Спутанная нить

— Пусть Хальвдан сам расскажет, что с ним тогда случилось. Он ведь даже песнь об этом сложил. Торвальд кивнул на одного из своих людей. Рунгерд, проследив за его взглядом, улыбнулась. — Я с радостью выслушаю, что ты скажешь. Хальвдан горделиво оглядел просторный покой, в котором собралось достаточно желающих его слушать. И произнес: Скальд сложил умело Песнь о звере грозном, Том, что ран озера Разливал немало. Бросился на скальда Фенрира отродье. Вавуда наряды Не спасут отважного. Ясень Скёгуль бури Смело сталь испытывал. Стали струю острую В грудь вонзил он зверю. Кряж сраженья красным Битвы серп окрасил, Ведьмы коня ярого Не сразил ударом. Враг ярится лютый — Даже крыша красная Не закроет скальда. Смерть он примет молод. Вовремя владыка Корабля явился. Не отпустит доблестный К Змея сестре в гости. Песнь пропел свою я Людям на забаву, Одина умело Брагу разливая. Щедро мне осыпет Скади платьев шелковых Сокола откосы Феньиной мукою. Торвальд усмехнулся. — Помнится мне, когда я слышал эту песнь последний раз, заканчивалась она немного иначе. — Так тогда я ее для тебя говорил. А теперь меня эта прекрасная Идунн покрывал слушать желала. Рунгерд заулыбалась еще шире и сняла с пальца золотой перстень. Скальду награда — Звонкое злато. Сыны Драупнира* Щедро отмерю! Хальвдан принял подарок, довольно взвешивая его на ладони. — Если бы Асгрим ярл тогда поблизости не оказался, я бы не стоял сейчас здесь. — Фенрирово отродье, и впрямь! — ругнулся Асгрим. — Сколько волков видел, но такого чудища встречать не доводилось! Рунгерд удивленно взглянула на Торвальда. — Невероятные вещи ты и твои люди сейчас поведали. — Я понимаю, сложно в такое поверить. Но от волка этого в моих землях много народу пострадало. И я считаю огромной удачей, что от него избавиться удалось. — Избавиться? — Убить его так и не вышло, но фру Аслауг, мать Асгрима ярла, вырезала руны на корнях одного дерева, в том лесу, где зверь поселился. С тех пор он и провалился, словно в Нифльхель. Рунгерд едва заметно усмехнулась. — Надо же... Она заметила, как к Торвальду подошла служанка, что-то быстро шепнула, он кивнул в ответ, и она поспешила прочь. Торвальд же непонимающе взглянул ей в след. — Неужели, конунг, какая-то девица встречи с тобой ищет? — Тебе, Асгрим, все бы о девицах думать! *** Хильдис сидела на опушке леса, кутаясь в теплый не по погоде плащ. Торвальд заметил ее издалека, она же, казалось, ничего вокруг не видела. Когда он подошел ближе, она встревоженно подняла голову, но увидев его, радостно улыбнулась. — Мне сказали, ты будешь меня здесь ждать. К чему такая таинственность? — Ты так давно не был у нас, а теперь, когда приехал, даже и не глядишь на меня. Вот я и решила... — Вот как? А не ты ли вчера весь день подле меня сидела и саги мои слушала? — Там, помимо меня, еще пол-усадьбы собралось. — Что в этом плохого? — удивился Торвальд. — Чем больше народу, тем веселей. — Совсем ты про нашу дружбу забыл! Все время только с моим отцом проводишь. Даже с фру Рунгерд охотнее общаешься, хоть и не знаешь ее совсем! Хильдис обиженно отвернулась. — С ними у меня тоже есть о чем говорить. А отчего ты сама не пришла ко мне, а девушку эту прислала? Она промолчала, по-прежнему не глядя на него. — Раз ты хотела меня видеть, значит, тебе есть, что сказать мне? — Есть! — Хильдис поднялась на ноги. — Пойдем, чего тут сидеть? Помнишь, как раньше мы с тобой здесь гуляли? Торвальд улыбнулся и кивнул. Девушка же уверенно углубилась в лес, поглядывая иногда в его сторону. — Так что у тебя за дело? Уверен, что-то важное. — Верно! Ты говорил, что красивой меня находишь. Это правда? Он усмехнулся. — Ты что же, в словах моих сомневаешься? Хильдис остановилась, уверенно подняв голову. — Раз я красивая и знатная, то могла бы хорошей женой тебе стать! Торвальд взглянул на нее с изумлением. Затем рассмеялся. — Ну и провела же ты меня! А я-то уж было подумал, что ты это серьезно! — Думаешь, я шучу? — возмутилась она. — Нисколько! Я давно об этом мечтаю! А если ты женат... Над этим я тоже подумала! Ты ведь развестись можешь! Тебе не найти лучшей жены, чем я! Торвальд перестал улыбаться и строго посмотрел на дочь ярла. — Что ты такое говоришь, Хильдис? Из уст маленькой девочки некоторые слова могут звучать забавно, но не тогда, когда их произносит взрослая девушка. Ты кажешься достаточно разумной, чтобы понимать это. — А что не так? Разве я не права? — Ты заигралась, вот и все. — Я уже не ребенок! — Именно поэтому тебе и не стоит подобным образом вести себя. Хильдис шагнула к Торвальду и, схватив его за руки, умоляюще заглянула в глаза. — Прошу тебя, подумай над моими словами! Торвальд, взглянув на нее, заметил вдруг нездоровый блеск ее глаз и лихорадочный пунцовый румянец. Теперь он сам обеспокоенно схватил ее под локоть. — Ты больна, Хильдис! Позволь я отведу тебя в усадьбу. — Со мной все в порядке! Ты просто от разговора уйти хочешь! Говоришь, что я веду себя недостойно? Ты сам поступаешь, как бесчестный человек, оскорбляя меня отказом! Не даром тебя вне закона объявили! Я не хочу тебя больше видеть! Торвальд разжал пальцы. Хильдис со злостью выдернула руку, развернулась и побежала прочь. Он посмотрел ей вслед удивленно и решил, что беспокоиться о ней не стоит. Хильдис прожила здесь всю жизнь и дороги, ведущие к усадьбе, знает куда лучше него самого. *** — Мне бы не хотелось, чтобы то, что вчера на пиру произошло, испортило наши с тобой отношения. Рунгерд улыбнулась. — Мы не друзья с тобой, Рагнвальд, и никогда ими не будем. Ты и сам это знаешь. Но и врагами нам становиться ни к чему. Он кивнул. — Я рад, что твое мнение с моим схоже. Хорошо, что зла ты ни на кого не держишь. — Я — нет. Но... — Конунг? — Верно. Его ты тоже знаешь. Если известно ему станет, может посмеяться над случившимся, а может и... Как бы там ни было, моей вины в том нет. Рагнвальд молча ухмыльнулся. Поднял руку к шее, словно хотел дотронуться до амулета, но наткнувшись на пустоту, неловко опустил. Рунгерд многозначительно изогнула бровь. — Потерял что-то? — О чем ты? — Помню, была у тебя гривна, с которой ты не расставался никогда. Где же она? — С ней все в порядке. — Жаль было бы такой ценной вещи лишиться, — она пристально посмотрела на ярла. — Как твоя дочь? Я видела ее утром, мне показалось, она нездорова была. — Да, — нехотя произнес Рагнвальд. — Хильдис приболела немного. В дверь покоя постучали. Затем на пороге возник ярл Хродлейв. — Ты хотела говорить со мной, госпожа? Рагнвальд поднялся со скамьи. — Не буду мешать вам. Обменявшись холодным взглядом с Хродлейвом, он вышел за дверь. — Присядь. Рунгерд указала ярлу место рядом с собой и учтиво ему улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. После того, как им довелось повстречаться с кораблем Торвальда Изгнанника, Хродлейв даже зауважал ее немного, слушая, как она перед чужестранцем похваляется не собственной красой или дорогим нарядом, а подвигами своего мужа. — Ты не задумывался о том, чтобы женой обзавестись? Она усмехнулась. — Вижу, ты удивлен. — Удивить меня тебе и правда удалось. — Не думай, что я из ума выжила, — улыбка ее сделалась хитрой. — Я заметила, как ты на дочь Рагнвальда смотрел. Ярл какое-то время молча глядел на нее, затем уверенно произнес: — Он никогда ее за меня отдать не согласится! — Я от тебя это слышу? От человека, что намерен с конунгом породниться? Не смотри так, знаю я о твоих планах. Вижу, не перестаю я тебя удивлять, верно? Хродлейв недовольно отвернулся. — Зачем ты разговор этот завела? — Раз тебе понравилась девушка, почему бы не посвататься к ней? — Я ведь говорю, что Рагнвальд... — А что Рагнвальд? — Рунгерд поглядела на ярла непонимающе. — Ты ему ничем не уступишь! Ни происхождением, ни положением. У него нет причин для отказа. — Наши семьи не больно меж собой дружны... Она усмехнулась. — Земли когда-то не поделили? Может, время пришло отношения наладить? Хродлейв задумчиво посмотрел перед собой. — А ведь верно ты подметила — Хильдис мне действительно приглянулась. Рунгерд осторожно дотронулась до его плеча и улыбнулась. — Хочешь, помогу тебе? Он поднял на нее недоверчивый взгляд. — Поможешь? Рунгерд кивнула. — Разве ты не сердишься на меня? — Не на что мне сердиться. Никому из женщин не дано моего мужа забрать — слишком уж переплетены судьбы наши. Хотя нет. Одна лишь может. Имя ей Хель. Но, надеюсь, она пощадит меня. Она склонила голову, сложила руки на коленях и какое-то время молчала, словно забыв, о чем они говорили. Потом вновь взглянула ярлу в глаза. Ему взгляд этот показался странным каким-то, пустым, словно женщина, что перед ним, и человеком не была. А затем он ощутил страшную вину перед ней за все свои планы. Как он мог желать поступить так с ней? — Так что? Ярлу не верилось, что она помощь ему предлагает. Он сам сейчас был готов сделать все, что бы она ни велела. — Я буду благодарен тебе, госпожа. Рунгерд кивнула. — Хорошо. Но не вздумай вновь за моей спиной какие-то планы строить. А то как бы вместо дочери ярла тебе дочь Лофта невестой не стала. *** Сванлауг открыла глаза, почувствовав чей-то взгляд. Она лежала прямо на поросшей травой земле рядом с молодой осинкой. Увидев сидящего напротив Торвальда, девушка удивленно поднялась с земли, пытаясь понять, не сон ли это. — А ты откуда здесь? Он весело усмехнулся. — Откуда и ты. Вижу, ночной всаднице нравится под деревом спать. — Я и сама не помню, как уснула. Сванлауг уселась поудобнее, отряхивая с одежды травинки. — Тебя в усадьбе искали. Решили, что ты своего друга проводить надумала. — Так и есть. Торвальд посмотрел на нее с любопытством. — Послушай, когда я бывал здесь раньше, никогда тебя не видел. Ты Рагнвальду ярлу родственница? — Нет. — Тогда воспитанница? Сванлауг задумалась на миг. — Возможно, могла бы ей быть. — Раз так, кто же твои родители? — поинтересовался он настороженно. — Не удивлюсь, если ты дочкой какого-нибудь конунга окажешься. — Не удивишься? — Нет. Уж больно напоминаешь мне одну... — Ты о своей первой жене? Сванлауг озадаченно уставилась на Торвальда, и он усмехнулся, глядя на нее. — Ты, смотрю, догадливая. — Я что, на нее похожа? Он сделался вдруг серьезным. — Лицом вы разные совсем, но есть в тебе что-то... Что, я и сам не пойму. — Ты, кажется, очень ее любил. — Может, и так. Поэтому, видно, и сам после ее смерти так стремился в Палаты Павших. Вторую свою жену я не знал толком и горевать по ней мне не пришлось. Сванлауг непонимающе прищурилась. — Что значит — не знал? — Мне постоянно приходится воевать с правителями соседних земель, и я решил с одним из них союз заключить. Брак с ней являлся частью сделки и благословлен был их богом. С женой своей я мало общался, что и ее, и меня устраивало. Меня она, думаю, богомерзким язычником считала. О людях моих она именно так и отзывалась. Некоторое время Сванлауг молчала, раздумывая над его словами. Затем поинтересовалась: — Получается, ты принял другую веру? — Так было нужно. Теперь, кроме обычных жертв богам, приходится жертвовать золото разряженным в бабское платье попам. Вместо того, чтобы поступать наоборот. Торвальд протянул руку и снял с ее волос застрявший листок. — Так кто твои родители? Ты так и не ответила. Вместо ответа Сванлауг потянулась к нему и быстро поцеловала. А потом, отстранившись, смущенно склонила голову, прячась от его взгляда. — Прости, я не знаю, зачем... Торвальд отбросил волосы с ее лица, а другой рукой обхватил за талию. За его поцелуями она не сразу поняла, что вновь оказалась лежащей на земле. Сванлауг вновь почувствовала в своей крови пламя, как тогда, во сне. Сейчас она забыла обо всем, кроме объятий Торвальда, и крепко вцепилась в его одежду, словно не желая отпускать. Торвальд же вдруг осторожно убрал ее руки от себя и поднялся на ноги. Сванлауг уселась на земле, избегая смотреть в его сторону. Да и сам он не глядел на нее, рассматривая что-то меж стволов деревьев. — Скоро стемнеет. Возвращаться пора. Торвальд повернулся к ней и протянул руку, помогая встать. Оказавшись на ногах, Сванлауг опустила голову, внимательно изучая землю. — Пойдем тогда скорее. *** — Хильдис? Что с тобой такое? Рунгерд удивленно смотрела на дочь ярла, с которой столкнулась в дверях главного дома усадьбы. Глаза девушки горели безумным огнем, щеки пылали, словно в лихорадке, а рот кривился в странной ухмылке. Она не ответила. — Пойдем-ка со мной! Рунгерд схватила дочь ярла за руку и потащила за собой. Оказавшись в своем покое, она разожгла светильник и села на скамью, следя за расхаживающей из стороны в сторону Хильдис. — Что с тобой творится, расскажи? Слышала, ты больна. Да сядь уже! Девушка послушалась и присела напротив, взволнованно поглядев на Рунгерд. — Я и сама не знаю, что со мной. Я словно разума лишилась, а поделать ничего с этим не могу! Хильдис с раздражением почесала руку, ведьма же, проследив за ее жестом, внимательно поглядела на редкой красоты украшение. — Где ты взяла это обручье? — Один человек дал. Он недавно гостил у нас. Рунгерд прищурилась, глядя на нее. — Человек ли... — Что? — Позволь взглянуть поближе? Хильдис посмотрела на ведьму недоверчиво, но все же сняла украшение с руки и протянула ей. Рунгерд приняла обручье осторожно, словно оно могло укусить ее, и вгляделась внимательно, будто желала проникнуть вглубь того золота, из которого оно изготовлено. Когда ведьма резко разжала пальцы и украшение покатилось по земляному полу, Хильдис испуганно вскрикнула. Рунгерд же оглядела свою руку, растерянно хлопая глазами. — Не надевай его больше. А лучше... избавься от этой вещи! Девушка недовольно нахмурилась. — Что значит — избавься? — То и значит. В огонь брось. Или тебе же хуже будет.