В небо

Толку ли в крыльях, когда не крылата душа, Если простор не мешает спокойно дышать...

Злая насмешка судьбы: знать, что рождена летать — и быть наглухо отрезанной от неба лишь потому, что не повезло родиться не в той семье. Кто осмелится пустить в бой Джесмин Акбар, племянницу того самого Акбара? Когда ей приходит приглашение в набираемую эскадрилью, она сперва думает, что отправитель ошибся координатами. Потом взгляд соскальзывает на имя будущего комэска и останавливается на нём, и это имя звучит надеждой: если кто и рискнёт — то только этот. Он всю жизнь плевал на субординацию, он не задумывается спорить даже и с верховным командованием, если считает, что действует правильно. А ещё — он наверняка знает, что такое страх остаться без неба. *** Тренажёры, тренажёры и опять тренажёры, и после каждого раза она боится услышать: свободны, мистрисс Акбар, всего хорошего. Стычка с одним из кандидатов, куарреном, после которой она остаётся в уверенности, что теперь точно выгонят — но выгоняют не её. Момент, когда она перестаёт бояться, наступает куда раньше, чем заканчивается формирование эскадрильи. Страх разлетается в осколки вместе с очередным СИДом и гаснет в тёмных глубинах космоса. *** Офицер Джесмин Акбар, специалист по связи, пилот Призрачной эскадрильи. Эти слова звучат, как музыка. Сенсоры крестокрыла чутко прослушивают пространство, ловя дальние отзвуки чужих переговоров — словно голоса рыб в океанских глубинах. На взгляд каламари, разница между океаном и космосом не так уж и велика; возможно, именно поэтому лучший флотоводец Новой Республики - родом с Мон-Каламари. Здесь, в чёрной бездне, полной звёзд, она воистину в своей стихии. *** Учебный полёт обернулся первым боем, и этот бой закончился без неё. В гипере достаточно времени на то, чтобы запустить полное тестирование всех систем, прогнать его дважды, оценить, каково пришлось истребителю и сколько это всё теперь чинить... А ещё времени достаточно на мысли: о том, что она подвела эскадрилью, неудачно подставившись под выстрел; о том, сколько таких разов ещё будет; о том, что она не сможет этого избежать, не сможет, она летает хуже других, у неё меньше лётной практики, и однажды это непременно скажется... А ещё времени достаточно на то, чтобы вспомнить — именно благодаря ей новособранную эскадрилью не застали врасплох. И на этой волне можно наконец подняться вверх, продышаться и принять: пусть будет как будет, а она просто сделает всё, что от неё зависит. «Я в небе. И небо меня держит». *** Череда сражений и кратких передышек несётся слишком быстро, и час, когда небо перестаёт держать, наступает слишком скоро. Гравитация тянет истребитель вниз, к поверхности планеты, компенсатор накрылся окончательно, и от перегрузки темнеет в глазах. Голоса, едва пробивающиеся сквозь хрип комлинка, зовут её: — Джесмин, выравнивай машину! Джесмин, прыгай! Скорее!!! Но сил ответить уже нет, и сил дотянуться до кнопки катапульты — тоже. Джесмин Акбар падает в небо: чёрное, беззвёздное и бездонное.