🔮
К девяти годам Квентин уже научился терпению. Терри, наверное, был прав — его родственная душа еще слишком молода, чтобы писать или даже пытаться нацарапать что-то, напоминающее имя.🔮
Когда ему было тринадцать, он все еще убеждал себя в том, что его человек еще даже не родился. Он иногда думал о своем соулмейте. Интересно, думал он, это мальчик или девочка? Высокий или низкий? Были ли у него или нее темные волосы и светлые глаза, или наоборот?🔮
Как только ему исполнилось пятнадцать, он отказался от идеи родственной души. Его больше не волновало, есть ли имя на его запястье. Он носил длинные рукава даже в жару, чтобы скрыть тот факт, что у него нет метки, отказывался от своей детской мечты. Однако на вечеринке в начале августа он почувствовал небольшой толчок вверх по левой руке, но он списал это на алкоголь в его теле, и дым, сжигающий его легкие.🔮
Ему было девятнадцать, когда появилась его метка. Он возился с какой-то техникой, которую сам же и придумал, когда его рука начала гореть так, словно кто-то резал ее ножом. Закатав рукав толстовки, он уставился на пять букв, занимающих почти все его предплечье. «Питер». Вот что появилось на его руке. Это было словно нацарапано чем-то похожим на мелок, будто это написал маленький ребенок. Квентин вздохнул. В конце концов, у него была родственная душа, но он все равно должен был ждать. Он провел пальцами по имени, невольно улыбаясь. Квентин думал, что у него никогда не будет родственной души, но, по крайней мере, теперь Питеру никогда не придется дожидаться имени Квентина. Питеру оставалось только ждать, когда Квентин найдет его.🔮
Его метка менялась с годами, когда его соулмейт взрослел. Неряшливое «Питер» превратился в чуть более аккуратное «Питер П.». Он начал стажировку в «Старк Индастриз», и теперь четким курсивом значилось «Питер Паркер». Как только Питер заполнил свой первый юридический документ, он стал Питером Бенджамином Паркером. Квентину очень хотелось взглянуть на него. Существовали базы данных для родственных душ, но Питер был еще слишком молод. По его подсчетам, ему было около тринадцати лет. Бек мог бы подождать еще несколько лет, но он зарегистрировал свою метку на случай, если Питер захочет проверить, чтобы он знал, что Квентин ждет его. Дама с сомнением посмотрела на него, когда он пошел регистрировать метку. Он знал, что уже стар для хранения своей метки в архиве, но последние изменения были год назад. Он сказал ей об этом сразу после того, как она спросила его о дате рождения. На самом деле он не лгал. За последние два-три года буквы стали немного аккуратнее, если не намного. Она сказала ему, что есть совпадение, зарегистрированное в больнице в Квинсе, 10 августа 2001 года. Квентин вышел из ее кабинета, не сказав больше ни слова.🔮
Квентин осознанно не закрывал свою метку с того самого дня, как она появилась. Ему было все равно, осуждают ли его люди за то, что его соулмейт тоже мужского пола, или что некоторые из его бывших коллег понимали, что его родственная душа была, по меньшей мере на полтора десятка лет моложе его. Ему было все равно, если его коллеги пристально разглядывали его метку, ведь она выглядела так, словно имя написал ребенок. Тони Старк был единственным, кто когда-либо имел достаточно смелости, чтобы сделать комментарий о его метке. — Тебе не кажется, что он слишком молод для тебя? — когда он спрашивал, в его голосе звучало осуждение. — Вселенная, кажется, так не думает, — рассеянно ответил Квентин и продолжил работать над своим проектом. Тони вертел в руках отвертку. — Вы с ним встречались? — в его голосе прозвучали нотки недоверия. Квентин перестал работать, отложив чип, который он паял. — Нет, и даже если у меня есть на это право, то я не стану этого делать, пока ему не исполнится восемнадцать. А теперь перестань меня осуждать и дай мне этот датчик. Тони в кои-то веки сделал так, как ему было сказано, и не возвращался к этой теме много лет спустя.***
Питер родился сразу со своей меткой. Аккуратные буквы, занимающие его маленькое предплечье. Его мать заплакала, увидев имя этого человека, оставленное на коже ее сына. Они зарегистрировали его прямо там, в больнице.***
Он гордился тем, что у него есть метка, а некоторые другие дети были им недовольны. Большинство из них старались его поддеть: они говорили, что его соулмейт, вероятно, уже достаточно стар, судя по почерку. Другие обзывали его, потому что у него было мужское имя, начертанное на его коже, и в самые мрачные моменты Питер надеялся, что они никогда не найдут свою родственную душу. Тетя Мэй сказала ему, чтобы он не обращал внимания на их комментарии, и конечно, она пожелала ему быть счастливым, что там есть кто-то, созданный только для него. Как и Бен был создан для нее. Они никогда не говорили о его родителях, ведь прошло уже два года с тех пор, как они умерли. Питер не очень хорошо их помнил, кроме того, что его мать настаивала, чтобы он держал свою метку прикрытой. Он не хотел этого, он хотел, чтобы все видели, что он был одним из немногих счастливчиков. Каждый раз невольно выступали слезы, когда он кому-нибудь показывал ее, и он не понимал почему.***
Когда дядя Бен умер, он пожелал, чтобы родственная душа Питера нашла его. Нед похлопал его по спине и обнял, пока он плакал. Они бесконечно строили наборы Lego Star Wars, чтобы занять голову и угадать, как выглядели их родственные души. В конце концов, именно Нед предложил проверить его запись в базе данных. Питер должен был попросить у Мэй данные для входа, чтобы проверить, есть ли совпадение для его метки. Она отыскала его конверт в папке с документами. — Питер, твои родители не хотели, чтобы это было у тебя до восемнадцати лет, — сказала Мэй, протягивая ему сложенный конверт. — Но почему? — Твоя мать велела кому-то найти его. По-видимому, во всем мире было только три Квентина Бека, которые умели писать на тот момент, как ты родился. Одному было девяносто лет, и он нашел свою вторую половинку в 1947 году, другому было двадцать четыре, и на его левой руке было имя девушки, а третий был пятнадцатилетним подростком из Калифорнии и не имел метки. Она решила, что он, наверное, и должен быть твоей второй половинкой, но ты заслуживаешь встречи с ним. Никогда не знаешь, сколько у тебя времени. Она расплакалась, и он обнял ее, пока она не сказала ему, чтобы он не волновался. Письмо содержало имя пользователя и пароль. Он нервничал, пока читал инструкции и неуверенно набирал адрес сайта в своем браузере. Дойдя до страницы входа в систему, он заколебался. А что, если его родственная душа расстроилась из-за ожидания? Он знал, что Квентин жив, потому что его метка была такой же черной, как в тот день, когда он родился, а не такой же красноватый шрам, как у тети Мэй. Он позвонил Неду, как только он начал вводить свое имя пользователя, осторожно, чтобы не сделать ошибку. Питер знал, что он вытянул чек в лотерее «лучший друг», как только Нед согласился прийти в 10 вечера, в пятницу, вероятно, откладывая свои дела. Если бы в этой вселенной существовала такая вещь, как платонические родственные души, имя Неда следовало бы нацарапать прямо под именем Квентина. Они сидели на его кровати и смотрели на экран ноутбука, пока Питер вводил пароль и заканчивал вход в систему. Он нервничал так же, как и тогда, когда смотрел на свой профиль. Он пробежался взглядом по персональным данным, предоставленным его второй половинке. Там была фотография его метки с того дня, как он родился, и еще одна, сделанная всего несколько лет назад. Это было обязательным для детей, рожденных с метками — обновлять фото каждые десять лет, если они все еще не нашли свою пару. На третьей фотографии было его имя, написанное его же собственным почерком, оно выглядело немного резче, чем то, как он подписывался сейчас, было больше углов, чем мягких взмахов, не таких, как метка на его руке. Почерк был мягкий, даже красивый. Нед попросил его написать свое имя на клочке бумаги, прежде чем войти в систему. Он прислонил его к экрану и прокрутил вниз. Там было совпадение с двумя картинками. Фото чужой метки и отсканированный лист, на котором написано имя Квентина Бека. Почерк полностью соответствовал метке Питера и наоборот. Он нетерпеливо посмотрел на полученные данные. Там не было ничего, кроме его имени, и Питеру снова захотелось плакать. Нед указал на сноску, в которой говорилось, что фотографии были зарегистрированы в прошлом году, и что мистер Бек просил сохранять анонимность до тех пор, пока Питеру не исполнится восемнадцать лет. Ниже была контактная форма, и Питер открыл ее, как только увидел сноску. Он ввел свой e-mail и запросил данные Квентина с несколькими поспешно напечатанными предложениями. Автоматический ответ из международного реестра родственных душ появился в его почтовом ящике почти мгновенно. Нед ушел через двадцать минут, а Питер проплакал полночи.🔮
Он был на совещании, скучном совещании, и Квентин следил за меткой на своей руке. Она выглядела разбито, и так продолжалось уже несколько месяцев с тех пор, как он не ответил на просьбу Питера предоставить ему доступ к своей личной информации. Он знал, что это несправедливо, у Квентина были все его личные данные. Он знал, сколько ему лет, где он живет, и Питер только знал его имя и ничего больше. Он знал, что мальчик хочет встретиться с ним. Питер отправил пять просьб об отмене запрета, но все они были отклонены. Синяки начали появляться три месяца назад сначала вокруг его метки. Был красный цвет, затем появился синий, и там, где цвета, казалось, смешивались, его кожа была в темно-фиолетовых, даже черных пятнах. Все уставились на него, когда он закатал рукава, но ему было все равно, потому что чувства Питера были настолько сильны, что они проявлялись на его коже. Это было не слишком редким явлением — различные цвета начинают окружать метку, если вы нашли свою вторую половинку. Но все знали, что Квентин не виделся с ним, и цвета были в подавляющем большинстве негативными. Красный цвет означал гнев, синий — печаль, судя по тому, что он мог сказать, фиолетовый, вероятно, символизировал отвращение, а черный — депрессию. Интересно, как выглядит предплечье Питера? Синие цвета, когда его собственные эмоции куда-то уходят, и зеленый, так много зеленого, потому что он чувствовал себя виноватым за то, что причинял мальчику боль. Он не был уверен, было ли отвращение к самому себе достаточно сильным, чтобы появиться на его коже, или все было перекрыто зеленым. Тони остановил его, когда совещание закончилось, и указал на его руку: — он действительно ненавидит тебя, — сказал он почти умиротворяюще. Квентин не ответил. Через два дня он подал заявление о переводе обратно в штаб-квартиру в Лос-Анджелесе. Он утверждал, что речь идет об его отце, а не о новом интерне с его левой рукой, покрытой зеленым, испещренным синими и уродливыми коричневато-серыми пятнами и в середине которых четко виделось имя Квентина Бека. Тони это допустил, но он должен узнать.***
Питер сорвал с себя футболку, как только вернулся домой из школы, его отметина стала больше с тех пор, как он начал свою практику. Он уставился на свое отражение в зеркале. Там было так много зелени, что она растекалась по его груди вдоль ребер, по плечам и спине. Один усик обвился вокруг его шеи, как будто хотел задушить его. Чувство вины, Квентин тонул в нем. Мэй не стала расспрашивать его о зеленых завитушках, торчащих из-под воротника, и теперь уже из-под обеих руквов его футболки. Она знала и, возможно, сожалела, что отдала ему конверт так рано. Возможно, он был бы счастлив встретиться с ним через несколько лет, а может быть и нет. Люди в школе казались обеспокоенными, когда они видели его с зелеными завихрениями почти на всех открытых участках тела. Он не скрывал этого, и мистер Харрингтон зашел так далеко, что отвел его в сторону и спросил, все ли в порядке с его родственной душой. Питер честно ответил: — нет.***
Питер подслушал, как некоторые инженеры сплетничали о Беке, парне, который разработал голографическую технологию. Он взглянул на его фото и убедился, что его зовут Квентин, и он родом из Калифорнии. Питер спросил о нем, и ему сказали, что он больше не работает в Нью-Йорке, несмотря на то, что сайт компании утверждает обратное. Мистер Старк сказал ему, что он вернулся в Калифорнию всего лишь месяц назад, чтобы быть со своим больным отцом. Он объяснил, что Квентин приехал в Нью-Йорк только из-за тех проектов, над которыми он работал вместе с мистером Старком. Он плакал, когда вернулся домой, он был так близок к встрече с человеком, с которым ему якобы суждено было быть вместе.***
Питеру исполнилось шестнадцать лет, и он закончил свою летнюю практику. Мистер Старк предложил ему продолжить после школы, и он согласился. Зелень медленно исчезла с его торса, и печаль в груди Питера уменьшилась, когда он обнаружил, что развивает отношения с Лиз. Она не верила в родственные души, и хотя поначалу колебалась, поверила ему, когда он сказал, что его собственный соулмейт не хочет его. Это продолжалось недолго, потому что за несколько дней до Рождества его метка поблекла до тускло-серого цвета. Квентин умирал. Сначала он этого не заметил, потому что обнимал Лиз за плечи, пока они смотрели фильм. Она указала ему на это, играя с его пальцами, и он внезапно впал в истерику. Он звонил мистеру Старку, не в силах сдержать слезы. — Он умирает, — всхлипнул он в трубку вместо приветствия. Тони отказался посадить его на частный самолет до Лос-Анджелеса, и он не мог полететь коммерческим рейсом, потому что у него не было паспорта или денег, чтобы купить билет за несколько дней до Рождества, не говоря уже о том, чтобы вообще купить билет на самолет. Он смотрел на свою отметину, а не на двадцать седьмое сообщение от его девушки. Когда он проснулся на Рождество, она была его бывшей девушкой, и он не мог найти в себе сил заботиться о ней.🔮
Проснувшись, Квентин почувствовал слабость. Он был бледен, но метка Питера была густо-черной, окруженной водоворотами горя Питера. Печаль, беспокойство и страх окрашивали его кожу. Он устало подумал, не плачет ли он там, в Нью-Йорке, если он одержимо следит за своей меткой, чтобы убедиться, что Квентин не умрет. Он снова заснул. Во сне Питер держал его за руку, плакал рядом с ним, умолял не оставлять его, как это сделал его дядя.🔮
Квентин оправился от удара ножом, что успел получить ранее. На какое-то время его отцу стало лучше. Был уже почти июнь, когда его снова положили в больницу. Квентин остался в Калифорнии, даже когда узнал, что у его второй половинки есть девушка. Это доказывало, что мальчику было лучше без него. У него были друзья, которые любили его, тетя, которая заботилась о нем, и Старк, который любил мальчика как сына. Питеру исполнилось семнадцать, и он отправил ему электронное письмо.***
Питер был на дне рождения с ЭмДжей. На ней была черная подвеска в виде георгина, которую он купил ей в Венеции. Они впервые поцеловались на Эйфелевой башне, и это было сладко, даже романтично. На коже вокруг его метки сейчас отсутствовали цвета, как и в течение долгого времени. Он думал о Квентине каждый день, даже когда смотрел на ЭмДжей, что щурилась от яркого солнца. Ее волосы выглядели так, как будто у нее был нимб, и он вытащил свой телефон, чтобы сделать снимок, пока она не обращала внимания. Но так и не сделал фото, потому что на его телефоне было два уведомления, одно из которых было отправлено с электронной почты q.beck@stark-industries.com, и еще одно из его Инстаграма. Квентин наконец ответил на просьбу Питера посмотреть его данные. Сначала он открыл письмо. «С Днем рождения, малыш. Люблю, Твоя вторая половинка.» Он почти плакал от счастья из-за глупого письма, и он задавался вопросом, были ли его эмоции достаточно сильны, чтобы проявиться на коже Квентина. ЭмДжей бросила на него странный взгляд, когда он заблокировал телефон и торопливо сунул его в карман. Он поцеловал ее в щеку, чтобы отвлечь. Они вернулись в его квартиру и устроились на кровати. ЭмДжей скользнула руками под его рубашку, и он не возражал, пока они не опустились ниже, задерживаясь на ремне. Тут он остановил ее, не ожидая, что она будет так настойчива. Они встречались всего шесть недель. Питер сказал ей, что он еще не готов, и она нахмурилась, увидев имя на его коже. Он не стал его прикрывать. Он был не в состоянии скрыть это так как его кожа буквально вибрировала от эмоций Квентина, и он не видел смысла пытаться это скрыть. У ЭмДжей не было родственной души. Ей нравилось думать, что ее соулмейт умер еще до ее рождения. Она придумывала трагические сценарии в своей голове и рассказывала их ему и своим друзьям. Бетти сказала ей, что было бы бесчувственно говорить такие вещи, когда ее родственная душа, может быть, как Питер и Квентин, с большой разницей в возрасте. На самом деле она не использовала их в качестве примера, а скорее обобщила, хотя все они знали, что она подразумевала. — Это все из-за него, да? — спросила ЭмДжей. Питер хотел было соврать, но он был ужасным лжецом. — Я всегда думал, что мой первый раз будет с моей второй половинкой. Я знаю его. Я видел его однажды, в башне Старка. К тому времени, когда я понял, что это он, он уже уехал. — Зачем ты вообще попросил меня быть твоей девушкой, если любишь его? — она казалась обиженной, и он знал, что заслужил все, что она сделает дальше. — Я не заинтересована в том, чтобы быть заменой, пока он не захочет тебя, — ЭмДжей сняла ожерелье и бросила его на кровать, прежде чем она ушла, не попрощавшись. Он не плакал, просто открыл Инстаграм, чтобы взглянуть на фото Квентина.***
Бетти отказалась разговаривать с ним, как только снова начались занятия в школе. Он полагал, что заслужил это. Теперь он причинил боль двум ее друзьям, потому что так отчаянно хотел быть любимым своей второй половинкой, что пытался заполнить пустоту чужой любовью. Он переписывался с Квентином до конца летних каникул, даже прислал ему свой номер телефона. Питер хотел, чтобы он позвонил, он хотел знать, какой голос у его родственной души. Они переписывались. Иногда Питер даже писал ему будучи в школе, в основном, на занятиях мистера Харрингтона, и Квентин бранил его за это. Питер прислал ему селфи во время обедом, потому что мужчина не отвечал уже три часа, и он знал, что у Квентина был выходной, потому что он был на работе до двух часов ночи накануне. Ответ пришел примерно через час в виде селфи Бека, на котором тот был с обнаженным торсом. Питер проклинал тот факт, что у него было еще полтора урока, пока он не сможет вернуться домой и подольше поразглядывать фото, возможно, подрочить на другую фотографию, которую Квентин присылал ранее🔮
Отец Квентина умер в марте. Всего через несколько дней после его тридцатитрехлетия. Он не писал Питеру уже две недели. Он игнорировал звонки с самого дня рождения. Квентин не был уверен, что именно нашло на парня. Гормоны, рассуждал он. В конце концов, Питер был подростком. Раньше он никогда не был таким смелым. Он казался застенчивым и бессвязным, когда они разговаривали по телефону. Не учитывая того, что как-то прислал фото, на котором явно демонстрировал стояк, хоть и был в пижамных штанах.***
Питер не стал рассказывать Неду о своей неудачной попытке соблазнить свою вторую половинку. Нет, он рассказал ЭмДжей, которая посмеялась над ним. Они довольно быстро снова стали друзьями после того, как он извинился за свое поведение, и она отмахнулась от него, сказав, что все в порядке, она знала, во что ввязывается. Она смутно добавила, что в любом случае, возможно, она не была так уверена в парнях, как он. Питер был уверен, что это был самый окольный способ сказать ему, что она никогда даже не была влюблена в парней. Если честно, он не был уверен в том, что ему нравятся девушки, но мысль о том, что Квентин целует его, заставила Питера напрячься. Теперь она все еще смеялась над ним. — Он часто писал тебе после того, как ты послал ему фотографию, на которой виден твой стояк? — Его отец умер через неделю, но да. Ее лицо немного посерьезнело, но его «да» все же заставило снова улыбнуться. — Зная тебя, я думаю, что ты переписываешься с ним 24 часа в сутки. Питер опустил голову, пытаясь скрыть румянец. К сожалению, она не ошиблась. ЭмДжей снова расхохоталась.🔮
Квентин вернулся в Нью-Йорк в конце мая. Он на удивление быстро продал отцовский дом, и Тони был счастлив снова видеть его. Он ничего не сказал Питеру, потому что не хотел отвлекать его от учебы. Питер сказал, что хочет, чтобы он пришел на его выпускной. Он работал несколькими этажами ниже Питера в башне и посетил лабораторию Старка, как только мальчишка сдал свой последний экзамен. Квентин не был уверен, чего он ожидал, но уж точно не того, что ребенок бросится к нему на шею и неуклюже поцелует в уголок губ. Бек поцеловал его в нос, и Питер обиженно сморщил его. Питер цеплялся за него весь остаток дня, так и не выполнив ни одного поручения Старка.***
Бетти прошептала о горячем парне, сидящем рядом с тетей Питера. Конечно, это снова побудило Флэша повести себя отстойно, и спросить, нашла ли Мэй себе мужчину. Питер ощетинился, когда Бетти назвала его родственную душу его папой. ЭмДжей сжала кулаки, а Флэш продолжал раздражать его неуважением к его парню. Питер оказался рядом с Квентином, как только последний из них получил свой диплом. Он подхватил мужчину под руку, сразу целуя его в щеку и замечая улыбку Мэй. Флэш выглядел растерянно, разинув рот, словно рыба. Бетти спросила, не его ли это соулмейт, и тут же извинилась за свои прежние слова. Питер лишь отмахнулся. Он счастливо прижимался к боку Квентина. И пока это было всем, что его волновало.