На исходную

Флэш, конечно, не специалист, но кое-что понимает в психологии. Правда, не в психологии неудачников и придурков, так что срочно надо что-то придумывать. Надо, потому что когда Флэшу в голову взбрела офигенная идея сфоткаться на фоне крыши школы, там уже сидел на самом краю этот… этот… Пенис. Томпсон много раз думал над вопросом, который он сам себе задавал, — за что Паркер ему так не нравится? Паркер бесил его, бесил, как быка красная тряпка, буквально выводил из себя своей тихушной правильностью, раздражал тем, как умничал, как спокойно выносил его, Флэша, издевательства. Вечно ходил со своим толстым другом, смеялся, и казалось, что ничего этого придурка не волновало. Постоянно опаздывал, зато как не посмотришь на него во время уроков — дрыхнет. Дрыхнет и умудряется получать хорошие оценки! Ещё и урвал место в команде по декатлону. Флэш бы его может и возненавидел, но такое сильное чувство просто не достойно кого-то вроде Паркера. Да, Флэш действительно кое-что понимал в психологии. День начинался приятно. Он опять нагнул Пениса при всём классе. Фигурально выражаясь, конечно — на особо остроумные обзывания он получил одобрительные отзывы и смешки, что давало повод для гордости. Паркер сделал вид, что не заметил, но Флэш точно знал, что тому неприятно — у того даже уши покраснели. Бесящий Пенис Паркер. На перерыве Флэш несколько раз толкнул этого тормоза, заставив его уронить какую-то дрянь из рук. И книги. Боже, он ещё и книги таскает! Серьёзно? Давно бы завёл себе электронную книгу и не выделывался. Потом немного унижения в столовой… ну, так, исключительно для того, чтобы Пенис не забывался, и ещё капелька — на последнем уроке. Кто-то же должен был объяснить Лидсу, что его дружок может не напрягаться, пытаясь всех убедить, что он был на стажировке у Тони Старка. Выдумка про стажировку всерьез раздражала Флэша. Это была не какая-то маленькая шалость или глупая ложь, нет, ведь это же надо было придумать — стажировка у гения Старка! Томпсон каждый раз не знал, смеяться от такой откровенной наглости или жалеть скорбного умом одноклассника. Так что всё, что Флэшу в среднем хотелось сказать, он Питеру и говорил каждый день, не особо стесняясь. И вот, пожалуйста — распишитесь за доставку. Флэш наблюдал, как Пенис Паркер застыл на краю крыши, глядя куда-то перед собой и явно намереваясь прыгать. У Томпсона внутри всё перевернулось от испуга, он даже забыл о том, зачем пришёл и что хотел сделать. — Стой где стоишь, Паркер! — Флэш нервно облизнул пересохшие губы в попытке найти правильные слова, прямо как герои в фильмах. Едва он крикнул, как Питер с самым зашуганным видом обернулся. — Флэш? — тихо спросил этот придурок, глядя на него, как олень в свете фар. — Ага, — согласился Томпсон. — Ты только стой ровно, окей? Паркер медленно кивнул. — А теперь спустись оттуда, слышишь, Пе… Паркер. Спустись оттуда, — Флэш сделал над собой усилие и добавил: — Пожалуйста. Питер как-то напрягся, но медленно отошёл от края. Он был одет в лёгкую тёмно-красную толстовку, и Флэш удивился, как Паркер умудрился не замёрзнуть в такую холодину, особенно здесь, на крыше. Неужели он и правда собирался…? — Не парься, Флэш, это совсем не то, что ты подумал, — сказал Паркер, но Томпсону это показалось неубедительным блеянием, которому он, естественно, не поверил. За каким чертом тогда стоять на крыше вечером, да ещё и на самом краю? Ждать заката? — Чёрта с два, Паркер, — решительно настроился на спасение Флэш. — Можешь не рассказывать, я всё понял! Он одёрнул себя — так нельзя, это не поможет. Попробовал смягчиться. — Слушай, ну… я иногда… могу сказать лишнего, — признался он, закусывая губу. — Ты не принимай близко к сердцу, Паркер. Питер хотел было что-то сказать, но закрыл рот, заинтересовано сощурившись и склонив голову к плечу. Он всё ещё стоял подозрительно близко к краю. Томпсон медленно, очень медленно подходил к нему всё ближе. — Подумай, Паркер, — увещевал он. — Ты же не совсем придурок, а? Шаг ближе. — Я тебе помогу… Ещё один шаг. — И чем же ты мне поможешь, Флэш? Томпсон остановился на месте. На мгновение показалось, что в голосе Пениса прорезалось ехидство. — Э-э… есть хорошие психологи, — быстро нашёлся он. — Специалисты. Тебе будет с кем поговорить, высказаться там… — Может, для начала начнёшь называть меня по имени? Это заявление как холодной водой окатило. Он иначе взглянул на Паркера, который сунул руки в карманы и как будто что-то в них держал. — Не, ну если надо… — засомневался Флэш, а мысленно подумал, что хрена с два. Хрена с два, Пенис! Питер опустил голову. Казалось, что его облик сквозил отчаянием, каким-то непонятным и острым чувством. Флэш понял, что только что уцепился за что-то, что-то… — Можешь идти, Флэш, я в норме. Не буду прыгать, — Питер помолчал. — Я не такой придурок. Вот вроде и говорил твёрдо и уверенно, и от края отошёл, и, казалось бы, иди себе, Томпсон, по своим делам, но что-то не отпускало. — Слушай, — подошёл он ближе к Питеру, так, что теперь их разделяло от силы три-четыре шага. — Я реально извиняюсь. За сегодня. И за вчера. И… ну, короче, ты меня понял. Питер молчал, а у Флэша такая холодная тревожная змея завозилась в груди, что самому страшно стало. Почему он так волнуется из-за этого долбанного идиота-неудачника-самоубийцы? Он что, в ответе за него, что ли? «Теперь — да», — подсказал внутренний голос, — «Вот теперь точно да». — Получается, мне нужно с крыши прыгать, чтобы ты передо мной извинился? Флэша этот вопрос поставил в тупик. С одной стороны, они оба знали, какими сложились их отношения. Кроме тонкостей школьной иерархии и сугубо личной зависти были нечто, что непреодолимо отделяло их друг от друга. Например — социальный статус. Томпсон не стеснялся любыми способами подчёркивать обеспеченность своей семьи. И он прекрасно знал, в каком материальном положении находится Паркер, который, кажется, вообще был сиротой и жил тётей. Как бы то ни было, жалеть никто никого не собирался, а извинения выглядели бы слабостью. — Нет, — наконец выдавил из себя Флэш. — Не обязательно с крыши. После этой реплики они друг на друга уставились. Секунды Питер удивлённо смотрел на одноклассника, как будто впервые его увидел, а потом рассмеялся. — Не могу поверить, что ты пошутил, да ещё и смешно, — весело поддел Питер. Флэш открыто улыбнулся в ответ и в какой-то момент поймал себя на том, что смотрит на чёртового-Паркера. Прямо смотрит, как тот лыбится, и даже желания не возникает его обозвать или задеть. Впервые Паркер не бесил. Так бывает? На какую-то минуту, маленькую, но ясную минуту, ему происходящее показалось самым правильным, что только могло случиться. Странное ощущение заполнило его душу так же быстро, как потом отпустило. Оба помолчали, и Флэш ещё раз заметил, какой неприятный промозглый ветер продувал крышу. Какого хрена он вообще попёрся сюда селфиться? Посмотрев на легко одетого Паркера, Томпсон и сам вздрогнул. — Так ты передумал прыгать? — осторожно уточнил Флэш. Не хотелось напоминать, но надо же наверняка знать. «Просто скажи долбанное да» Питер пожал плечами, но улыбнулся. Легко, ободряюще. Томпсон снова застыл, поймав себя за внимательным наблюдением этого простого мимического движения. Какое-то сумасшествие. — А что ты здесь делаешь? — неожиданно поинтересовался Паркер, причём Флэш готов был поклясться, что услышал недоверие в его голосе. — Эм… — ему показалось, что ответить правду будет крайне тупо. Пришёл пофоткаться? Не придумав ничего другого, он ляпнул первое, что пришло в голову. — Пришёл… Человека-Паука… сфотографировать… Одноклассник заметно изменился в лице, но быстро повернул голову в сторону заката, как будто наблюдая. — Неужели? — Ну…да, — протянул Флэш. Какую чушь он только что сморозил! Да Человеку-Пауку тут делать нечего! — А ты, типа, фанат? Прям по-серьезному? Если бы в его голосе Томпсон услышал тончайший намёк на иронию, хрена с два бы ответил, но он хорошенько посмотрел на Паркера. В ответ — ясный и спокойный выжидательный взгляд. — По-серьезному, — ответил Флэш абсолютно честно. — М-м, — Питер кивнул головой, как будто что-то для себя уяснив. Что за…? — Тогда я пошёл. Пока! Флэш и сказать ничего не успел, как Пенис Паркер ловко его обогнул и ушёл с крыши здания так же легко, как туда попал. Этот диалог показался Томпсону самым странным их всех, в которых ему приходилось когда-либо участвовать, и вечером, вернувшись домой, он ещё раз тщательно вспомнил каждую реплику. Раз за разом вспоминал смех Паркера, весёлые глаза после его, Флэша, шутки. Почему? Почему Паркер так себя ведёт? Почему не обижается и не срывает на нём злобу? Эта загадка мучила Флэша половину ночи, пока он не заснул беспокойным сном. На следующий день Пениса Паркера не было на первых уроках. Лидс в очередной раз прикрыл его перед учителем, убеждая, что Питер заболел и бла-бла-бла. Слушать тошно. Но Томпсон крайне заинтересованно поглядывал на дверь весь урок. На перерыве Паркер наконец явился в классе, при этом выглядел он настолько паскудно, что Флэшу даже не захотелось его подкалывать. Вечером Флэш уехал домой на родительской машине и остановился на пару кварталов раньше, чтобы пройтись и проветрить голову. Долго наслаждаться не вышло — за углом послышалась ругань и какая-то возня, а после — женские крики. Томпсон нерешительно застыл. Полез в карман за шокером, достал телефон, где быстро нашёл кнопку экстренного вызова и, как-то особо не подумав, ускорил шаг. Сердце чуть ли не выпрыгивало из груди, билось, как сумасшедшее. Было слышно, что женщина всё ещё возмущается. Похоже, что Флэш стал невольным свидетелем ограбления. Блин. Почти передумав, Флэш заставил себя дойти до поворота. Открывшаяся картина не удивила — двое крепких парней напали на женщину, ничего нового. Один явно приготовился драпануть с сумочкой. Флэш отругал себя за беспечность. — Эй! Я вызвал полицию! — крикнул он. Мужчины обернулись на него, переглянулись, а затем, не сговариваясь, бросились в его сторону. «Чёрт!» — злясь на себя, Флэш мгновенно среагировал и побежал с такой скоростью, какой сам от себя не ожидал. Он петлял по переулкам, пытаясь затеряться, а затем забежал в какой-то магазин и притаился между полок, выжидая. Прошла минута, две, пять, а погони всё ещё не было. Решившись, Флэш вышел из магазина и застыл, разглядывая двух своих преследователей, которые, слабо подергиваясь, висели на паутине у противоположного здания. И абсолютно очевидно, чья это была паутина, потому что её создатель завис рядом головой вниз. На какое-то мгновение Флэшу даже показалось, что он спит. Человек-Паук. Человек-Паук! И не где-нибудь, а совсем близко. Не пролетает на огромной скорости над зданиями, не на случайных кадрах по новостям, не в газетах и журналах, не на видео в интернете, а здесь, буквально на другой стороне улицы. Флэш растерялся, просто разглядывая супергероя, как ему самому показалось, бесконечно долгие минуты. Человек-Паук, в свою очередь, обратил внимание на единственного свидетеля только тогда, когда закончил читать какую-то проповедь преступникам и заткнул им паутиной рты. Флэш боялся резко даже выдохнуть, чтобы не спугнуть момент. Медленно, как во сне, он потянулся к карману. Паук молча наблюдал, неподвижно свисая со своей паутины. Это что-то напомнило Томпсону, что-то очень знакомое… Медленно, очень медленно он достал телефон, вслепую снял блокировку и перешёл в режим фото. Теперь самое сложное. В образовавшейся тишине (даже подвешенные преступники замолчали), Флэш медленно поднял телефон, не сводя взгляда со своего кумира. Он знал, что Человек-Паук иногда позирует для фото, раз или два даже находил в интернете фотографии крупным планом. До чего же на них Человек-Паук был крут, аж дух захватывало! Человек-Паук на жест Томпсона лишь склонил голову к плечу. Получилось даже забавно, почему-то вызвав у Флэша сильнейшее ощущение дежавю. Несколько секунд спустя до него наконец дошло — Паук не против его намерений! Дрожащими от радости руками Флэш аккуратно сфотографировал супергероя. Ему это показалось интимным, странным и чарующим, хотелось растянуть момент. Снова и снова его проживать. В какой-то момент ему показалось, что это… самое правильное, что могло сейчас случиться. — Спасибо, — робко поблагодарил Флэш, опуская телефон. Он и правда был благодарен, причем за фото даже больше, чем за поимку преступников. Человек-Паук молча отсалютовал, мол, увидимся, и тут же улетел. На следующий день Флэш, сам себе удивляясь, решил никому не рассказывать о произошедшем. А ведь у него было фото, доказательство того, что он не просто видел Человека-Паука, но и помог ему! Это могло бы быть самым интересным рассказом в школе, он мог бы мелькнуть в школьной газете, отхватив свой кусочек славы. Соблазн был велик, но Томпсон почему-то решил этого не делать. Он сам не очень понимал, почему сохранённое на нескольких источниках (чтобы наверняка) фото он никому не показал и нигде не выложил. Не понимал, почему на следующий день помалкивал и практически не обращал внимания на друзей, которые, впрочем, спокойно обходились без его присутствия. Зато он обратил внимание на реплику Мишель в адрес Паркера. Тот снова выглядел настолько паршиво, что получал замечания даже от своего окружения. Питер слабо отбивался от «нападок» и улыбался невпопад. Флэш наблюдал. Наблюдал. Наблюдал. Вечером он отправился домой напрямую. Хватит ему приключений, хотя пройтись и подумать, снова же, было о чём. Дома мать неожиданно сказала, что «Юджин, ты как-то изменился», на что Флэш отшутился и пошёл делать домашнее задание. Ведь это гораздо лучше, чем изводить себя непонятной меланхолией и прослушиванием Muse. Следующий день прошёл мимо Флэша. Паркер отсутствовал на занятиях два дня, но когда он пришёл — выглядел гораздо лучше. Томпсон оба дня по вечерам смотрел новости, но там, что странно, не было ни одного упоминания Человека-Паука. На неделе Флэш пообещал себе куда-нибудь сходить, расслабиться. Он давно никуда не выбирался с друзьями, да и в целом стал гораздо менее общительным. Думать об этом в коридоре школы — не самое лучшее место, но он как раз обсуждал какую-то чушь с приятелем, тщательно стараясь создать себе хорошее настроение. Так активно старался, что когда один из его товарищей заставил Паркера уронить то, что тот нёс в руках, Флэш это даже сперва не заметил. Приятели рассмеялись. Лидс помог другу собрать рассыпавшиеся по полу книги, периодически огрызаясь на всё ещё ржущих парней, а вот Паркер молчал. Флэш тоже. — Эй, посмотри-ка, Флэш! Как думаешь, не слишком ли много Пенис читает? — выразительно хмыкнул подстрекатель, поднимая одну из уроненных книг. Кажется, что-то по квантовой физике. Томпсон мгновенно понял, что собирается сделать его приятель — порвать книгу. Почему-то показалось, что весь коридор застыл, наблюдая за разворачивающейся сценой — наблюдали из каждого угла, из каждого шкафчика каждое фото следило за происходящим. Как назло, приятель ждал ответа Флэша. Ну конечно, ведь именно Юджин-Флэш решает, что и как делать, ведь это он «главное-лицо-садизма». Лидс, стоящий рядом, неодобрительно вперился в их компанию взглядом, привычно готовый обороняться. Рядом с ним всё ещё молчал Паркер. В какую-то долю секунды Флэш позволил себе поймать взгляд Паркера. Всего лишь долю секунды. — Так что, Флэш? — напомнил о себе подстрекатель, но Томпсон, вместо обычной своей реакции, развернулся и молча ушёл. Шепотки за спиной и крики друзей вслед он слышал даже спустя много часов, когда вернулся домой. Он никак не ожидал, что на следующий день на перемене после физкультуры к нему подойдет Лидс. — Слушай, э-э-э… Флэш, — запинаясь, начал Нэд. Томпсон молчал, переодеваясь и ожидая продолжения. — Короче, спасибо. Томпсон хотел было сделать вид, что не понимает за что и почему, но вдруг неожиданно для себя передумал. Коротко кивнул в ответ и отвернулся, чтобы забрать вещи и уйти из раздевалки. Нэд ещё немного помялся, а потом ушёл — видимо, эта благодарность и была главной целью разговора. Интересно. Прошло не так много времени (меньше недели), прежде чем Флэш заметил, что его школьный круг общения резко сузился. Точнее, исчез. Он осознал настоящее положение дел, когда шёл после урока в столовую, но не встретил по дороге никого из приятелей, а в самой столовой те сидели и веселились за отдельным столиком, не обращая внимания на Томпсона. Оказывается, деньги тоже всего не купят — сделал для себя вывод Флэш, но не стал прилюдно устраивать разбор полётов. Почему-то вспомнились слова отца о достоинстве, а ещё о том, что ронять его никогда не стоит. Теперь Флэш думал, что слишком поздно вспомнил хороший совет. И хотя настроение Флэша опустилось ниже нуля, каждый день после того неприятного инцидента в школьном коридоре и предательства (он так для себя определил поступок друзей — возможно, они тоже) приходилось обедать одному. Проходили недели. Оказалось, что кроме постоянного окружения, он за время учебы ни с кем особо не подружился, да и не общался никогда. Флэш иногда вспоминал себя «до». До… чего? Так что когда во время очередного обеда перед ним кто-то поставил поднос, Юджин сначала и не отреагировал. Однако потом всё же покосился на того, кто нарушил его одиночество… Ему пришлось сделать над собой колоссальное усилие, чтобы не уронить челюсть. Мишель Джонс. Она села напротив и, как ни в чём не бывало, ела своё яблоко, параллельно что-то читая в телефоне. Серьёзно? Томпсон опешил. Казалось, все сидящие вокруг тоже шокированы таким неожиданным поворотом. Девушка же, равнодушная ко всем и вся, продолжала заниматься своими делами. Юджин решил ей не докучать. На следующий день всё повторилось. Она снова подсела, и снова они вместе ели. Не общаясь. Они вообще не разговаривали: ни на общих уроках, ни на перерывах — ни разу. Исключением был декатлон, но там общаться приходилось со всеми, так что это не считается. Третий, четвёртый раз, и Томпсон перестал удивляться. Ему было только интересно, как на её выбор компании отреагировали Лидс с Паркером, с которыми она, вроде как, общалась. К концу учебной недели, и это был пятый раз, Мишель заговорила. — Можешь называть меня ЭмДжей, — буднично сказала она, не отрываясь от телефона. Флэш даже переспросил: — Прости? — ЭмДжей, — она окинула его взглядом. — И я надеюсь, что у тебя больше интеллекта, чем у тех двоих, которые на нас сейчас пялятся. Юджин понял, о ком она. Удивительно, какой проницательной и колкой бывала эта дамочка. Последовала пауза, и Флэш был уверен, что на этом лимит общения закончился, но не тут-то было — Мишель нашла, чем его удивить. — Что делаешь после уроков? — тот же равнодушный спокойный голос. — Собирался сходить в парк, — честно признался Флэш. В последнее время он привык много гулять. — Идёт. Встречаемся у выхода после уроков. Не опаздывай, — она встала из-за стола, забрала свой поднос, оставляя Флэша со странным ощущением. Мишель заняла свою нишу в жизни Флэша — незаметно и определённо выбрала, каким образом и каким стилем подойти, а затем осталась, словно так и должно было случиться. Далеко не сразу получилось завязать полноценную беседу. Оба любили тишину, оба были достаточно умны, чтобы не задавать слишком глупые и очевидные вопросы. ЭмДжей лишь раз бросила, что она начала общаться с Томпсоном только потому, что он начал чаще ходить на декатлон, мол, взялся за ум. Очевидная ложь, и обоим известно об этом. Одним тихим вечером, слушая музыку, Юджин понял, как круто переменилась его жизнь за прошедший месяц. Изменился круг общения, занятий, даже поведение. Очередная учебная неделя продолжилась как по накатанной. Меньше внимания уделяя посторонним занятиям, Юджин постепенно выровнял оценки и стал стабильным отличником. В столовой, как обычно, за обедом присоединилась ЭмДжей, и на этот раз у них завязался ленивый диалог. На моменте, когда Флэш-Юджин рассказывал ей о тонкостях сингулярности, к ним за столик подсели. Лидс и Паркер. Мишель и бровью не повела, а вот Томпсон… он ошалело смотрел, как Нэд садится с ним на одной стороне, а Паркер — напротив. Оба абсолютно невозмутимые, как будто ничего необычного и не происходило, как будто всё нормально. Нихрена не нормально, и все об этом знали. — Так что ты говоришь? — напомнила о себе ЭмДжей, видя, из-за чего Флэш остановился. Томпсон смотрел на пришедших. Лидс изо всех сил делал вид, что ест и читает журнал, а Паркер… Паркер даже не скрывал интерес. Флэш вперился взглядом на этого… этого… одноклассника и заметил, что Паркер не волнуется. Более того — смотрит выжидательно, а в глазах — веселье. — Что вы забыли… тут? — Флэш не выдержал и отвёл взгляд первым. — Мы тоже хотим послушать о сингулярности, — улыбнулся Питер. — Правда, Нэд? — А? — «очнулся» его лучший друг, открывая от журнала. — Ага. Очень! Томпсон смотрел на эту улыбку и силился не ответить тем же. *** Было только вопросом времени, когда Юджин снова пришёл бы на эту крышу. Он и не задумывался особо, когда полез по знакомой лестнице, вскрыл нехитрый замок и вдохнул прохладный ветер. С крыши открывался красивый вид, и Юджин подумал, что было бы неплохо им насладиться. Благо, одет он был тепло, как и всегда. Он сел на край и даже свесил ноги, осмотрелся. Кажется, никого. — Не двигайся, Томпсон! — раздался крик позади, разрушив его персональную идиллию. Обернувшись, он хмуро уставился на довольного собой Паркера. Тот, понимая юмор ситуации, пожал плечами и подошёл ближе. — Кажется, так это работает, нет? Юджин хмыкнул. — Почти. Питер стоял по правую сторону, глядя на горизонт и выставив вперёд одну ногу. — Я всё думаю, — нарушил тишину Паркер. — Что не поблагодарил тебя тогда. — За что? — отозвался Томпсон. — Ты же мне жизнь спас. И хотя Юджин не смотрел на него в этот момент, он просто знал, слышал, чувствовал, что этот гад улыбается. Смотреть на улыбку Паркера было и невыносимо, и притягательно. Томпсон давно перестал бороться с этим феноменом, просто признал его существование и не запрещал себе пялится на одноклассника, если вдруг захочется. — Да уж, жизнь. Ты же сам говорил, что прыгать не собирался, — попытался направить разговор в правильное русло Томпсон. — Не собирался, — согласился Питер. — Дело в другом, но… — он замешкался. — Для меня это почти как жизнь. Флэш снова поймал что-то странное в тоне собеседника и снова не смог это правильно обозначить для себя. Второй раз, второй, но такой знакомый. — Я собирался кое с чем расстаться, — продолжил свой монолог Паркер. — Как, знаешь, когда расстаются с кем-то в отношениях. Вот и я хотел. Обычно люди сжигают или выбрасывают вещи, а я просто… просто решил. Там, на крыше. Чувствовал, что больше не могу. Паркер говорил отчётливо, но так, будто рассказ причинял ему почти физическую боль. — Не думал, что скажу подобное, но… Знаешь, хорошо, что ты тогда объявился, — закончил Питер. Прежде, чем Флэш успел что-то сказать и хоть как-то отреагировать, Паркер присел рядом. Он не садился, а опустился одним коленом на бетонную поверхность, при этом развернувшись к Флэшу, даже как-то вытянувшись в его сторону. — У тебя не было похожего ощущения? — спросил Паркер, глядя теперь ему прямо в глаза. Юджин, будто загипнотизированный, смотрел в ответ, пытаясь поймать хоть одну дельную мысль. Как на зло, все исчезли, оставив только сумбурные душевные метания. — Были другие, — наконец признался он. — Наверное, — сказал Питер, спокойно улыбаясь, а затем посмотрел на горизонт. — Ты изменился. Флэш задумался над этими словами и понял, что они не совсем соответствуют тому, что на самом деле произошло. — Скорее, вернулся на исходную. Питер, будто забыв о диалоге, удивлённо взглянул на одноклассника. — Что? — Я не изменился, а вернулся на исходную. — Оу, — глубокомысленно кивнул Питер. Томпсон захотел сказать ещё кое-что важное. Захотел сказать, что не только его, Паркера, спасли в тот вечер. Захотел, но решил промолчать. Солнце постепенно падало за горизонт, обрамляя небо невероятными оттенками лилового, розового, оранжевого и чёрт знает ещё каких цветов. Юджин наблюдал закат, наблюдал, как в городе зажигаются вечерние огни, как последние лучи солнца умирают на лице Паркера. Он чувствовал себя странно, донельзя странно, но правильно, это было… самое правильное, что могло сейчас случиться.