***
Элизабет подходила к своему дому. Она приложила ключ-карту к воротам, как тут услышала два голоса. Десятилетний мальчик с голубыми глазами и белой короткой стрижкой и пятилетняя девочка с чёрными глазами и красными волосами бежали к ней и кричали: — СЕСТРЁНКА! Лиззи присела, распахнула свои объятия и поймала Генри и Анну. Женщина в возрасте подошла за ними следом. Бабуля по папиной линии обычно в это время возвращалась с младшими с прогулки. Все четверо вошли в особняк и сели в гостиной. Генри начал показывать, чему его научила бабушка, и создал небольшой айсберг у себя в руках. Анна заворожëнно смотрела на брата, пока Элизабет не окрасила свои руки в красный и не расплавила глыбу. — Генри! Ты же помнишь правила! Никаких громоздких льдов в гостиной. — Младшие унеслись наверх в детскую. — Как вела себя Анна? Ничего не подожгла? Бабуля улыбнулась и сказала: — Элизабет, не беспокойся так сильно. У твоей сестры проявилась причуда всего неделю назад, она ещё не научилась создавать огромные кострища. — Да понимаю я, — вздохнула Лиззи, развалившись в кресле, — просто, когда у меня проявились причуды, я подожгла собственную кровать! Тодороки-сама хихикнула. — Я знаю, милая, но это было в первую ночь, ты была обескуражена и напугана. Девочка посмотрела на бабушку, а затем перевела взгляд на свою левую руку. Внезапно она спросила: «Бабуль… Тебе было больно смотреть, как у отца проявлялись причуды?» Тодороки-сама немного задумалась. — Мне было больно осознавать, что с ним сделает твой дедушка… Если ты беспокоишься за Анну, то прошу тебя, не бойся. Я люблю вас троих всем сердцем, неважно, замораживаете вы всё вокруг, поджигаете всё, к чему прикоснётесь, или создаёте предметы из собственного тела, вы моя семья и я всегда буду рядом. — Лиззи успокоили эти слова. Она пересела на диван и обняла бабулю. — Послушай, Элизабет. У твоих младших брата и сестры по одной причуде, на их плечах лежат только они. Но у тебя из целых три! Я знаю, на тебя давит груз ответственности, но ты со всем справишься. Твой отец и мать любят тебя и всегда будут рядом когда нужны тебе. Это не первый раз, когда бабушка говорила ей эту речь, но как и в первый раз её слова вселяли в сердце Элизабет уверенность в своих силах. Тут дверь распахнулась и в дверном проёме появились Шото и Момо. — МЫ ВЕРНУЛИСЬ! — прокричала Момо. Генри с Анной пулей спустились вниз. Шото поднял дочку на руки и поцеловал её в щёку, а Момо обняла Генри. Лиззи тоже подошла к родителям, и теперь они обнимались всей семьёй. — Мы только что из Юэй, и угадайте, что? — сказал Тодороки. Момо из ниоткуда достала письмо, адресованное Тодороки Элизабет. Анна протянула ручки к письму. Она наклонилась так сильно, что Тодороки тоже пришлось наклониться, чтобы не уронить дочку. Момо дала дочери подержать конверт, но, едва крошка Анна взяла его в руки, концы конверта загорелись. Все отскочили от источника пламени. Лиззи направила холодный поток в сторону письма. Шото пересадил Анну на левую руку и правой создал снежный ком вокруг конверта. Генри тоже не растерялся и полностью заморозил горящую бумажку. Глыба чуть не придавила Элизабет ногу. Она с грустью смотрела на обугленный кусок бумаги во льду. — Ну… Беды случаются, — сказала Момо, пожав плечами. Момо приложила руку к животу, от него пошло небольшое свечение, и через пару секунд в её руке уже лежало новое письмо. — А содержимое такое же? — спросила Элизабет, взяв в руки новый конверт. Родители кивнули ей. Обведя взглядом всех, кто был в комнате, Лиззи вскрыла конверт. — Я прошла! Все домашние начали ликовать: они были счастливы за неё.***
У Химико сегодня был выходной, поэтому она весь день провела дома. Закончив приготовление ужина, она выглянула в окно. К дому подъехала машина, из которой вышел её муж. Бакуго вошёл в дом и сразу лёг на диван. Издав несколько нечленораздельных звуков, он выкрикнул: — ЭТОТ МИР НЕ ЗАСЛУЖИВАЕТ СПАСЕНИЯ! — Химико села на диван рядом так, чтобы голова мужа оказалась на её коленях, и начала трепать его волосы. — В центре устроили подрыв. Мы с Деку вытаскивали пострадавших и УГАДАЙ, ЧТО МНЕ ТВЕРДИЛ КАЖДЫЙ ВТОРОЙ?! Якобы я и устроил подрыв! КАК БУДТО У МЕНЯ ДРУГИХ ДЕЛ НЕТ, КРОМЕ КАК УСТРАИВАТЬ АПОКАЛИПСИС! — выдохнув, Бакуго теперь стал спокойно лежать, глядя в глаза любимой. — Вот почему ты исправилась, а с остальными это не прокатывает? Химико улыбнулась своей обычной яндере улыбкой и ответила: — Меня спасли лучшие герои на свете. Они поцеловались. Не успев распустить руки, взрослые услышали, как входная дверь с грохотом распахивается, и в дом врывается Кацу в чёрном топе с розой на груди, чёрных шортах, таких же чулках и ботах, и в тёмно-серой куртке с мехом. — АГРХКТ! Худшее! Свидание! В ЖИЗНИ! — смущённые родители отодвигаются друг от друга, и их дочь садится между ними. — Всё, что он мог говорить, так это: «Оооооо! Ты дочка Динамита! Он, наверное, плохо с тобой обращается!». Иди куда подальше, если будешь отзываться так о моём папочке! Ка-чан ещё пару минут нелестно отзывалась о неудачном свидании. Когда она закончила, на столе уже стоял ужин, а отец успел сменить геройскую униформу на домашнюю одежду. — Я так долго болтала? — удивилась Кацу. Ка-чан сняла свою крутую куртку с мехом и повесила её на вешалку. Из внутреннего кармана выпал конверт. Химико подняла письмо и прочла, что на нём написано. — Зайка, это же ответ Академии. Почему до сих пор не открыла? — Кацу посмотрела на конверт в руках мамы и немного смутилась: у неё не было желания его открывать. Увидев, как изменилось настроение дочери, Бакуго спросил: — Боишься открывать, а? — НЕНЕНЕНЕНЕНЕ! Не боюсь! Просто… — Ка-чан затараторила, засмущавшись, но продолжила она уже спокойным тоном. — Все видят во мне злючку: какой они считают я должна быть? Если моя репутация как-то повлияла на результат… Скажем так, это довольно иронично. В смысле, я, возможно, чуткая и ранимая, а никто об этом и не задумывается… Я решила идти в Юэй, чтобы доказать самой себе, что я смогу спасать людей. Как ты, папочка, или как мама в больнице. Лучшая ученица Исцеляющей девочки и лучший хирург нашего времени, это и правда круто… Что будет, если я не оправдаю свои и ваши ожидания? Родители переглянулись. Бакуго взял конверт из рук жены и протянул его Кацу, при этом сказав: — Неважно, прошла ты или нет, ты уже герой для нас двоих. Неуверенно Ка-чан взяла конверт и вскрыла его. Она прошла. Не скрывая радости, она кричала: — Я ПРОШЛА! Я прошла! Выкуси, мир! Я сдала этот чёртов экзамен! Слышишь меня, мир? Вы! Ку! Си!***
Гурин ходила по коридорам Академии. Это не первая её прогулка в этих стенах, но каждый раз её сердце дрожало, как в первый. Из актового зала была слышна музыка. Девочка пошла на источник звука. Мелоди стояла на сцене. Её наушники были воткнуты в перчатки, а над головой парила металлическая сфера. Вокруг неё светилась голограмма мятного цвета. Это были кнопки и клавиши всевозможных размеров, и у каждой был свой звук. Быстро перебирая пальцами, Мелоди играла прекрасную мелодию… Вот только это было слишком громко. Зажав уши, Гурин подошла к сцене, у которой уже стояли два человека, и, чтобы её услышали, девочка прокричала: — СЭРО-САМА! МИНЭТА-САМА! ЗДРАВСТВУЙТЕ! Мелоди услышала крик подруги и выключила музыку. — Мидория-тян! Привет. Я тут акустику проверяю, а любимые дядюшки мне помогают. Однажды моя музыка спасёт этот погрязший в попсе мир. Как вам мелодия? Взрослые вытащили беруши из ушей. — Это было бесподобно, милая. Но немного громко… — сказал Сэро. — Слишком громко! — добавил Минэта. — Директор просил, если встречу вас, сказать: вас ждут в кабинете директора, — хихикнув, сказала Гурин. Взрослые попрощались с девочками и ушли в сторону выхода. Мелоди вытащила наушник из перчаток и спустилась со сцены. Гурин принесла в руках шесть конвертов, отдала Мелоди четыре из них и развернулась к выходу. — Постой! Гурин-тян! Тебя искал староста, — одёрнула её Мелоди. — Кто? — спросила Гурин, немного удивившись. — Иида-кун! Староста 2А класса! — начала перечислять Мелоди. — Твой друг детства. Его все старостой зовут, даже те, кто не учится в его классе. Не верю, что мне пришлось тебе это объяснять. Положительно кивнув, Гурин направилась к стадиону, а Мелоди ушла к выходу из академии. Зайдя на территорию стадиона, Гурин поняла, что не одна здесь. На середине поля стояли Рукус и староста. Оба парня были в спортивных формах Юэя. Староста был высоким, но Рукус всё равно обгонял его на полголовы. Синие волосы разбавлялись редкими розовыми прядями. В синих глазах были белые мишени, но за очками всё равно их не было видно. От ускорителей на ногах шёл дым: такое бывало, когда Староста злится. Он, резко жестикулируя руками, но при этом спокойным тоном спросил: — Так если ты её нашёл, почему не схватил? Рукус развёл всеми шестью руками и сказал: — Она изворотливая как не знаю кто! Ускорители старосты уже во всю дымились, но в его поле зрения попала Гурин, и он тут же успокоился. — Привет, Юдай, — сказала Гурин, подойдя к старосте. — Привет, Гурин… — ответил он. Рукус смотрел на эту картину со стороны и, когда молчание уже затянулось, сказал: — Ага, здрасте, а я Рукус. Мидория-тян, староста тебя искал. У нас тут небольшая проблемка. Поможешь? Гурин отряхнула голову и улыбнулась. — Конечно помогу. А с чем помочь? — Оджиро-тян, — сказал Староста, придя в себя. — Она где-то на стадионе. Мы пытались её найти, но, как только подходили ближе, чем на метр, она начинала визжать и убегать. Я предполагаю, что она пытается найти потайные пути под школой. — Под школой есть потайные пути? — удивилась Гурин. — Конечно же нет! — вскинул руки вверх староста. — Можешь её найти и попросить покинуть стадион? Для этого дела лучше подошла бы Киришима-тян, но альтернативы нет, ты последний разумный выход. Ещё большее удивление последовало от Гурин. — Что значит «разумный»? — Она в невидимом режиме. Или ты попросишь её уйти или мне придётся её схватить своими руками… — Рукус протянул ей сумку с женской одеждой. — ТЫ НЕ МОЖЕШЬ! Она же без одежды! — замахала руками Гурин. — Поэтому ТЫ более разумный вариант, — ответил он. Гурин уже согласилась помочь отыскать Мироу, как невдалеке послышался грохот. Ребята вздрогнули и повернулись на шум. — Мироу-тян? Это ты? — спросила девочка. На месте грохота послышался тихий стон боли. Мироу начала тереть голову кончиком хвоста и не осознавала, что начала проявляться шишка. Гурин завизжала и стукнула парней так, чтобы они отлетели на несколько метров, после чего схватила сумку и подбежала к подруге. — МИРОУ! Одежда! — подруга немедленно пришла в себя и оделась. Парни тоже пришли в себя. Семейный удар Гурин выносил всех, до кого долетал. Странно, что они не сломали себе никаких костей. — Оджиро-тян, ты искала потайные пути по всей академии? — спросил Староста. — Поверь мне, их нет! — АААУУ! Но я почти нашла их! Говорю вам! Не только под академией, под всем Токио должны быть ходы! Если я найду их, это будет огромным плюсом в деле моих родителей! Как, в принципе, и в делах остальных взрослых. Если лига найдёт пути, нам несдобровать, я хочу отыскать их первой! Я поэтому-то героем стать захотела! Чтобы незаметно, скрытно, помогать всем и вся! — ответила Мироу. Речь Мироу была замечательной, но не имела смысла. Мальчики попрощались и быстро удалились. Думая, как сменить тему, Гурин вспомнила про письма и отдала одно из них подруге. Мироу обрадовалась конверту и захотела его вскрыть, но Гурин остановила её. — Погоди. Я думала, мы все вместе откроем результаты. Мироу на секунду задумалась. — А тебе не интересно узнать сейчас? Потупив секунду-вторую Гурин ответила: — Интересно, но… Если я прошла только за счёт травмы Ори, то… Я не хочу быть героем. — Что значит «не хочешь»? — Мироу была шокирована. — Это же твоя самая большая мечта! И это ты подбила нас всех в Юэй идти… — Но я не хочу быть героем, если из-за меня пострадал человек. Если бы я была внимательней, Ориона сейчас бы не лежала в коме! Я не смогла её спасти, так как я буду спасать других? — немного повысила тон Гурин. Она начала плакать. Мироу обняла подругу. — Ты будешь прекрасным героем. А за Ори-тян не волнуйся. Она сейчас в руках Исцеляющей девочки. С ней всё будет хорошо. Гурин вытерла слёзы, вздохнула и вскрыла свой конверт. Прошла. Они обе прошли. Шок, счастье, слёзы, всё по классическому сценарию.