Bite me!

Ванная, разумеется, и близко не стояла с гробом по удобству, да и спать в положении лёжа Хакс давно отвык, но зато одеяло оказалось достаточно уютным и тёплым, так что Хакс завернулся в него, как в кокон, и таким образом компенсировал отсутствие мягкой обивки. Он проснулся и сначала не понял, где находится, но потом события последней ночи услужливо подсказали ему, в какую передрягу он попал. Дверь в ванную была приоткрыта, и в комнате, насколько мог судить Хакс, горела настольная лампа. Он выпутался из одеяла, размял затёкшую шею и выбрался из ванной, за неимением лучшего расчесав волосы пальцами. Когда Хакс тихо выглянул из-за двери, Дэмерон обнаружился на том же месте, где и вчера, в той же одежде, разве что теперь рядом с ним на столе лежала открытая пачка чипсов, в которую он периодически запускал руку. Услышав шум, Дэмерон обернулся и приветливо кивнул. — Доброй ночи, Хакс. У меня для тебя две новости, хорошая и плохая. С какой начать? — С плохой, если можно, — попросил Хакс, с сожалением оглядывая свою мятую рубашку. — Плохая новость — твой приятель без устали пасётся вокруг твоего дома, так что вернуться к себе в ближайшее время ты точно не сможешь. Хакс устало вздохнул и попытался разгладить складки на рукаве. Особого успеха действие не возымело. — Это действительно плохая новость, — сказал он. — А хорошая? — А хорошая в том, что мне позвонил Финн, которому позвонил твой мальчик на побегушках… как его там? — Митака, — подсказал Хакс, с любопытством оглядывая спальню. Вчера он был слишком взбудоражен, чтобы рассматривать детали обстановки, но стоит признать, что какой-никакой вкус у Дэмерона присутствовал: хоть вокруг и царил минимализм, комната не казалась нежилой или аскетичной, напротив, здесь было всё необходимое, и всё, на что бы не посмотрел Хакс, будь то широкая кровать или устойчивый рабочий стол, выглядело надёжным и крепким. Единственное отличие от вчерашнего состояния помещения, которое смог обнаружить Хакс — на окне появились плотные синие шторы. Хакс не сомневался, что они светонепроницаемые, и хоть такая мера предосторожности не являлась достаточной, ему стало приятно, что оборотень подумал о такой мелочи, хоть его никто и не просил. — Да, точно, Митака. Он передал Финну, что ему передала некая Рей, что она выбрала платье. — Она что? — Выбрала платье, — захрустел чипсами Дэмерон. — Передаю дословно от Финна. Хаксу захотелось срочно что-нибудь сломать. — А почему она не позвонила тебе? Где твой телефон? — Не знаю. Видимо, оставил дома. Он похолодел от одной только мысли, что аппарат мог лежать у него в кармане, и если бы Кайло додумался набрать его номер, то трель звонка выдала бы Хакса с потрохами. — Что думаешь делать? — прервал ход его безрадостных мыслей Дэмерон. — Этот парень явно настроен на длительное ожидание. — Не уверен. Он проторчит здесь ещё ночь, максимум, после чего пойдёт отыскивать мои следы в другом месте. Проверит наш общий дом, попробует выведать у Митаки, нет ли у меня тайного убежища, которое я ото всех скрываю. — Тебе его не жаль? — Митаку? Там будет Рей, ей не понравится, если Кайло перед свадьбой избавится от такого ценного помощника. Хорошего фамильяра трудно найти, а Митака очень старается. — А разве свадьба теперь состоится? Хакс удивлённо на него посмотрел. — Почему бы нет? Они друг другу предначертаны. Может начаться апокалипсис или наступить вечный день, но Рей и Рен останутся вместе. И что им какая-то случайная интрижка… Дэмерон задумчиво склонил голову. — Тогда в чём смысл твоего выслеживания, если планы не изменятся? — Дело принципа, — объяснил Хакс терпеливо. — Кайло не любит, когда посягают на его немногие привязанности. Рей — редчайшее сокровище, и он будет воевать за него до конца. — Она тебе нравится? Дэмерон будто и сам не ожидал, что задаст этот вопрос. Он быстро отвёл взгляд в сторону, избегая смотреть на Хакса. — Она изумительна, — честно ответил Хакс. — Чудесное, волшебное создание, кровожадная и ребячливая одновременно. — Тогда почему ты не с ней? — А почему я должен быть с ней? — Ты с ней переспал, — пробормотал По. — Значит, ты должен к ней что-то чувствовать? Желание, по меньшей мере. — Это смешно, на самом деле, потому что я размышлял об этом буквально вчера, — откровенно сказал Хакс, присев на краешек кровати. — Я восхищаюсь ею, я наслаждаюсь вечностью рядом с ней, но мне не нужно желать её, чтобы получать удовольствие. Рей меня вдохновляет на работу, на то, чтобы не затянуться паутиной и не погрязнуть в пучине однообразия. Но она принадлежит Кайло, она любит Кайло — и с этим ничего не поделаешь. Он замолчал, ожидая от оборотня реакции на свои слова, но тот, казалось, что-то обдумывал и не спешил комментировать услышанное. — Я могу остаться здесь ещё на день? — Что? Конечно, — кивнул По, встряхнувшись. — Конечно, сколько угодно. Ты меня не стесняешь. Внизу есть гостевая ванная комната, и я могу пользоваться ею. Ты голоден? Хочешь чипсов? Хакс с улыбкой посмотрел на протянутую пачку. — Мне нельзя, — напомнил он, и Дэмерон несколько сник. — Ничего не случится, если я какое-то время не буду есть. Но вот кое-что мне действительно нужно. Бумага и карандаш — надо же мне чем-то заниматься, пока я здесь. — Без проблем. Дэмерон открыл ящик стола и достал оттуда пачку бумаги и непочатую упаковку простых карандашей. — Вот, и ещё есть синие ручки. Подойдёт? — он подошёл к кровати и положил всё рядом с Хаксом. — Ещё можешь брать любые книги из шкафа и… может, хочешь посмотреть какой-нибудь фильм? — Фильм? — переспросил Хакс. Дэмерон несколько застенчиво кивнул. — Давненько я не смотрел фильмы. Было бы здорово, пожалуй. — Отлично, — просиял оборотень. — Только я закончу работу, хорошо? Это займёт не больше пары часов, я почти закончил с вёрсткой. А какие фильмы тебе нравятся? — Хорошие. Выбери что-нибудь на свой вкус, я ведь, по сути, у тебя в гостях. — Тогда располагайся, где хочешь. Лучше вон там, я думаю, — он указал на кресло в дальнем углу, прямо под большим плакатом с серебряным самолетом, — я тут прикинул, что если Кайло Рен решит проверить меня ещё раз и начнёт заглядывать в окна, то тот участок комнаты он не увидит, под каким ракурсом бы не смотрел. — Ты будто рад, что я тут остался, — заметил Хакс. Дэмерон посмотрел на зашторенное окно. — А может и так. С тобой не соскучишься, Армитаж, — он озорно взглянул в сторону Хакса. — Скучать я люблю меньше всего.

***

Как Дэмерон и сказал, ему нужно было работать. Работа заключалась в быстром перестуке по клавишам, периодическом задумчивом хмыкании и переключении туда-сюда страниц с текстом. Хакс, прищурившись, различил на экране блоки с цифрами, но спрашивать, что конкретно делает Дэмерон, не стал, дабы не выставить себя в глупом свете. Сам он до скрежета в зубах не любил, когда кто-то подсматривает за тем, как он рисует, так что и сам делать так не стал. Он поудобнее сел в кресле, перекинув ногу через подлокотник, потрогал пальцем острие карандаша и удовлетворенно кивнул. Руки сами собой делали простые быстрые наброски. Хакс не задумывался, что изображает, отправив фантазию в полёт, покрывая бумагу тонкими воздушными линиями. Вскоре из-под его пальцев родилось несколько изображений Рей с полуобнажённой спиной и несколько её профилей. Всё же как было бы великолепно, если бы она могла долго позировать ему, Хакс бы создал куда больше работ. После он представил себе пейзаж ночного парка, в котором часто охотился. Ему хотелось бы иметь больше цветов в своём распоряжении, но приходилось довольствоваться тем, что есть, ведь до своих собственных материалов он пока что, в силу обстоятельств, добраться не мог. Дэмерон ни разу не повернулся к нему, с головой уйдя в своё занятие. Пачка с чипсами уже давно не тревожила Хакса своим шуршанием, и хмыканье становилось всё реже и реже. Хакс взглянул на оборотня из-под ресниц; тот сидел, почти целиком повернувшись к Хаксу спиной, внимательно читая что-то на экране, расслабленный и одновременно сосредоточенный. Его смуглое лицо подсвечивалось голубоватым светом от ноутбука, а тени под скулами углублялись из-за мягкого рассеянного свечения настольной лампы. Хакс вытащил новый лист и положил на бумагу первые линии. Он хорошо мог рассмотреть мускулатуру торса, красивые руки и широкую спину, благо тому способствовала одежда. Но ещё он запомнил, каковы эти мускулы под кожей на ощупь — он будто снова очутился в том подвале и стал гладить напряжённую мокрую шею. Недолго раздумывая, он стёр намеченный было пояс брюк и детали от майки. Он не знал, как на самом деле выглядят бёдра Дэмерона, поэтому использовал своё фундаментальное знание мужской анатомии. Тени на рисунок Хакс накладывал попеременной штриховкой синей ручкой и более сильным нажатием карандаша. Пальцы слегка дрогнули, когда он прорисовывал тень в ямках на пояснице, и Хакс недовольно поморщился. Он провел ластиком, сглаживая лишнее, обвёл плавную линию ягодиц… и заинтересованно посмотрел на свою ничего не подозревающую модель. Ему захотелось узнать, насколько его фантазия соответствует действительности. Хакс не сомневался, что обнажённый Дэмерон выглядит так же привлекательно, как и одетый, однако любопытство всё равно тлело внутри, а во рту пересохло, как если бы Хакс начал испытывать жажду. Наброски оказались забыты. Всё внимание захватила обнажённая мужская фигура. Хакс до того увлёкся, что потерял счёт времени и не сразу услышал, что Дэмерон его зовёт. — ...Хакс? — Да? — он встряхнулся, как после сна. — Да, что такое? — Я говорю, я закончил, — повторил Дэмерон. Хакс взглянул на ноутбук: колонки цифр пропали. — Посмотрим что-нибудь? Хакс сглотнул, мельком посмотрев на итоговую работу. Пожалуй, откровеннее было бы, только если бы он нарисовал Дэмерона спереди. — Конечно, — он машинально смял рисунок, потому что оборотень поднялся и шагнул к нему. — Конечно, я только за. А ты… уже выбрал? — Ещё нет, — тёмные непроницаемые глаза остановились на комке бумаги, но Хакс, не смущаясь, продолжал вести себя непринуждённо. — Открою наугад? — Отлично. Он стащил с кровати пару подушек и бросил их возле кресла, после включил фильм и устроился у ног Хакса, потянувшись и размяв плечи. Хакс незаметно переложил прочие невинные рисунки повыше, чтобы при случае Дэмерон заметил только их и ничего больше. Тот ещё не окончен, и он подумал, что неплохо было бы забрать его к себе в мастерскую. Руки так и чесались продолжить; за сюжетом фильма Хакс совершенно не следил, отчасти, потому что ещё пребывал в эйфории вдохновения и то и дело вносил воображаемые правки. Сейчас он впервые обратил пристальное внимание на структуру волос Дэмерона, и ему до смерти захотелось их потрогать. Мелькнуло безумное предположение попросить оборотня позировать ему обнажённым: Хакс сперва поморщился, но потом признал, что ему всё больше и больше нравится эта идея. У Дэмерона было красивое тело, и ему хотелось заставить это тело говорить. Лучше всего было бы попросту усадить его на стул у белой портьеры… или же нет. Тот бархатный диван — Хакс попросил бы Дэмерона прилечь на него и вытянуться во всю длину, подложить руку под голову и слегка прищуриться. В таком положении отлично бы просматривались косые мышцы живота. А что до материалов… тушь? Или масло? Что больше бы подошло? В таком состоянии он промучился до конца фильма, благо Дэмерон ничего не замечал, только изредка отпускал ремарки относительно сюжета. Хакс вежливо бормотал что-то нейтральное, и когда побежали финальные титры, он с трудом подавил вздох облегчения и вскочил с места, пожалуй, несколько быстрее, чем хотел. — Скоро рассвет, — сказал он. Дэмерон по-прежнему сидел на своём месте, опёршись локтем о колено и подперев голову. Хакс постарался не смотреть на него слишком пристально. — Мне пора, иначе… сам понимаешь. — Всё в порядке? Если ты всё ещё переживаешь, что доставляешь мне неудобства — я же сказал, что это не так. И я не нападу на тебя спящего, будь уверен; я успею спуститься и подготовиться, прежде чем начнётся превращение. Хакс выдавил из себя слабую улыбку. — Об этом я и не думал, — заверил он. Сомнительно, что Дэмерон ему поверил, конечно, но, по крайней мере, поддерживать эту тему оборотень не стал. Хакс быстро вошёл в своё полевое убежище, облокотился на раковину, сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Щёки пылали, и он плеснул на них ледяной воды, а затем и вовсе полностью умыл ею лицо, снова пригладил волосы. Методичность действий помогала немного прийти в себя, но ему всё ещё было жарко. Он решил избавиться от рубашки, даром что она и так измялась, но едва он расправился с пуговицами и уложил её на бортике ванной, как дверь открылась шире. На пороге возник Дэмерон, и в руке он сжимал мятый лист бумаги. Свет лампы бил ему в спину, оставляя лицо в тени. Целая секунда потребовалась Хаксу, чтобы понять, что он оставил скомканный рисунок в кресле. Он терпеливо ждал реакции, возмущение вполне было бы понятно. Он должен был спросить разрешения даже для того, чтобы просто изобразить Дэмерона с натуры, и уж точно уточнить, не против ли он такого откровенного образа. Дэмерон медленно подошёл к нему и положил неоконченную работу прямо поверх рубашки Хакса. В этом тесном маленьком помещении его сбивчивое дыхание звучало громко, слишком громко, а может Хаксу просто казалось, потому что все его чувства будто выкрутили на максимум, и даже последние капли воды, что скатились по шее на обнажённую грудь, холодили кожу сильнее, чем следовало. И он оказался настолько близко, что в какой-то момент разглядел блеск в глазах Дэмерона, хотя в ванной свет был потушен, а лампы в комнате хватало только, чтобы слегка позолотить кожу плеч и рук. Дэмерон только слегка прижался сухими губами к его рту, давая время на выбор. Вблизи его ресницы казались ещё длиннее, и тепло у Хакса внутри стало сильнее. Выбор оказалось не слишком трудно сделать. Хакс подался навстречу и возобновил поцелуй, интенсивнее и глубже, проникая языком в настойчивый рот и с наслаждением встречая резонирующий тихий стон из глубины горла. Целовать Дэмерона был много лучше, чем рисовать, а ещё приятнее стало запустить наконец руку в мягкие короткие кудри, притянуть за твёрдый бок к себе ближе. — Армитаж, — Дэмерон отстранился с влажным звуком. Его голос звучал совершенно разбито. — Можно… можно я тебе отсосу? Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но губы Дэмерона припухли, глаза бесстыдно смотрели вниз, и он терпеливо ждал, пока Хакс ему разрешит. — Поаккуратнее с зубами, — удалось выдавить из себя Хаксу, и он различил кривую улыбку, перед тем как Дэмерон нырул вниз и звякнул пряжкой ремня. По торсу пробежала волна холода, и Хакс едва не потерял равновесие, прежде чем догадался прислониться к раковине. Ему хотелось трогать и трогать, касаться кончиков ресниц, гладить щетину на сильной челюсти, прижимать подушечкой пальца мягкость нижней губы; Дэмерон открыл рот и втянул кончик пальца внутрь, ласкающе провёл языком, от чего Хакс невольно зажмурился. Глаза снова распахнулись, когда Дэмерон дёрнул головой, освобождая рот для другой части тела, и Хакс смог выдержать то трудное мгновение, когда член наконец обволокло жадным теплом.