Разлюбил

Тактильность Питера - притча во языцех. Поэтому, когда он перестает прикасаться, Тони замечает сразу. Его мальчик его разлюбил. Это неожиданно больно. Не то чтобы Тони этого не ожидал. Он знал, знал, что так и будет. Просто не думал, что так быстро. Два месяца. Два месяца тихого и острого счастья: глупых увлекательных споров, нахальных паучьих щипков за задницу, громкой музыки в мастерской, мозолистых пальцев в русых кудрях, осуждающе-умиляющихся взглядов Мстителей. Два месяца нелепых игр в соблазнение - "ох, Тони, я не думал, что ты здесь, просто забыл кое-что и решил быстро добежать" - а сам мокрый и в одном полотенце на бедрах, засранец; горячей дрочки друг другу, университетских историй... И объятий. Бесконечных объятий - Питер все время висел на нем, как маленькая коала. Поэтому отсутствие прикосновений Тони заметил первым. Потом бросилось в глаза остальное. Парень словно отмотал время на три года назад: снова стал робким, нескладным, постоянно отводил взгляд и мучительно краснел. Правда, на Базе исправно появлялся каждый день сразу после пар, но лишь коротко здоровался и сразу ссутуливался на своем рабочем месте, с такой любовью Старком организованном. Иногда ходил за кофе - и тогда приносил и Тони, и когда протягивал ему черный горячий напиток, оленьи глазищи словно извинялись. Как будто нужно извиняться за то, что чувства остыли. Видимо, парню было стыдно, что он так быстро насытился отношениями, которых так долго добивался. Ничего, малыш. Ты ни в чем не виноват. А старый дурак уж как-нибудь переживет боль этой потери. Заставлять тебя приходить сюда и неловко молчать - ещё больнее, поэтому... - Питер? - Да? - он поворачивается сразу всем телом, бросив какие-то детали. - Зачем ты здесь? Ты ведь знаешь, что я не держу тебя. Питер вздрагивает. - Я... На большее его не хватает. Он смотрит в пол и хватает воздух через рот маленькими порциями. Тони вздыхает и мягко кивает на дверь. - Иди. Он думает - и ждёт, на самом деле, - что Питер начнет что-то говорить ему, доказывать, объяснять, и за этими разговорами Тони выторгует себе ещё немного времени рядом. Но он вдруг выпрямляется, быстро сгребает в рюкзак вещи и выходит из мастерской. На пороге он замирает, оборачивается. - Прости меня, - почти шепот. Глаза огромные и блестящие. Дверь бесшумно возвращается на место. Сердце Старка ухает куда-то вниз и обратно не возвращается. Тони херово. Питера нет день, второй, третий, и Башня кажется пустой. Брюс и Роуди по разу спросили, куда делся парень, и, увидев, как друг нервно пожимает плечами, отстали. Старк на самом деле знает, где он, - следит по GPS и не может перестать проверять его каждые два часа. Поехал на учебу, перешёл в другой корпус, вернулся домой. Вышел на патрулирование. Вернулся домой. По кругу. Даже к Неду не зашёл ни разу. Тони очень скучает. Все Мстители скучают, Питер - их общая радость. Может, надоев ему, Старк и своих друзей лишил этого лучика? На четвертый день Тони набирает сообщение: " Хей, Паучок, ты теперь и заходить не будешь? Ребята по тебе скучают, так что забегай, все в порядке" Видеть Питера и знать, что это больше не его Питер, будет паршиво. Очень сильно паршиво. Но не видеть его совсем ещё ужаснее. Питер читает и не отвечает, а на следующий день прогуливает занятия. Когда входит Наташа, Тони как раз занят бесплодными убеждениями себя в том, что можно заново завоевать расположение Паркера, дружить с ним, работать бок о бок - и быть вполне счастливым. Да, целовать это гибкое тело в самые разные места больше не выйдет, но получить объятия, когда Паучок на эмоциях - вполне реально. Беннера он постоянно обнимает, если эксперимент удается, например. И стараться делать так, чтобы Питер радовался почаще, и тогда... - Что у вас произошло? - у Романофф никогда не бывает прелюдий. - Ты как говно в проруби пятый день, - а вот ужасных русских поговорок навалом. - Где Питер? Тони косится на экран. - У себя дома. - А почему он там, а не здесь? - Очевидно, ему там комфортнее. - Старк! Тони сглатывает. - Он ушел. - Куда? - Тони вскидывает голову - Нат не издевается, она искренне не понимает. - От меня. Он не ждёт сочувствия и поддержки, но вот тактичности немного можно было бы... - Ты опять начал бухать? - Что?! - Что ты несёшь?! Как Питер мог от тебя уйти? Старк вскипает за секунду. - По-разному! Ногами через дверь, ползком по стене и через окно, мог вообще башкой своей стену проломить и выпрыгнуть! Он Человек-Паук! Какая разница, как ушел?! Его здесь нет! Он останавливается и медленно втягивает носом воздух. Романофф не выглядит обиженной. - Тони, я не знаю, что у вас произошло. И не хочу опять подозревать, что ты что-то натворил. Но я точно знаю, что не уходят просто так от человека, которому в течение вот уже месяца придумывают подарок на день рождения и достают этим всех окружающих. - До моего дня рождения ещё три месяца. - Мы все в курсе, - Наташа пожимает плечами. - Он боялся, что не успеет накопить, если ты захочешь что-то дорогое. Дышать тяжело, лёгкие словно колет изнутри. Романофф делает контрольный выстрел: - Извини за вопрос, ты точно ничего не сделал? Питер приходит ещё через неделю: Романофф устраивает вечеринку в честь очередной научной степени Беннера и предупреждает всех, что каждому прогульщику лично пооткручивает уши. Оказывается, уши дороги даже сиятельным асгардцам и непробиваемым магам-докторам, поэтому в пятницу вечером в башне Старка шумно. Тони знает, что за эту неделю Питер больше не прогуливал учебу, заходил пару раз к Неду и во вторник был в кино (Тони еле удержался, чтобы не проверить, с кем там Паркер, и все два часа сеанса мотался по мастерской, не в силах ничем себя занять). Питер хмурится. Правда, его лицо озаряется искренней улыбкой, когда он поздравляет и тепло обнимает (обнимает!) Брюса. Но затем он получает от вездесущей Нат коктейль и поцелуй в щёку, отходит и снова становится задумчив. Тони пытается поймать его взгляд, и, когда это удается, глаза Питера расширяются. Тони криво улыбается, машет парню и чувствует себя невероятно жалким. Раздавленным. Чувство усиливается, когда Паучок неловко кивает и поспешно отворачивается. Следующие час или два Старк плавает в коктейле из боли, тоски, ревности и совсем немного виски, потому что даже любимый напиток не лезет в горло. Питера тискают все: Роуди обнимает по-отечески, Ванда расцеловывает в щёчки и кудрявую макушку, Тор трясет, обхватив медвежьими лапами. Даже Вижен - ему-то это зачем? - похлопывает парня по плечу. Тони вдруг симпатизирует заносчивому засранцу Стрейнджу - просто потому что доктор не любит пускать кого-то в свое личное пространство и не лезет обжиматься с Питером. Сам Тони не может найти смелости, чтобы просто подойти к нему и перекинуться парой слов. Поэтому он просто сидит в углу и болтает почти полным бокалом виски, когда Питер подходит сам. - Мы... можем поговорить? - Конечно, - Тони кивает на кресло рядом и быстро делает крохотный глоток - не ради дозы алкоголя, а чтобы чем-то занять руки. - Не здесь, - Питер мотает головой. Он решительный, злой и неожиданно взрослый. Он дожидается кивка Старка, разворачивается и идет к дверям. Тони поднимается, забыв свой бокал на столике, и как привязанный идет за Паркером. По телу разливается холод. Тони и сам не знает, чего так боится. На лифте они молча доезжают до мастерской, но не заходят, останавливаются в холле. Питер еле слышно выдыхает, разворачивается - и еще несколько секунд они просто пялятся друг на друга. Наконец, Питер открывает рот. - Дай мне шанс. Замершее было сердце с такой силой вколачивается в грудину, что Тони больно. А мозг, видимо, не в курсе, что его хозяина называют гением, и все никак не может обработать это простое предложение, поэтому Тони говорит: - Что? И еще: -Что ты сказал? И еще пытается: - Питер, я не… Но тут Паучок перебивает: - Нет, подожди, дай мне договорить, - он вздыхает шумно. - Я всё знаю, тебя всё достало, да. Я знаю, как тебя это раздражает. Но эти два месяца с тобой я был так счастлив, и мне казалось, что ты тоже. Нельзя так просто об этом забыть. Я – не могу, Тони. Я люблю тебя. И я готов меняться ради тебя, - ещё один вздох. – Я не прошу сразу… отношений. Просто позволь мне быть рядом. Приходить сюда, работать рядом с тобой. Я не буду бесить. Я не буду больше тебя трогать. Тони ничего не понимает и хочет орать от счастья после слов о любви, но в голове что-то совсем заклинило, а в горле – комок, и он только спрашивает хрипло: - Не будешь… трогать? Почему? Питер перестает кусать губы. Его решительность испарилась, и он очень внимательно изучает паркет. - Потому что… ну… ты же поэтому… выгнал меня? Или ты… - он вдруг вскидывает голову и смотрит с ужасом, - не только поэтому? Тони растерянно моргает. - О, - шепчет Питер. – Боже. Я идиот. Я… Прости, - он делает два быстрых шага назад, к лифту. – Я… Прости, пожалуйста. Старк дергается к нему и вцепляется в тонкое запястье. - Выгнал? Я не выгонял тебя! Я бы никогда не смог… выгнать. Питер не понимает, смотрит на их руки: - Тогда что это было? В мастерской? Ты сказал, что не держишь меня, и велел идти. - Я не выгонял! Я тебя… ну… отпустил. Еще секунда молчания, и Питер резко вырывает свою кисть из захвата. - Какая разница, как это назвать?! Не надо меня жалеть! Тони еле успевает заскочить за ним в лифт. - Большая разница! Я думал, что ты разлюбил меня! - Ты думал… чтоооооо? – Питер смотрит пристально, а потом закатывает глаза. – Послушай, я в порядке. Правда. Не надо всего этого. Даже если бы я собрался пойти и прыгнуть с моста, паучьи инстинкты сработали бы, и… А я не собираюсь. Даже из-за тебя, Тони. - Я люблю тебя, - Старк не знает, как все объяснить. – Я бы никогда не подумал, что ты можешь что-то с собой сделать. Я просто люблю тебя. Ты перестал обнимать меня, ты перестал рассказывать про учебу. Перестал шутить, лапать меня перестал! И я решил, что ты больше… что я тебе не интересен. Я не хотел, чтобы ты приходил из жалости ко мне. Поэтому так сказал. Понимаешь? Питер смотрит потрясенно. - Боже, Тони… Как ты можешь быть не интересен мне? Ты же знаешь, как я тебя… Ты злился, что я мешаю тебе работать. Наорал, что все время лезу. Ты был такой психованный, я понял, что совсем довел тебя. Я не хотел тебя потерять. - Я… орал на тебя? Из-за объятий? Когда? – Старку уже не раз говорили, что он частенько не следит за языком, особенно – когда увлечен работой. И он всегда считал, что это – проблемы того, кто сунулся не вовремя. Но когда и как он мог поступить так с Питером? И что он ему наговорил? - Ты весь день возился со щитом Стива… и ты был довольно груб, да. Тони хорошо помнит, что именно делал со щитом. А вот слова, брошенные Паучку, вспоминаются с трудом. Всплывают неприглядные обрывки – «почему бы тебе не сесть подальше» и «да какого хера ты все время на мне виснешь!». Старка прошибает пот. Он подается вперед и сгребает парня в объятия, пробегается короткими поцелуями по щекам, носу, подбородку, трется носом о молочный висок. - Прости. Прости меня. Я не всегда думаю, что говорю. Питер держит старшего за плечи, подставляется под горячие губы. - Мы вместе, Тони? Всё хорошо? – паучьи лапки переползают на шею, он прижимается близко-близко, наслаждается запахом – и отстраняется. – Я правда не буду все время лезть, я научусь, и… - Нет! – Старк тянет парня обратно к себе. – Пожалуйста, забудь все, что я нес. Я бредил. Прости меня. – Он осторожно касается губами аккуратного ушка. – Трогай меня. Как можно больше. Я вообще не хочу, чтобы ты меня отпускал. Никогда. Боже, я думал, что потерял тебя. Вечеринка в разгаре, Тор громко спорит с Беннером, Ванда и Вижен танцуют что-то среднее между вальсом и бачатой. Бокал Тони по-прежнему почти полон, потому что у Тони очень-очень заняты руки – они обвивают тонкую талию Питера. Тони дышит прямо в любимый кудрявый затылок и вполуха слушает, что там Клинт объясняет смущенному и счастливому Паучку. Наташину мега-иронично приподнятую бровь он игнорирует мастерски. На свой день рождения он попросит Питера провести целый день только с ним. В обнимку. Отключив все гаджеты. А еще, прижимаясь к круглой паучьей жопке, он думает о том, что пора бы уже завязывать со взаимным рукоблудием – Тони знает способы стать еще ближе.