжала кричать на ни в чем куст, пытаясь хоть куда-то выплеснуть свою боль. Предательство, одиночество, обида. Хотелось хотя бы на день забыть обо всем и просто отдохнуть. Да вот только наркотики строго запрещены. Девушка запрокинула голову к небу, удивленная собственной идеей. — А про алкоголь то я и забыла, — дольная улыбка появилась на ее лице, и Анна пошла в ближайший магазин, не слушая причитания жителей о невоспитанной и шумящей молодежи. Магазин нашелся недалеко. Главной проблемой оказалось убедить продавца, что ей двадцать семь, а не семнадцать, и она уже окончила ординатуру, не то, что ВУЗ. В итоге, завалив бедолагу медицинскими терминами и угрозами неудачной операции, девушка оплатила покупку и направилась искать ближайшую лавочку. Она пообещала себе, что нажрется до беспамятства и лучше умрет от передозировки элитного коньяка, а не дешевого пойла. А если нет, то добьет утреннее похмелье. В итоге, месячная зарплата была спущена на этот небольшой ящик, который быстро переместился в рюкзак, кроме одной бутылки. Как оказалось, закусывать коньяк конфетами оказалось не самой лучшей идеей, и спустя половины бутылки сознание поплыло, а мозг захлестнула самая настоящая, женская истерика. — Меня никто не лю-ю-юбит, — провыла Аня, вставая и куда-то идя. — Нужно было на эк… экономиста идти~ там бы и парня нашла, и обр-р-разование получила… Ненавижу, сука. Аня, морщась, вновь отпила из бутылки, кашляя от ужасной горечи во рту и огня, раздирающего горло и всю грудную клетку. Быстро закусила двумя конфетами. Ура сахарному диабету! — Да что я вообще о вас, ублюди, думаю? Пошли вы НА… По пространству будто прошлись помехи, прозвучал странный звук, и девушка исчезла. Идущая домой пожилая женщина перекрестилась и пошла в обход. Больше Анну Галицину в этом мире не видели.***
— … ХЕР! Забавно, что в этом мире сначала появился именно голос необычной девушки, а уже потом звук перемещения и искривление пространства. Анна появилась в какой-то комнате, где все было испачкано в крови, где-то лежали трупы, а повсюду был слышен отвратительный запах разлагающего тела. Но девушка просто не обратила на это внимание. Она то подумала, что просто дошла до той консистенции, где начинаются галлюцинации и приходят черти. А запах… ну, она два года проработала в морге, еще год была ассистентом судмедэксперта, а в последние три года ее вообще допустили проводить несложные операции над живыми людьми. Именно поэтому запах не приносил Анне никаких неудобств. Она просто привыкла. Пьяная девушка подошла к трупу, запертому в ловушке с шипами и, отхлебнув из бутылки, при этом не забыв поморщиться, закатала рукава. — Так, посмотрим. Грудная клетка бедолаги была разорвана чем-то острым и огромным, словно большим молотком, голова отсутствовала, как и некоторые органы. Аня спокойно залезла во внутренности, поковырялась там и вытащила сердце. — У этого мужика явно были проблемы с жиром, — на то, что мертвый человек на вид явно имел лишний вес, девушка внимания как-то не обратила. Следующими на свет показались легкие. — Фу, курильщик. Ненавижу курильщиков. Этот отвратительный запах дыма сводит меня сума. — на мерзкую слизь, что вывалилась из разорванного желудка девушка даже не обратила внимание. В конце, Аня кончиком языка слизала кровь с руки и, изобразив максимально возможное задумчивое лицо в ее положении, произнесла: — Сладенькая. Наверное, первая отрицательная. Руки были быстро протерты о джинсы, и бутылка вновь оказалась в них. Незамедлительно был сделан очередной глоток. Девушка уже почти не морщилась. Аня собиралась осмотреть еще один труп, как ее перебила вылетевшая с петель дверь. В проходе стоял человек. Или великан. Или это был просто большой человек. Аня помотала головой. В любом случае этот человек действительно был огромный. Мощное тело, скрытое длинными одеждами и грязным, резиновым фартуком и такими же перчатками. В левой руке молоток-переросток, а в правой окровавленный мешок. Самым же странным была голова незнакомца, точнее ее отсутствие. Вместо нее был сейф, дважды оплетенный проволокой. Аня мотнула головой, чего только пьяное сознание не придумает. Она натянуто улыбнулась и побежала к сейфоголовому мяснику. — Му-у-ужи-и-и-и… ик! — девушка радостно похлопала Хранителя по животу — выше она просто не доставала — и нескладно пропела. — Предлагаю выпить за мужиков. Чтоб, вы, твари, были не тварями. В воздух поднялась бутылка, последний глоток и пустая стеклотара исчезла в темном углу. Хранитель был растерян. Это был первый случай, когда жертва не убегала от него в страхе и ужасе, а спокойно стояла рядом, что-то невнятно щебетала и совала в окровавленную руку бутылку алкоголя. Хранитель предпринял попытку напугать жертву. Он встал в угрожающую стойку и начал стучать молотком по сейфу, наступая на девушку. Та пофигистично посмотрела на его действия, вздохнула и начала говорить: — Мужик, если не хочешь остаться без мозгов, то прекрати стучать по голове. Минимум, что тебе светит: сотрясение мозга, а максимум ты раскроишь себе череп. Хранитель замер. Почему-то эта странная забота была ему приятна. Монстр принял бутылку, открыл сейф и запихнул коньяк внутрь мясной, истекающей кровью, субстанции. Сейф вернулся в обычное состояние, а голова дернулась, будто икая. — Эй, мужик, ты в порядке, вообще-то, после залпом выпитой бутылки коньяка людям хорошо только на небесах… Хранитель немного пошатался из стороны в сторону, держась за сейф вместо головы. — Буду звать тебя — Боксмен. Думаю, тебе это подойдет, раз не хочешь говорить свое имя. — Хранитель наконец-то пришел в себя, схватил девушку и бросил ее на плечо. От неожиданности Анна вскрикнула, а потом ее глаза повлажнели. — Меня ведь в первый раз на руках таскают. У-у-у~ Взволнованный Хранитель почти бежал в свое убежище. Что делать с плачущей девушкой он не знал, но надеялся, что та, кому он хочет показать это чудо сможет ее успокоить. Через несколько поворотов и этажей Хранитель залетел в комнату и посадил девушку на вполне приличный для этого места диван, затем постучал по трубам и принялся ждать. Анна в это время меланхолично поедала конфеты, приговаривая: — Не от алкоголя, так от диабета… Но не успела девушка доесть килограмм конфет, как в дверь ворвалось странное существо: девушка с очень длинными ногами, в чулках в сеточку и красных туфлях с огромным каблуком; все тело закрывала какая-то простынь, а на голове находилось снаряжение, похожее на шлем для исследования речного дна. Только вместо окошка - прожектор, как у какого-то маяка. «Мое сознание явно двинулось. Хотя во снах я видела и почуднее существ», — подумала Анна и протянула незнакомке бутылку коньяка и конфеты. — Угощаю, — промурчала девушка и удивленно наблюдала, как тело раздвинулось, показывая огромную челюсть: от шеи до пупка, — и поглотило угощение. Почти сразу Шейд раздвинула ноги, пытаясь сохранить равновесие из-за поехавшего мира. «А вот это что-то новенькое! Интересно, как она работает?». — Опять? Но так быстро есть абсолютно невкусно! Нужно наслаждаться пищей, а не глотать, — и на своем примере Анна показала, как делает глоток и закусывает конфетой, отламывая маленькую часть. — А назову я тебя Джевгёл. Шейд задумчиво покрутила прожектором, обошла пришельца и посмотрела на Хранителя. Тот что-то жестами начал говорить монстру напротив, и вскоре оба сидели вокруг девушки и пытались медленно распивать алкоголь. Время шло, ящик исчезал, болтала одна Анна, рассказывая о трудности обучения хирурга, своей выпускной работе, экспериментах, создании химер и фантастических книгах. Говорила о том, что все мужики — козлы и верить им нельзя и лучше жить абсолютно одной с котом, который тебя любит и, между прочим, очень важный аргумент, всегда тебя ждет и мурчит. Говорила и тогда, когда их пьяную компанию пополнила девушка с четырьмя руками и длинными волосами. Анна гордо нарекла ее Садако и усадила рядом, пытаясь напоить незадачливую пародию на Лауру. Скоро в их компании не осталось ни одного трезвого монстра, и все начали говорить на одном языке — в хлам пьяных людей и нелюдей. Вскоре алкоголя не осталось, и вся честная компания пошла на его поиски. По пути они набрали зеленого геля, который Анна опознала как вареньем, а в разных ящиках, которые они ломали, находили по бутылке с жидкостью, отдаленно напоминающий спирт. Но из-за того, что эти бутылки были по двести и триста грамм, все злились, ведь хотелось найти сразу и много, чтобы идти дальше покорять этот мир. Анна сидела на спине Садако, поддерживаемая задними руками, и заплетала ей косички, уверяя, что она и так очень симпатичная, а с ними станет супер красивой. Хранитель неловко подкатывал к Шейд, пытаясь подарить ей букет из где-то найденных рук. Джевгёл забавно смущалась, шаркая ножкой, а потом случайно сожрала незадачливого ухажера. После Шейд долго горевала, но радостно накинулась на возродившегося из другого сейфа Хранителя с поцелуями. Если эти тыканья друг в друга головами-прожекторами и сейфами можно назвать поцелуями. Долго они так гуляли, даже нарвались на один человеческий патруль, который был отправлен «Мёбиус» для устранения Рубена, но ни один из компании этого не понимал, у них была цель — найти выпивку и закуску. Забавно, но уничтожив патруль — Хранитель смахнул скупую слезу, когда Аня с криком скинула на людей потолок — с них странным образом выпали столь необходимые им литры. И вновь компания вернулась в комнату к дивану, где все продолжали пить и закусывать зеленым вареньем. Никто не помнил, как в их компании появился вполне себе человек — Рубен Викториано, кроме него самого. Он тогда решил посмотреть, чем занимаются порождения его сознания, что один из выживших того патруля, увидев его, бросился к Рубену в ноги с просьбой забрать его память или убить. Викториано не мог понять, что произошло, так как ассимиляция с сознанием этого бедолаги еще не прошла, но, решив не рисковать, быстро его убил и отправился на поиски. Моментально найдя скопление монстров в одном из кабинетов больницы, он переместился туда и увидел картину, которая надолго лишила его возможности связно мыслить. Не привыкший, да чего уж там — Рубен, всю жизнь окруженный учеными и аристократами, полностью отдавший себя науке, ни разу не испытал такого порока как пьянство. Хранитель, Шейд, Лаура, которая выглядела довольно мило, и незнакомая девушка были настолько пьяны, что явно не понимали, что происходит, кто они и где находятся. Рубен отчаянно подсчитал сколько мозговых клеток эта пьянка убила и уже собирался отчалить, как незнакомка схватила его за руку, улыбнулась, назвала симпотяшкой и, пока он не пришел в себя, влила в него сразу полбутылки непонятной, но дольно вкусной жижи. Девушка что-то щебетала, что это «штрафная», «между первой и второй перерывчик небольшой», но Рубен уже мало что соображал. Он активно закусывал каким-то куском мяса в зеленом соусе. Затем Шейд и Хранитель куда-то вместе ушли, Лаура из последних сил уползла, а Анна и Рубен обсуждали наиболее удачное вскрытие, чтобы человек был жив, но максимально открыт. Говорили об эксперименте Владимира Демихова, о котором Рубен слышал впервые, думали, почему бы его не повторить, только вот нормальных собак у него не было. Вместе поплакали над тем, что «Даже собачки нет», пожаловались друг другу о тяжелой судьбе, а потом решили набить кому-нибудь морду. Вместе, распевая песни и матерные частушки, которым Рубен быстро научился, они нашли очередной патруль и вовсю над ними поиздевались. И без того трещащий по швам мир переворачивался с ног на голову и обратно несколько раз. Вдрызг пьяная компания из Ани и Рубена схватили двух живых и потащили в лаборатории, где решили провести этот эксперимент, но на людях. Рубен отсоединял мозг, иногда комментировал свою работу в силу своего помутненного сознания и заплетающегося языка. Анна в это время вскрывала второму шею и вытаскивала вены и мышцы, разрезала их, раздваивала и сшивала. В итоге, оба неадекватных человека вдоволь повеселились. Никто не понимал, почему человек жив: то ли из-за удачного эксперимента, то ли из-за особенностей мира, но Рубен и Анна решили отпраздновать. Пили долго и вдумчиво, снова рассказывая о своей чертовой жизни и долго обнимались. Человек без тормозов, абсолютно не контролирующий свои действия, не понимающий, где заканчивается он, а где начинается чужое, способен вытворять странные вещи, а уж под воздействием алкоголя… лучше сразу спрятаться и не показываться этим безумцам на глаза. В принципе, этим и занимались рядовые зомби и остатки людей. Все просто пытались выжить в безумном мире безумного ученого, который потерял остатки разума и просто наслаждался жизнью. Аня и Рубен вместе с ящиком зеленого варенья и алкоголя отправились искать Шейд. Нашли они ее и Хранителя в подобии ночного клуба, где играла музыка, Шейд соблазнительно виляла бедрами и показывала чересчур сексапильные, длинные ножки. Рядом с ней пытался двигаться в такт неуклюжий Хранитель. Заметив людей, монстрики радостно кинулись их встречать, забирая алкоголь. Пьянка продолжилась. В закрытом помещении стало нестерпимо жарко. Хранитель давно избавился от своего фартука, а непривыкший к такому Рубен снял плащ. Девушка с любопытством ощупывала его железную пластину на правой стороне черепа, задумчиво водила по шрамам, а потом всячески пыталась подбить его на стриптиз. Пришлось всем рассказывать, что это такое и показывать на деле. Благо шест и опыт одного года гоу-гоу у нее был. Рубен должен был признаться, что ему понравилось, но он ничего не помнил. К сожалению. А еще, даже если эта ночь и запомнилась хоть чем-то, то он никогда бы не признался, что его подбили на слабо. Но это случилось. Соблазнительные движения, безумие в глазах, движение в такт музыки. Это захлестнуло не хуже алкоголя. Он даже не сразу понял, что в момент очередного виляния бедрами его многострадальные, наполовину расстёгнутые штаны с гордостью слетели с него. Радостный свист и аплодисменты привели его ненадолго в себя, и Рубен телепортацией вернул себе этот гардероб одежды. Много чего еще было. Алкоголь находился в каждом закоулке так же, как и странная зеленая закуска. Много было странных разговоров и посещенных мест. Сколько прошло времени никто не знает, так как в этом мире времени нет. Нет потребности в сне или еды, но есть человеческая привычка, о которой Рубен забыл, когда Аня обняла его, закинула ногу на торс и уснула. Викториано задумчиво гладил каштановые волосы, а после поддался общей атмосфере и также провалился в сон.***
Пробуждение было настолько отвратительным, что хотелось умереть. Это поняли и Рубен, которому отлежали все, что можно, и Анна, которой было мало того, что плохо, так и голова буквально взрывалась. Привычная ассимиляция с чужим разумом всегда проходила для Рубена быстро и безболезненно, но в симбиозе с похмельем хотелось эту голову отрубить. Постепенно приходящая в сознание девушка слезла с Викториано, упав на пол, схватилась за голову и завыла: — А-а-а!.. Прекрати это! Господи, прекрати! Моя голова сейчас взорвется! — Нужно меньше пить, — еле раскрыв пересохшие губы, произнес Викториано. — Если ты мне сейчас не начудесишь рассол, аспирин или что-то обезболивающее, клянусь, из Ада достану, но сожгу и даже плакать не буду. Даже за морфий не обижусь, только пусть это прекратится! Рубен отчасти ее понимал. Его первая ассимиляция происходила крайне болезненно. Чужие воспоминания, чужие переживания, чужая боль, медленно заполняли его сознание. Он не только видел, но и как ядро пережил все это. А она сейчас… — Врешь же, — в руках появились два стакана, один из которых он передал девушке, второй выпил сам. — Почему у меня все так болит? Рука сама собой сжала виски и начала медленно их массировать, пытаясь унять пульсацию и боль. Онемевшее тело постепенно возвращало свой функционал и причиняло страдание Рубену, как бы говоря «ты заставил меня страдать. Так получай же вдвойне!». Кажется, он даже опять заснул, но вывел из этой приятной полудремы чужой голос, к которому ему придется привыкнуть. Судя по воспоминаниям этой девушки, она от него не отстанет и доберется до всех внутренностей, включая сердце и несуществующую душу. — Так Рубен или Рувик? — довольно быстро пришла в себя Аня, хотя она все еще тяжело дышала и пыталась привыкнуть к чужим воспоминаниям в своей голове. — Для тебя Рубен. — А ты хорошо танцуешь, может повторишь? — попыталась спровоцировать его Анна. — Еще хоть слово, и я начну проводить над тобой эксперименты. — Не будешь, — протянула девушка. — Я тебе понравилась. — чужая рука легла на живот Рубена, используя как опору для поднятия. Викториано подождал, когда девушка почти встанет и отвел руку в сторону, из-за чего девушка полетела ласточкой куда-то вперед. — Мне определенно нравится, как ты кричишь. Над остальным пока не уверен, — нет больше удовольствия, как смотреть на мучения других: в очередной раз заметил Рубен. — Вставай, старпёр, жизнь только начинается, — Аня резко выбежала за дверь. Послышался странный звук и девичий крик. — Я все еще обладаю силой ядра и могу перенести тебя куда угодно, сделать с тобой все, что угодно. Но, может позже. Рубен встал, размялся и не смог сдержать улыбку. Возможно, жизнь налаживается? — А почему мы не умерли от поедания зеленого геля? На сколько я знаю, он же токсичен.