Я видел звезды вблизи

- Пожалуйста, пусть Джонин спит. Ну пожалуйста, - умолял высшие силы Исин, тихонько пробираясь в свою комнату, в которой он не ночевал, казалось, уже лет сто, по темному коридору общежития и попутно размышляя, как избежать унизительных оправданий и извинений следующим утром. Исин не сомневался, что придется и оправдываться, и просить прощения, и вообще всячески замаливать свои грехи перед Джонином, на свидание к которому Исин сегодня не пришел. Назвать пять часов опозданием у Исина просто не поворачивался язык. - Мне плевать, где ты шлялся столько времени, - внезапно тихо и зло прошептал Джонин за его спиной, когда Исин уже решил было, что обошлось, - Мне кое-что другое интересно... - Джонин, прости... - Исин замер, виновато опустив голову. Что еще говорить, он не имел представления. Он прекрасно знал, что его положение практически безвыходное. Джонин, конечно же, лучше всех остальных мог понять, что значат для них танцы, тренировки, возможность поработать с известными хореографами и просто понаблюдать за другими успешными танцорами. Но только Джонин-танцор. А вот Джонин-бойфренд понимать такие вещи был совершенно не обязан. - Да уж конечно, - было бы странно, если бы Джонину хватило одного жалкого слова, чтобы справиться с обидой и раздражением. - Зайдешь? Или посреди коридора будем разговаривать? Исин не знал, что и думать. С одной стороны, желание Джонина поговорить вселяло в него крохотную надежду, что их отношения не закончатся сегодня вечером. С другой же... Интуиция Исина твердила, что тот упускает из виду непредсказуемость Джонина и явно недооценивает масштабы обиды. Вполне могло статься так, что Джонин хотел в режиме монолога высказать Исину все, что накипело, после чего выставить его с вещами из своей комнаты, запретив приближаться к нему в обозримом будущем ближе, чем на десять метров. - Джонин, - Исин не знал, что говорить в подобных ситуациях, а Джонин явно не собирался прийти ему на помощь. Вместо этого он плотно закрыл дверь комнаты и щелкнул замком, а потом и выключателем, погрузив комнату в темноту. - Джонин, что ты... - Исин панически заозирался, хотя это ни чем не могло ему помочь, и вздрогнул, когда на его плечо опустилась рука. Джонин же, казалось, научился видеть в кромешной темноте, потому что безошибочно нашел губами ухо Исина и зашептал: - Тише ты, сейчас перебудишь всех. И не дергайся, я тебя прошу. - Джонин, что ты делаешь вообще? - Исин чувствовал себя крайне глупо и неловко. Собственная беспомощность угнетала едва ли не сильнее, чем безуспешные попытки понять, что же задумал Джонин. - Да вот... пока тебя не было, у меня оказалось целых пять часов, чтобы подумать... - ядовито заметил Джонин, подтолкнув Исина вглубь комнаты. - Так вот, я тут кое-что придумал. Тебе должно понравиться... впрочем, в первую очередь, это должно понравиться мне. - А если я не хочу? - Исин с запозданием начал понимать, чем ему угрожает запертая комната и темнота, внутри которой скрывается такой страстный, горячий и очень сильно обиженный им Джонин. - Ты предлагаешь мне поинтересоваться твоим мнением? - поинтересовался Джонин, прижавшись губами к особо чувствительному месту, от чего Исина затрясло крупной дрожью. Они оба знали, как сильно реагирует Исин на прикосновения к своей шее, и сейчас Джонин беззастенчиво пользовался этим своим знанием. - Хорошо, - от его шепота Исину делалось только хуже: колени подгибались, и хотелось найти хоть какую-то опору. - Скажи мне, Исин, что ты выбираешь: разрешить мне сделать с тобой все, что я захочу? Или... - Джонин выдержал паузу, дав Исину немного времени перевести дыхание, - Раз и навсегда на этом закончить? - окончание фразы прозвучало настолько жестко и холодно, что Исину стало физически дурно от подступившего страха. Просить прощения, зная, что в итоге все будет хорошо, пусть и не сразу, - это одно. А поставить на кон все, что между ними было, есть и могло бы быть, - совсем другое. Мысль о том, что вот эти злые прикосновения Джонина - последнее, что Исин запомнит, причиняла особенно сильную боль. Страх, что ему может не понравиться то, что задумал Джонин, казался на ее фоне слишком уж незначительным. - Разрешаю, - как можно более твердо и уверенно выговорил Исин, которого все еще ощутимо потряхивало и от близости Джонина, и от серьезности выбора, который он только что сделал. Джонин, казалось, на секунду растерял весь свой запал обиды и раздражения: настолько мягко скользнули его губы по скуле Исина. Он даже хотел сказать что-то вроде "не бойся", но в последний момент удержался, чуть дрогнувшими руками подтолкнул Исина к своему письменному столу и шепнул: - Обопрись. Исин покорно наклонился над столом, упираясь руками в гладкую скользкую поверхность, и едва смог удержаться, когда Джонин коснулся губами затылка и заскользил вниз. Исин инстинктивно запрокинул голову, пытаясь уйти от прикосновения, но Джонин тут же воспользовался моментом, прижимая к открытой шее ладонь и принимаясь поглаживать горло. Другая рука проскользнула под футболку, царапнула живот и двинулась ниже, вынуждая Исина выгибаться так, как это нужно было Джонину. - Мне бы сейчас не помешала еще пара рук, - хрипло прошептал Джонин, когда его пальцы уверенно справились с застежкой джинсов Исина. - Зачем это? - у Исина голос срывался после каждого слова, но Джонин, похоже, именно этого и добивался: - Так хочется шлепнуть тебе по заднице, - Джонин прижался к Исину бедрами и провокационно потерся вверх-вниз. - Твою мать, - до этого момента Исин и не подозревал, что его могут завести подобные вещи. - Тебе нравится? - Джонин не уследил: искреннее волнение прорвалось в его вопрос, превратив потенциальную насмешку в проявление заботы. - Более... чем, - снова запнулся Исин, когда пальцы Джонина оказались под его бельем. Ему захотелось сразу же толкнуться в замершую в бездействии руку. Решив, что Джонину наверняка будет приятна такая отзывчивость, Исин качнулся вперед, вжимаясь в горячую ладонь. Джонин тихо охнул, обжигая выдохом шею, и слегка сжал пальцы. Исин тихонько застонал, отчего у Джонина зашумело в голове, а перед глазами запрыгали разноцветные точки. Он уже едва помнил, что собирался наказывать своего любовника, а не сходить с ним с ума от удовольствия. Исин сам напомнил ему, с огромным усилием отстранившись от ласкавших его рук и повернув голову туда, где по его мнению должен был находиться Джонин: - Ты же хотел... - Исина, откуда ты такой честный? - в сердцах поинтересовался Джонин, едва сдерживаясь, чтобы не вернуть Исина в свои руки силой. - Я тебя хочу. И это желание сильнее, чем минутное стремление свернуть тебе шею, - Джонин снова погладил горло Исина. - Поэтому давай ты уже перестанешь задавать вопросы, проявишь характер и трахнешь меня. Хоть бы и на столе... - А я думал, сегодня ты... - Исин снова запнулся, потому что Джонин внезапно навалился на него сзади всем весом, прижал к столу, что даже больно стало бедрам, и горячо, взволнованно зашептал, то и дело задевая губами чувствительное ухо: - Ты, правда, так думал? Что я... без разрешения? Я же никогда... Исин, можно? Правда, мне можно? - Давай, - Исин даже не попытался воспользоваться последним шансом избежать столь пугающей его участи, только наклонился ниже, упираясь лбом в скрещенные на столе руки. - Исина... Родной мой, хороший... - зачастил Джонин, еще сильнее вжимаясь в Исина и пытаясь стянуть с него джинсы. - Я очень нежно буду... Осторожно... Доверься мне, Син-Син, пожалуйста, - Джонин зачем-то еще его уговаривал, словно тот сомневался, но после этого прозвища, так интимно и влюбленно прозвучавшего из уст Джонина, Исин сам подался к нему, по-кошачьи прогибаясь в спине и как бы приглашая. - Провокатор, Исина... А с виду такой скромный, - голос Джонина звучал так хрипло, словно в горле застряла наждачная бумага. Дрожащими руками он стянул белье Исина вниз к щиколоткам, жадно огладил бедра и совершенно неожиданно для Исина опустился на корточки, принялся целовать чувствительную кожу под коленом. Исину стало казаться, что от возбуждения, стыда и непривычно сильного удовольствия трясся уже не только он сам, но и стол, пол, и весь окружающий мир. Руки Джонина, губы и язык вытворяли что-то невероятное, постепенно поднимались все выше, чтобы в один момент лишить Исина остатков разума. Исин знал в теории, что в первый, да и во много следующих раз за удовольствие нужно было платить болью. Но Джонин так качественно взорвал ему мозг своими безумными ласками, что Исин очнулся и осознал, что в их отношениях наступила следующая фаза, только когда Джонин был уже внутри, двигаясь размеренно и неспешно. Исин разрывался между желанием ускориться и полностью сдаться на милость Джонина. Но тот, казалось, чувствовал желания и потребности Исина даже лучше него самого, потому что с силой сжал пальцы на его бедрах и принялся вбиваться в него с самой головокружительной скоростью, на которую был способен. Исин задыхался, бессильно скреб ногтями по столу и только и мог, что коротко, глухо стонать, когда Джонин проезжался по особенно чувствительному месту внутри. Когда недостаток кислорода достиг критических значений, Исину показалось, что внутри него разорвался фейерверк: яркая вспышка полыхнула где-то внутри головы, выжгла все дотла и растаяла в темноте. Вернуться в реальность помогли нежные и благодарные поцелуи Джонина в плечо и шею и его тревожное: - Как ты? - Кажется, я видел звезды вблизи, - улыбнулся Исин, позволив Джонину слегка отстраниться, чтобы помочь избавиться от одежды и добраться до кровати. Уже устроившись в объятиях Джонина, Исин уткнулся носом ему в шею и глухо пробормотал: - И знаешь, я не все там рассмотрел…