***
Глубокий вдох. Резкий подъём. Кровать. Холодный пот, проступивший на лбу. Ферел Харт в ужасе проснулся. Он оглядел свою комнату. Всё как обычно. Всё в порядке. Дыхание пришло в норму. Четыре часа дня. Он проспал не так уж и много, но достаточно, чтобы отдохнуть после изматывающих ночных похождений. Земнопони побрёл на кухню. Позавтракав, он решил развеяться, прогулявшись по городку. И хотя он больше предпочитал выходить на улицу, когда с неба на Эквестрию глядела луна, с недавнего времени ему стало некомфортно брести в одиночестве по тёмным улочкам. Прошлой ночью он убедился в этом окончательно. И дело было не в пугавшей многих темноте или страхе леса, из которого могут нагрянуть хищники. Ферел с радостью бы поохотился под светом луны на оленей или зайцев или подрался бы с волками. Он помнил, что когда-то это было развлечением. Он убивал из желания повеселиться. Но когда всё зашло слишком далеко, он не смог остановиться. Его зверь жаждал крови. Её крови... — Зачем? Ферел резко обернулся, но никого не увидел. Все пони мирно ходили по улицам городка, занимаясь своими делами. Он был уверен, что слышал голос. Такой знакомый, словно это был её голос. Он вспомнил, что его маскировка могла слететь. Проверив магическую связь с заклинанием, земнопони убедился, что оно не дрогнуло от всплеска эмоций: клыки и сияющие жёлтые глаза с узкими зрачками были скрыты. В каком-то смысле таким пони, как Ферел, повезло. Запасы их пассивной магии и потенциал активной были выше, чем у обычных земнопони. С помощью своей пассивной магии, как и подобные им пегасы и единороги, они могли скрывать свои... особенности, которые выдали бы их среди обычных пони. Хотя на этом, зачастую, их магические преимущества заканчивались. Конечно, он мог бы заняться глубинным освоением тёмной магии, по природе открытой для его вида, но Ферелу это было не нужно, как и многим таким же земнопони и пегасам. Обычно этим увлекались единороги. Ферел решил, что ему просто послышалось, и пошёл дальше. На самом деле, он планировал зайти на рынок. Поскольку охота теперь была неподходящим вариантом пропитания, земнопони думал купить обычных продуктов. Но Ферел, вынырнув из собственных раздумий, обнаружил себя на окраине города, перед лесом, что было очень странно. Обычно, даже если он задумывался, он всегда приходил туда, куда нужно. Это была ещё одна видовая особенность. — Привет, Фери... Лес был окружён густым туманом. Было темно. Дул ветер, зловеще качая ветви деревьев. — Что за...? Сейчас день... — Хихихихи... — жеребец услышал чей-то смех. Чей-то очень ехидный смех. — О, глупенький Фери, ты такой милый, когда напуган, — Ферел почувствовал дыхание у своего уха. — Кто ты?! — земнопони отступил. Отчего-то ему стало до дрожи страшно. Копыта задрожали. Уши прижались к голове. Ферел не понимал, что с ним. Обычно он бы и не посмотрел на туман или жуткий лес, но сейчас... всё было иначе. Он увидел силуэт. Его владелица вышла из тумана. Это была она... — Теимин?! Н-нет... Что происходит?! Эта кобылка... Это определённо была она. Та же нежно-голубая шёрстка, та же розовая грива, те же глаза... Нет, погодите. Глаза... глаза были серыми. Их взгляд был холоден, как сталь. Он помнил их другими: они были глубокого синего цвета, такие весёлые и любящие. Но самым жутким было не это. Её шёрстка и грива были покрыты багровыми пятнами запёкшейся крови, горло было разорвано, и из него на грудь рекой текла кровь. Копыта были покрыты ранами, из которых были видны опарыши, наслаждавшиеся сгнившей плотью пони. Но её это, казалось, не волновало. Она продолжала улыбаться. — Знаешь, последнее время я часто задаюсь этим вопросом. С того самого момента, как погибла. Хотя, нет, эта формулировка не совсем подходит. Лучше сказать, с того самого момента, как ты убил меня... — Я-я не хотел. Это была случайность. Ты должна была бежать! — Теимин замерла от слов Ферела, а затем продолжила шёпотом. — Ты знаешь, каково это? Знаешь, каково быть в сознании, пока твоё тело, истекающее кровью, рвёт на части твой особенный пони? Знаешь, каково это, беззвучно кричать в агонии? Знаешь, каково это, знать, что твоя любовь — хладнокровный монстр, убивающий ради забавы? Знаешь, каково это, умирать? — Н-нет... Нененетнетнет! — УБИЙЦА! — Нет... — ПРЕДАТЕЛЬ! — Нет... Пожалуйста, нет... — МОНСТР! — Я не хотел... — ЗАЧЕМ?! — НЕТ! — Ферел кричал так сильно, как только мог. Он открыл глаза. Пони на улице с недоумением смотрели на него. Земнопони стоял посреди рынка. Светило солнце. Ветерок шуршал летней листвой. Ферел бежал домой в надежде закрыть дверь и забыть всё. Абсолютно всё.***
Уже несколько дней подряд Ферела мучал один и тот же кошмар. Он постоянно слышал её крик. Она умоляла его остановиться, умоляла прекратить, взывая ко всевозможным богам и богиням. Постоянно перед глазами у него стоял её образ с огромной раной в груди и разорванным горлом. На полу были разбросаны фотографии и осколки стекла из разбитых рамок. Они были так счастливы вместе. Она была самой лучшей пони в его жизни, и только он виновен в её смерти. Он сам разрушил всё, что было ему так дорого. И он проклинал себя за это. Однако эта ночь была особенной. Он встретил её наяву. — Привет, любимый, — она предстала перед ним точно такая же, как и тогда в лесу. Но плоть была более сгнившей. Кое-где торчали кости, шкура лоскутами отваливалась и свисала, словно отклеившиеся обои со стен, обнажая гнилые мышцы. И, тем не менее, она улыбалась. — Чего ты хочешь? — Ферел сидел на кровати, держа в копытах фотографию. На ней было два пони: хрупкая синеглазая единорожка с голубой шёрсткой и розовой гривой и крепкий златоглазый земнопони с белой шерстью и красной гривой. Они выглядели такими счастливыми. И только один из ныне живущих знал, что, на самом деле, на фото было три пони... — Ну-ну, милый. Как это грубо с твоей стороны! — говорила она с наигранной обидой. — Оставь меня. — Тц-тц-тц, мог бы быть полюбезнее со мной. Я думала: ты любишь меня. Впрочем, ты уже показал себя, Фери. — Перестань. Тебя не должно быть здесь. Тебя вообще не должно быть... — Оу, ты знаешь, быть мёртвой не так уж плохо. Например, ты не боишься смерти. Хотя бывает так... одиноко. Ох, одиночество ужасно, не правда ли? — Ты всего лишь моя галлюцинация. Ты исчезнешь, если я захочу этого. — О? Почему же я тогда всё ещё здесь, а не в темнице твоего больного разума, сладкий? — она положила передние копыта на плечи земнопони. По его спине пробежала дрожь. — Я не знаю, — шёпотом ответил он. — Ну, это не страшно. Я тоже этого не знаю. Но мне очень нравится быть здесь. Знаешь, это так увлекательно, мучить своего собственного убийцу. Эффект такой же, как от антистресса. — Уходи. — Хм? — Просто уходи. Я хочу побыть один. — Я не могу. — Можешь. — Всё сложнее, чем ты думаешь. Мы связаны. Теперь я всегда буду рядом, хочешь ты того или нет. Ты сам виноват в этом, Фери. Ты убил свою возлюбленную. И по ИХ правилам ты должен страдать соответствующе. — ИХ правилам? — О, да! ОНИ подарили мне эту возможность. ОНИ и вправду всемогущи. — Кто ОНИ? — Ахахахахахаха! О, ты можешь быть таким смешным иногда, Фери. Подожди, ты серьёзно?! Ахахаха! Как мило. Нет, правда! Ты бы видел себя! — она истерично смеялась, и её голос был слышен отовсюду. — Отвечай! — прервал её Ферел. — Фи, как грубо! К сожалению, я не могу сказать тебе. Во-первых, это было бы слишком скучно. Во-вторых, ОНИ запретили мне. Я уважаю ИХ. И тебе следовало бы, сладкий. — ОНИ прислали тебя ко мне? — "Прислали" здесь немного неподходящее слово. Скорее, примотали к тебе цепью. — Что за цепь? — Ты разве не видишь? — Нет. — Как же нет, если у тебя от неё ожоги? Там, на копыте. — Какие ож-... Ааааа! Змея! Прекрати! — Ой! Совсем забыла предупредить! Это серебро. Я знала: ты оценишь, любимый, — и тут она перешла на более серьёзный тон. — <i>ОНИ хотят видеть тебя. В полночь. Через три дня. На скале. Ты понял?</i> — Да! Прошу, прекрати! Я больше не могу! — Как пожелаешь, — цепь исчезла, но его копыто всё ещё болело, хотя и не так сильно. — М-мы... мы любили друг друга, Теимин. Что ОНИ с тобой сделали? — Любили? ЛЮБИЛИ?! ТЫ УБИЛ МЕНЯ! ТЫ УПИВАЛСЯ МОИМИ СТРАДАНИЯМИ! ТЫ ВГРЫЗАЛСЯ В МОЮ ПЛОТЬ! МОНСТР! УБИЙЦА! — Теимин... Я не хотел... — ЗАЧЕМ?!***
Полночь. Скалы. Море. Ветер, трепающий гриву и хвост земнопони. Её могила. — Я здесь. Что ИМ нужно? — спросил Ферел у пустоты. — ОНИ тоже здесь, — и пустота ответила. Её голосом. — Где же? — Ферел взглянул на море с обрыва. Падение было бы смертельным. Затем он посмотрел вверх, на луну. Месяц сегодня был особенно красив. — Раскрой глаза, сладкий. Раскрой и взгляни под копыта, — он снова почувствовал её ледяные прикосновения. Ферел взглянул на могилу, которую недавно вырыл сам. Под слоями земли лежала она. Её тело, если быть точным. Но тут земля начала дрожать. Ферел отступил. Он ужаснулся, когда из почвы вырвались тысячи цепей. Они были точь-в-точь как та, что связывала его и мстительного духа. И все они устремились к нему. Они обмотались вокруг его шеи, копыт, торса, хвоста... Они обжигали, принося ему нестерпимую боль. Цепи тянули земнопони под землю. Его копыта уже были почти наполовину вкопаны в землю. Она подошла, смотря на него сверху вниз. Она улыбалась. — О, Богини! Теимин! ТЕИМИН! НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! ПОМОГИ! ПРОШУ! Она ухмыльнулась. — Ах, как иронично! Твоя любовь так же умоляла тебя. Но тебе было наплевать. Жажда крови затмила твой разум! И теперь ты поплатишься! — она посмотрела на ночное светило, а затем оглянулась. Ферел устремил свой взгляд туда же. — Твои копыта в крови, Ферел Харт! Куда бы ты ни шёл, эта кровь всегда была с тобой с того самого момента! Ты пропитал ей землю, по которой ходил! Эти кровавые дороги исчезнут, как только ты умрёшь! Все, кроме одной — самой последней! Она будет напоминать всем живым о твоём грехе! И оборвётся она здесь! И сейчас! Ферел почти полностью ушёл под землю. — Кто... ты? — прохрепел он, глотая грязь. — Я? Ахахахахахаха! — она вновь залилась ледянящим душу смехом. — Я... и есть ОНИ! Последним, что слышал Ферел, был её смех...