Последствия выбора

Когда Фред Дюмарк впервые увидел его, сердце буквально пропустило удар. Правда лишь после того, как совершило кульбит, пустив сладкую судорогу вниз живота и ухнув в пятки горячим камнем. Фред, преодолевая неожиданную слабость в ногах, присел на скамейку в парке напротив парня и еще долго вглядывался в него, прежде чем заметил, что тот читал, не обращая внимания на редких прохожих в утренний час. Тогда он аккуратно пересел к нему, перейдя узкую дорожку как можно непринужденнее, и уже через полчаса со смехом доказывал ему, что «Сага о Форсайтах» на самом деле не сага, а лишь насмешка на классические сказания тринадцатого века, содержащие в себе истории о скандинавских народах того времени. Он вспомнил, как его дыхание сбилось, когда он снова увидел Джесса Мариано два года спустя на улице Старс-Холлоу. Тот снова уткнулся в книгу, потому не замечал ничего под ногами и, влетев в Фреда, лишь задумчиво извинился, не отрываясь от текста, намереваясь аккуратно обойти мужчину. Рука, мягко опустившаяся ему на талию, впрочем, не дала ему это сделать. Джесс поднял глаза от книги и резко выдохнул, увидев Дюмарка. Его русые волосы отросли за год, но выбритый висок все еще был на месте, из-под выреза футболки виднелся конец татуировки, а в ухе все еще была извечная пара черных с серебряными вставками сережек. — Джесс, — прошептал Фред, и парень резко кинулся ему на шею, еще не опомнившись. Сразу после отстранившись и с детской почти обидой произнеся: — Год прошел. — Джесс старательно скрывал нахлынувшее чувство за отстраненностью и проклинал себя за секундную слабость, секундную правду в голосе. — Я знаю. — Дюмарк слегка смутился, нервно крутя в руке ключи от машины. — Тебя было сложно найти. — Ты мог позвонить. — Мариано внимательно смотрел на него, не отводя взгляда, и Фреду было сложно выдержать тихую ненависть в его глазах. Он весь будто излучал неприязнь, от засунутых в передние карманы джинс рук, до закушенной изнутри губы. А потом он легко тряхнул головой, пригладил стоявшие торчком короткие волосы, и отвернулся, изучая что-то сбоку от Дюмарка. — Не мог. У тебя нет мобильного. — Фред улыбнулся, но сразу же нахмурился, когда Джесс попытался уйти. — Куда ты? — У меня дела. — Но Фред снова обнял его, не давая отстраниться. Он секунду помолчал, потом дал ему бумажку с адресом: — Приходи вечером. Нам надо поговорить. И оставил нахмурившегося Джесса одного стоять на улице Старс-Холлоу, куда его отправили из Нью-Йорка к Люку.

…

— О чем ты хотел поговорить? — Джесс стоял на пороге его квартиры, не совсем понимая, как оказался здесь. Ноги буквально принесли его к двери Дюмарка, хотя изначально он намеревался избегать этой встречи как можно дольше. — Заходи. — Фред отстранился и впустил его внутрь. — Фред? — Джесс смотрел на него исподлобья, будто заново изучая изменившегося за год мужчину. Дюмарк подошел ближе, и Джесс сделал шаг назад, вжимаясь в стену. — Джесс, — Фред вздохнул, огорчаясь от инстинктивной защиты парня, и аккуратно дотронулся до его волос, ероша их. — Неужели, ты меня боишься? — Лишь твоих действий, — вырвалось у Джесса. Он закусил губу, понимая, что только что наконец-то признался Фреду в том, что лежало у него на душе с их первой встречи. Он опустил голову с чёрными, как смоль, волосами, растрепавшимися от быстрого бега, и те закрыли от его взора карие глаза парня. Он сорвано дышал ему в шею, будто после долгого бега, кусал покрасневшие от поцелуев губы и держался за его плечи как за последнюю тростинку, удерживавшую его на плаву в море безумия. Фред поглаживал его по спине и держал, держал так, будто от этого зависела его собственная жизнь. — Мне лишь пят… шестнадцать. — Джесс изучал глазами пол. — Я не могу, я не… — Джесс, — негромко позвал его Фред. — Я ни к чему не склоняю тебя. Джесс, посмотри на меня. — Он дождался, пока парень не поднял голову, и прижался к его губам, мягко придерживая за подбородок. Отстранившись, он прошептал. — Ты безумно красив, и когда-нибудь ты поймешь это. Но к тому же ты чертовски умен, что дает мне прекрасного собеседника. Я буду рядом, пока ты не захочешь сам, я буду здесь с тобой. — Фред… — И пусть это звучало, как мольба, Джесс сам потянулся к его губам, прижимаясь к нему всем телом и заставляя Фреда поставить под сомнение только что данное им обещание. Он целовался так неопытно, но с таким жаром, что Фреду хотелось спрятать его ото всех. Чтобы никто больше не узнал, каким бывал Джесс для него. — Остановись, — прошептал Фред, отстраняясь. — Остановись, или я за себя не отвечаю. И Джесс кривил уголок рта в улыбке, утаскивая парня в книжный магазин дальше по улице. — Я боюсь боли, что ты причинил мне своим отъездом. — Джесс поднял на него взгляд. — И боли, что лишь собираешься причинить, когда уедешь снова. Ты… Такой… — Джесс задумался. Его голос, сломавшийся, низкий голос, неуверенные будто фразы… Дюмарк понимал, что это лишь притворство, и Джесс прекрасно знал, что хотел сказать. — Ты обещал помочь. А потом испарился на год. — Я знаю, что и не имел права даже приезжать сюда. — Фред следил за выражением лица Джесса, надеясь увидеть там… прежние чувства? Смирение? Радость? Он не знал и просто ждал, пока видя лишь извечную маску, скрывающую парня от остального мира. — Но я не могу без тебя, Джесс. У тебя, верно, своя жизнь, и я не имею права вторгаться в нее так, но… Просто останься со мной сегодня. И больше я тебя ни о чем не попрошу. — Останься со мной сегодня. Разреши мне остаться. Я не прошу больше ни о чем… Это такая малость для тебя. Фред. — Джесс стоял перед его квартирой, держа наперевес сумку с вещами. Он почти шептал, и громкий лифт, поднимающийся вверх многоэтажки, заглушал его слова. Фред жил в пентхаусе на вершине высотного здания рядом с центральным парком. За его спиной Джесс видел панорамное окно, из которого открывался вид на ночной Нью-Йорк, раскинувшийся далеко внизу. Негромко играла музыка, что-то из недавно вышедшего рока, а Фред стоял перед ним в одних пижамных штанах и хмурился, решая, что делать. — Тебя будут искать, Джесс. — Он не спешил пускать его внутрь, зная, чем это закончится. — Не будут. Мать думает, что я у друзей. — Мариано закусил губу и откинул волосы, приподнятые с помощью геля, назад. Они, однако, упорно падали ему на лоб и уши, черными прядями обрамляли худое лицо парня. — Фред… Фред нахмурился еще сильнее, но все же дал парню войти. Джесс прошел внутрь и кинул сумку у порога, садясь на диван. Он наблюдал за тем, как Фред подошел к колонке и включил диск с классическим джазом, а потом достал бутылку вина. Впрочем, бросив короткий взгляд на Джесса, он поставил ее обратно и налил себе двойную порцию коньяка, залпом выпивая его. — Ты сводишь меня с ума, Джесс. — Фред сел рядом с ним. — Как можно заваливаться к кому-то домой в час ночи с просьбой остаться у него? — Ты же не кто-то, — ответил Джесс. Он сел ближе, касаясь щеки Фреда носом. Тот захватил его в плен своих рук, смотря точно в глаза. — Ты мой. — Я твой, — эхом повторил Фред. — Это точно. И Джесс лег на диван, увлекая мужчину за собой. Фред держал его за талию, чувствовал ребра сквозь тонкую кожу и водил по ним руками, будто по диковинному инструменту, пытаясь насытиться. Мальчик, еще такой мальчик, раздвигал перед ним ноги, обтянутые старыми джинсами, а Фреду хотелось сорвать их с него, сорвать и взять его прямо на этом диване. Чтобы весь город был тому свидетелем — он любил и нарушал закон не только страны, но и своей морали, этой любовью. Джесс тянул к нему свои руки, тонкие руки с длинными пальцами, и Фред покрывал их поцелуями. Стаскивал футболку с худого, мальчишеского тела и припадал губами к груди, кусая ее, к шее, теряясь в запахе любимого парня. Звуки стонов Джесса подталкивали его и заставляли медлить: ладони дрожали над пряжкой ремня, скрывавшего девственное тело от его опытных рук. Джесс тихо просил его, умолял и стонал все сильнее, подставляясь под умелые губы. Его волосы прилипали ко лбу, и Фред откидывал их, а после, оставив парня обнаженным, и вовсе затянул его себе на колени. Джесс тихо охнул и перехватил взгляд Фреда: в нем он увидел желание, такое неприкрытое и нежное, что на миг засомневался — а сможет ли пережить такое сильное чувство? Под силу ли оно его ещё детской душе? Но все вопросы пропали, стоило Фреду коснуться его входа влажными от слюны пальцами. Фред просил его расслабиться, просил доверять ему, но обращался к самому себе. Руки подрагивали, парнем хотелось обладать, хотелось, наконец сделать его полностью своим, чтобы уже не смог убежать, не смог забыть. Такое ведь не забывается. Джесс выгибал спину, откидывал голову, медленно опускаясь. Фред, уже в нем, лишь стискивал зубы, чтобы не сомкнуть их на шее парня, и держал его за бедра, не давая причинить себе боль. Джесс схватился за спинку дивана, перехватывая руки Фреда и прижимая их к кожаной обивке, и ускорился, голову роняя ему на плечо. Фред упал головой рядом с руками и держал ладони Джесса, наблюдая за ним из-под прикрытых век. Приближаясь к разрядке. Лишь первой разрядке за долгую ночь их первой любви. Джесс, обессилев, прижался к Фреду сверху, все еще чувствуя мужчину внутри себя. Вдыхая его запах с оттенком сигарет, теряясь в пряном табаке перемешанном с личным, тайным будто, мускусным вкусом Фреда. — Ты мог не просить, — прошептал Джесс, прижимаясь к губам Фреда с таким отчаянием, такой силой, что тому лишь оставалось сжать его талию, удерживая у стены, вжимая в нее бедра Мариано, судорожно дернувшегося ближе к нему. Они целовались и утопали в том чувстве, что поглотило их еще год назад и лишь дало вдохнуть воздуха в момент разлуки. Они бежали друг от друга, надеясь спасти, но лишь сильнее увязли в любви, что повязала их тем ранним утром в парке. — Господи, пусть это будет не сон, — выдохнул Фред, снова и снова прикасаясь к губам Джесса. — Даже если это сон, он у нас один на двоих, — невесело усмехнулся парень. — Сколько таких уже было… — Фред прижал Джесса к стене, всем своим телом чувствуя его, и уткнулся носом в шею, вдыхая его запах, вспоминая и запоминая его навсегда. Будто и не веря, что парень задержится в его жизни, посмеет остаться. Не испугается остаться. — Фред, — прошептал Джесс, с закрытыми глазами находя губы мужчины и утопая в поцелуе. Обнимая его руками, путаясь в его руках, путаясь в рукавах кофты, куртки, снимая все и скидывая на пол. Ему хотелось открыться перед Фредом, доказать, что он больше не ребенок, которого тот встретил в парке, что теперь он мог и сам решать, где и с кем ему оставаться. Ему так хотелось довериться тому чувству, что побудило его прийти к мужчине сейчас, ночью почти, сбежать от дяди, сбежать от Рори, сбежать от всего мира. Фред научил его жить. Он учил его любить, но закончить урок не смог, исчезнув из его жизни. А теперь он был рядом, снова обнимал, снова целовал, так, будто и не было прошедшего года. И Господи, как Джесс иногда хотел, чтобы того года действительно не существовало! Фред касался его обнаженной кожи, покрывшейся мурашками то ли от холода, то ли от жара тела напротив, или же страха, предвкушения, касался и подушечками пальцев изучал изгибы его тела. Он обводил ореолы сосков, спускался ниже к прессу, к ремню с висящими на худых бедрах джинсах, дивился бледности и худобе, дивился выросшему всего за год телу. Его ладони легли на бока Джесса, и Фред прижал его пахом к себе, выгибая, доставая до губ, изогнувшихся в некоем подобии улыбки. — Ты останешься? — шепот вылетел из его губ, даже не успев коснуться покрасневших, зацелованных напротив, как Джесс ответил: — Да. Я бы не смог отказаться. Щелчок ремня на его джинсах, и они упали к его ногам. Рядом валялась книга, выпавшая из заднего кармана. Джесс длинными пальцами стащил с Фреда футболку, погладил по груди, будто заново привыкая к ощущению обнаженной кожи, прижимавшейся к его. Он замер, изучая новый шрам на животе Фреда, потом скользнул к пуговице на штанах и расстегнул ее. Опустил голову, но поднял взгляд, изучая реакцию мужчины. Потом присел на корточки и снял с него штаны. Фред наблюдал. Зарылся в его волосы, но не направлял, позволяя самому решить. Джесс замер, закрыл глаза и наощупь почти обхватил рукой его член сквозь нижнее белье. Обхватил, будто ему не страшно, будто он делал это сотни, тысячи раз и точно знал, какой реакции ждать, как ее добиться. А рука подрагивала. Дюмарк пытался не думать о том, что он растлил глупого еще подростка — пусть подростка, выросшего почти на улице, читавшего по книге в день, работавшего, пусть умного как сам черт, но все же не понимавшего жизни еще подростка… Запутавшегося, озлобленного, мечущегося от Фреда к семье, от Фреда к девушке, а Дюмарк знал, что тот был не одинок, но всё равно сейчас стоял перед ним на коленях. Закусивший губу, нахмурившийся, сосредоточенный. Фред провел кончиками пальцев по его щеке, убирая со лба волосы, бросавшие тень на его лицо. — Ты не обязан… — Я хочу, — эхом будто, и спокойные уже ладони скользнули вниз по его ногам вместе с бельем, и сомкнулись потом на возбужденном члене. Губы обхватили головку, скользнули дальше, и язык так правильно огладил разгоряченную кожу, заскользил по выступившей вене. Фред засунул костяшку пальца в рот, скрывая громкий стон. Джесс, может, и был неумел, может, и делал это впервые, но это был Джесс, его Джесс. Его Джесс, за которым он вернулся год спустя, опасаясь полиции с делом о совращении малолетнего, вернулся, потому что триста пятьдесят два дня просыпался посреди ночи с мыслями о нем, черноволосом, строптивом и таком неправдоподобно ярком. И теперь его Джесс стоял перед ним на коленях и неспешно отсасывал ему, сосредоточенно, будто книгу читал, забыв о своих ощущениях и лишь поглядывая карими своими глазами из-под длинных ресниц. — Черт тебя дери, Джесс! — воскликнул он, откидывая мечты о постели и парне в ней, потому что не дойдут они до нее, и сел перед ним, целуя его в красные от напряжения губы. С удовольствием почти чувствуя свой вкус на них, роняя Мариано на тонкий ковер гостиной и нетерпеливо облизывая два пальца. — Я… Только если ты, — сбивчиво ответил он, теряя мысль, запрокидывая голову и выгибая спину, позволяя Фреду подхватить его под лопатками и прижаться губами к торчащим соскам. Пара секунд ушла у Дюмарка на то, чтобы понять смысл ответа. Потом он тихо усмехнулся и проник пальцем внутрь Джесса, вцепившегося в его плечи. Растяжка, безумно долгая на вкус Фреда, позволяла ему наблюдать за парнем, абсолютно не старавшимся сдержать своим эмоции. Он кусал кровоточащие губы, жмурился и, уткнувшись носом в изгиб шеи мужчины, тихо, болезненно стонал. Почти как в первый раз. И как и в первый их раз, он открывался перед Фредом, позволяя тому наблюдать и влюбляться лишь сильнее с каждым стоном, прорывавшимся сквозь его приоткрытые, покрасневшие губы. Он всхлипнул, но сдержал слезы, когда Фред осторожно толкнулся внутрь него, придерживая под бедрами. Всхлипнул и утонул в поцелуе, а после и медленных движениях мужчины, всем телом прижавшегося к нему и держащего за ягодицы на весу. Слов было не нужно, за них говорили вцепившиеся в спину Фреда руки Джесса, будто решившие никогда больше не выпускать его из объятий, тихие стоны Дюмарка, целовавшего Мариано в приоткрытые в поиске воздуха губы, его ноги, обхватившие талию мужчины… Джесс, закрывший глаза и полностью отдавшийся рукам Фреда, двигавшийся навстречу ему все быстрее и наконец прижавшийся полностью на пике блаженства — Фред тихо чертыхнулся, кончая внутрь него, и ощутил сперму на своем животе. Мягко улыбнулся, отпустил, наконец, бедра Джесса, позволяя тому лечь на холодный пол, но не вышел, продолжая переживать оргазм парня вместе с ним. — Я должен идти, — прошептал Джесс, не пытаясь даже сдвинуться. Он зарылся в волосы Фреда, обнял его за шею и прижался ближе, вдыхая запах секса с его шеи. Вдыхая его запах. Еще пять минут, и ему действительно придется уходить — уходить к дяде, уходить в себя, прятать свои чувства от всего мира. — Останься. — Фред даже не пытался заглянуть ему в глаза. Знал, что не поможет, и он снова наткнется на непробиваемую стену, за которой скрывались настоящие чувства Джесса. — Люк ждет. — Мариано закусил губу. — Врешь, Джесс. — Фред вышел из него, отсел и кинул Джессу плед с дивана неподалеку. Встал, натянул штаны и залез в дорожную сумку, вытащил оттуда непочатую бутылку виски. Потом сходил на кухню, вернулся со стаканом и щедро плеснул туда. Проглотил все залпом, даже не сморщился и взглянул на Джесса. Тот спрятал взгляд, завернувшись в плед. — Почему ты бежишь? — Почему ты не вернулся? Джесс всегда был и оставался неисправимым романтиком, пусть многие и не видели этого под маской асоциального грубияна. Фред знал это, понимал, что своим внезапным отъездом разрушил картину мира Джесса сильнее, чем его мать, намного сильнее. Он видел, как Мариано смотрел на него еще тогда, в Нью-Йорке. Было что-то в его взгляде, что-то что и двигало Фредом, когда он рвался в этот маленький городишко, чтобы найти Джесса… Теперь этот взгляд был пуст. — Я вернулся. — Год спустя. — Джесс взглянул на него. — Год спустя, Фред! — Он подполз к нему, практически крича, и выбил пустой стакан из рук. Тот откатился к дивану, разлив последние капли виски. — Год я жил, а от тебя не было ни слуху, ни духу! Ни телефонного звонка, ни письма, ни весточки, совсем ничего. Ты просто испарился. Не пришел на встречу тогда, в Нью-Йорке, в кафе, как обычно, и все. Просто исчез. Квартира пуста, никто не отвечает. — Он сел напротив Фреда, внимательно слушавшего его, и яростно схватил его за руки. Плед упал к его ногам, но Джесс даже не заметил этого, истошно крича в лицо Фреду. — Ты думаешь, я просто успокоился и зажил дальше? Думаешь, я тебя не искал? Да, я весь город облазил, пришел к тебе на работу только чтобы услышать, что ты уволился. Я пришел в парк, где ты часто бывал, сидел там часами, ждал, что ты пройдешь мимо. Ждал в том кафе, с меня даже больше не требовали заказ! Фред, я полгода провел, разыскивая тебя, потому что не верил, что ты, именно ты, из всех сбежишь вот так. Предашь меня вот так… Запал иссяк, и Джесс осел на пол напротив Фреда, с отчаянием смотря на него. — Джесс. — Фред присел рядом с ним и, помедлив, взял его за руку, поцеловал в тыльную сторону ладони, и прижал к груди. — Ты был мальчишкой еще совсем. Я просыпался по утрам, думал о тебе и понимал, что ломаю твою жизнь… Могу случайно сломать ее одним неверным действием. Каждый день я думал, что смогу сказать тебе об этом… Сказать, что нужно подождать, что мы не можем быть вместе, что тебе должно исполниться хотя бы семнадцать. И я бы сказал тебе, вправду сказал бы, но ты заявился ко мне в час ночи, и я… Сдался. Больше не мог терпеть. А сдавшись, понял, что мне придется уехать как можно скорее, если я не хочу причинить тебе еще большей боли, чем эта. — Ты мог остаться. — Джесс повернулся к нему. — Ты мог остаться! — Не мог. Твоя мать узнала бы. С тобой могло бы что-то случиться. Ты и так рассорился почти со всеми, кого знал, пока был со мной. Джесс, я, — Фред повернулся к нему и провел по волосам. — Я люблю тебя. — Рука парня у его сердца вздрогнула, напряглась. — Я любил тебя с тех пор, как встретил, и буду любить всегда. Я приехал сюда, потому что больше не мог жить без тебя, и я не могу просить тебя уехать, но я могу остаться здесь. Я хочу остаться здесь, если ты дашь мне шанс все исправить. — А что исправлять? — усмехнулся Джесс. — Нечего исправлять. А со своими признаниями ты опоздал на год. Вали в свой Нью-Йорк и оставь меня, наконец, в покое. Он встал, натянул джинсы и футболку, схватил куртку и вышел, хлопнув дверью. Фред нахмурился, встал. Встал и побежал вслед за ним. — Джесс! — Он нагнал его уже на улице, схватив за руку. Вокруг было пусто и темно; лишь дорожные огни освещали проезжую часть и парк рядом. — Джесс, прошу. — Что? — Мариано устало повернулся. Фред подошел ближе, аккуратно обнял парня и провел по его волосам, успокаивая. Успокаивая больше себя, чем самого Джесса, судорожно прижавшегося к нему. — Я не знал, что ты так… Правда, не знал. — Джесс чуть отстранился, всматриваясь в его лицо. — Думал, забудешь обо мне за год, и я пойму, что гнался за призрачными воспоминаниями. Парень опустил голову и тихо усмехнулся. — Думал, что я мог забыть? Как я вообще мог забыть? Тебя забыть. Фред, ты невозможен. Ты совершенно неисправимый, отчаявшийся дурак, и, конечно, я тебя забыл, как же иначе… Фред накрыл его губы своими, прекращая поток бессмысленных ругательств. Обнял за талию, придерживая второй рукой за волосы, не давая вырваться. Джесс просунул руки между их телами, толкнул его в грудь, пытаясь выбраться, но быстро сдался, цепляясь за футболку мужчины. Голова кружилась, как и всегда от поцелуев с ним, — он никогда не мог устоять ни перед ним, ни перед любым его прикосновением. Будто разум отключался, стоило ладони Фреда лечь ему на спину, поглаживая, или его губам коснуться его, или даже просто руке взъерошить его волосы. Джессу вдруг захотелось познакомить его со своим дядей. — Это нечестно, — задумчиво сказал он, стоило Фреду разорвать поцелуй. — Ты даже не хочешь меня выслушать… — В два часа ночи посреди улицы? — Дюмарк нахмурился и хмыкнул. — Нет, не особо. Пойдем ко мне. Я выслушаю тебя завтра утром, обещаю. Или даже прямо сейчас, просто давай уйдем отсюда. Твой дядя уже спит, он не хватится тебя. — Сказал, позволяя тому думать, что поверил в его юношескую ложь. Позволяя тому верить, что все поправимо. Джесс взглянул на него, потом пожал плечами и все же двинулся следом за мужчиной, стараясь не думать о последствиях своего выбора — все же одно дело было — скормить ему маленькую ложь о том, что сможет отпустить, а совсем другое — снова спрятать убивавшие его изнутри чувства, когда тот, не выдержав, уедет обратно в Нью-Йорк, оставив его. На этот раз, наверное, навсегда.