Запретная тема

Разговоры о прошлом у пиратов Соломенной Шляпы были непопулярны и ограничивались приступами ностальгии или историями о приключениях до вступления в команду. Короткие и по нынешним меркам скучные рассказы, к которым прибегали только в экстренных случаях. Мугивары знали, что у всех них были печальные и даже трагичные истории, все подробности которых знал только их капитан. Несмотря на детский характер, Луффи хранил тайны своего экипажа так же тщательно и усердно, как и свои. Он знал историю каждого из своей команды и каждого из своих многочисленных друзей, но никто из них почти ничего не знал о неугомонном пареньке. Мугивара жил настоящим и вспоминал о прошлом в короткие встречи со своим дедом, героем Морского дозора, Гарпом, который каждый раз пытался научить его жизни, вбивая кулаками в голову своего непутевого внука "правильные мысли". В такие моменты черноволосый давал простые пояснения, о которых забывал так же быстро, как вспыльчивый старик в очередной раз исчезал из его жизни. Единственный раз, когда Соломенная Шляпа оглянулся назад, случился на следующий день после смерти его брата, Огненного кулака Эйса. После этого наступила двухлетняя разлука. Каждый хотел скорее встретиться со своим капитаном, поддержать его, помочь прийти в себя, но никто так и не сумел этого сделать. После возвращения на Саузенд Санни, капитан вел себя как обычно, будто бы забыв о трагедии, что чуть не уничтожила его мир. Вместо поддержки близких или сочувствия, пират получил лишь грубую моральную пощёчину от старого пирата и скупые соболезнования. Это помогло ему вырваться из пучины отчаянья, в глубины которой он стремительно погружался, и благополучно вернуться к приключениям, но об этом тоже никто не знал, пока сам Джимбей не рассказал Робин об этом. Это старый рыболюд был единственным, кто воочию увидел отчаянье самого безумного пирата Худшего поколения. Ему было невероятно тяжело хранить в себе столь болезненный образ, и после многочисленных уговоров со стороны археолога команды, первый сын моря все же рассказал ей обо всем, что пережил её капитан, о том, что не было написано в газетах. Он рассказал женщине об Импелдауне, о Великой войне и о острове Амазон Лили, где они с Мугиварой разошлись. - Все же зря я это рассказал… - тяжело вздыхая, произнес рыболюд, кладя ладони на скрытые под полами его одежды колени – Луффи-кун рассердится, если узнает… - Не переживайте Джимбей-сан, он об этом не узнает… никто не узнает… - взгляд её зеленых глаз переместился на стол и сконцентрировался на видимой только ей точке. Каюту окутала тишина. Каждый из них не мог и не хотел проронить и слова. Бывшему шичибукаю было стыдно за то, что показал подчиненной слабость её лидера, а ей было просто жаль паренька в соломенной шляпе. Нико Робин не понаслышке знала, какого это - желать собственной смерти. Одно осознание того, что вечно улыбающийся и уверенный в себе Луффи прошел через то же что и она, заставляло её сердце болезненно сжиматься. - Эй! Робин, Джимбей! Чего вы тут сидите, у нас обед! Давайте быстрее, без вас Санджи не дает мне еду! – прокричал внезапно зашедший Мугивара и уже через мгновение, исчез в дверном проеме. - Он слышал? – спросил в пустоту сын моря. - Да. – коротко ответило Дитя демона, невольно прикрывая глаза. Её рука скользнула к столу, на котором стояли небольшие часы – Как я и думала… - Что-то не так? – вопросил Джимбей. - Наш обед будет готов, только через пол часа. – заявила черноволосая, аккуратно возвращая механизм на своё законное место. - Ты хочешь сказать, что Луффи-кун просто прервал нас? – этот вопрос звучал как утверждение, коим он по сути и являлся. - Верно… похоже, что это Запретная тема, даже для самого капитана… - загадочно произнесла женщина.