Катана и Тринадцатый Демон

      – Видеозаписей случившегося, конечно, нет? – на всякий случай уточнил Вельд, хотя ответ и так был очевиден.       – Блин... шеф, ты че, стебешься? – Рено неподдельно удивился. – Какие записи?! Это ж не Мидгар, где видеокамеры даже по сортирам развешаны! В том захолустье мобилку, наверно, впервые увидели, когда я показания хотел записать. Кстати, не получилось. Свидетель – заика, ниче не разобрать.       – Но и так было видно, где он шел, – вдруг добавил молчавший до сих пор Шокер.       – Ага, по следам, – подтвердил Рено. – Бля, я столько отрубленных рук еще ни в одной киношке не видел. Даже тех, которые «эн-це-столько-не-живут»!       При этих словах Шокер вдруг побледнел так, что стали отчетливо видны обычно незаметные веснушки.       Вельд внимательно посмотрел на него и посоветовал:       – Иди свежим воздухом подыши!       Ему вовсе не хотелось, чтобы мальчишка-стажер заблевал новенькие ковры в только что отремонтированном кабинете.       – А я-а-а-а? – протянул Рено, с намеком глядя на закрывшуюся за Шокером дверь.       – И ты... подыши.       – А, не, я лучше покурю!       – Я тебе покурю, засранец! Все коридоры задымили, вентиляция не справляется! Смотри, отберу сигареты и съесть заставлю! – Проводив Рено этими словами, Вельд повернулся к Рукопашнику: – Ну? Ты понял? Что ж такого произошло в Гонгаге, что даже эти два отморозка впечатлились?       – Мясорубка. Взбесившаяся двуногая мясорубка, которая шла по городу и крошила всех на своем пути. Настоящий маньяк. Тех, кто это видел, еще долго придется успокоительными отпаивать.       – На маньяка не похоже, – не согласился Вельд. – Они обычно предпочитают выставлять напоказ только результат своих действий, но не процесс.       – Если бы нападавший был вутайцем, я бы решил, что это амок. Но на вутайца он не слишком похож. Уроженец Гонгаги, прозвище — Катана, возраст примерно двадцать пять лет. Может, чуть старше. Никаких документов при нем не нашли.       – Займись этим. Нужно же хоть личность установить для начала... – Вельд еще раз перебрал пачку фотографий с места происшествия. – Так сколько отрубленных рук экспертам привезли?       – Двенадцать. Отпечатки уже сняли, сравнивают с картотекой.       – Ага. Понятно, – кивнул Вельд, хотя ничего не было понятно.       Количество отрубленных рук точно совпадало с количеством трупов преступной группировки, известной под названием «Тринадцать демонов». Тринадцатый выжил. Но лишь потому, что успел натравить на убийцу своего домашнего питомца — очень быструю и очень когтистую тварь неизвестного происхождения. Впрочем, быстроты и свирепости оказалось недостаточно: Катана не стал легкой добычей, помимо основного клинка у него всегда был при себе танто, которым он и располосовал вцепившуюся в него всеми когтями и зубами тварь. Именно так, как принято описывать в фэнтезийных боевичках — от брюха до горла.       Такая же участь ждала и его хозяина, однако на помощь подоспели растерявшиеся поначалу телохранители. Ослабевшего от ран и потери крови Катану поймали рыболовной сетью и бросили в подвал умирать. Там его и нашли Рено с Шокером, которым Вельд поручил разобраться, с чего-это вдруг в относительно мирном городке случилась резня с дюжиной трупов. И притащили в Мидгар в расчете, что как-нибудь очухается и сам объяснит, что это было.       – Ладно. Пойду-ка я сам гляну на эту "бешеную мясорубку".       – Меч тоже экспертам отдали, – зачем-то сказал Рукопашник.       – Да я не меч имел в виду! – огрызнулся уже из-за двери Вельд и направился в сторону медцентра.       Весь в бинтах и под капельницей, спящий Катана выглядел абсолютно безвредным и вовсе не был похож на безжалостного убийцу.       – Говорить сможет?       Врач покачал головой.       – Не раньше, чем через неделю. Тот, кто воспользовался лечащей материей, возможно, спас ему жизнь, но мне задачу усложнил очень сильно.       – Что-то не так? – насторожился Вельд.       – Я имею в виду его лицо. Мимические мышцы, скорее всего, удастся восстановить, а вот кожу точно нет. Шрамы останутся такие, что ни один пластический хирург не возьмется... Впрочем, о чем это я... в такой ситуации о шрамах можно и не задумываться.       – А ситуация еще может измениться, – загадочно сказал Вельд. – Ты мне позвони, когда он станет пригоден к общению. А я пока трупами займусь.       Трупы "демонов", уже зашитые и подготовленные к выдаче родственникам, лежали на столах в морге, а только что закончивший возиться с ними судмедэксперт с восторгом и даже каким-то вожделением разглядывал отсеченную руку.       – Великолепный экземпляр... Жаль, что не могу оставить себе и набальзамировать, для коллекции.       – Какой еще... коллекции?! – не понял Вельд.       – Антропологической. Вы разве никогда не обращали внимание на то, что кисти рук у представителей разных народов различаются почти настолько же, как и лицевая часть черепа?       – Я это обязательно буду учитывать... если когда-нибудь понадобится, – пообещал Вельд. – Может, еще что-нибудь интересное скажете? Например, насчет орудия убийства. Полагаю, клинок был очень острым?       – Конечно. Он же вутайский, работа настоящего мастера. Вы, возможно, слышали о "испытании меча"? Это когда рубят голову, а не руки.       – Слышал. Но разве такое практикуют до сих пор?       – Уже нет. Перестали после запрета на изготовление и ношение оружия. Кстати, мне говорили, что дочь Кисараги регулярно его нарушает.       – И сделать с этим ничего нельзя, так как она утверждает, что ее оружие предназначено для охоты, а поскольку в Вутае сейчас возникли сложности с продовольствием...       – Я слышал, что там неурожай, да и поля некому обрабатывать. Туэсти требует организовать для них какую-то гуманитарную помощь, но я считаю, что он не прав: вместо того, чтобы кормить этих людей, лучше предоставить им возможность самим зарабатывать себе на жизнь. Пусть хоть экскурсии по вутайским достопримечательностям водят, что ли.       – Кстати, о достопримечательностях... Вы сказали "работа настоящего мастера", значит, меч представляет определенную ценность?       – В денежном измерении – да, немалую. Но не только. Обычно владелец подобного меча относится к нему гораздо более нежно и трепетно, чем даже к любимой женщине. Ну как, удалось мне рассказать вам что-нибудь интересное?       Самое интересное Вельд уже увидел, разглядывая тела погибших: судя по расположению ран, ни на одну из своих жертв Катана не напал сзади.       – Пожалуй, да. А отчет по трупам когда будет?       – А он готов. Вам распечатать или по сети переслать?       – Распечатайте. Я уже слишком стар, чтоб в монитор таращиться.       – Да ну, какие наши годы... Я недавно слышал, что одному из обитателей Космо-Каньона давно за сто перевалило, вот это уже точно старость...       Вельд поторопился попрощаться: все, что его интересовало, он уже узнал, а на болтовню о чем-то постороннем попросту не было времени.       Как только позвонил врач и без особого энтузиазма сообщил, что пациент "пригоден к общению", Вельд поспешил в тюремную больницу. Катана сидел в постели и читал, настолько увлекшись этим, что и не заметил, что в палате есть еще кто-то. Или делал вид, что не заметил.       – Вот что, парень, отложи пока газету. У тебя еще будет много времени, чтобы насладиться описанием своих подвигов.       – Вы пришли меня допросить? Хорошо, приступайте.       – Да, у меня к тебе много вопросов. Скажи для начала, зачем ты вообще полез участвовать в вутайских боях без правил? Жить надоело? Или не знал, что это такое?       – Я не лез. Мне хватало призовых от обычных поединков. Да и за выступления на ярмарках тоже неплохо платили.       – Тогда что? – Вельд насторожился. – Тебя заставили? Шантажировали чем-то? Угрожали твоей семье?       – Они убили моего друга. Я должен был отомстить. Это долг чести, если вы понимаете, о чем я.       Вельд понимал. Однажды ему тоже пришлось выплатить подобный долг. А после этого стать сотрудником корпорации, навсегда отказавшись от прежней жизни. Особым сотрудником для особых поручений.       – Продолжай, я внимательно слушаю.       То, что услышал Вельд, почти полностью – за исключением некоторых незначительных подробностей – соответствовало информации, которую удалось собрать Рукопашнику в Гонгаге.       Друг Катаны очень рано обзавелся семьей и явно собирался жить в любви и радости с женой и двумя дочерьми, но внезапно случилось несчастье: одна из девочек серьезно заболела. Сначала на лечение ушли все скромные сбережения семьи, потом пришлось одалживать у друзей и родственников, и в конце концов он занял крупную сумму у одного из "вутайских демонов", фактически попав к нему в рабство.       Возможно, он и не знал, что кроме обычных боев для широкой публики с чем-то вроде спортивного тотализатора, они организовывают для особых зрителей особые поединки "до последней капли крови", которые почти всегда заканчиваются смертью одного из бойцов. Или знал, но все равно решил рискнуть.       Катана вдруг прервал рассказ и, пристально глядя на Вельда, спросил:       – Вы считаете моего друга идиотом?       – Не считаю. У меня тоже есть дочь, и я понимаю, что если однажды ради нее мне придется пойти против законов и правил, я это сделаю. Продолжай, я хочу знать, что было дальше.       – Дальше как идиот поступил я. Тогда мне еще казалось, что мой друг погиб случайно, ведь его жене сообщили, что он сломал шею, поскользнувшись на арене. Поэтому я пошел и записался на следующий турнир. Я был уверен, что сумею выиграть без труда, а призовые деньги собирался отдать его семье.       – Ты действительно сказочный идиот, – покачал головой Вельд. – Дай попробую угадать: выиграть тебе не дали?       Катана кивнул.       – Дисквалифицировали перед последним боем. Формально они были правы, так как в правила внесли изменения, о которых я не знал.       – ...о которых тебе преднамеренно не сообщили, – уточнил Вельд. – Ничего удивительного. Демоны это практикуют... то есть практиковали. Пожалуй, мне следовало бы поблагодарить тебя за то, что ты решил эту проблему раз и навсегда.       – Могу я узнать, как будет выглядеть ваша благодарность?       – Как полная амнистия. В обмен на твое согласие стать одним из нас. Я имею в виду – сотрудником отдела административных расследований. Турком, как нас обычно называют.       – Что будет, если я откажусь?       Вельд пожал плечами:       – Да ничего особенного. Сядешь в тюрьму, надолго. Возможно, на всю жизнь. И это будет не обычная тюрьма, а специальная – для особо опасных преступников. Кстати, "Тринадцатый демон"... все время забываю, как его на самом деле зовут... уже там. И, судя по всему, не слишком рад условиям, в которых его содержат. Думаю, тебе тоже не понравится. Так что выберешь: тюремную камеру или работу в моем отделе?       – Ваше предложение выглядит очень заманчиво... Но я, пожалуй, выберу тюрьму.       – Не торопись принимать решение. Подумай о том, что другой возможности избежать наказания и остаться на свободе у тебя нет. А времени на размышления у тебя, думаю, будет достаточно. Да, вот еще что... насколько я понял, ты очень привязан к своему оружию. Так что, надеюсь, ты понимаешь, что единственный способ не расстаться с ним навсегда, это принять мое предложение.       Две недели спустя Вельд снова навестил Катану. Расследование уже было завершено, оставалось лишь передать преступника в руки правосудия. Или еще раз предложить ему амнистию на особых условиях.       Катана внимательно посмотрел на него и отложил книгу, которую читал.       – Собирать вещи? Я уже достаточно здоров, чтобы выдержать дорогу. Нет смысла здесь задерживаться.       – Это хорошо... – задумчиво сказал Вельд. – Вот только начальству тюрьмы сейчас немного не до тебя. У них там вчера один из заключенных повесился. Как раз тот, который «Тринадцатый демон». А я так и не разобрался, как же его имя правильно произносится...       – Сам повесился? – почему-то уточнил Катана.       – Да, похоже, сам. Видишь ли, ему кто-то рассказал, что тебя в эту же тюрьму на днях этапируют. Случайные утечки информации... они, это самое, иногда... случаются.       – Вот как? – голос Катаны звучал равнодушно, только щека чуть дернулась. – Знаете, господин Вельд... что-то мне перехотелось в тюрьму. Я подумал и готов рассмотреть ваше предложение. Разумеется, при условии, что мне вернут мое оружие.