Когда последний раз ее называли по имени?

Она смотрела в свое отражение, смотрела на саму себя при свете лун, порой, ей казалось будто эти луны единственное, что отражается, а значимость одной только песчинки куда больше ее собственной. Как бы ее не боялись, то, что она представляет собой далеко не ее личина и ничего с этим не сделаешь. Служанка… Она гордо будет нести это, возможно унизительное, звание. Служанка. Каково же ее настоящее имя? Его уже и нет. Служанка … Неужто это все потому, что она бургундикровка? Нет! Ни за что, только при одном упоминании этого кастового расслоения по цвету крови… Невыносимо омерзительно, нельзя передать, что она чувствовала и как она это чувствовала. Стоит ли говорить о том, что нести это бремя было столь унизительно для нее, но она будет молчать и идти с гордо поднятой головой даже в рабстве. А как еще это назвать? Но она будет идти с гордо поднятой головой… Никто не узнает о том, как она жаждет истинной жизни, хоть маленького ее кусочка… Нет, она примет смерть как долгожданную свободу, ей нечего терять. Никто не будет оплакивать ее смерть, при жизни у нее особо никого и не было. Никто, она не успела стать нужна кому-либо. До конца ее жизни она будет вызывать ужас у троллей. До конца, ведь она страшная сказка на яви. Быть посланницей Ангела Двойной Смерти столь ужасающе в чужих глазах и столько унизительно в своих. Она ничтожна. Служанка провела рукой по водной глади, и чудесный пейзаж с ее маловажным присутствием покрылся рябью. И она даже не вспомнит, как красива в этом платье, она даже не увидит красоты своих собственных глаз, она всегда будет ставить себя ниже других, при этом создавая иллюзию обратного. Когда она будет на волоске от смерти, она не откажется и не попытается спастись, она примет свою кончину с распростертыми объятиями и ухмылкой на ее лице. Она будет идти с гордо поднятой головой до конца, какой бы унизительной ей не казалась ее участь. Но она ничтожество. Когда последний раз ее называли по имени?