Nightmare

Всё так хорошо. Умиротворенно. Спокойно. Рядом со мной сидят мои папа, мама и брат. Они улыбаются. Родители смотрят на меня теплым и любящим взглядом, которым обычно родители смотрят на своих детей, а брат лишь задорно подмигивает. В их глазах я вижу счастье. Мы ужинаем в нашем старом домике на Солнечной улице. Мама меня обнимает. Я утыкаюсь носиком в её шелковистые волосы. Они пахнут лесом. Руки у неё нежные, словно шелк, и такие родные. Сегодня вечер среды. Я смотрю какую-то вечернюю программу по телевизору. Но почему-то мне тревожно. Что-то не дает мне покоя. Это странное чувство, будто за мной кто-то наблюдает. Странная тень за моим окном. Я не вижу её глаз, но я уверена, что она смотрит на меня. Мне страшно. Вдруг я слышу крик моей мамы. Я выбегаю из своей в комнаты в темный коридор. Из спальни моих родителей горит яркий свет. — Мама? Папа? Кен? — тихо отзываюсь я. Мне никто не отвечает. Из-за волнения я припечатуюсь спиной к холодной стене. По моему телу проходит волна мелкой дрожжи. Я тяжело сглатываю ком страха, который сдавливает мне горло. — Мама! Папа! Братик! — уже громче повторяю я. В ответ снова слышу режущую слух тишину. На трясущихся ногах осторожно подхожу к приоткрытой дверы. Рукой хватаюсь за дверной косяк, будто ищя опоры. Медленно переступаю порог и замираю. В нос ударяет запах прогнивших деревянных досок. Вижу кровь. Много крови. Она повсюду: на стенах, на полу, на белых занавесках, на мебели. Я смотрю на своих родителей и быстро отвожу взгляд. Их мертвые тела невозможно было разглядеть из-за крови. Я успела увидеть только их лица. Они застыли в гриммасе ужаса и боли. Рядом с ними замечаю окровавленый нож и всё расплывается перед моими глазами из-за пелены слез. Я уже и не помню, как быстро кинулась из дома на улицу, даже не успев одеться. Я лишь помню как мои душераздирающие крики ожигали мне горло, ветки кустов безжалостно царапали мне ноги, а холодный ветер опалял моё тело. Я помню, как мои ноги перестали меня слушаться, и я рухнула на землю, лицом утыкаясь в траву и рыхлую землю. *** — Лиззи, слушай мой голос. Сейчас ты услышишь легкий звон колокольчика и на счёт три откроешь глаза. Раз. Два. Три. Я открываю глаза и немного морщусь из-за непривычного мне яркого освещения. Чувствую как неприятно саднят коленки и звенит в ушах. Понемногу глаза начинают привыкать к дневному свету и я вижу перед собой мужчину в потертом коричневом пиджаке, на его шее виднеется синий галстук, его местами седые волосы аккуратно зачесаны назад. На вид ему где-то 50 лет. — Здравствуй, Лиззи, меня зовут доктор Даррен. Как твое самочувствие? — его карие глаза изучают меня сквозь круглые линзы очков. — Думаю, я в порядке, но где я? — невольно мои глаза начинают исследовать комнату: белые больничные стены, обшарпанный паркет, старый стол со стопками бумаг. — Ты в безопасном месте, Лиззи. Тебе не о чём сейчас волноваться. Мы о тебе позаботимся. — Где Кеннет? — я начинаю потихоньку вспоминать события, из-за которых я оказалась здесь и на мои глаза стали наворачиваться слезы. Но я держала себя. — Этим занимается полиция. Я думаю, они найдут твоего брата. — он сказал это сухо, без какой-либо надежды на то, что Кена найдут. Я не сомневаюсь, если все, и в том числе полиция, уже убедили себя в том, что мой брат — мертв. — Я сама найду своего брата и убийцу моих родителей. — холодно отрезала я. Я ни буду ни на кого надеяться. — Я знаю, то, что ты пережила — очень ужасно. Тебе надо отдохнуть, но сперва прими лекарство. — Что за лекарство, доктор Даррен? — Цинузолин. Не волнуйся, с ним ты заснешь быстрее. Он жестом пригласил меня подойти к столу, где лежали маленькие желтые таблетки. Я неуверенно взяла одну и положила себе на язык. Таблетка оказалась совсем безвкусной и я быстро запила её водой. — Я могу идти? — Подожди немного, Лиззи. Я бы хотел узнать как влияет на тебя и твоё самочувствие данный препарат чтобы удостовериться в дальнейшем его употреблении. Я послушно кивнула и села обратно на кушетку. Первые десять минут никакого результата не наблюдалось, но потом я резко почувствовала ощутимое покалывание в висках. Я с силой ухватила края кушетки руками, что не осталось незамеченым. — Что ты чувствуешь, Лиззи? — доктор нахмурился и стал внимательно всматриваться в моё лицо. — Мне…плохо. — это всё, что я могла сказать, потому что на то, что я увидела дальше я не смогла подобрать ни единого слова. Из стен начала сочиться кровь, заливая весь паркет, мебель, доктора Даррена. В этом отвратительном кровавом месиве я разглядела людские изувеченые конечности, что тянулись ко мне. Но больше всего меня напугал спокойный взгляд доктора Даррена. Он направлял свой ледяной взор на меня. Я хотела закричать, позвать на помощь, но не смогла. Меня будто парализовало. Перед глазами начало всё мутнеть и я потеряла сознание. Один миг — и я уже ничего не видела кроме тьмы. Где-то далеко звучал голос доктора Даррена: — Сестра! Отнесите её в палату. Когда девочка очнется — позовите меня. — это всё что я услышала перед тем, как окончательно погрузиться в сон. Я опять вижу эту тень. Ту самую тень, которую увидела за окном в тот роковой вечер. «Сочиться ложный райский страх, зверь роняет свои семена безумия в похороненом городе. Бог безумия и страха. Рассыпатель дурных семян. Дай свободу своему безумию, Лиззи Уайт. Твоя боль будет тебе лекарством, а твоё безумие — твоим проводником.» — с каждым словом эта зловещяя тень приближалась ко мне и я с большим трудом успела разглядеть её лицо. Оно напоминало что-то среднее между человеком и животным. Мне бросились в глаза лишь его большие черные глаза и гнилые зубы. Он исчез так же быстро, как и появился. Вдруг я слышу ещё чей-то голос: «Лиззи, открой глаза! Ты слышишь меня, дорогая? Не слушай никого!» «Кенни» — мелькнуло у меня в голове. Я слышу голос своего брата. «Те желтые таблетки помогут тебе! Я буду ждать тебя, Лиззи. Я люблю тебя» — Кенни! — я резко открыла глаза. Первое что я увидела — желтые обои. В комнате не было никого кроме меня. Я попробовала подняться и дряхлые пружины затрещали подо мной. «Я должна выбираться от сюда» — это была моя первая мысль, когда поднялась с кровати.