Союз искусства и разведки

Когда нужно оставаться незамеченным, полезно использовать стереотипы. Капп Дэндо делать это умел и любил — что, правда, не означало, что он любил сами стереотипы: просто грамотно применял их себе и делу на пользу. В цивилизованной (и не очень) галактике у деваронцев-мужчин была репутация алчных, нечистоплотных и беспринципных хамов, покидающих родной дом ради пьянок, кутежей, риска и приключений. Они охотно становились гонщиками, охотниками за головами, наёмниками, гладиаторами, преступниками. Никого не удивлял деваронец на скользкой криминальной дорожке. Такая роль для прикрытия без помех и лишних вопросов позволяла Каппу сидеть в татуинской кантине и искать подходящих наёмников для следующего задания. Пей побольше, шуми погромче, грубовато и сально заигрывай с местными девицами — и никто ничего не заподозрит, фоновый шум, очередной деваронец после удачного дела гуляет. Первый раз Капп в кантине её и увидел, приняв сначала за Винтер. Ещё удивился в первое мгновение, чего это вдруг Наводчик решила появиться в общественном месте без маскировки. Во второе, внимательно отследив в толкучке белую макушку, сообразил, что волосы-то у женщины гораздо длиннее. Да и уши тоже. А вот рост — меньше и телосложение тоньше, совсем до невесомой воздушности. Но привлекала она взгляды даже не этим, а своей неуместностью в обстановке средней паршивости кантины, среди разнообразного сброда со всех концов галактики. Незнакомка несла себя в толпе с полным чувством собственного достоинства, ровного, уверенного, спокойного, без презрительной кичливости. Её движения были плавными и грациозными, одежда с виду простой, но дорогой, качественной и идеально сидящей по фигуре. Чем дольше Капп смотрел, тем сильнее вспоминал Винтер, настолько знакомыми казались манера держаться, двигаться, вести разговор. Это была женщина совсем другого круга, возможно, из высшего света или близкая к нему. Таких на Татуин обычно не заносит, неудивительно, что в кантине все головы (или у кого что их заменяет) ей вслед посворачивали. И он тоже, выдерживая роль, даже языком прищёлкнул, выражая восхищение. Последнее, впрочем, даже играть не пришлось. *** Второй раз судьба свела их в одной из подворотен лабиринта узких улочек Мос Эйсли. Капп вообще-то собирался просто срезать дорогу, когда до слуха донеслись пьяные и невнятные голоса. — Бун, ты гля, какую кралю к нам занесло! Крошка, да ты не ломайся, со мной ни одной бабе плохо не было! — А дальше шорохи, топот, женский вскрик. Капп щёлкнул острыми зубами — насильников он терпеть не мог. Сунулся в подворотню и разозлился ещё сильнее: белую косу в темноте хорошо было видно, ярко. Насколько же падшим подонком надо быть, чтобы покуситься на такую женщину, на её утончённую хрупкую красоту! В темноте особо не понять, кто они, вроде люди или из какой-то очень близкой расы. — Эй, парни, вы чой-то попутали! — Развязной походкой, спрятав руки в карманы, Капп неспешно двинулся к ним. — Это моя женщина! Опасности эти двое не представляли даже трезвыми, а уж сейчас и подавно. Первого, кинувшегося на него с ножом, Капп перехватил за вытянутую руку и дёрнул на себя. Бандит потерял равновесие, а Дэндо врезал ему ребром ладони по шее, выводя из драки. Второй, видимо, был ещё более туп, раз броситься решил просто с кулаками. Но повозиться с ним пришлось — с виду тяжёлый и неповоротливый, он пару раз смог зацепить Каппа с такой силой, что воздух вышибло из лёгких. А ещё он словно бы не чувствовал боли: то ли мутация, то ли особенности расы, то ли модификация тела. Такого не получится уложить отдыхать в пыль, только убить. Капп нырнул под кулак громилы, провел подсечку и откатился, подобрав нож первого бандита. Через мгновение они с противником оба были на ногах, но Дэндо успел оценить обстановку, а тот — нет. Нож без помех вошёл в незащищённое горло. Бандит булькнул, захлёбываясь кровью, и рухнул в грязный песок. — Ну всё, ты труп, мужик… — раздался за спиной Каппа сиплый голос, первый пришёл в себя. Сам виноват, мог бы тихо в сторонке полежать, остался бы цел, а так… Пойманная в крепкий захват шея негромко хрустнула, бандит обмяк в руках тряпичной куклой. Дэндо позволил телу упасть в пыль и обернулся к женщине. Хвала Благодати, обошлось, ничего непоправимого с ней сделать не успели, но, глядя, как спасённая пытается запахнуть разорванную блузку, как проступают отметины от чужих пальцев на светлой коже её запястий, Капп пожалел, что убить можно только раз. — Спасибо... — тихо и немного механически проговорила она. Неудивительно, поскольку взгляд её был прикован к останкам несостоявшихся насильников. Для пережившей всего за несколько минут столько неприятных событий незнакомка неплохо справлялась с потрясением. — А чем-нибудь посущественнее отблагодарить не желаешь? — Изображать перед ней типичного деваронца не хотелось, но прикрытие превыше всего. Он тут в первую очередь на задании вообще-то. Женщина сжалась. — Кредитов у меня нет, а мои умения вас вряд ли заинтересуют... разве что... танец... — произнесла она неуверенно и с лёгкой опаской. — Это смотря как станцуешь. — И усмехнуться попохабнее, стереотипы такие стереотипы, кто же ждёт благородства от наёмника? — Всё, что вам будет угодно. — И куда только делись неуверенность и испуг, незнакомка расправила плечи и гордо вскинула голову. Ломать комедию, доигрывая роль до конца, Капп больше не смог. Ситуация уже начинала отдавать низкопробной любовной голодрамой: благородная дама и домогающийся её разбойник. Участником столь шаблонного фарса Дэндо быть не желал. — Мне угодно проводить тебя до безопасного места и извиниться за ранее сказанное. И не спорь… пожалуйста, — добавил он, видя, что ему собираются возразить. Последнее слово, кажется, стало решающим камешком на весах судьбы. То ли от удивления, то ли от неожиданности, но женщина согласилась. Капп закутал её в свой плащ (ему, в отличие от зябнущей незнакомки, после родной планеты к ночной прохладе было не привыкать) и приобнял за плечи. К себе её вести не стоило, Дэндо для отвода глаз выбрал под временное жилье комнатку в старых бараках, там шумно и неспокойно. Роскошные по татуинским меркам апартаменты, облюбованные Винтер, засвечивать нельзя. Вряд ли спасённая работает на Империю, остатки «Чёрного Солнца» или Фирита Олана, но меньше знает — меньше сдаст, случись вдруг что. — Ты где остановилась-то? — За те несколько дней, что прошли с её первого появления в кантине, она должна была найти, где жить. Адрес оказался знакомым: довольно приличный район по соседству с бывшей имперской администрацией. Хорошая гостиница, правда, номер почти под крышей, самый дешёвый из здешних. Значит, с кредитами у незнакомки действительно негусто. Узкая лестница освещалась неяркими ночниками, глаза они не слепили, но и оступиться не позволяли. Здание ещё получалось поддерживать в порядке. Номер оказался маленьким, от стены до стены — не больше пяти шагов, из обстановки только кровать, откидной столик да пара полок с личными вещами, за дверью слева от входа — уборная. Первым, что бросилось в глаза ещё в темноте, стал белый цветок на высоком стебле, торчащий из какой-то бутылки в нише над кроватью. Оставалось только покачать головой: тратить воду на растение, когда самой хватает только на закуток под крышей, — расточительство. Впрочем, у каждого свои странности. Кто-то предпочтёт ограничить в чём-то себя, чем лишиться того, что для него важно, а для другого — безделица, пустяк. Желтоватый свет встроенных в потолок ламп, включившихся, стоило едва переступить порог, позволил разглядеть больше: дорожную сумку около кровати, датапад и стопку инфочипов на одной из полок, переносную кафоварку на столике и чашку рядом с ней. Здесь не просто ночевали или коротали время, здесь работали. Кого же он всё-таки спас?! Капп деликатно отвернулся, когда незнакомка выпуталась из его плаща и склонилась над своей сумкой, шурша одеждой. Вопросов становилось всё больше, пусть она пока приведёт себя в порядок, а у него же будет время поглядеть по сторонам, вдруг и найдётся какая зацепка и получится понять, с кем же судьба свела. Беглый осмотр комнаты ничего особо не дал. Чисто, аккуратно, прибрано, ничего лишнего, никаких безделушек, сувениров или памятных вещей. Из размышлений Дэндо вырвал тихий всхлип. Незнакомку всё-таки накрыло осознанием того, какой участи посчастливилось избегнуть. Она сидела на кровати, поджав ноги и комкая покрывало, ещё держалась, но губы уже мелко дрожали, а в глазах копились слёзы. Каппу не то чтобы часто приходилось успокаивать рыдающих женщин, но не бросать же её в таком состоянии? Раз уж спас, надо довести дело до конца, хотя вот уж где штамп на штампе. Он присел с ней рядом и притянул к себе, позволив спрятать лицо на груди и поглаживая по волосам. Плакала спасённая практически беззвучно, если бы не подрагивающие плечи да его чуткий слух, и не понять было бы. Не играла, не притворялась, всё же фальшь Капп распознавать умел: работая под прикрытием, без этого навыка долго не проживёшь. Вскоре женщина затихла, а потом отстранилась, вытирая следы слёз с лица. — Спа… — речь всё же была ещё немного сбивчивой. — Спасибо. Вы… вы… не обязаны… были… я вам… вам… признательна. От волнения незнакомка отошла не до конца и немного заикалась. Дэндо встал и сделал шаг к столику. Тут бы успокоительного неплохо выпить, но горячий сладкий каф тоже подойдёт. — Ко мне можно на «ты», так привычнее. — Почему ты носишь ту маску? — нет, точно не Убикторат и не СБ, те тоньше работают. Риск, конечно, всегда есть, но есть и методы проверить, через провокацию, например. Впрочем, чутьё подсказывало Каппу, что перед ним глубоко гражданская. — Лучший способ оставаться незамеченным — не прятаться, а быть на виду. Стереотипы хорошо в этом помогают. — О! Тогда ни слова больше необходимого, чтобы я не смогла выдать тебя даже случайно. Ещё и умная. Как же её всё-таки занесло в татуинскую глушь и зачем? Вот и выясним, пока кафоварка негромко жужжит, наполняя чашку ароматным напитком. — И откуда ты непуганая такая? — Мрлсст. Планетарный университет. Мне очень надо было сюда, правда. Для исследования. Иначе бы не отпустили, а так я могу путешествовать, сколько нужно, главное отчёты на кафедру посылать. Так, вторая стадия выхода из шока пошла, такое Дэндо приходилось уже наблюдать: сначала истерика, потом слова без остановки. Учёная, выходит. Это многое объясняет, университет на Мрлссте — один из ведущих, кому попало преподавать и вести научную работу на его кафедре не позволят, тем более при настолько явном отличии от человека, на уши достаточно посмотреть. А это значит, что она — из числа лучших, как минимум, а то и лучшая в своём деле. — И что же такого интересного на Татуине, профессор? Женщина ощутимо вздрогнула от этого обращения. — Лучше просто по имени — Юкко. История, культура, традиции местных, их же не исследовали толком… Дэндо подал ей чашку и опять присел рядом, больше-то всё равно некуда. — Пей. Я — Капп. Она снова посмотрела с удивлением и растерянностью, протянула руку и осторожно коснулась его лица: провела большим пальцем по скуле к уху, затем по щеке и подбородку. Прикосновение было прохладным, немного щекотным и в тоже время приятным. — Почему ты настолько доверяешь мне? — А почему ты думаешь, что это моё настоящее имя? — Не знаю… — Юкко обхватила чашку ладонями и опустила голову, словно пыталась что-то разглядеть в пенке на напитке. — Мне так показалось почему-то… Я глупости говорю, да? — Нет, от шока отходишь, ничего глупого в этом нет. Выдержка у тебя хорошая, должен сказать. Я совсем неконтролируемой истерики прямо в переулке опасался. — А я даже не поняла сразу, что чувствую. Эмоции словно отключило. — Юкко пила каф мелкими глоточками и продолжала сыпать словами без остановки. — Как после Алдераана, когда… когда новости дошли… что его больше нет… что он уничтожен… а Ньоко там… я сама отправила… в университет на практику… а ему всего пятнадцать… было… Она замерла, уставившись в пустую чашку. — Сын? — Капп решил немного подтолкнуть разговор. Юкко отрицательно покачала головой. — Ученик… последний… талантливый… не смогла больше никого учить… вот и уехала… ищу, сама не знаю что… лишь бы пустоты в груди не чувствовать… Договорила и замолчала, как деактивированный дроид. Третья стадия. Выговорилась, выплеснула всё, теперь накрыло усталостью. Юкко поставила чашку на пол и закуталась в лежащий в изголовье кровати плед. — Отдыхай, — Капп встал и прошёл к двери, на пороге обернулся. — Я проведаю тебя, как смогу, через день или два. Винтер ему рога оторвёт под корень, когда узнает, где он пропадал и что задумал, но из них двоих ледяной прозвали именно её, а не его. *** Не оторвала. Посоветовала только не привязываться слишком сильно и не мешать развлечения с работой. Капп в ответ хмыкнул, что прописные истины ещё помнит, а сам подумал, что как бы Винтер не пришлось применять данный совет к самой себе. Ведь Проныры уже прилетели, в том числе один весьма интересный алдераанский лейтенант. *** Деваронцев считают непорядочными, разведчиков — бесчувственными, а в свой адрес Капп стереотипы не любил. И хотелось почему-то в глазах именно этой женщины выглядеть кем-то нетипичным, необъяснимо и до одури хотелось, словно наваждение навели, — но на уловке с феромонами опытного разведчика не проведёшь, тогда дело в чём-то другом. Поймав себя на мелькнувшей мысли, Дэндо усмехнулся: до последнего отрицать очевидное, пытаясь обмануть самого себя, — это тоже стереотип. Стоит быть честным и не искать рациональных объяснений: ему просто хотелось придти снова, просто ещё раз увидеть Юкко, вот и всё. Для себя откровенности ещё хватило, а для неё и Винтер он всё же нашёл предлог на вторую встречу. Вот уж что-что, а оружейную лавочку в Мос Эйсли разыскать было несложно, особенно ему. Ребячливостью какой-то отдавало идти к Юкко наугад, не зная точно, на месте ли она, но Капп пошёл. Ничего он не терял, в конце концов. До «отвлекающего манёвра» на ферме Хуффа Дарклайтера оставалось ещё несколько часов, вся подготовка была завершена, наёмники найдены (суллустианин, двое человеческих мужчин и женщина, что с лёгкостью побили тех, на кого первоначально пал выбор Дэндо), так что освободившееся время принадлежало только ему. Повезло. Дроид-портье, мигнув фоторецепторами, сообщил, что госпожа Иялло сегодня ещё не покидала своего номера. Он же, будучи весьма болтливым, как и все протокольные модели, трещал без умолку, в том числе и о чести, выпавшей их гостинице, — принимать гостью из давно не виденной расы. На последнюю фразу Капп насторожил уши и обманчиво-равнодушно уточнил, что это за раса-то такая (самостоятельно он ответа найти не смог). Дроид просиял — хоть кому-то интересны имеющиеся у него сведения! — и выложил как на духу, что госпожа Иялло — сефи с планеты Тустра, что их и раньше не часто видели в Республике, чистокровных особенно, а с началом Войны Клонов после гибели короля они и вовсе ушли в полную изоляцию. Всё это было интересно и подбрасывало новую пищу для размышлений. Значит, родину Юкко покинула до войны, успела выучиться и заработать репутацию в научных кругах до становления Империи, раз осталась на Мрлссте и в университете. Возможно, поближе к Центральным Мирам когда-то перебрались ещё её родители, а она никогда и не была на Тустре. Зато хоть понятно стало, почему расу не получилось опознать, несмотря на то, что уж на видовое разнообразие Капп за свои годы насмотрелся (а Винтер он спрашивать постеснялся). Всё это Дэндо успел обдумать, поднимаясь по лестнице под крышу. Ступени истёрлись за долгие годы, но хотя бы не крошились под ногами, да и песка не нанесло. Местный камень равно хорошо держал как накопленное тепло ночью, так и прохладу днём. Дверь в нужный номер была приоткрыта, и на вежливый стук по косяку спокойный голос сразу же предложил войти. Капп переступил порог. Юкко сидела на кровати в ворохе листов флимсипласта и переносила записи с них в память датапада. Работала увлечённо и со сноровкой, поглощённая любимым делом до конца. Да, любимым — слепым и тупым надо быть, чтобы не понять. За каким ещё делом будут сидеть вот так, не отрываясь, посреди беспорядочно разбросанных записок и заколов косу в пучок стилусом для письма? На звук открывшейся двери Юкко повернула голову и, увидев, кто пришёл, одним движением поднялась на ноги. Капп шагнул ей навстречу. Они встретились на середине комнаты у столика. Юкко чуть смущённо улыбнулась и, наполнив высокий стакан прохладной водой, подала его Каппу. Нельзя было не принять такой дар. На Татуине холодную и чистую воду — самую большую драгоценность — предлагают не каждому гостю. Дэндо осушил стакан до дна. Юкко всё это время стояла рядом и украдкой бросала на него взгляды из-под полуопущенных ресниц. Как молоденькая девчонка на первом свидании, хотя на вид казалась ему ровесницей. Да и не свидание у них… впрочем, если подумать, своеобразная романтика в этом всём есть. Она позволила ему видеть себя в минуту слабости и увлёченную работой, он назвал ей своё настоящее имя, и при этом оба не испытывали и не высказывали ни малейшего любовного интереса друг к другу. Рядом с Юкко было уютно даже просто молчать, от её взгляда становилось светлей на душе. — Возьми, — Капп протянул ей карманный бластер. — Умеешь пользоваться? — Оллэ показывал когда-то давно. — Она подняла на него взгляд и добавила с застенчивой улыбкой, пытаясь успокоить: — Я постараюсь вспомнить. Капп склонил голову в немом вопросе. По привычке вышло, а Юкко сочла нужным пояснить: — Это муж. Был... — Сефи запнулась на полуслове. — Он умер пять лет назад. Переложила бластер в правую руку, примерилась к весу. Уверенные движения, но видно, что ей непривычно. — Рукоять. Предохранитель. Спусковой крючок. Датчик энергии. Прицел. Блок питания. Ствол. — Юкко вела по корпусу пальцем, перечисляя, из чего состоит оружие. — Надо же, помню... Кому и для чего Оллэ это рассказывал, забыла, а остальное помню... — Давай покажу, как с ним обращаться. Возьми обеими руками, одной за рукоять, второй — под, для поддержки. Так первое время будет удобнее, пока не привыкнешь. — Капп зашёл Юкко за спину и положил свои ладони поверх её, направляя и показывая, как держать бластер, как целиться. В замкнутом помещении, тем более таком маленьком, стрелять — не самая разумная мысль, но основы-то объяснить можно. Цепкий и тренированный ум учёной позволял схватывать объяснения на лету, а практиковаться Юкко пообещала, и её слову легко было верить: не тот характер, чтобы попусту обещаниями разбрасываться. Перед уходом Капп всё-таки не удержался. — Ты здесь надолго? — Опять у самой двери, словно так легче принять ответ. — Ближайший месяц точно, а дальнейшее от хода исследований зависит. — Юкко сбилась на отчётно-официальный слог, потом добавила чуть смущённо: — Но, наверное, всё же дольше, мне тут интересно. На лестнице Капп остановился и попробовал головой о стенку постучать. Вышло плохо, рога мешали. Что, Дэндо, допрыгался? Вот уж где стереотипы во всю ширь, кто там Винтер не так давно отвечал, что прописные истины помнит? Привязался, переживаешь, увидеть снова хочешь и ведь даже сам не знаешь, почему. В жизни Каппа было немало женщин, флиртовать он умел и любил, по взаимности хорошо провести время без особых обязательств был не прочь. Сложись всё иначе — не на миссии, при других обстоятельствах встречи, — Капп бы обязательно попробовал галантно поухаживать за Юкко, она была достойна того, чтобы вспомнить давно позабытые манеры. Но сейчас... сейчас между ними трепетало и звенело нечто хрупкое, ранее ему незнакомое, такое щемяще-нежное, что горло перехватывало, что так страшно было разрушить не тем словом или жестом, не тем намерением. И он не знал, что с этим дальше делать. «А, будь что будет, — Капп устало махнул рукой. — Разгребём заваруху с «Эйдолоном», тогда и подумаю об этом». *** Разгребли. С треском, блеском, фейерверком, Пронырами и имперским десантом на подхвате. А все прописные истины и стереотипы о разведчиках, у которых в венах лёд, а не кровь, первой послала прямиком в пустыню по солнцепёку Винтер. Выживших с Алдераана всё же притянуло друг к другу, хотя, по мнению Каппа, это с самого начала было лишь вопросом времени. *** Никогда не знаешь, какая «легенда» пригодится для прикрытия в следующий раз, поэтому ни одну не стоит рушить необдуманными действиями, а покидать Татуин в одно время с Пронырами, да сразу после учинённого шума — верный способ разбудить чью-нибудь паранойю, наведя на подозрения. Винтер собиралась улетать ночью. Капп предложил им разделиться: в вопросах безопасности предосторожность лишней не бывает, а у Олана хватало осведомителей. И лучше бы никому постороннему не видеть их вместе. Капп никогда не врал Винтер, не опустился он до этого и сейчас, ограничившись фразой, что ему нужно ещё закончить кое-какие дела в городе. И не зря же говорят, что хорошие напарники понимают друг друга с полувзгляда. Ничего от алдераанки не укрылось, но и ни слова она ему не сказала. Доверие и отношение на равных у напарников должны быть взаимными, иначе не стоит даже пытаться работать вместе. У них всё это было. Вечерний Мос Эйсли так же полнился шумом и пылью, разве что стало чуть прохладнее, чем днём. До нужной гостиницы Капп добрался быстро. То ли Юкко вела исследования дистанционно, то ли сам Дэндо удачно подгадывал время, но сегодня у него тоже получилось застать её в номере. — О, подождите, любезный господин! — окликнул Каппа дроид-портье, стоило ему ступить на каменную лестницу, ведущую на верхние этажи. — Госпожа Иялло просила передать, чтобы вы подождали здесь, она сама к вам спустится. Дэндо, нахмурившись, опёрся на стойку. Странно, неужели что-то случилось? Не хочет больше видеть? Узнала про слухи, что он распускал о своих «подвигах» для прикрытия, и испугалась? Или чутьё его всё-таки подвело и тут какая-то ловушка? Минуты мучительно тянулись одна за другой. — Я задолжала тебе танец. — На плечо Каппа легла прохладная ладонь. Сефи умела ходить так тихо и невесомо, что фоновый шум гостиницы заглушил её шаги. — Ты ничего мне не должна. — Он обернулся и не смог отвести взгляда. Юкко сегодня была особенно красива: приталенное платье из золотистого винного шёлка (такие шьют только на заказ) с разрезами по бокам почти до самого бедра, сложная, тщательно уложенная причёска, яркий пустынный цветок в волосах. Зачем ей драгоценности, она и так затмит любую. — Тшшш, не спорь... — Юкко приложила палец к его губам, призывая замолчать. Дэндо собрался было отговорить её, но передумал. Когда женщина смотрит так — взглядом, полным тепла, нежности, ласки и... желания, — сил возражать ей не находится. Юкко взяла его за руку и повела за собой. А в номере царил приятный полумрак (освещение получилось приглушить явно не без помощи дроида), распространяя еле уловимый пряный аромат, дымились благовония и лёгким перезвоном в сопровождении чего-то струнного переливались стеклянные колокольчики с музыкальной записи на датападе. — Я уговорила Эн-Зи сообщить мне, когда ты появишься, и передать тебе просьбу немного подождать. Мне нужно было время, чтобы подготовить всё это… — Юкко повела рукой, указав на себя и комнату. — Садись и смотри. Дважды просить не потребовалось. Сняв плащ (около двери обнаружился такой удобный крючок), Капп занял предложенное место. Она танцевала босиком, узкие ступни, не отрываясь, скользили по полу. Так парит в воздухе лепесток, подхваченный ветром. Ни капли призывной развязности кантинных девиц. Изящные движения, плавные, неспешные, грациозные. Руки выплетали в воздухе причудливый узор, шуршал, раскрываясь и складываясь, маленький веер. Юкко то прогибалась назад, то склонялась вперёд, похожая на распластавшую крылья птицу, то кружилась, то замирала. Нужно отдаваться танцу всей душой, всем сердцем, чтобы в простое движение плечом или бедром вложить столько чувственности и страсти. Сколько, оказывается, нюансов можно передать через жест кистью, наклон головы, взмах веера… Юкко потрясающе чутко слышала музыку, подхватывая её мелодию, рисунок танца рождался в полной гармонии с ней. С последними аккордами она замерла на цыпочках в шаге — её шаге, почти вплотную, — от Каппа, протянув к нему раскрытую ладонь. Веер лежал у её ног. Капп аккуратно сгрёб Юкко и усадил к себе на колени, уткнувшись носом в точёную шею. От сефи пахло родниковой водой, свежими цветами и ещё немного теми самыми благовониями. Она же осторожно поглаживала его у основания рогов. — Ты невероятная женщина… — говорить получалось только тихо, с заметной хрипотцой в голосе. — Я не сломаюсь, Капп... Да не в том дело, что он боялся её сломать. Незнакомый ранее благоговейный трепет сковывал движения, кощунством казалась мысль покуситься на эту величественно-хрупкую красоту. Обняв лицо ладонями, Юкко сама первой поцеловала его. Капп положил ладонь ей на колено и провел по ноге вверх, сдвигая ткань. Выпутать Юкко из её платья — целое искусство: незаметная «молния» сбоку, хитроумные петельки-крючочки под воротником, — получилось не сразу и только при её активной помощи. Она подцепила его рубаху и потянула из-под ремня, а потом ладони нырнули под ткань, прошлись по животу и бокам, поднялись к груди. У Каппа хватало шрамов (не всегда есть под рукой бакта), и Юкко проследила пальцами каждый, а к самому старому на плече, неровному и рваному, что когда-то латали едва ли не наживую, прикоснулась губами. Капп погладил шею Юкко, зарылся пальцами в белые волосы. Она откинулась затылком ему на ладонь, подставляясь под поцелуи. Дэндо отвлёкся от них лишь на мгновение, чтобы поддеть узорчатую шпильку и вытащить из причёски. Оставшиеся, чуть отстранившись, Юкко убрала сама. Не удерживаемые ничем волосы плеснули шёлковой волной. Две тонкие косички упали ей на грудь, Капп пропустил одну из них сквозь пальцы. Близостью с Юкко хотелось наслаждаться, растягивая удовольствие, и Капп не стал отказывать себе в подобном желании. Не спеша избавил её от нижнего белья, осыпая поцелуями покатые плечи, тонкие ключицы, маленькую грудь. Неторопливо, немного рисуясь, разделся сам, ловя восхищённые взгляды. Ложной скромностью Капп не страдал никогда, а осознание, что женщина любуется им, заводило ещё сильнее. Правда, не настолько, чтобы забыть о своём решении не торопиться и наслаждаться. Она стояла перед ним, ничуть не стесняясь своей наготы, в полумраке комнаты похожая на резную статуэтку белого камня. Сидя на краю постели, Капп притянул Юкко к себе, прижался щекой к животу, замер ненадолго. Руки легли на её бёдра, ласково погладили, скользнули выше по ягодицам, талии, спине. Юкко положила ладонь ему на грудь и слегка надавила. Капп подчинился невысказанному и, чуть сдвинувшись, откинулся на стену, упираясь в прохладный камень лопатками и затылком. Юкко наклонилась к нему, ещё раз поцеловала и опустилась сверху, перекинув ногу через бедро. Капп вошёл в неё, и Юкко негромко охнула, вцепившись ему в плечи. Он обнял её, проводя ладонями по спине. Причинять боль Капп не хотел. Не вести, не доминировать, пусть решает сама. Юкко подхватила переданную инициативу, выбрав удобное для себя положение и темп. Она плавно поднималась и опускалась, поддерживаемая сильными руками, призывно изгибалась, невозможно было удержаться и не накрыть губами упругую грудь, не коснуться языком соска, заставляя Юкко тяжело дышать. Лихорадочный румянец на щеках, закушенная прядь, — напрасная попытка сдержаться, — стон наслаждения сорвался с губ. Она отдавалась ему со страстью, неожиданной для скромной и холодной с виду женщины. Внешность обманчива, да. Прерывистое дыхание, переплетающиеся стоны, — нежный её, хриплый его, — ладони, скользящие по телу. Ноготки у Юкко были чуть длиннее и острее человеческих, и в порыве страсти она слегка прицарапывала плечи и спину Каппа. Он же держал её бережно и осторожно, иначе его когтистые пальцы оставили бы куда более заметные следы на нежной коже. Юкко коротко вскрикнула и выгнулась, по её телу прошла волна сладостной дрожи, сбивая дыхание. Раскрасневшаяся, с растрепавшимися волосами и чуть затуманенным от страсти и нахлынувшего удовольствия взглядом, — как она была прекрасна и желанна сейчас! Капп почувствовал, как его самого накрывает острым, изысканно-мучительным наслаждением. Он крепче вжался в её бёдра, изливаясь до капли. А потом пришла блаженная усталость, когда и хорошо, и сил двигаться нет, только лежать обнявшись. Может быть, это и стереотип, но уйти от Юкко сейчас, холодно и равнодушно, как от кантинной девицы, сделавшей своё дело, Капп бы и не смог. — Я ведь пришёл попрощаться. Мне улетать завтра утром. — Ко лбу Юкко, покрытому испариной, прилипли несколько прядей, Капп осторожно убрал их. — А я сразу поняла. Ты так смотрел, словно хотел, чтобы увиденное врезалось в память навсегда. — Она, как ласковый фелинкс, потянулась за его нежностью. — И сейчас хочу, до утра моё время принадлежит тебе. ...А вдвоём на гостиничной постели вполне можно уместиться, как оказалось. Юкко уснула почти сразу, прильнув к его плечу. *** И утром сразу уйти он не нашёл ни сил, ни желания. Проснувшись первым и одевшись, Капп долго сидел рядом, любуясь спящей женщиной. Не удержавшись, провёл рукой по её волосам. Ресницы Юкко дрогнули, и через мгновение она проснулась. Проморгалась, прогоняя остатки сна, чуть смущённо улыбнулась, и в груди у Каппа защемило от нежности. Сев на постели, Юкко нашла что-то на ощупь в стенной нише и вложила ему в ладонь. Оказалось — костяной шарик с тончайшей резьбой, подвешенный на кожаный шнурок. — На память. — Я и так тебя не забуду. *** ...Выйдя на улицу, Капп рассмотрел шарик на просвет. Их оказалось даже два: второй, искусно вырезанный внутри первого, можно было заметить только при внимательном взгляде. Смотри в суть. Капп надел шнурок на шею и спрятал подарок под рубаху. Юкко не смогла бы дать на память ничего лучше. Кто-то скажет «безделушка» и будет глубоко неправ: ценнее талисмана для разведчика и не придумаешь.