***
Убедить первой марки скупердяя в необходимости сокрыть свой доход от налоговой системы Соединённых Штатов Америки оказывается настолько ничтожно-простым, что мне хватает пары брошенных фраз, пока я сижу за соседним столиком в ресторане с сомнительной кухней и до неприличия низкими ценами. Воодушевлённый моей речью, мужчина с радостью уничтожает свою налоговую декларацию за текущий месяц. Сделано! Есть ещё немного времени, чтобы пообедать в более сносном заведении, где вероятность подцепить какую-нибудь людскую хворь пониже. Серые тучи затягивают майское небо, грозясь выпасть осадками на, едва согретую солнцем, поверхность зелёно-голубой планеты. Мягкие золотистые лучи ещё кое-где пробиваются сквозь нахмуренную вату, отстаивая свои права на этот день. Противостояние добра и зла, как олицетворение картины мира. Тёплые воздушные массы, спускаясь с небесной выси и смешиваясь с холодной влагой пролива, растекаются пеленой тумана по уличным артериям города, разбиваясь о стеклянные небоскрёбы, сотворённые руками человека. Где-то вдали слышится победная песнь Адада**, раскатистая и звучная. Вспоминаются слова русского классика: «Люблю грозу в начале мая…» Очень люблю. Сегодня этот город чувствует мою душу, рисуя отражающие её пейзажи на своём лике. Прогуливаясь по весеннему бульвару в центре Сан-Франциско, высматриваю глазами подходящее для трапезы место. Моё внимание привлекает одна кофейня. А если быть точнее, не само заведение как таковое, а то, что происходит внутри. За столиком в центре зала сидит Дино, мирно попивая кофе. Со стороны может показаться, будто светлый вестник просто обедает, но это только на первый взгляд. Замечаю, что он неотрывно следит за официанткой. По всей вероятности, это и есть та самая Вики Уокер. Единичный экземпляр, ради которого сам Ангел спустился с Небес. Как поэтично звучит! Мой выход. Надев на лицо свою самую обворожительную улыбку, захожу внутрь. На звон колокольчиков, что срабатывают при открытии двери, оборачиваются все посетители и персонал. Ловлю на себе недовольный взгляд белокрылого. Отлично! Всё идёт по плану. Осматриваюсь по сторонам. Антураж двадцатых прошлого века: деревянные круглые столы, накрытые скатертями, торшеры, что сияют мягким светом, и люстра из венецианского стекла в центре потолка, виниловый проигрыватель, прекрасные официантки в одеяниях того времени. Впечатляюще. — Это я удачно зашёл, — довольный собой, подхожу к свободному столику и, расстёгивая пиджак, присаживаюсь. — Добрый день! — ко мне тут же подходит девушка. Краем глаза замечаю, как святоша напрягается. Выходит, догадка моя верна. Передо мной избранная, пока ещё непризнанная, собственной персоной. — Что я могу Вам предложить? — в её изящных, очень женственных руках меню в твёрдом переплёте, которое она, улыбаясь, протягивает мне. Жестом даю понять, что не нуждаюсь в изучении ассортимента. — Американо без сахара, будьте так любезны. — дарю мисс Уокер ответную улыбку, чем вызываю лёгкий румянец на её щеках, свидетельствующий о мгновенно вспыхнувшей симпатии. За долгие века своего существования я научился не только распознавать тайные, а иногда и вполне себе явные, сигналы от противоположенного пола, но и умело применять свои знания на практике в достижении поставленных целей. Однако, всё ещё остаются вещи, которые я не совсем понимаю. Вот уже столько десятилетий, что я спускаюсь на Землю по поручению Небесной Канцелярии, меня мучает один и тот же вопрос — почему этим созданиям так нравятся мерзавцы вроде меня? Я не жалуюсь, нет. Просто любопытно. — Могу я порекомендовать добавить в ваш американо ломтик лимона и чайную ложку мёда? — а она хороша! Одобрительно киваю, оправляя манжеты на сорочке. — Только лимон. Если Вам не составит труда. — произношу вкрадчиво. Внимательно слежу за её взором. Официантка украдкой бросает на меня изучающие взгляды, попутно что-то записывая в блокнот. Сомневаюсь, что это мой заказ. Запомнить один несчастный американо способна даже инфузория, что уж говорить о той, кого хотят посвятить в орден белых рыцарей, защищающих покой всея мироздания. Это обычная уловка, чтобы завязать со мной беседу. Все эти женские хитрости вызывают чувство некоторого умиления. Прекрасные, хрупкие земные создания всегда так стараются, чтобы произвести впечатление и вовсе не подозревают о том, что в их нежных руках сосредоточена вся сила и власть по управлению мужским разумом. И даже я, истинное исчадие ада, сейчас сижу за этим столиком и добровольно сдаюсь в плен голубых омутов, что так кротко изучают меня. Стоит ли скрывать, что я весьма неравнодушен к женщинам? Прелюбодеяние — мой любимый грех. Это такая же часть меня, как демоническая сущность и нелюбовь к сладкому. — Ваш кофе будет готов в течение пяти минут, — вновь одарив меня улыбкой, мисс кротость направляется к барной стойке. «Мисс кротость. Как бы не так! Я вижу, как пляшут черти на раскалённых углях похотливых желаний в её, на первый взгляд невинных, глазах. Меня не проведёшь.» — втягиваю носом воздух, пытаясь уловить шлейф духов официантки. Что-то древесное, с нотами чёрного душистого перца. Мужской парфюм. Как доказательство того, что девчонка для ангелов слишком хороша. Пытаюсь представить, какой может быть на вкус её бархатная кожа. А в голове пульсирует только одна мысль, настолько навязчивая, что не выжечь её анафемским пламенем — «Я должен её заполучить!» И у меня есть ровно пять минут, по заверениям избранной белокрылыми, чтобы изучить обстановку. Озираюсь по сторонам, чтобы понять, как лучше действовать в целях получения наилучшей выгоды для себя. Да, эгоист — моё второе имя. Но что взять с дьявола? Эгоизм — наименьший из моих грехов. Пересекаюсь взглядами с Дино. Праведник всем своим видом выражает недовольство. «Утихомирь свой пыл, безупречный ты наш, гнев тебе не к лицу. Да и не по чину». — довольно усмехаясь, машу ему рукой, чем вызываю ещё большее негодование. — «Прости, приятель, но выполнить сегодняшнее задание будет самую малость сложнее, чем ты изначально планировал.» Словно прочитав мои мысли, посланник светлой стороны встаёт из-за стола и направляется в мою сторону. По выражению его лица я уже догадываюсь, что произойдет дальше. Не размениваясь на нормы этикета, парень без разрешения присаживается за мой стол. Как некрасиво. — Что ты здесь делаешь, Люций? — ангел старается держать свои эмоции под контролем, но нервное постукивание пальцев по атласной поверхности скатерти свидетельствует о том, что он догадывается о моих намерениях, и, разумеется, его это злит. А как иначе? — Если твоя задача состоит в том, чтобы прикончить Уокер, то моя цель — спасти девчонку, чтобы насолить тебе. — небрежно пожимаю плечами. — Я, признаться, удивлён, что ты так легко согласился забрать душу. Совершенно на тебя не похоже. — Это не убийство. Не перевирай понятия. — блондин устало растирает руками лицо. — Ей уготовано особое место среди ангелов. Такова её судьба. — он откидывается на спинку стула и пронзительно смотрит мне в глаза. Какой фарс! — Не принимай решения за земную, Дино. Дай ей право выбора. Если она действительно избранная, то попадёт в школу так или иначе. И если попадёт, то сама выберет, к чьей стороне примкнуть. — Она не принадлежит вам. — возражает ангел. — Как и вам. — парирую в ответ. — Ты и сам прекрасно знаешь, что эта вдохновляющая речь Мисселины о том, что мисс Уокер только сегодня сможет попасть в наше измерение — полная чушь! Мне давно известны ваши уловки по обхождению правил привлечения новых единиц в ряды белокрылых агнцев Божьих. Не строй из себя святую невинность, — встаю из-за стола, намереваясь переместиться ближе к барной стойке. Эти супружеские перепалки меня утомляют. Дальше всё происходит по плану. Не моему, к сожалению, но отнюдь не менее действенному и в то же время простому. Хотя и немного безвкусному, вынужден отметить. Стоит мне сделать шаг в сторону и развернуться, как тут же чувствую, что по сорочке и идеально отглаженным брюкам растекается что-то тёплое, напитывая ткань влагой, нитку за ниткой, поражая всё большую площадь моего облачения. Ароматная вуаль свежемолотого, только что сваренного, кофе заполняет собой всё окружающее меня пространство. Одинокая долька лимона приземляется исключительно точно на мои новые туфли, выполненные на заказ. Немного неприятно. — Боже! Как неловко! — начинает причитать мисс Уокер и тянется ко мне белоснежным полотенцем, удивительным образом так удачно оказавшимся под рукой. — Прошу меня извинить, я такая неуклюжая, — девушка бросает на меня притворно виноватый взгляд и начинает «исправлять» ситуацию, растирая кофейное пятно по рубашке, усугубляя содеянное. — Как я могу загладить перед Вами свою вину? — только я собираюсь открыть рот, чтобы что-то сказать, как меня перебивает святоша. — Не переживайте на этот счёт, — соперник мило улыбается, пытаясь изменить ход игры. Но кости уже брошены, и правила установлены. Причём, не нами. Но ангел не теряет надежды на наилучший для светлой стороны исход. — Мой друг не держит на Вас зла. — Серьёзно? — Это моя новая сорочка, — мне, наконец, выпадает возможность высказаться, — из аутентичного китайского шёлка, а не суррогата, производимого в этой Богом хранимой стране. — принимаю правила этой нехитрой игры, где главная цель — просторная кровать с дорогими атласными простынями, которую я уже готов разделить с чертовкой, что испортила мне обувь. — Знаете, в служебном помещении есть пятновыводитель. Можем пройти и попытаться с этим, — она обводит рукой мокрые следы на одежде рукой, — что-нибудь сделать? А если не получится, я готова оплатить химчистку.***
Мечты о широкой кровати с безупречными простынями разбиваются о суровую реальность оглушительным звуком захлопывающейся двери служебного помещения за нашими с мисс Уокер спинами. Тесное помещение, на контрасте с роскошным залом, обставленное дешёвой шведской мебелью из сетевого магазина, встречает нас интимно-приглушённым освещением. Из осветительных приборов работает только торшер, стоящий за повидавшим жизнь диваном. Звенящая тишина скромной комнаты нарушается прерывистым дыханием молодой особы, что, вырываясь из её груди тёплым, пленительным воздухом, ласкает разгорячённую кожу моей шеи. Шлейф мелких мурашек растекается по телу, вызывая приятное покалывание и безудержное желание прикасаться к девушке. Желание, граничащее с безумием. И я с удовольствием вручаю свой рассудок той, чьи изящные пальчики так ловко расстёгивают пуговицы, испорченной горячим напитком, сорочки. — Вынужден предупредить, что от меня очень пахнет кофе, — едва шепчу на ухо, улыбаясь и мягко прикасаясь губами к мочке. — Это не проблема, — её шёпот вторит моему, а нежные женские руки тем временем с лёгкостью избавляют мой торс от одежды. Теперь даже моя рубашка у её ног. Что уж говорить обо мне? Я пленён её тёмной стороной и не желаю освобождения. — Моя кожа давно пропитана ароматами кофейни. Я с ними сроднилась.— горячие подушечки пальцев девушки скользят с моей груди на живот, чертя обжигающие дорожки вожделения, ведущие в одну точку, где зарождается полыхающий цветок неподдельной страсти. Мои руки медленно спускаются по девичьей спине вниз, попутно расстёгивая потайную молнию на, расшитом бисером и пайетками, чёрном платье, которое в следующую секунду летит с тихим шорохом прямиком к лежащей на полу сорочке. Плавные изгибы и волнующие воображение округлости совершенного тела овладевают моим вниманием и лишают способности мыслить. Розовые ореолы груди виднеются сквозь тонкое французское кружево красных цветов. Пробегаюсь пальцами по их окружностям, чем вызываю сдавленный стон Вики. Плеяда мелких мурашек рассыпается по её белоснежной бархатной коже. Сладкая дрожь побуждает кончики сосков отзываться на ласки сквозь ажурную ткань лифа. Наслаждаться близостью со столь роскошной особой в этом месте — настоящий моветон. Но вопреки всякому здравому смыслу страсть накрывает нас жаром волн с головой, и единственный шанс из них выбраться — доплыть вместе до берега. Подхватываю девушку на руки и, не прилагая особых усилий, усаживаю её на холодную поверхность стола цвета венге. Чёрное дерево, алое кружево, кожа цвета первого декабрьского снега и ноты душистого перца в воздухе. Мне кружит голову. Сердцебиение учащается, пульсируя горячей веной на шее. Слышу собственное рваное дыхание и громкие мысли, насыщенные непристойными фантазиями, в которых мисс Уокер — прима на сцене моего личного театра. Её длинные, стройные ноги обхватывают мои бёдра, заставляя быть ещё ближе. Одним движением обнажаю соблазнительную женскую грудь, отправляя воздушную ткань бюстье в компанию к платью и шёлковой сорочке. Горящий взгляд избранной прожигает меня насквозь, заставляя поддаваться самым первобытным, низменным инстинктам. Желание попробовать её бархатную кожу на вкус достигает немыслимых высот. Уступая нахлынувшему порыву, склоняюсь над мисс Уокер и прикасаюсь губами к тонкой шее. В то самое место, где так ярко ощущается течение жизни. Обхватывая нежную кожу горячими устами, прокладываю влажную дорожку из чувственных поцелуев. Ловкие девичьи руки виртуозно справляются с кожаным ремнём на хлопковых брюках, освобождая мои бёдра от ненужной ткани. С таких вожделенных губ девушки срывается распаляющий мою плоть стон. Вспышка. И я теряю над собой контроль. Окончательно и бесповоротно. Она притягивает моё тело на невыносимо близкое расстояние, что заставляет меня упираться возбуждённым пахом в её влажное от желания лоно. Её жажда мужского естества ощущается даже сквозь прозрачную дымку трусиков цвета спелой вишни. Как же ей идёт красный! Наклоняюсь ещё ниже и обхватываю губами твёрдую горошину соска, даря ему трепетную ласку горячим языком. — Это покроет ущерб, нанесённый твоей рубашке? — срывающимся голосом спрашивает Вики, запуская руку в мои волосы и перебирая их изящными пальчиками. — Слишком мелочно для мужчины брать плату подобным образом, — прикусываю нежную кожу груди и резким движением снимаю девушку со стола, опуская ногами на пол. — Я выставлю счёт за химчистку. — под тихий женский смех разворачиваю чертовку к себе спиной и наклоняю её корпус вперёд, так, чтобы она упиралась ладонями о тёмное дерево столешницы. Представшая перед глазами картина настолько совершенна, что у меня вновь перехватывает дыхание. Хочется запечатлеть в своей памяти каждое мгновение, каждую мелочь, что насыщена томительным желанием обладать этой хрупкой нимфой. Её пшеничные волосы, что небрежными локонами струятся по спине; дорогое кружево нижнего белья, жадно обтягивающее подтянутые, округлые ягодицы, созвездия мелких родинок на хрупкой талии. И даже этот до безобразия дешёвый стол цвета венге. Касаюсь правой рукой затылка барышни и веду ею вдоль позвоночника к самой мягкой и податливой части тела, что находится чуть ниже спины. От прикосновения к её коже моя тлеет, словно пергамент на углях, чтобы позже разлететься чёрным пеплом по ветру. Неторопливо пропускаю пальцы под алую ткань и тяну на себя, разрушая последнюю преграду, что отделяет нас друг от друга. Они исчезают в ворохе нашей одежды на полу, уже насквозь мокрые. Тело Вики бьёт крупная дрожь. Мои горячие ладони останавливаются на животе избранной, и я притягиваю девушку к себе вплотную, упираясь пульсирующим членом в её бёдра. Укутывая в крепкие объятия дрожащее женское тело, вновь вдыхаю аромат гладкой, как шёлк, кожи и блестящих волос. Пелена сладострастия застилает глаза. Не в силах больше сдерживаться, плавно заполняю собой всё естество девушки. — Дьявол! — с громким стоном слова слетают с её нежных, пленительных губ. — Зови меня Люцифер, — шепчу на ухо, плавно раскачивая бёдрами в такт наших сердцебиений. Я продолжаю шептать мисс Уокер всякие непристойные глупости, с удовольствием наблюдая, как она заливается краской, едва ли от смущения. С нескрываемым наслаждением слежу за ответной реакцией. Вот девушка с силой сжимает края деревянного стола, боясь потерять равновесие от сладкой дрожи в коленях, и это единственный вариант сладкого, который я приемлю. Вот она с упоением закрывает глаза от растекающейся по кровеносной системе блаженной неге, вверяя в мою власть всю себя без остатка. Девичьи стоны, что нарушают покой и тишину рабочего пространства, отчаянно требуют, чтобы я не останавливался. И я не смею отказать. Только не ей. И определённо точно не в эту самую секунду.***
Подсобное помещение слабо освещается единственным торшером, что стоит за видавшим жизнь диваном. Молчаливую тишину пространства нарушает лишь ровное дыхание избранной ангелами, земной девушки, что так не похожа на прежних представительниц этого измерения. Красное французское кружево вновь украшает её безупречное тело, заставляя мои мысли снова и снова разбиваться на миллион крошечных осколков, которые я никогда не смогу собрать воедино, при всём своём желании. Роскошная, восхитительная, неповторимая, она сидит на этом ужасно дешёвом столе с лисьей улыбкой и полыхающими адским пламенем глазами. Истинная дьяволица. И не имеет значения, что по этому поводу думает Мисселина. — Ты пошутил про счёт за химчистку? — она закидывает ногу на ногу и обжигает меня почти хищным взглядом. — Отнюдь. — сохраняя такое привычное хладнокровие, я оправляю свой костюм, скептически разглядывая собственное отражение в зеркале. Измятые брюки и пиджак, рубашка с мокрым пятном на самом видном месте. — Однако, у меня есть встречное предложение, — размашистым шагом подхожу к столу, на котором сидит мисс Уокер, и вкладываю в её ладони платиновые запонки. — Интригует, — хитро улыбаясь, она умело вдевает крошечные ювелирные изделия в петли на манжетах шёлковой сорочки. — Будем считать конфликт исчерпанным, если согласишься перейти на тёмную сторону, когда перед тобой встанет данный выбор. — обхватываю подбородок девушки пальцами и приподнимаю её лицо, чтобы взглянуть в глаза. В светло-голубых озёрах плещется леденящая душу бездна. Это не может быть взгляд ангела. — Предлагаешь перейти на сторону зла, потому что у них есть печеньки? — усмехается Вики. — У них есть я. — жёстко отрезаю и отстраняюсь от чертовки. — Увидимся на той стороне, Уокер.