Далеко идущие планы

Открытое небо над головой всегда казалось Нагаре, выросшему в подземном храме Оотори, столь же большим и бескрайним, как целая Вселенная со всем, что в ней есть. А медленно спускавшийся к нему белый дирижабль — ещё больше, таким большим, что человеческий разум и постичь не мог. В конце концов, в нём жил бог. Несмотря на многочисленные фотографии в храмах Вайсманов, Нагаре представлял Ади-сана таким, как на той, что стояла на комоде в доме его бабушки: белый костюм с чёрной рубашкой, длинные серебряные волосы и общее выражение лица как у человека, который только что сделал подарок и очень надеется порадовать получателя, но ещё не уверен, вышло ли это у него. Выражение лица у Ади-сана оказалось именно такое, костюм другой, но в той же цветовой гамме, а вот волосы он обрезал совсем коротко — Рейши-кун об этом рассказывал, но Нагаре всё равно не мог создать мысленный образ Ади-сана со строгой причёской. А теперь увидел: она и не была строгой, хоть волосы и были уложены и зачёсаны назад. Она... словно бы делала его уязвимым, выставляя напоказ беззащитные уши и шею. Нагаре решил, что ему это очень нравится. Особенно то, что в храмах фотографии с подобной причёской не было. — Здравствуй, Нагаре-чан. Ты очень похож на Мияби-чан, — сказал ему Ади-сан, как только Нагаре шагнул в его гостиную. Дирижабль начал набирать высоту, но этого внутри этого совсем не ощущалось. Они оба будто стояли на твёрдой земле. Что ответить по поводу своего сходства с бабушкой, Нагаре не знал. Мияби умерла, когда ему было шесть, и сейчас в памяти хранилось лишь то, что у неё, как и у него, была гетерохромия. А еще - длинные волосы, как у Ади-сана с фотографии, но не серебряные, а белые, что совсем не так красиво. — Я всегда хотел с вами встретиться. Бабушка много о вас рассказывала, — произнёс Нагаре. Улыбка Ади изменилась, стала нежнее и печальнее. Наверное, он очень любил Амено Мияби. — Я её любил. С ней всегда было весело, пусть и шумно, — добавил Нагаре, рассчитывая расположить к себе Ади-сана. Он не лгал, но бабушку помнил уже плохо и давным-давно перестал тосковать по ней. Сейчас она в раю — почти все потомки богов попадают в тот или иной рай, — так что повода самому грустить он совершенно не видел. Ади-сан, знавший её дольше, — другое дело. Если уж повезло родиться внуком его любимицы, почему бы не воспользоваться этим? — Я мог бы сказать о ней то же самое, — кивнул Ади-сан. — Но давай-ка лучше поговорим о тебе. Я, конечно, приглядывал за тобой по мере возможности, и Ивафуне-кун всегда предоставлял подробнейшие отчёты о твоём состоянии, он к тебе очень привязался, но я хочу услышать твои собственные слова. Как ты жил? — Хорошо. В противном случае, я бы воспользовался предложением моего дяди жить с его семьёй. Однако, как вы знаете, Ива-сан действительно прекрасно исполнял свои обязанности опекуна. Я ни в чём не нуждался, ни материально, ни психологически. Храм Оотори — спокойное место, что соответствует моим наклонностям. Я не мог бы желать большего. — А… твои родители? — тревожно спросил Ади-сан. — Да, я скучаю по ним, но они сейчас в раю. Рано или поздно мы увидимся. — Что насчёт твоего сердца? — Оно работает идеально. Хотите убедиться? — потянулся Нагаре к краю свитера. — Не стоит, — на лице у Ади-сана читалась неловкость. — Я имею в виду… не сейчас. Возможно, позже. Если захочешь. Нагаре счёл странным, что тот не пожелал вновь взглянуть на своё уникальное творение. Механическое сердце функционировало не только благодаря чуду Ади-сана, его поддерживали собственные силы Нагаре. Подобного сплава божественных энергий не встречалось нигде. Нагаре упорно рассматривал своё сердце в зеркале, но, не имея возможности вынуть и разобрать его, так и не сумел постичь сути конструкции. Видимо, Ади-сан, будучи его создателем, уже и так знал всё? — Может, расскажешь, чем планируешь заниматься? — сменил тему Ади-сан. — По словам Ивафуне, твоя страсть — программирование. Я знаю про «Джунгли». Потрясающая идея. Ещё немного, и все начнут ими пользоваться, поверь мне. Ну, то есть, поверь Сарухико-чану, это он так говорит. Я, к сожалению, в подобном разбираюсь не столь хорошо, как хотелось бы. Я всё-таки скорее бог механики… нет, не совсем верно… физики? Материальных изобретений? Но процессоры и чипы тоже материальные… — он забормотал себе под нос, и Нагаре перебил: — Вы общаетесь с Фушими? Отношения богов и смертных подчинялись правилам. Ади-сан появлялся в мире лишь в момент, когда рождался обладающий силой потомок Клаудии, а тот раз в жизни, в день своего восемнадцатилетия приходил к Ади-сану, — вот и всё общение. Остальное время он проводил либо в башне, либо на дирижабле над городом, взаимодействуя с внешним миром исключительно через жрецов Усаги. Это ему объяснил Рейши, когда маленький Нагаре спросил, почему Ади-сан не явился даже на похороны бабушки. Потом он узнал также о существовании совершенно особых случаев, подобных катастрофе Кагуцу, но и тогда Ади-сан пришёл слишком поздно, потому что боялся пересечь границы дозволенного. И, конечно, оставались желания… Неужели Фушими пожелал возможность связываться с Ади-саном? Зачем ему это? Ради изобретений? Но Фушими тоже предпочитал работать с кодами и данными, поэтому они с Нагаре и переписывались. — Нет-нет, мне передал это Усаги, а ему Рейши. Рейши ведь теперь на такой должности, что Усаги всегда рядом с ним. И… я ведь в любом случае стараюсь узнавать, как у вас дела. Кстати, Рейши обеспокоен твоим отказом. Всё-таки он за тебя волнуется. Ты не хочешь влезать в политику, или что? Просто любопытствую, ни в коем случае не осуждаю. Неправильно, Рейши волновался не за Нагаре: его беспокоило то, что Нагаре мог натворить, оставшись без присмотра. — Не хочу попадать под контроль. Мне нужна свобода. Тем не менее, я хотел бы сделать для человечества всё, что в моих силах. Как и вы. Разве не поэтому вы не возвращаетесь на небеса? — Ну что ты! Мне просто очень нравится жить в Шизуме! — замахал руками Ади. — Ох, да, я ведь совсем забыл предложить тебе чаю. Какой тебе больше нравится? Общие вкусы помогали установить доверие, и потому Нагаре попытался вспомнить, какой чай предпочитал сам Ади, но не смог. Упоминала ли это бабушка? Она точно говорила, что он любит чай и что он часто шутил, будто может вместо чая налить молоко в сахарницу, и она не заметит разницы. И она всегда пила чёрный, но это не означало, что у Ади такие же вкусы. В конце концов, у Нагаре не осталось выбора, кроме как сказать правду: — Зелёный. — Это и мой любимый, — улыбнулся Ади. — Я немного зависим от вкусов этой страны. Он поэтому поддерживал выращивание риса? Не из-за питательных свойств, но из-за собственных пристрастий? Так легкомысленно… И всё же Нагаре уважал умение приносить пользу, делая то, что нравится. Впрочем, не стоило делать однозначных выводов, располагая таким скудным набором фактов. — Мне не очень важно, что я ем, — произнёс он. Не самая удачная реплика, но Нагаре больше привык к интернет-общению, где всегда хватало времени продумать ответ, а сейчас, лишившись этой роскоши, вынужденно полагался на частичную импровизацию. Долгие паузы в разговоре гарантированно создали бы ужасное впечатление. — Как же так! Нагаре-чан, еда может быть таким удовольствием, не лишай себя его. Вот что: пробуй всё подряд, и однажды найдёшь то, что поразит тебя в самое сердце! — тут Ади смешался. — Э-э, я… не нарочно, извини. — Ничего, я вас понял. Мы говорили о моём будущем, — сменить тему разговора при возникшей неловкости, это признак тактичности, верно? — Я хотел бы заниматься робототехникой. Многие системы нуждаются в более подвижном искусственном интеллекте. Например, как вы знаете, в роботах-уборщиках полно недочётов. В частности, никто так и не смог убрать уязвимость, при которой они не воспринимают предметы, помещённые на их головы. У меня есть идея, как сделать это без развития гиперчувствительности к погодным условиям. — Нагаре увлёкся и углубился в лишние детали, но Ади закивал с неподдельным энтузиазмом: — Да-да, роботы сейчас такие продвинутые, что я с моими ограниченными навыками не в силах помочь. Кстати, ты же и робопитомца создал? Попугай Котосака, да? — Это не робот, это киборг. У него мозг и часть нервной системы от настоящей птицы. Птенец родился нежизнеспособным, так что я подумал, что в любом случае не причиню ему настоящего вреда. Я использовал свою силу, так что он растёт и развивается. Процент технологии слишком мал, воспроизведение невозможно. — Видимо, я неверно понял слова Ивафуне-сана, — успокаивающе улыбнулся Ади, но они оба знали, что Ива солгал. На всякий случай, потому что проделанное Нагаре отчасти походило на запрещённые попытки воскрешения мертвецов. Но это было не воскрешение, как и в случае с самим Нагаре: Ади дал ему новое сердце, пока он был ещё жив; Нагаре дал Котосаке новое тело в таких же обстоятельствах. — Что же, я вижу, что у тебя есть свои планы и идеи. Это похвально в твоём возрасте. Да и вообще. Я сам половину времени не представляю, что творю, — Ади засмеялся. — И ты уже точно знаешь, что пожелаешь, да? У Нагаре вдруг пересохло в горле. Наверное, не так удивительно, учитывая, что он ждал этого последние шесть лет. Однако волнение было излишним: он знал, что Ади выполнит его желание, ведь Нагаре не собирался просить ни о чём запретном. Никаких возвращений к жизни, ни прямого, ни косвенного вреда другим, ничего бесконечного, никаких манипуляций с чужими чувствами — расположения Ади-сана он планировал добиться своими силами. Но сначала… — Сначала завещание, верно? — спросил Нагаре. Всем потомкам Клаудии было известно, что после их смерти Ади забирал всего одну личную вещь на память. Ади кивнул и протянул ему ручку и заполненную форму: — Можешь изучать, сколько потребуется, я не тороплю. Нагаре посмотрел ему прямо в глаза и поставил подпись: — Даже Рейши-кун не нашёл здесь изъяна. Кроме того, он был готов передать Ади всё своё имущество и пообещать что угодно, лишь бы его желание осуществилось. И не то чтобы богу могло на самом деле понадобиться что-то обманом отбирать у смертного. — Мы можем поговорить ещё немного, — предложил Ади, убирая документ, — но если тебе не терпится… — Мне не терпится. Ади улыбнулся с тенью грусти, не зная, что у них будет полно времени на разговоры. Нагаре вернул улыбку, вложив в неё все свои чаяния за эти годы: — Я хочу остаться с вами. — Если таково твоё желание, я его исполню, но позволь спросить: почему? Из-за Мияби-чан? Нагаре знал, что пока мог открыть лишь часть правды. Чуть позже он расскажет всё: как Ади-сан окружал его всю жизнь. В рассказах бабушки о совместной жизни с ним. В свидетельствах других родственников о кратких встречах. В стоящих повсюду храмах Вайсманов. В учебниках истории. И во всех бесчисленных изобретениях, без которых нынешняя спокойная человечества была бы невозможной. Телевизоры, фотоаппараты, автомобили, само электричество… Даже компьютеры и роботы, в которых Ади-сан не особо разбирался, были созданы с его помощью. И конечно… — Из-за этого, — Нагаре прижал руку к груди. — Нагаре… ты мне ничем не обязан. — Я не об обязанности и даже не о благодарности, хотя бесспорно её испытываю. Я изучал ваши конструкции как мог: искал чертежи, описания, разбирал и собирал самостоятельно — и пришёл к выводу, что ваших сил, пусть они несоизмеримо больше моих, не хватило, чтобы сердце росло вместе со мной. Очевидно, за это ответственны мои собственные врождённые ресурсы. Это подкрепило идею, которая возникла у меня ранее: вместе мы можем добиться большего, чем по отдельности. Мои способности к программированию также станут вам хорошим подспорьем. У нас одна мечта: продвинуть человечество так далеко, как это возможно, а потом ещё дальше. Работать вместе — наиболее эффективный способ приблизить её достижение. Ради нашей общей мечты я хочу остаться с вами. И потому, что для Нагаре Ади и был ожившим воплощением этой мечты: бог, одно существование которого толкало человечество вперёд, перешагнул границы и связал себя с людьми ещё крепче. Когда Нагаре достаточно вырос, чтобы понимать вопросы религий, он решил поклоняться одному Ади-сану. Не Оотори, принявшему его в своём храме, и не Клаудии, благоволившей своим потомкам, и тем более не кому-либо другому. Ади не молились, он не услышал бы этого, находясь в мире смертных, ему не приносили даров, даже символических, не жгли благовоний — лишь зажигали электрические свечки в храмах в знак уважения. Но Нагаре истово верил всем своим существом, что из сонма богов Ади единственный был способен принести людям то, в чём они по-настоящему нуждались. — Если это ради твоей мечты — я буду счастлив, если ты останешься на любой угодный тебе срок. А когда захочешь уйти, сможешь загадать другое желание. Ну, об этом ты и так знаешь. Нагаре кивнул. Он был не первым и не вторым, кто остался с Ади. — А твои вещи… — начал тот. — Я собрал всё, что мне понадобится. Ива-сан знает. Он передаст Усаги сумки. Котосака… возможно, чтобы он летал между мной и Ивой-саном? — Да. Его же буду использовать не я, а ты, — Ади вдруг улыбнулся шире. — Я так рад снова принимать у себя кого-то. По этому поводу Нагаре не ощутил ничего особенного: Ади радовался бы любому, а не именно ему. Он попросил: — Покажите экраны. — Да, наверное, тебе лучше ознакомиться с ними… — Ади топнул каблуком, и пол дирижабля пропал. Сначала город был виден с высоты птичьего полёта, но картинка тут же сменилась: угол обзора был чуть-чуть сверху, но теперь примерно на высоте фонарного столба, как обычная камера видеонаблюдения. Качество изображения, однако, было превосходным. Даже чётче и подробнее, чем улавливал человеческий глаз, так как божественные экраны Ади связывались напрямую с сознанием. Пока без сверхъестественной силы такое было невозможно, как бы ни бились команды земных учёных и сам Ади. Ади опять стукнул ногой, и изображение перешло в 3D-формат, будто они спустились на улицу. Звуки тоже передавались во всей полноте. Не хватало запахов. Нагаре отметил это, и Ади сказал: — Работаю над этим. И над ощущением от погоды: капли дождя или тепло солнца… Но это не в списке моих приоритетов, — он снова сделал картинку плоской. — Я редко использую этот режим. В основном, напоказ. Не вижу особого смысла в подобном самообмане. — Виртуальная реальность тоже самообман? — Нет! Я не хотел тебя обидеть! — воскликнул Ади. — Я считаю, что виртуальная реальность — это совсем другое дело. Там погружаешься… ну, в иную реальность, в иное место, и действительно взаимодействуешь с чем-то в рамках той реальности. М-м… я хочу сказать… — Я понял. Да, взаимодействие — это важное отличие. Однако развитие технологий ваших экранов может повлиять на улучшение виртуальных реальностей. — Ты думаешь? Передача того, что есть, и того, чего нет, — довольно-таки различаются. С другой стороны, если использовать синтезатор запахов… в случае камер, ему надо уловить и определить, что именно синтезировать… — А в виртуальной реальности можно написать программу, указывающую, что синтезировать, и не тратить ресурсы на определение, — подхватил Нагаре. — Но если воздействовать на сознание, синтезатор не нужен. — Обмануть сознание, не причинив человеку вреда, сложнее, чем может показаться, — возразил Ади. — Но я понимаю, что тебе чужда эта технология, так что всё в порядке. — Вы ведь научите меня? — Я, честно признаться, никогда никого не учил, — Ади опустил глаза. — Я… обещаю попробовать. Было бы преступно отказать твоему энтузиазму. К тому же, моя помощь тебе не особенно понадобится: по-моему, ты достаточно умён, чтобы понять всё самостоятельно. Но я, конечно, не пытаюсь сложить с себя ответственность! Просто… чтобы ты не волновался если что. — Я не волнуюсь. Так или иначе, я получу необходимые знания. Мне не привыкать к трудностям. В конце концов, пересадка мозга животного в механическое тело у него тоже вышла отнюдь не с первой попытки. — Ты весьма целеустремлён. Заметно, что вы родственники с Рейши-чаном и Дохан-чан. Нагаре приподнял брови: он бы никогда не счёл себя похожим на этих двоих. — Они тоже точно знают, чего хотят, и не испытывают сомнений на своём пути, — пояснил Ади. — Разве Дохан-сан не наёмница? Она добывает нужное заказчику: информацию или предметы. Я сам пользовался её услугами, когда требовалось найти микросхемы или другие запчасти, больше не выпускаемые на рынки. Какая у неё цель? Деньги? — Прости, что задел тебя, — Ади посмотрел виновато. — Однако ты недооцениваешь Дохан. Если бы она хотела денег, то просто попросила бы их у меня. Бесконечное количество я дать не могу, но любую точную сумму — пожалуйста, какой бы абсурдной она ни была. Дохан-чан сознательно выбрала образ жизни, который ей по душе. Полагаю, это её способ получить свободу… — Я не обижен, — перебил Нагаре. Хирасака Дохан его мало интересовала. Тем более, что они опустились на площадку башни Михашира. — Вы познакомите меня с Тамагоро-саном? — Конечно, — Ади с облегчением вернул улыбку на лицо. — И с кое-кем ещё. Пойдём. Вместе они спустились по трапу и сквозь тяжёлые двери вошли в кабинет Ади. Это место было обставлено скорее в стиле офиса: безликий пластиковый стол со стационарным компьютером, стандартный крутящийся стул, забитые документами стеллажи и стены, покрашенные в бежевый цвет обычной краской, никаких голографических обоев. Ади прошёл его насквозь, не задерживаясь, и следовавший за ним Нагаре очутился в коридоре, где на стенах время от времени сменялись узоры. Другое дело. Бабушка говорила, что у Ади в каждой комнате такие обои, и сама везде их поклеила, стоило им появиться в продаже. Нагаре к ним тоже привык, и в спальню в храме заказал Иве такие же. — Тамагоро! Неко! — позвал Ади, и к нему вышло два кота. Один толстый, белый и с высокомерной мордой. Это и был Тамагоро. Другой маленький, с розоватой шерстью и огромными круглыми глазами без зрачков. О нём Нагаре раньше не слышал. — Это Нагаре-чан, теперь он будет жить с нами, — представил его Ади. Тамагоро скользнул по нему равнодушным взглядом и пошёл прочь. Маленький котёнок, Неко, зашипел и прыгнул к Ади, явно просясь на руки. — Она немного волнуется, не привыкла к незнакомцам. Ничего, со временем она тебя полюбит. — Её глаза, — полувопросительно сказал Нагаре. — Да, это камеры. Она родилась слепой, поэтому от более реалистичного вида пришлось отказаться, чтобы недостаточно развитые зрительные доли смогли получать качественное изображение. Нагаре не испытывал особой привязанности к животным, но с этими двумя постарается поладить. Они были сродни ему: тоже прожили больше отпущенного срока благодаря силам Ади. Правда, старение Тамагоро и, вероятно, Неко было замедлено, чего нельзя проделать с людьми. Запрет или невозможность — Нагаре не знал. — Вот и познакомились все! За твоими вещами я послал, скоро доставят. А пока, как насчёт выбрать себе комнату? Нагаре двинулся по знакомому маршруту, множество раз показанному бабушкой. Пушистый ковёр ложился под ноги так же мягко, как в его иллюзии, и расположение дверей осталось неизменным. Он замер перед той же, перед которой замирала бабушка. — Ох, эта… — Ваша. — Нагаре не притронулся к ручке, а развернулся к Ади. — Бабушка тоже жила здесь. — Поначалу. При её… состоянии я предпочёл не оставлять её одну. Психические расстройства встречались среди одарённых чаще, чем среди обычных людей, но у Нагаре пока не проявились, поэтому… — Да, нам с вами было бы излишне ночевать вместе. После этого Нагаре проверил все свободные спальни и выбрал ту, где мебель устраивала его больше всего. Ади предложил купить что-нибудь специально под его вкус, но Нагаре посчитал это преждевременным излишеством. У него было главное: футон, стол под компьютер, вместительный шкаф для деталей и чайный столик. Он всегда собирался с семьёй за таким: со всеми сразу в доме бабушки, с родителями у себя, с Ивой в храме… У семейства Мунаката дома тоже стоял такой. И у Ади-сана должен был быть, в отдельной гостиной. Однако Нагаре хотел иметь возможность пригласить его к себе. — Хочешь осмотреть башню? — спросил Ади. — Может, сначала вы осмотрите меня? — Ты довольно настойчив… у тебя точно не возникало с ним проблем? — Я не мог его разобрать, и чертежей у него нет. А я хочу знать как можно больше о ваших творениях. В идеале — всё. — Разобрать?.. — Ади покачал головой. — Это слишком опасно, даже с моими силами. Я не стану так рисковать твоей жизнью, и тебе не следует этого делать. — Искусственные сердца, как и другие органы, невероятно помогли бы многим. — Не приживётся. Не эта технология… это вообще не особо-то и технология. Разве ты не понимаешь? Оно сделано из металла. Обычных обломков, которые я подобрал на месте, придал им подходящую форму и вставил тебе в грудь, как деталь, я же не бог медицины всё-таки... Механического здесь гораздо меньше, чем чудесного. — Что насчёт наших сил? Мне интересно узнать, как они взаимодействуют. Вы же собираете данные на силы потомков богов, а я готов предоставить вам уникальную информацию. Не вынимайте его прямо сейчас, просто проверьте, возможно ли это в принципе. Честно говоря, Нагаре не собирался ставить жизнь на кон ради удовлетворения любопытства. Если у Ади возникнут серьёзные сомнения в вероятности успеха — он отступится. Однако если шанс был, Нагаре не желал его упускать. Ади шумно вздохнул: — Ладно. Я посмотрю. Сними одежду, пожалуйста. — Вам не требуется дополнительных приборов для проверки? — Для такой простой — нет, хватит и меня. Предстоящая процедура явно вызывала у него неприязнь. Странно. Если бы она была болезненной, Ади сообщил бы этом, Нагаре был уверен. Вид раны тоже вряд ли мог его смутить, ведь никакой раны не было, лишь круглая дыра с идеально ровными чёрными краями, в центре которой висело пульсирующее сердце, окружённое густой зелёной энергией с серебряными завихрениями. Никаких сосудов не торчало, хотя логика подсказывала, что с сердцем они как-то соединялись. Чего же боялся Ади? Обнаружить некий недочёт? Однако если тот и существовал, то где исправлять его, как не в башне Михашира? Не переставая гадать, Нагаре стянул с себя одежду. — Так ты всё же не носишь брюки, — заметил Ади. — Привык к рясам в храме? — Это не ряса, это платье. Мне нравятся платья. — Конечно! — Ади снова беспокойно замахал руками. — Это вовсе не проблема, не думай, мне они тоже нравятся. Нагаре, которому и в голову не приходило, что Ади может посчитать это проблемой, решил вернуть его внимание к текущей цели: — Вы хотели осмотреть… — Да, конечно. Стой спокойно. Или можешь лечь, если тебе так удобнее. Нагаре остался стоять, и Ади протянул руку, поводил ею в нескольких сантиметрах от его груди, а потом бережно коснулся, будто погладил, внешнего края шара энергии, не дотрагиваясь до самого сердца. По крайней мере, ладонью, потому что Нагаре ощутил покалывание, как если бы от кожи Ади брызгало искорками. Было не больно, напротив, приятно, потому что та же заботливая, почти родная, сила клубилась внутри него уже шесть лет. — Хорошо-хорошо, — пробормотал Ади, нахмурившись. — Как ты себя чувствуешь? — Ничего выходящего за грани нормы. Ощущается так, как если бы вы касались меня в месте, где кожа тонкая: на шее или на сгибе локтя. — «Очень нежно касались», — прибавил Нагаре про себя, опасаясь, что если скажет об этом вслух, Ади смутится или поймёт неверно и начнёт действовать грубее. Впрочем, тот и так отстранился: — Что же, по всей видимости, с нужным оборудованием мы сможем провести операцию без вреда для тебя. Но потребуется время и больше исследований как твоего тела, так и твоей силы. Хотя, сдаётся мне, к этому ты готов, — Ади криво улыбнулся. — Всё же, если вдруг передумаешь, скажи об этом в любой момент. Даже если я уже начал раскручивать твоё сердце. — Я понял, — кивнул Нагаре. Сам бы он, дойдя до определённой точки, ни за что не прервал эксперимент, но Ади высоко ценил чужую волю. Нагаре умел уважать чужие принципы, несмотря на то, что этот притормаживал развитие человечества в целом. Ничего. Ади обычно работает в областях, не связанных напрямую с человеческими телами. Нужные исследования для него проводит специальная группа Усаги, в которой, как Нагаре узнал, взломав недавно с Фушими их внутреннюю сеть, не все отличаются подобной щепетильностью. Правда, Фушими собирался выдать их Рейши, который вероятнее всего положит неэтичным экспериментам конец… но на их место рано или поздно придут другие. Нагаре мог бы даже помочь с защитой данных, чтобы не возникло новой утечки, и подобрать перспективные кадры. Пребывание в башне Михашира изрядно развяжет ему руки. Надо только выяснить в подробностях, как Ади осуществляет контроль над персоналом. Вряд ли особо тщательно, раз у него под носом скрывались нарушители, но после их разоблачения он обязательно введёт более серьёзные меры. Разумеется, он не выгонит Нагаре и не запретит ему работать… но Ади-сан был самым важным человеком в жизни Нагаре, и тот совершенно не желал его огорчать. — А теперь — обещанная экскурсия! — объявил Ади, как только он оделся. Оказавшись в коридоре, Нагаре взял его за руку. — Нагаре-чан? — Ади вопросительно посмотрел на него. — Ты… нуждаешься в каком-то физическом контакте? Нагаре слегка нахмурился: жест был абсолютно естественный. Может, это потому что Ади отвык от общения с людьми? Нагаре всего лишь пятый из тех, кто оставался с ним. К тому же, бабушка большую часть своего пребывания не вполне соответствовала психически нормальному состоянию… Да, видимо, дело в том, что Ади недостаточно осведомлён обо всех нюансах коммуникации. — Я оказался в незнакомом месте, а вы — член моей семьи, несущий за меня ответственность. Пусть мне не грозит опасность, всё же во время осмотра больших территорий разумно дать вам возможность в любой момент сохранять уверенность, что я нахожусь рядом. — Ох, Нагаре-чан, — Ади неожиданно рассмеялся и взъерошил ему волосы. — Знаешь, не обижайся, но ты выглядишь несколько… м-м… отстранённым, так что я волновался, но теперь вижу, что мы определённо поладим. Ой, то есть я не думал ничего плохого о тебе, просто беспокоился, что тебе будет некомфортно со мной… Хорошо, что всё в порядке! И, раз мы семья, зови меня на «ты», ладно? — Хорошо, Ади, — впервые произнёс его имя вслух Нагаре. *** Экскурсия оказалась довольно длительной. Большую часть башни занимали разного рода лаборатории и испытательные центры. Те из них, в которых трудились люди, они прошли довольно быстро: спускаясь туда, Ади творил специальное чудо, чтобы его было не видно и не слышно. В этот раз оно распространилось и на Нагаре, так что они вдвоём подобно неприкаянным духам бродили среди увлечённых своим делом людей. Неудивительно, что Ади редко появлялся там лично, ограничиваясь наблюдением через камеры и докладами Усаги. Он заверил Нагаре, что без него тот сможет свободно работать на этих этажах и взаимодействовать с кем угодно. Это было определённо полезно, но интерес Нагаре приковали помещения для личных исследований Ади. Там они и задержались: Нагаре рассматривал и изучал всё, что мог, а Ади охотно пояснял и отвечал на вопросы. Компьютерный центр также существовал, но был невелик. — Я могу заказать любое оборудование, о котором попросишь, и выделить тебе отдельную комнату, — сказал Ади, вероятно, заметив тень разочарования на лице Нагаре. — Тогда я составлю список завтра утром, — отозвался тот. Следующим шёл этаж, на котором запрещалось появляться любому, кроме самого Ади. — Я… ну, э-э-э, ничего плохого там нет, но людям бывать опасно, потому что, ну… Мне случается работать сразу над несколькими проектами, а я к тому же имею склонность откладывать свои обязанности до последнего и накапливать дела. В общем, чтобы успевать всё в срок и получать достаточно отдыха, я… немного искажаю время. И делаю это там, в специально укреплённой и защищённой камере. Да, я веду себя неправильно, но ничего не могу с собой поделать, — Ади смущённо засмеялся. — Ивафуне говорил, что ты всё выполняешь вовремя и любишь трудиться. Я всегда смотрел на таких людей с восхищением, но, к сожалению, я бесконечно далёк от этого идеала, — он развёл руками. — Но ведь своими проектами ты никогда не пренебрегаешь. — Нет, но я… обычно откусываю больше, чем в состоянии проглотить, назовём это так. — Я так не думаю. У вас… у тебя есть способ заниматься ими в тех объёмах, в которых ты хочешь, при этом не нанося ущерба прочим обязательствам. Ты абсолютно прав в том, что пользуешься этой способностью. Я бы поступал так же. — Тут Нагаре в голову пришла ещё одна мысль: — А что на счёт биологических потребностей? Зачем ты спишь и ешь, если бессмертен? — Когда я на земле, по большей части я максимально приближаю своё тело к человеческому. Это выгоднее как с точки зрения моего собственного расхода энергии, так и для окружающих, на которых близкое соседство с божественным может оказать неблагоприятные эффекты. Потомков богов это тоже касается: вы почти на сто процентов люди. Даже если собрать многих из вас в одном месте, как, например, Рейши сейчас, это не сравнится с влиянием бога, пусть и не особо могущественного, вроде меня. Однако… в некотором роде у людей всё равно намного больше возможностей, чем у любого из нас. Сила человечества в целом превосходит силу богов. — Ты считаешь, — Нагаре незаметно сглотнул, — человечество может отказаться от богов? — Нет, мы слишком удобные костыли. Опять же, мы даём посмертия на любой вкус. Вечно перерождаться хотят не так уж много человек. Да и вообще — не факт, что мы исчезнем, если нам перестанут поклоняться. Этого никто пока не проверял, так что сложно утверждать наверняка. Опять же, не сохранит ли нам жизнь сам факт того, что наше существование зафиксировано в истории? Помимо меня, Кусанаги, к примеру, не так давно выступал на телевидении в Целесе. Хотя может быть и так, что со смертью бога из мира исчезают все его следы… Идея в чём-то логичная: за большую, чем у людей, жизнь, платить большей, чем у людей, смертью. Как ни глупо, но меня это пугает, — Ади стиснул руку Нагаре и тут же встрепенулся, опомнился, почти выпустил её. — Прости-прости, меня занесло! На самом деле, Усаги любят порассуждать о таком — жрецы и теология, сам понимаешь. Вот я и привык безудержно болтать про всё это. Навёл на тебя скуку. Пойдём лучше в игровую комнату! Да, у меня такая есть, со всеми когда-либо вышедшими приставками. Иду в ногу со временем. Я не во всех играх успешен… не люблю шутеры, но зато стратегии — моя стезя! Он затараторил, не давая Нагаре вставить и слова. Впрочем, это был просчёт Нагаре, давшему разговору уйти не в ту сторону. Для него отказ людей от богов значил рост всего человечества, которое стало бы столь сильным, что костыли бы уже скорее мешали, чем помогали. При этом он представлял, что боги бы отошли в сторону, как учитель, наблюдающий за превзошедшим его подопечным, или поселились бы среди людей, поскольку одни уже были бы неотличимы от других. Метафизику божественного он никогда не изучал, и его не беспокоило по-настоящему, что случится с богами, пусть они бы умерли или исчезли. Но Ади… Ади был благодетелем человечества, и забыть его — вершина несправедливости. Кажется, Нагаре придётся заняться и этим вопросом. Не в обозримом будущем, разумеется. В любом случае до подобного скачка в эволюции человечества ещё далеко, Ади ничего не грозит. Проблемы духовного характера Нагаре отложит до своего попадания в рай Клаудии, где собирались учёные и изобретатели. Скорее всего, там божественное понимали куда глубже, чем на земле, и потенциальные судьбы богов уже стали предметом исследования. Пока же он отвлечёт Ади от неприятных мыслей: — Лучше пройдём на кухню. Уже время обеда. Ади достал планшет и взглянул на часы: — Время обеда уже прошло. Нагаре-чан… прошу прощения. Я увлёкся и… — Я тоже увлёкся. Всё в порядке. Я бы сказал, если бы был голоден. На самом деле, я и сейчас не хочу есть, так что нам необязательно туда идти… — Каждый приём пищи важен! — с назидательным видом вздел палец Ади и грустно улыбнулся. — Куро-чан всегда это повторял. Иногда чуть ли не волоком меня за стол тащил. Но… ничего в меня не вбил в итоге. Если он видит меня сверху, должно быть, жутко ругается все эти годы. — Ива-сан тоже иногда меня относил за стол на руках. Когда я был младше. Вы слышали о Годжо Сукуне? — Да, он ведь тоже из одарённых. А что? — Он хочет убежать из семьи. Почему бы не отдать его на воспитание Иве-сану? — Я рад, что ты беспокоишься, чтобы Ивафуне не было одиноко, но всё-таки забирать ребёнка из семьи не годится. Многие дети думают о том, чтобы убежать. Надо вникнуть в ситуацию как следует. — Сукуна весьма твёрд в своих намерениях. Если ничего не изменится, он осуществит их, и существует большая вероятность, что это поставит его благополучие под угрозу, — пояснил свою позицию Нагаре. — Я проверю всё завтра же, — серьёзно кивнул Ади. — А пока мы поедим. Я помню, что у тебя нет особых предпочтений, но если тебе что-то не понравится — говори. На обед к белому рису предлагались ломтики жареного лосося. Сомнительно, чтобы у кого-нибудь возникли возражения против этого блюда. К ним также присоединилась Неко, шумно хрустевшая кормом из своей миски. Сам Ади расправлялся с едой очень живо, при этом болтая без умолку: — Еду готовят повара-люди, не роботы. Она просто хранится в особых шкафах, обеспечивающих сохранение вкуса свежеприготовленного блюда. А повара-роботы вообще имеют очень узкую сферу применения, в основном для помощи в процессах. Недобросовестные владельцы, пытающие заменить ими персонал, поступают в корне неверно. Кулинария — это творчество, как ни крути, а роботы на творчество неспособны по умолчанию, как ты сам знаешь. Я над этим и работать не возьмусь, это же как вечный двигатель строить. Есть вещи, которые невозможны, и всё тут. Хотя… кто знает, может, в другой стране есть бог технологий получше меня, и ему это всё удастся. Грустно, что я не могу побывать в другой стране, как Кусанаги. Я люблю Шизуме и выбрал её сам, но местные политики ограничивают распространение технологий. Да, у них свои причины, но из-за этого, например, полностью безопасное использование ядерной энергии для других стран недоступно. А уж после той катастрофы в Ринго… я бы послал им все свои записи, но увы. Да-да, Шизуме теперь единственный в мире поставщик оборудования для АЭС, но, честно признать, экономика — это опять к Кусанаги. А тот раз, когда исследования не буду говорить какой страны привели к созданию ядерного оружия? Хорошо, что Ичиген вмешался и сделал его применение невозможным. Сфера вроде моя, а в итоге урегулированием занимаются другие боги... Ади явно винил себя, хотя с точки зрения Нагаре он делал всё, что мог: давал свои дары народу, за который был ответствен. Из головы любого иностранца сведения, полученные непосредственно от него или его жрецов, немедленно бы испарились. Распространять знания могли только смертные, но политики, естественно, строго всё контролировали, поддерживая собственные мелочные интересы. Сейчас за безопасность страны отвечали Рейши и его команда, что делало киберзащиту работой Фушими. Они с Нагаре были примерно равны по способностям, но теперь, когда у Нагаре будет доступ к самым продвинутым технологиям и защита Ади-сана, организация утечек информации станет не столь рискованной. Желание Нагаре — оставаться с Ади в башне Михашира, и пока оно останется неизменным, арестовать его будет попросту невозможно. А исполнение прочих наказаний ляжет на плечи Ади, который, Нагаре не сомневался, отнюдь не загорится рвением их осуществлять. Другое дело, что Рейши не погнушается попыткой воздействовать на Нагаре через Иву, а на Адольфа — через остальных потомков. Поэтому не следовало терять бдительность. Однако Нагаре всё же находился в выигрышном положении. Он улыбнулся: — Вечером я хочу торт-мороженое. — А? — прервался Ади на полуслове. — Шоколадно-банановое мороженое с карамелью, шоколадным бисквитом, кусочками киви, клубники и грецких орехов. Ади засмеялся: — Такой подробный заказ от человека, не имеющего предпочтений! Конечно всё будет, у тебя же сегодня День рождения! А кроме торта? — На твоё усмотрение, — Нагаре встал из-за стола. — Благодарю, я наелся. — Теперь игры? О, нет, погоди. Хочешь, дам тебе какое-нибудь платье? Не волнуйся, я сделал так, чтобы они подходили на любой размер. — Да. Бабушка обожала твои платья. — Поначалу нет, но потом и правда полюбила наряжаться… — с нежностью сказал Ади. — Ты тоже переоденься во что-нибудь домашнее. Потому что костюмы носят при гостях, а Нагаре хотел, чтобы Ади как можно скорее привык к тому, что они теперь семья. Ади провёл его в обширную гардеробную, где «умное» зеркало быстро подобрало Нагаре двадцать три варианта нарядов. — Интеллект у него пока не очень отлажен, поэтому часть, как видишь, не очень тебе подходит, плюс что-то наверняка он упустил, поэтому в будущем не стесняйся рыться тут сам. То есть, ты и сейчас можешь это сделать, если тебе ничего не понравилось… — Мне нравится вот это, — он пролистнул изображения на зеркале до длинного ципао глубокого синего цвета с едва заметными голубоватым узором из павлиньих перьев. — Действительно, с твоим цветом кожи тебе подойдут холодные оттенки, и воротник в самый раз… Знаешь, я почти не экспериментировал с традиционной одеждой Сяньлэ, но могу потом попробовать пошить что-нибудь для тебя, — Ади ткнул на кнопку с изображением вешалки и что-то зажужжало. — Система доставки одежды? — Верно. Платье уже в примерочной, переодевайся. Я тоже сейчас буду. Ципао оставило Нагаре более чем довольным: ткань была мягкая, а отсутствие рукавов и разрез на подоле давали достаточную свободу движения. Он вышел из примерочной. Ади сделал то же самое. Он облачился в простое кимоно нежно-голубого цвета с узором из снежинок. В вороте виднелась полоска кожи, бледной, но не того неживого оттенка, как у Нагаре от нехватки света, а чистой, почти сияющей, как по древним канонам красоты. Словно мужской вариант вышедшей из легенды юки-онны. Ади покружился на месте: — Неплохо, да? В ноябре рановато для снега, но я хотел, чтобы мы с тобой как бы немного сочетались. — Тебе очень идёт, — искренне сказал Нагаре. — Тебе тоже. У тебя красивые плечи, как ни странно такое говорить. Нагаре кивнул: он знал об этом. В комнату вошёл Тамагоро и немедленно запрыгнул на пуфик, где лежал чёрный шерстяной пиджак. — Он любит тёмные ткани, я специально для него стелю. Такой вредина! — с умилением пояснил Ади. — Теперь игры, или хочешь чего-то другого? — Нет, игры — это отличная идея. Я плох только в ритм-играх, остальное даётся мне легко, хотя я предпочитаю квесты с логическими задачами. К сожалению, во многих играх этого жанра бывают противоречащие логике решения. Но для совместного прохождения они не подходят. — Есть одна игра как раз для группы людей, где исследуешь разные локации и строишь путь вместе с напарником. Но она для виртуальной реальности, а у меня всего один шлем… — У меня есть собственный. Если мои вещи уже доставили. — Да, должны были. Отлично! Сегодня, в честь праздника, отдохнём как следует, а завтра возьмёмся за работу! Ади потрепал Тамагоро по загривку на прощание и, снова взяв Нагаре за руку, вышел из комнаты. *** Укладываясь в постель, Нагаре подумал, что это был замечательный день. Впервые он почувствовал, что в дне рождения и правда было нечто особенное. Разумеется, Ива-сан, как и его родители, всегда старались изо всех сил, но если честно… он и так мог получить почти всё, что пожелает, в любой другой день. Кроме близости Ади-сана. В голове принялись прокручиваться обрывки сегодняшнего дня: как Ади с искренней заинтересованностью расспрашивал Нагаре о его жизни. Как показывал одно изобретение за другим, вглядываясь в его лицо, словно в поисках одобрениях. Как осторожно погрузил ладонь в его грудь, посылая ничтожную толику своей нежно мерцающей силы. Нагаре ощутил, как к паху прилила кровь. «Почему бы и нет?», — подумал он. Он давно осознал, что его привлекали именно мужчины, а Ади был прекрасен во всех отношениях. Если они всё равно станут близки друг с другом, какие были причины не делить постель? Нагаре встал, взял салфетки со стола и вернулся под одеяло. Он рассудил, что лучше его не откидывать: да, будет жарко, но не видя собственной руки проще сосредоточиться на воображаемых картинах. Он задрал ночную рубашку, приспустил нижнее бельё и принялся размеренно поглаживать себя. Ади, наверное, будет осторожничать поначалу, как осторожничал во всех прикосновениях. Придётся положить свою руку на его, почти как сегодня во время экскурсии, и направить. Вверх-вниз, сначала у основания, позволяя возбуждению медленно накапливаться. Можно поднять свободную руку и пощекотать Ади ямку у основания черепа, где росли немыслимо тонкие волоски, едва заметно мерцающие на свету, а потом пройтись пальцами по всей шее. Ади был бы снова одет в своё снежное кимоно, но кожа у него была бы теплой, поэтому от холодных рук Нагаре по ней бы пробежали мурашки, и Ади поднёс бы его ладонь к губам и подышал на неё в неловком жесте, пока вторая рука внизу уже привыкла двигаться как нужно. Тогда Нагаре бы повёл её выше и лизнул Ади в губы, оставляя влажный след, придающий им чуть-чуть больше яркости. Нагаре видел, как это произошло сегодня, когда Ади пил воду. И от прикосновения к губам рука Ади, под руководством Нагаре добравшаяся до его головки, слегка бы задрожала. Неуверенный, что делать, Ади бы какое-то время продолжил ласкать в том же темпе, что и ранее, а в глаза смотрел бы с привычным выражением заботливого, но слегка встревоженного ожидания. Нагаре бы отнял свою ладонь и предложил: «Поиграй немного. Разве тебе не хочется?». Сначала Ади потрогал бы вершину его головки боязливо, почти невесомо. Затем рискнул бы потереть вдоль уретры. Попробовал бы снова подрочить, но Нагаре бы сделал что-нибудь такое, что подсказало бы ему вести себя смелее. Например, легонько бы прикусил его мочку уха, разжал зубы, но не выпускал бы изо рта, пока Ади не догадался бы, что нужно обхватить его головку всей ладонью покрепче и ласкать только её, в прежнем ритме, при этом время от времени слегка то расслабляя, то усиливая хватку. Не самое очевидное действие, так что, возможно, Ади пришлось бы сперва попросить подсказку. Что-то вроде «Нагаре, пожалуйста…» слабым, прерывистым голосом, которого он ещё не слышал. А после того, как Нагаре достиг оргазма, он бы положил Ади на спину, завёл ему за голову его испачканную руку, и сам развязал его пояс, распахнул бы полы кимоно, оставив Ади в нём, как только что открытый подарок. Нагаре повернул голову, утыкаясь в подушку, чтобы заглушить свой стон, и чистой рукой взял салфетки. Можно было сказать, что он любил предаваться мечтам. А можно — что он всё время строил планы.