***
Гермиона лежала на своей больничной белой койке. Кровь в жилах стучала, и сердце билось в быстром ритме. Всегда холодные руки негодовали из-за жара, ощущаемого внутри, и оттого горели. Да и все тело поступало аналогично. Так раздражает этот манящий дневной свет, прожигающий насквозь через окошко под головой. Грейнджер, чьи кудри сейчас были собраны в распадающийся за целый день хвостик, с измученным лицом повернуламь на бок, подложив голову под локоть, и заглянула в окно. Яркое голубое небо с немногочисленными перистыми облачками. Со второго этажа отчетливо слышно даже прекрасное пение птиц. Только сейчас оно лишь раздражает. Как и все это. Обстановка, состояние здоровья, которого нет, и прочая фигня. Быть может, все же стоит сделать усилие над собой и, наконец, открыть это гребаное окно? Я встала с койки. Голова гудит, все мутнеет на некоторое время, пока я облокачиваюсь на рядом стоящую деревянную тумбу. Выждала время, и когда все прошло, сделала то, ради чего поднималась. На меня сразу пахнуло свежим весенним ветерком, и все недомогания на момент как испарились. Но прекрасное чувство свободы продлилось недолго. «Нужно измерить температуру, » — пришла единственная правильная мысль за сегодня, — «Вероятнее всего, хотя бы небольшая, но есть. Незря же при прохладной обстановке в палате мне было бы так жарко» Я взяла градусник с тумбы и снова легла на бок. Посмотрела на небольшие круглые часики, стоящие напротив моего лица.14.05. Сегодня время идет неимоверно долго. Редкость. Через 5 минут я посмотрела на шкалу ртути. 37.2. Интуиция меня никогда не подводит. В этот момент, как знала, протиснула свое слегка морщинистое личико между ширмой мадам Помфри. — Мисс Грейнджер? Как вы себя чувствуете? — добро, с толикой усталости в голосе, поинтересовалась целительница. — Температура тела 37.2. Мне необходимо принять что-нибудь жаропонижающее, — слабо ответила я насколько позволяло больное горло. Мадам Помфри слегка удивилась, но согласилась с моим выводом. — Одну минуточку, мисс! С этими словами она торопливо оставила меня наедине с собой. И с этим треклятым вирусом, как же без него, черт возьми. Он изнутри питается моими жизненными силами, которые уже вот-вот на своем исходе. Я не знаю, сколько мне осталось. Если верить статистике, то шанс смертности при этой болезни у молодых людей не столь внушительный… — Ваше лекарство, Гермиона. Поправляйтесь на здоровье. Стоило мне только открыть глаза, медсестры уже как и след простыл. Это объясняет поступление новых больных в лазарет. Я неслышно проговорила что-то вроде «спасибо» и потянулась за кружкой теплого напитка жаропонижающего. Лимонный. Отметила хорошее влияние на сильно воспаленное горло. После принятия лекарства я получше укрылась любимым пледом и…***
Проснулась не менее как спустя два часа. Наконец этот дневной свет потерял ту свою яркость. Солнце угрожающе приблизилось к горизонту, и на ширме показались оранжевые солнечные лучи с тенями растений с подоконника. «Теперь намного лучше да и приятней, » — подумала я. Ведь та усталость прошла, и снова в разбитом сердечке затеплилась надежда о выживании после всего этого. Может быть, я лишь накручивала себя? Я уловила какой-то посторонний звук… Движение? Да, отчетливое, с соседней койки. Но у меня ведь не было соседей… по крайней мере, до этого. Пока мне так хорошо спалось, и снился рок-концерт, видимо, больных прибывало все больше. Ведь вирус никогда не спит. Меня сражало любопытство. Но мне страшно так просто взять и приоткрыть соседнюю ширму. Да и не по этикету это все. Поэтому я решила выждать время. «Мне нужно в санузел» — решила я. И пошла с надеждой, что как-то удастся узнать о моем нежданном соседе. Или соседке. Проходя мимо и специальнт оглядываясь, я не нашла никаких признаков жизни. Чертовы закрытые ширмы! Аналогичен был и обратный путь. Нужно действовать самостоятельно. Я села на кровать, опираясь спиной о стенку. Подняла правую руку и тихонько постучала костяшками пальцев по стене около соседней койки. Извне ответили: — Кто это? Знакомый хрипловатый голос… Драко?! Не может быть! Вот так встреча… ну, почти. Скорее, больше похоже на незримый контакт. Очень робко: — Это я… Гермиона. Гермиона Грейнджер. Просто хотела узнать, как ты? — Я? Да уж лучше некуда, — толика издевки. Ну да, лучше уже некуда после всего-то произошедшего… Ты и не сможешь представить, насколько сильно я скучаю. И мне очень жаль, что так вышло. Я безмерно люблю тебя. Только ты больше никогда не услышишь этих слов из моих уст… Прощай, очередной человек, из моей жизни. Слезы бесшумно покатились по бледным щекам девушки. Снова начал пробирать мерзкий озноб. А он продолжал улыбаться в своей подлой ухмылке.