Тварь

К своему совершеннолетию молодые ниндзя выучены уважать старших, чтить кодекс клана, быть оружием в руках Грандмастера и усмирять в себе человеческие страсти и пороки. Но иногда, пока никто не видит, можно оступиться. Они ниндзя — машины для убийств в человеческом теле, но иногда и самый отточенный механизм сбоит. Под кожей бешеное броуновское движение силы — тварь дрожит и стонет, молит выпустить её, оторвать Куаю голову, остальное разметать по комнате. Тварь не любит секс, секс — это напряжение всех мышц, сухожилий и нервов в один комок с короткой разрядкой. Без крови, без фонтана чужих мышц, сухожилий и костей во все стороны. Какое бесполезное занятие. Но Томаш научился держать тварь в узде. Куай — это светлая точка, это константа в хаосе звериных импульсов. Если с ним что-то случится, Томаш убьёт Эненру и, соответственно, себя. Демон знает это, поэтому позволяет человеку с холодными руками прогибать себя в пояснице, хватать за бёдра и вколачиваться с болью на вдохе и удовольствием на выдохе. А так хочется рвать, рвать и рвать всё вокруг. Мокрое, красное месиво и дикие крики — Эненра это любит, это привычно. Тварь чует чужое присутствие, и Томаш кончает, выдыхая протяжный стон вместе с чёрным дымом. Пальцы с когтями глубоко входят в футон. Эненра не обращает внимание на пост-оргазменное небытье своего хозяина. Её интересует собственное выживание. Она смотрит в упор немигающими желтыми глазами в сторону двери. Там застыл человек. От него несёт морозной жутью, абсолютным холодом, в котором гибнет всё живое. Тварь это чувствует и понимает, что на такого врага нужно напасть сразу, не ждать первого удара. Тварь не интересует тяжело дышащий Куай, навалившийся сверху. Эненра замерла, приготовившись к атаке. Мышцы скручиваются под кожей в сильном напряжении. Еще секунда и кожа порвётся, явив новое существо — безжалостное, хитрое и дикое. Броуновское движение под кожей нарастает до шума. Раствориться в дыму, прыгнуть на страшного человека с ледяным взглядом, вцепиться когтями в плечи, а клыками в горло. И держать, пока не задохнётся. Через минуту Саб-Зиро разворачивается и уходит. Куай падает рядом с Томашем на футон, тяжело дыша. Смоук, с трудом заставляя онемевшие конечности двигаться, переворачивается на спину. Куай смотрит долго, по привычке перебирая длинные волосы Томаша: — Ты опять подрал мой футон. Смоук тяжело выдыхает, не сводя взгляд с двери: — Опять мыши-вандалы забежали на огонёк. В осуждение Куай дёргает Томаша за прядь светлых волос: — Пора придумать отмазку пооригинальней.