Лучший ингредиент любого зелья — это огневиски

      Появился Каллум МакНейр, как всегда, эффектно: неторопливо зашел в зал, гордо неся перед собой незримое знамя чистокровной аристократии. Осанка, поворот головы, деланно небрежные движения — все говорило о том, что перед уважаемыми судьями предстал далеко не простой волшебник. Легкая усмешка на губах явно обозначала: МакНейр почтил своим присутствием судебный зал будто бы совсем случайно. В принципе, так и было. Цепочка случайностей привела его сюда. Гермиона ухватилась за единственную возможность и разматывала клубок, пока не нашла то самое средство, которое могло стать спасением для Скабиора.       Гермиона увидела, как напряглась челюсть Крейга: он едва зубами не скрипел, умудряясь при этом сохранять расслабленную позу. Но светлые глаза, конечно, широко распахнулись на несколько секунд, пока он напряженно рассматривал брата. Потом егерь раздраженно смежил веки и повернул голову к ней. Красная прядь упала на лоб. Но Гермиона успела перехватить его леденящий душу взгляд. И… и… Отвела свой, не выдержав накала. Он не должен смотреть на нее так! Она старалась! Скабиор должен понять: она сделала все — и даже больше — только ради его спасения! Гермиона затаила дыхание, надеясь, что Крейг сможет сдержать эмоции и повести себя нормально.       По залу пронесся недоуменный ропот. Каллум был одет точно в такую же белую рубашку, правда, поверх нее накинул зеленый бархатный сюртук. Но для несведущих выглядело происходящее примерно так, будто кто-то под Обороткой пришел в зал суда, копируя мистера Скабиора. И встал рядом с Огденом, за небольшой трибуной для свидетелей.       Все, включая Гарри и Робардса, недоуменно переводили взгляд с одного мужчины на другого.       — Представьтесь, пожалуйста, — вежливо попросил Тиберий, верно считав внешний облик аристократа.       — Каллум МакНейр, — с достоинством кивнул Каллум. Сам он смотрел только на Крейга. Тот пялился на него в ответ абсолютно не дружелюбно. Ненависть клокотала в душе. Тринадцать лет ему не было дела до брата. И вот он здесь. В суде. Смотрит… ну, как всегда смотрит Каллум: с превосходством, будто милостыню подает. Крейга и раньше бесила подобная манера, а сейчас взгляд братца констатировал: вот ты и там, где мамочка всегда ожидала увидеть. Скабиор сцепил зубы, запрещая себе показывать все, что творилось в голове. Нужно собраться!       — Мистер МакНейр, вас вызвали в Визенгамот для дачи показаний по делу мистера Скабиора. Вы знаете этого волшебника? — недоуменно выдавил Тиберий. Он и сам метался глазами от одного лица к другому, с облегчением цепляясь за немногие различные черты братьев. Гермиона вполне могла понять замешательство чародея: сходство казалось пугающим. Мозг усиленно пытался разделить два объекта со столь одинаковыми лицами. Сейчас Герми все-таки было немного проще отличить: видно, что Каллум старше, да и в целом производил совершенно другое впечатление. Статус чистокровного наследника рода давал некоторые преимущества.       Мужчина стоял, горделиво выпрямив спину, руки покоились на трибуне. На пальце зеленым огнем светился изумруд. МакНейр если и нервничал, то умудрялся этого не показывать, и вообще был поглощен разглядыванием Крейга. Тринадцать лет — долгий срок. Они оба сильно повзрослели. И да, стали еще более похожими.       — Да, думаю, как многие успели заметить, это мой родной, единокровный, — сделал любимую паузу Каллум, — брат.       По залу прокатился удивленный вздох.       — Тогда вы сможете назвать нам его настоящее имя? — оправившись от первого визуального шока, спросила Гризельда.       — Конечно, ваша честь, — усмехнулся Каллум, глядя прямо в льдистые глаза брата. — Крейг МакНейр.       Ну вот и все. Правда произнесена. Скабиор прикрыл глаза, оставив себе несколько мгновений для того, чтобы успокоиться. Ему никогда не снились сны, даже после падения с моста никаких кошмаров не видел. Однако в эту самую секунду он понял, как они выглядят. Кошмары наяву.       — Ваша честь, могу я подать свидетельство о рождении? — Гермиона подошла к Тиберию и передала документ в темной, старой кожаной папке. Он стал изучать его. На этот раз куда внимательнее, чем предыдущие. Герми вздохнула про себя: все-таки идея с доказанной чистой кровью возымела тот эффект, на который она полагалась в своих мечтах. Чистокровный волшебник интересовал уважаемый Визенгамот гораздо больше, чем какой-то вшивый егерь-оборотень. И Тиберий, и Гризельда, и остальные члены после речи Каллума оживились и с любопытством поглядывали на МакНейров.       — Крейг МакНейр, дата рождения 25 ноября 1973 года, Эдинбург, Шотландия, — прочитал вслух Верховный чародей. — Родители Гленна МакМанус и Дуглас МакНейр.       Скабиор глаз не сводил с брата и внутри нахрен погибал от нахлынувшей злости. Милашка обманывала его! Всеми этими разговорчиками за жизнь?! И что в итоге: она притащила Каллума! Каллума, драккл его раздери, на суд! Худшего защитника Гермиона просто не могла найти во всей Британии. Какого хрена?! Он защитил его тогда?! Перед матерью? Ничего не сказал. Стоял и смотрел. И все. Почему сейчас все должно быть иначе, интересно?! Или он ее заболтал, как прекрасно умеет, и сейчас просто даст ему дополнительный пинок под зад, прямо в Азкабан?!       — Мистер МакНейр, — уважительно обратился к Каллуму Тиберий, — не могу не спросить, учитывая вашу фамилию, поддерживала ли ваша семья Волдеморта? Не сочтите за обвинение…       — Я понимаю, ваша честь, — уязвленно перебил Каллум и повернул голову к Тиберию, перестав, наконец-то, сканировать братца взглядом. — Не могу сказать, что ваш вопрос не вызывает у меня сожаления. К неудовольствию моих родителей Гленны МакМанус и моего покойного отца Дугласа, наша фамилия периодически всплывает в связи с упоминанием моего троюродного дяди Уолдена МакНейра, однако могу заверить уважаемый суд, что мы не имеем отношения к Волдеморту, никогда его не поддерживали, несмотря на свой чистокровный статус, — опять драматично помолчал Каллум, подчеркивая эту мысль. Крейг чуть глаза не закатил. Такой же как всегда! Столько лет не виделись — и ничего, ничего не изменилось. Скабиор повернул голову к Гермионе и пытливо вгляделся в нее горящими глазами, как бы говоря: зря, зря, зря ты на него поставила. Гермиона смотрела на старшего МакНейра, затаив дыхание из-за острого вопроса судей. — Мне не доставляет радости постоянно всем напоминать о том, что мы древний шотландский клан, ведущий свое начало от Гатри Лохрина, — с вызовом оглядывая всех сидящих перед ним судей, заявил Каллум.       «Как будто они знают, кто это вообще такой», — про себя зашипел Скабиор. Каллум делал то же самое, что и всегда: безбожно, абсолютно скотским образом цитировал матушкину методичку чистокровного аристократа. Однако надо отдать ему должное: смотрелся шикарно и очень убедительно с этим видом поруганной невинности и уязвленной подозрениями гордости. Кольцо дедово нацепил, посмотрите-ка! Как пришел только? Крейг все думал и думал. Такое могло произойти только при одном раскладе. Значит, Гленна умерла или спятила, или что-то подобное? «Вряд ли братец смог самостоятельно сорваться с привязи», — хмыкнул про себя Скабиор. И задумался, пытаясь совладать с эмоциями, он не мог себе позволить просто открыть рот, глупо охренев, как многие присутствующие здесь. Наоборот: едва слышно скрежетал зубами, с замирающим сердцем ожидая следующих ответов.       — То есть вы хотите сказать, что не знали, что ваш брат — егерь при режиме Темного Лорда? Как вообще так могло получиться, мистер МакНейр? Все знают, что в егеря шли не самые, — Огден запнулся, подбирая слово, — благополучные волшебники?       — Я начну издалека. С самого обращения. Брата обратил наш дядя, — Каллум посмотрел прямо в глаза Крейгу. «Вот же сука!!!» — взвыл про себя Скабиор: его план не вмешивать сюда дядю только что потерпел крах. И, судя по ядовитому видочку, Каллум был о нем прекрасно осведомлен, но давняя ненависть к Пию не могла не всплыть.       — Ваш дядя, не Фенрир Грейбек? — изумился Огден и перевел строгий взгляд на Крейга, — Мистер МакНейр, вы даете ложные показания в суде? Знаете, чем это чревато?       Скабиор только зубами скрипнул, наткнувшись на умоляющий взор Гермионы. «Молчи, молчи, молчи», — твердила она про себя. Пока Каллум справлялся отменно.       — Знаю, — сквозь зубы еле выдавил из себя егерь. Теперь он оказался не просто каким-то мистером Скабиором, его звали по настоящей фамилии впервые за многие годы, и… Скабиор вдруг осознал ту глубину, на которую смогла пробиться Гермиона ради его спасения. «Дай мне надежду!» Дракклов драккл! Неужели она вышла на его семью, подняла всех с ног на уши и притащила Каллума в Визенгамот, чтобы его вытащить?! Слова жгли легкие, но он, наконец-то, осознал, сколько на самом деле сделала ради него девчонка! Какие столпы небес сдвинула! Крейг приуныл, и в душу закрался гаденький страх: ему опять было, что терять. Все, что от него требовалось сейчас — только молчать, чтобы не запороть филигранно выстроенную схему, но чувства бурлили внутри. Скабиор вцепился пальцами в холодное железо подлокотников.       — Мой дядя, ныне покойный Пий МакМанус, был оборотнем. Соответственно он брат нашей с Крейгом матери — Гленны МакМанус. Он, скажем так, не всегда исправно пил Аконитовое зелье. Поэтому мать строго-настрого запрещала Крейгу, когда он был школьником, посещать его дом в полнолуния, — братья вновь враждебно уставились друг на друга. Видимо, семейная ненависть к Пию после их побега достигла апогея. Каллум не мог упустить шанс свалить все на дядю, посмертно макнув его в дерьмо. — Но случилось то, чего вся наша семья так опасалась: Пий обратил Крейга. Произошло это в ближайшее полнолуние после ТРИТОНов, которые, к слову, мой брат блестяще сдал. Мисс Грейнджер, не могли бы вы передать уважаемым членам Визенгамота ведомость о предметах и экзаменах, которые сдавал мой брат, — это уже больше походило на защиту. Скабиор в который раз за день охренел и с ужасом уставился на Гермиону — она вновь подошла к Тиберию и протянула ему несколько документов. Крейг сразу узнал то самое письмо, с результатами экзаменов. Получив которое, он радовался, как распоследний идиот.       Тиберий проскользил по письму взглядом, отметив настоящую печать Министерства, хмыкнул и передал его дальше. Другие члены Визенгамота с сомнением посматривали на сидящего на железном кресле мужчину. Да-да, Гермиона и сама бы не поверила, но там были сплошные «Превосходно».       — Результаты экзаменов весьма приличные, — неохотно признал Огден, покачав головой. — Теперь ситуация стала еще более запутанной. Продолжайте, мистер МакНейр.       — Пий и Крейг на следующий день после обращения пришли к нам домой и рассказали о произошедшем матери и отцу. Конечно же разразился грандиозный скандал, в ходе которого Гленна поссорилась со своим братом и Крейгом. Было сказано много плохих вещей, обе стороны отреагировали горячо, — Каллум сделал паузу. Скабиор криво ухмыльнулся: сейчас начнет выгораживать мамочку. Покрывая семейную ложь, Каллум ни за что не расскажет, как она хотела заавадить сына. — Крейг был подростком, он принял слова родителей близко к сердцу и сбежал из дома. Насколько я знаю, какое-то время он проживал с дядей. Однако вскоре оборвал все контакты с семьей. Мы ничего о нем не знали все эти годы. Подозревали даже, что больше никогда не увидимся. Я рад, что это не так, — тепло посмотрел Каллум на Крейга. Тот ни на секунду не поверил. Понятное дело: они с Грейнджер заготовили почву для жалости к бедному, чистокровному оборотню, выброшенному на окраину жизни. Только вот он никогда не был таким!       — Мистер МакНейр, Крейг, — почти любезно позвал его Огден. Скабиор поморщился от подобного обращения. Звучало так, будто сбывался самый худших из кошмаров. Он опять стал частью семьи, из которой он сам сбежал и не вспоминал о пережитом позоре, позабыв старое имя. — Вы подтверждаете слова своего брата?       — В целом, да. Он опустил несколько подробностей, однако я согласен и подтверждаю сказанное, — поднял холодный взгляд на брата Крейг. Каллум легко усмехнулся, но, конечно, нисколько не смутился. Всегда у них было так: Каллум в свойственной только ему высокомерной манере задирал его, а Крейг иронично ему отвечал. Только теперь свидетелями их классической перепалки оказались судьи Визенгамота.       — Благодарим за ваши показания, мистер МакНейр, — обратилась к Каллуму Гризельда. — Если вы закончили, то можете пройти на скамью защиты, — Каллум кивнул и прошел к Гермионе. Сел рядом, удостоив ту быстрым взглядом. — Какие подробности вы бы добавили, Крейг? — заинтересованно спросила миссис Марчбэнкс. Все остальные хмурились и изучали предоставленные документы.       — Моя семья считала ликантропию худшим из возможных проклятий. Можно сказать: прямо до смерти боялись оборотней, — оскалился Скабиор, стараясь удержать себя в руках. — В этом и состояла причина нашего конфликта. Я видел, что каждую Луну происходило с дядей, но не считал это опасным, плохим, чем-то, что делало его или меня менее… человечными, — он скользнул ледяным взглядом по застывшему лицу Каллума. Надо же! Братишка ощутимо напрягся и боялся, что он растреплет правду о матушке. Вот так они и оказались снова повязаны круговой порукой. — Боюсь, что альтернативой моему уходу был бы вечный поводок на заднем дворе дома. Я не согласен с такой позицией относительно волшебников с мутацией ликантропии, — Гермиона потянула носом воздух, услышав собственный пассаж в речи Скабиора. Что творит, черт!       — И куда вы отправились? — смерил мужчину свежим взглядом Огден, ставший внезапно более вежливым, чем был до появления Калума. Он старался не смотреть на егеря с презрением, заменив его на глубокое удивление.       — Некоторое время я действительно жил у дяди. Пытался найти работу — с моими экзаменами казалось, что будет легко. Но у оборотней есть отличительная черта: нам плохо в день после Луны. Волшебникам, которые могут сложить два и два, обычно требовалось несколько месяцев, чтобы понять, кого они взяли на работу. Если первые два списывали на совпадение, то последующие нет. Меня увольняли, снова и снова, — криво ухмыльнулся Крейг и начал перечислять, загибая пальцы на скованных руках. — Зельевары из Диагон-элле, лавчонки разной степени паршивости, я даже барменом поработал в «Белой виверне». Не верите — спросите там. А потом разошелся слух, и брать перестали вообще везде, всегда отказывая. Всегда по одной и той же причине. Я оборотень, а, как всем известно, оборотни — убийцы, — обвел холодным взглядом судей. — Не важно, кто ты оставшиеся тридцать дней в месяц, но под полной Луной ты обрастаешь шерстью и все, — Скабиор нервно пожал плечами. — Вы сами создали эти условия для всех, кто хоть немного отличается от обычных волшебников. Вы не оставляете нам шанса быть нормальными.       — Вы отрицаете, что оборотни опасны в полнолуние? — подала голос Гризельда. Каллум уже сыграл свою роль, сидел и слушал Крейга, не сводя с того глаз. А братик-то вырос. Конечно, Каллум и не ожидал увидеть того заносчивого парня, но перед ним был уже взрослый мужчина. Катастрофически похожие внешне, внутри они остались абсолютно полярными. Бывший егерь и холеный аристократ.       — Нет, я думаю, что мы прекрасны в полнолуние, — вредно возразил Скабиор. — А образ оборотня излишне утрирован. Аконитовое зелье решает все проблемы на раз.       — Вы убивали, будучи в волчьем обличье? — пригвоздил его вопросом Тиберий. Гермиона моментально похолодела, уставившись на егеря: они проговаривали этот момент. Грейнджер надеялась, что, несмотря на плохо скрываемую злость на брата, Скабиор возьмет себя в руки и ответит правильно.       — Нет, насколько я могу помнить. Никто не жаловался, в любом случае, — зубасто усмехнулся Скаб и добавил, — ваша честь.       Огден наморщил нос, явно не удовлетворенный ответом.       — Вы убивали, будучи егерем? — еще раз пошел в атаку Верховный чародей.       — Нет, там не за это платили, как некоторые присутствующие могут помнить, — Крейг прямо посмотрел ему в глаза, Тиберий не отвел взгляд, мрачно хмыкнул, подивившись наглости чертова оборотня. В начале процесса все с ним было понятно, даже думать особо не стоило: в Азкабан и точка. Но егерь оказался с сюрпризом. Огден задумался на несколько секунд, но все-таки задал следующий вопрос:       — В вашем авроратском деле написано, что вы состояли в банде Грейбека?       — В Стае, — поправил Скабиор Огдена. Он хотел задрать руку с поднятым вверх пальцем, но забыл о цепях. В результате только указательный палец воздел в воздух. — Состоял, верно.       — Что она собой представляла?       — Туда приходили все отбросы вашего чистенького мира, — злобно фыркнул егерь, заработав мрачный взгляд Гермионы. Она уже чисто профилактически на него так смотрела, потому что сейчас егерь проговаривал тот кусок речи, что они писали вместе. — Оборотни, отвергнутые сквибы, все те, кого вы предпочитаете не замечать — собрались в единую структуру, в которой для каждого нашлось и место, и работа по силам. А главное — в Стае не было презрения. Тебя могли считать неудачником потому, что ты дерешься хреново, но не потому что ты оборотень или сквиб, смекаете, господа? — Скаб увлекся и окинул ледяным взглядом чародеев в сливовых мантиях и каких-то хуешапках.       — Мистер МакНейр извольте, пожалуйста, не выражаться, — призвала его к порядку седовласая дамочка. — Какую роль в Стае играли лично вы?       — Некоторое время я жил в Лютном и узнал от местных про Стаю. И пришел туда требовать себе место, — ощерился Крейг. — Как вы видите, мои прекрасные ТРИТОНы быстро позволили мне влиться в Стаю. Большинство колдовало крайне посредственно. На их фоне не стоило труда выделиться. Я стал заниматься оборотом зелий. Предвижу вопрос: да, всех, — оскалился Крейг и услышал, как одобрительно хмыкнул Робардс. Тот смотрел на него с каким-то новым интересом, словно недавно распутал загадку, что чертов егерь из себя представлял. К слову, такого Робардс даже вообразить себе не мог.       — Вы попали в Аврорат в 1996 году в связи с переделом власти в Лютном. Вас задержали вместе с подельниками, вы провели неделю в камере, — прочитал Огден выдержку из авроратского дела.       — Верно. В Лютном шла война, потому что внезапно Грейбек сумел объединить людей так, что Стая стала весьма эффективной, — вообще Гермиона наказала ему поменьше говорить о Грейбеке — было сложно, но Скабиор старался. — Стая занималась рэкетом, — пожал плечами мужчина. — К 1997 году мы отжали Лютный у волшебников и гоблинов, — а потом добавил уже значительно холоднее, — потому что это, напомню, единственное место, которое нам оставили для выживания.       — Как вы пришли к Волдеморту? — наконец-то задал самый острый вопрос Огден. Весь зал напряженно уставился на Крейга.       Вместо ответа Крейг поморщился от отвращения.       — Я протестую против подобной формулировки вопроса! — зашипел он. — Запишите себе там где-нибудь!       — Мистер МакНейр, отвечайте на вопрос, — строго сказала Гризельда.       — Мистер МакНейр, важны ваши ответы, а не вопросы уважаемых членов Визенгамота, — сделала страшные глаза Гермиона. — Будьте добры, — цыкнула в конце фразы. Гермиона ощущала странное движение в зале. Все с большим интересом слушали Скабиора. Гермиона задумалась: если бы она сама его не знала, какую сторону бы заняла, за какой приговор голосовала? После чеков на имя Скабиора из архивов Финансового отдела ретивость некоторых членов Визенгамота поубавилась, а после выступления Каллума так и вовсе в зале стало ощутимо теплее. Даже Огден перестал смотреть на оборотня как на… оборотня.       — Конечно, мисс Грейнджер, извините, — послушно среагировал Крейг, показывая всем, что он ее боится. — Волдеморт вышел на Грейбека после своего возрождения. Он предлагал то же самое, что и в Первую Магическую: возможность сравняться с волшебниками в правах, перестать быть изгоями. Кстати, за эти годы Волшебный мир не сделал никаких выводов о том, что надо изменить свое отношение к оборотням. Нет, нас по-прежнему считают волшебными тварями из учебника ЗОТи, — не переставая мерзко ухмыляться, рассказывал Скабиор. — Стая крепла и росла. Последователей у Грейбека стало гораздо больше. Министерство переш… пало перед Темным лордом, потребовались отряды, которые будут прочесывать леса и удаленные места в поисках тех, кто укрылся в них. Вся Стая в полном составе пошла в егеря, в Министерство, где с нами заключили устный рабочий договор, как корректно поправила меня мисс Грейнджер, — наморщил нос Крейг, припоминая смешную формулировку, ввернутую милашкой. — Так что фактически это была моя первая официальная работа за двадцать пять лет жизни, — оскалился Скабиор, глядя прямо в глаза Огдену, добавил тщательно сдерживая гнев. — Так что я к Волдеморту не приходил, это он пришел к нам.       — А по вашей деятельности так и не скажешь, мистер МакНейр, — холодно заметила Гризельда. Скабиор обернулся к ней, внимательно ожидая продолжения, всмотрелся в лицо. Но не видел ее раньше, точно. Значит, тоже из Ордена? — Много чеков на ваше имя. Скольких магглорожденных вы поймали?       — Я оборотень, ищейка, — пожал плечами Скабиор. — Не считал, но думаю, многих. Главное, всех приняли в Министерстве.       — При режиме Темного Лорда, — отрезал Огден. — Где Стая сейчас?       Крейга страшно раздражало то, как они старались откреститься от Волди, хотя сами распахнули ему двери Атриума. Видимо, мысли весьма ясно отразились в его глазах, потому как Гермиона еле заметно покачала головой, призывая держать себя в руках.       — Почти все погибли. На мосту, — ну начинается! Терпеть не мог эту часть своей истории. — Колдографировал кто-нибудь, что там было внизу? Сами посмотрите.       — Как вам удалось выжить? — строго спросила Гризельда.       — Первым бежал, последним упал, — пожал плечами Скабиор. — Сломал ребра, но не палочку, аппарировал утром в убежище. Сбежал на материк.       — Где скрывались?       — В Амстердаме. Там зельевары очень нужны.       — Зачем вы вернулись в Британию? — спросил Огден, подозрительно уставившись на наглого оборотня.       — Соскучился по дяде. Но он умер к тому времени, когда я вернулся. Решил остаться. Вышел на корешей из Лютного. Им был нужен зельевар, мы сработались, — пришлось не врать, но так даже оказалось проще. Гермиона одобрительно кивала, пока он отвечал на град вопросов, который на него обрушили судьи.       — Как вы связались с мисс Грейнджер? — снова взялась за него миссис Марчбэнкс.       — Подкараулил в Диагон-элле. Я слышал об этой реформе для оборотней. Хотелось как-то приложить к ней руку, потому что подумал, вдруг да зачтется. Пять лет с войны, никаких подвижек в политике относительно оборотней так и не произошло, а тут такое. Как устоять, — плотоядно усмехнулся Скабиор. Гермиона внутренне выдохнула. Вряд ли кто-то из них мог бы даже приблизительно подобраться к верному ответу на этот вопрос. Она сама иногда не верила в то, что стало с ее жизнью.       — А вас не смущает, что именно вы привели мисс Грейнджер, мистера Поттера и мистера Уизли в особняк Малфоев? — достаточно ядовито осведомился Тиберий, не особо понимавший: чего ради мисс Грейджер так вцепилась в оборотня и всеми силами старалась вытащить?       Что ж, они репетировали. Гермиона целый день потратила на то, чтобы убрать из его интонаций даже намек на сарказм.       — Смущает, — согласно кивнул Скабиор. Но после признания, надо заметить, ему это открылось в полной мере, и стало гораздо проще принять тот факт, что… — Мне очень стыдно перед мисс Грейнджер. О, поверьте, вы слышали о всем дерьме, произошедшем в моей жизни. Так вот по-настоящему жалею я только о том, что притащил этих троих к Беллатрикс, — горько улыбнулся егерь. Гермиона аж растаяла на несколько мгновений, но тут же собралась. Он вышел за пределы сценария с раскаяньем! Но не могла не признать, что звучало весьма трогательно. Украдкой она бросила взгляд на судей. Те потрясенно смотрели на егеря.       — Думаю, как и Гермиона, я не держу зла на мистера МакНейра, — подал вдруг голос Гарри. Да, он не спросил разрешения говорить. Но это же, Гарри, драккл его раздери, Поттер! Кто решится его заткнуть? Тиберий и не решился. — Война нас всех потрепала и изменила не в лучшую сторону. И мы все заплатили за свои ошибки смертями близких нам людей.       Гарри всегда умел сказать так: коротко и ёмко. Многих в зале пробрало.       — А вы, мисс Грейнджер? — перевел на нее взгляд Огден.       — Полагаю, у меня может быть больше всех претензий к мистеру МакНейру, однако я хочу обратить внимание на то, что оборотней, подобных ему, было много. Это наша ошибка, господа, — обратилась она вдруг к аудитории и вышла вперед, ближе к трибуне Верховного чародея. — Мы сделали их такими. Мы заставили их выбрать не тот путь. Своим пренебрежением, своим равнодушием, своим страхом. Мы вписали людей, таких же волшебников, в учебник по Волшебным существам. Это оскорбительно и неправильно. Уважаемые члены Визенгамота, может быть, не все знают причину, по которой я взялась за эту реформу, — решительно вздернула подбородок, Гермиона, поддавшись внезапному порыву красноречия. Ну не такому уж и внезапному, она репетировала эту речь пару ночей подряд, чтобы выдержать верную интонацию: достаточно уверенную, бойкую, но не слишком резкую.       — Могу вам рассказать о причине подобного решения. На примере мистера МакНейра мы видим, к чему могут привести текущие условия. Оборотни по-прежнему никому не нужны, но после войны их стали ненавидеть еще больше из-за истории с егерями и Грейбеком. Мы должны быть мудрее и умнее. Мы должны подать им руку — как равным, потому что они равны нам. Они не темные твари, а обычные волшебники. Если мы не хотим повторения сценария прошлых войн, то должны озаботиться проблемой сейчас. Пока не стало в очередной раз поздно. Перед судом я всем рассылала подробный план новой реформы Министерства за авторством моего отдела. Как мистер МакНейр уже обозначил, самая острая и страшная проблема решается путем принятия всего-навсего зелья. Аконитовое зелье помогает волшебнику сохранить разум человека, подавляет жажду крови у волка. Если наша политика станет более открытой, то я уверена — оборотни заинтересуются и будут сами регистрироваться и приходить за Аконитовым зельем, чтобы не навредить своим дорогим людям, — Герми перевела дыхание, нервно облизнула губы. Сердце грохотало в груди, пока она вела эту длинную и нервную речь. Судьи среагировали по-разному, но их можно было поделить на два лагеря: сторонники Гризельды Марчбэнкс и их оппоненты — сторонники Тиберия Огдена. Первые кивали, пока Герми жгла глаголом сердца, вторые восприняли ее речь прохладно. Что ж, по опыту работы она знала: тех, кого нельзя пробить эмоциями, можно завлечь при помощи алчности. Герми глубоко вздохнула и приготовилась к следующей части своей трагикомедии «Спасение рядового Скабиора».       — Я провела расчеты, пожалуйста, ознакомьтесь с ними, — она послала заклинанием листочки из папки ко всем членам Визенгамота. — Министерство Магии может выделить определенный бюджет под изготовление Аконитового зелья, но не так много зельеваров согласилось варить его в ущерб своей основной деятельности. Поэтому хочу от лица своего отдела подать ходатайство о том, чтобы мистеру МакНейру назначили исправительные работы по распределению в Мунго, где он будет варить Аконитовое зелье для раздачи всем зарегистрированным оборотням, на безвозмездной основе. Министр эту идею одобрил. Гестия Джонс тоже. Хотела донести до вас эту информацию прежде, чем вы примете окончательное решение по делу мистера МакНейра. Я знаю, что обычной практикой является отправка егерей на год в Азкабан, но в случае с оборотнем такой срок может оказаться смертным приговором, так как будет крайне проблематично поставить Аконит в тюрьму. Пожалуйста, рассмотрите ходатайство Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними, — еще один пергамент из бездонной папки Гермионы прилетел прямо на трибуну Верховного чародея.       Скабиор вытаращился на волшебницу, совершенно не сумев удержать лицо в эту трудную минуту. ОНА ЧТО?! Исправительные работы?! Он будет варить Аконит для Мунго? В Мунго? Сердце захлебнулось. И что, тоже — на поводке?! Он никогда даже там не был! Крейг нацепил обычное выражение на морду в попытке скрыть творящееся внутри. Он даже вообразить себе не мог, сколько Гермиона сделала для него! Гестия какая-то… Министр! Скабиор почувствовал острую волну благодарности… А с другой стороны, она все-таки притащила Каллума. Но дело могло выгореть! Раздираемый противоречивыми эмоциями, Скабиор весь обратился в слух, внимательно наблюдая за лицом Верховного чародея.       Огден нахмурился, несколько раз пробежал глазами поданный Гермионой документ.       — Мисс Грейнджер, ваши расчеты весьма показательны. Вы пишете, что средняя цена Аконитового зелья на рынке десять галлеонов за семидневный курс. Прилагается чек из лавки мистера Пиппина, что находится в Диагон-элле. Мистер Пиппин также прислал свои расчеты массового производства, он полагает, что, даже предоставив льготные условия для Министерства Магии, не может снизить цену за курс ниже девяти галлеонов, так как ингредиенты дороги и затраченные на варку усилия весьма велики. А также ему придется отказаться от своей основной деятельности в лавке, что принесет финансовый урон для его предприятия.       Скабиор не сдержался и иронично заулыбался, всем своим видом показывая, что не согласен с Пиппином.       — Находите это смешным, мистер МакНейр? — Гризельда подняла строгий взгляд от пергамента с расчетами и направила его на егеря.       — Если снизить доплату за подпитывание чужого эго, то цену вполне можно уменьшить до пяти галлеонов, — склонил голову набок Скабиор, саркастично заломив бровь. По залу прошел шепот.       — То есть, вы можете сварить Аконитовое зелье с себестоимостью пять галлеонов — вдвое меньше, чем у мистера Пиппина? Не скажется ли это на его качестве? — усомнился в его бахвальстве Огден.       — Даже за четыре, если предположить, что моя занятость будет зачитываться в счет исправительных работ, — оскалился в излюбленной манере Скабиор. Никогда в жизни бы не подумал, что будет торговаться с Визенгамотом за свою жизнь! Он понял, что это его шанс, и с удовольствием продолжил под одобрительным взглядом Гермионы. — Так как я сам опытный пользователь Аконитового зелья, то прекрасно понимаю, какие риски стоят на кону. Я варю Аконит больше десяти лет. Если взять толченый порошок лунного камня фракцией чуть поменьше, чем в исходной формуле мистера Белби, а серебряную пудру менее высокой пробы, то себестоимость зелья снизится, а оказываемый эффект не спадет. Главный ингредиент, содержанием которого нельзя пренебрегать, — это сам Аконит, также известный под названиями «клобук монаха» или «волчья отрава». Как многие знают, Аконит — сильнодействующий яд, остальные ингредиенты и условия варки призваны стабилизировать его, делая безопасным для принимающего. Отсюда все сложности с приготовлением: нужно быть опытным зельеваром, чтобы сделать Аконитовое зелье правильно. Для себя я нашел оптимальный рецепт, который опробовал уже, — Скабиор притворно задумался, прикидывая, — примерно семьдесят Полнолуний.       Члены Визенгамота с удивлением всматривались в человека, прикованного сейчас к креслу подсудимого. Гризельда кивнула, удовлетворенная ответом егеря. Гермиона немного воспряла духом. Когда Крейг садился на любимого конька, то звучал весьма убедительно, было интересно послушать. Вот и судьи купились. Хорошо, что не услышат, как Скабиор заливает про изготовление своего огневиски.       — Что конкретно делает Аконитовое зелье с разумом оборотня? Расскажите нам о том, как это ощущается изнутри, — спросил молчавший до этого мужчина в сливовой мантии, манжету которой украшал герб — скрещенная волшебная палочка и берцовая кость. Гермиона знала, что здесь будет представитель больницы Святого Мунго, Гиппократ Сметвик. Он пришел стараниями Сондры, поднявшей на уши знакомых знакомых — так по цепочке вышли на Сметвика, главного целителя больницы. Он захотел своими глазами посмотреть на оборотня, которого им пытается навязать Отдел регулирования.       — Если зелье не принимать, то сознание покидает тебя, как только начинается трансформация. Ну то есть все равно чувствуешь: как кости ломаются, суставы, но мозг волка воспринимает все это несколько иначе, потому что знает, что после боли будет освобождение. Аконит позволяет сохранить человеческое сознание, чистое и не замутненное инстинктами, и мозг воспринимает трансформацию без спасительной прокладки, — Скабиор взял паузу, задумавшись на несколько секунд. — В общем, ты осознаешь все, что с телом происходит. Весьма неприятно, и да — страшно, — скривил губы в усмешке, — вот поэтому многие оборотни не любят пить Аконит. Уверяю всех присутствующих: трансформация не то, на что любой согласился бы добровольно. Под зельем понимаешь и, главное, помнишь происходящее. Полностью контролируешь свои действия, так что в этом плане Аконитовое зелье устраняет все возможные проблемы взаимодействия оборотня и других волшебников.       — Спасибо за пояснение, мистер МакНейр, — Сметвик изучал егеря внимательным взглядом. — Со стороны Больницы Святого Мунго поддерживаю ходатайство, которое подал отдел мисс Грейнджер. Нам нужны опытные зельевары, — обратился к Огдену, — у меня все, ваша честь.       — Благодарю, мистер Сметвик, — Тиберий оглядел зал. — Если мы закончили с темой Аконитового зелья, то давайте перейдем к следующему эпизоду в деле мистера МакНейра.       Скабиор ощутимо напрягся. Что еще за эпизод? Он мог бы еще часами говорить о зелье, в отличие от всего другого.       — Уважаемые члены Визенгамота, рассмотрим участие мистера МакНейра в деле о убийствах оборотней, совершенных Питером Болденхейтом. Мистер Робардс, вы вызываетесь в качестве свидетеля.       Робардс поднялся и подошел к той трибуне, за которой раньше стоял Каллум, кивнул в знак приветствия. Посмотрел прямо в глаза егерю, чуть дернув уголком губы вверх в ухмылке. Вот сейчас Крейг совсем запаниковал! Аврор, которому он отказал, будет держать слово. И что дальше?! В его интересах оставить Скабиора в заключении, чтобы напялить на него ошейник, Надзор и использовать в качестве нюхлера для всего аврората. «Блять!» — с чувством взвыл Крейг глубоко внутри. Все вроде так неплохо шло, он подумал даже, что дело выгорит. Но сейчас…