Эпизоды разных лет

Так бывает в дни войны: Есть минуты тишины…

Эндорские ночи тихи, им не сравниться с шумом никогда не спящих космопортов или величественного экуменополиса Корусканта. Стоит сумеркам упасть на планету, как жизнь затихает, пользуясь передышкой, чтобы набраться сил. Как затихла на время и война. И даже патрули уже который день проходили без происшествий. Этому радовались. Усталость, переутомление, нервное напряжение, жизнь в постоянной боевой готовности выматывали. Передышка нужна была всем. Тикхо Селчу не стал исключением. Вернувшись с дежурства, он сидел на мостках эвокской деревни, свесив ноги. Кроны деревьев скрывали звёзды, делая их далёкими-далёкими и недоступными. А из кабины истребителя казалось, что можно рукой достать. Темнота окружала со всех сторон, разгоняемая лишь примитивными костерками аборигенов да редкими проблесками армейских фонарей. Но была уютной и спокойной, в отличие от бездонной тьмы холодного космоса. А ещё усиливала звуки, разнося их на много метров вокруг. Но кто умеет, сможет подойти тихо. Плеча коснулась тёплая рука. — Устал? — перед Тикхо возникла чашка с аппетитно пахнущей похлёбкой. А потом и принесшая её Танэ Аштрас, его механик. — Не очень. Скорее от безделья маюсь. И от памяти. — Взгляд ушёл в пустоту. — Здесь так тихо и так спокойно сейчас… Есть время отдохнуть, подумать и… вспомнить. Но это приносит боль. Как справиться с тем, что в один миг потерял всё: семью, друзей, родину? — Жить. Помнить. Рассказывать другим, чтобы они помнили вместе с тобой. Или вместо тебя. — Кому? — пилот повернул голову. — Тем, кто рядом. Друзьям. Товарищам по эскадрилье. Да хотя бы и мне. — Блики светового стержня причудливым узором легли на лицо девушки, высветив яркие серые глаза. — Например, почему ты носишь косу? За пределами родины я не встречала военных с длинными волосами. Так ведь не принято. Знаешь, при первой встрече я подумала, что ты тоже с Гэрайи. Ты похож на нас. Но с первых твоих слов я поняла, что это не так — акцент другой. А потом узнала про Алдераан. Но про него так мало кто может что-то рассказать. А мне интересно, и не сухие строчки из справочников. Не принцессу же идти спрашивать. Расскажешь? Танэ заглянула ему в лицо со смущённой улыбкой. Тикхо почувствовал, как защемило в груди и вместе с тем по ней разлилось тепло. Не фальшивое участие, не праздное любопытство. Искренность. Аштрас в самом деле желала слышать его ответ. — Мы перестава… перестаём стричь волосы в семнадцать лет, в наше совершеннолетие. Это отмечает границу между юностью и детством. После можно заплетать косу. — Тикхо провёл ладонью, пытаясь пригладить растрепавшиеся пряди. — Позволишь? — тонкие пальцы с намертво въевшимися следами машинной смазки коснулись затылка. — У тебя тут травинки застряли. Да и расчесать не мешало бы. Селчу кивнул, а горло пережало — ни вздохнуть, ни ответить. Слова комком в горле встали. Нийестра любила перебирать его волосы. Сколько раз он лежал головой на её коленях, пока она пропускала между пальцев золотистые пряди его косы, играя ими. Если закрыть глаза, то может быть, получится поверить, что он всё ещё там, дома? Нет! Не стоит обманывать себя. Тикхо тряхнул головой. Эндор не Алдераан. Танэ не Нийестра. Но у неё такие же ласковые руки, которым хочется довериться. Налетевший ветерок взъерошил распущенные волосы. Аштрас ловко перехватила ускользнувшие пряди, собрала их ладонью в хвост у затылка и осторожно погладила по всей длине. — У нас на Гэрайе в длинные волосы вложено столько смыслов… Из древности тянется. После катастрофы, когда радиация по планете гуляла, по ним определяли здоровье. Неважно какие, лишь бы вообще росли, а не клоками лезли. Потом как дело на лад пошло, стали смотреть, чтобы не ломкие, не тусклые, не секущиеся. А уж длинные как ценились… Это стало критерием красоты. А для влюблённых — частью ритуала ухаживания с массой нюансов: расчесать или заплести, сам попросил или тебе предложили, согласился или нет. — Так ты сейчас..? — Тикхо чуть обернулся, пытаясь разглядеть девушку в сумраке и пляшущих тенях. — О нет, никаких романов со своими пилотами! — голос рассыпался в темноте лёгким смешком. Танэ ловко и уверенно плела ему косу, словно бы ей и не нужен был особо свет. Как для давно привычного и отработанного действия. Впрочем, чему удивляться: вон у неё своя через плечо на грудь перекинута. Причём, куда длиннее и толще. — Это уже давно переросло любовную игру, обретя множество других смыслов. Уважение, доверие, дружба, забота, симпатия, сочувствие, расположение… — Доверие... У нас на Алдераане использовали тот же смысл. — Тикхо ощупал готовую косу. Плетение было сложнее обычного: себе так не заплетёшь, только другому. — Спасибо. За косу и за рассказ. — Интересно совпало... Хотя казалось бы, где Гэрайя, а где Алдераан. — Танэ села рядом, касаясь плечом. — Это плетение называется ша-нэйлар — «узел дружбы». Возможно, я немного тороплю события... — Не торопишь. — Селчу улыбнулся, накрыл её ладонь своей и получил улыбку в ответ. — Тогда я не теряю надежды заплести тебе однажды ша-кумит — «узел братства». — Ничего не имею против такой сёстры. — Четырёх, Селчу! — Тем более! Эхо подхватило и унесло радостный смех. *** После «Лусанкии» сил смеяться не осталось. Для окружающих Тикхо Селчу стал не заслуживающим доверия изгоем, потенциальным шпионом, запрограммированым агентом. И только Ведж по-прежнему верил ему. И даже смог выбить место в эскадрилье. К полётам, конечно же, не допускали. И тем радостнее было сесть за штурвал хотя бы на симуляторе. А стоило закончить тренировку, как выяснилось, что его ждали не только приставленные охранники. Около тренажёра, демонстративно игнорируя их недовольные взгляды, стояла девушка с длинными золотистыми косами. Дэмиан Аштрас, сестра Танэ. — Как всё прошло, капитан? — взмокшему после тренировки Тикхо протянули чистое полотенце. С ясной приветливой улыбкой. Как будто ничего не изменилось. Почему Дэмиан так ведёт себя? Ничего не знает? Не придаёт значения? Или… продолжает верить ему, как и Ведж? Тикхо вытер лицо и осторожно поднял взгляд. Охрана смотрела с раздражением. Дэмиан — с теплом и участием, совсем как её сестра тогда. — Коса растрепалась… — девичья ладонь замерла в считанных сантиметрах от его виска. — Позволите? Как же похоже… Слова, интонации, жесты. Только у младшей Аштрас руки маленькие совсем, но в них также намертво въелись машинное масло и смазка. Тикхо присел на пол рядом с ящиком из-под оборудования. Дэмиан тоже умела плести аккуратно и ласково. Резной деревянный гребень заскользил по светлым волосам. Диковинка с родины сестёр, их память о доме. Гребень и косы. — Ша-нэйлар? — пряди ложились не в привычное плетение и Селчу вспомнил тихий эндорский вечер. Сколько с той поры прошло — года два? А кажется, что вечность, что было в другой жизни и не с ним. И гэрианский «узел дружбы», воспоминание о том, что рассказала Танэ, тоненькой ниточкой протянулись из прошлого в настоящее, связывая их. — Ша-кумит. — Аштрас перекинула заплетённую косу ему через плечо. — Мы не бросаем своих. Нить окрепла и зазвенела, возвращая веру и надежду.