★
— Мне нужно просить тебя быть нежным? — Не без иронии спрашивает Джотаро, лежа щекой на подушке и глядя на Какёина через обнаженное плечо. Предложением был массаж, и Нориаки оказался прав — Джотаро не мог отказаться. Он раздевается, оставляя на себе только черные боксеры, а одежду сваливает в кучу в изножье кровати. Из-за спины Какёин счастливо седлает поясницу Джотаро. Сидящий юноша улыбается и тоже снимает свою пижамную рубашку, чтобы спадающие рукава не мешали ему. Он кладет свои ладони на оголенную кожу Джоджо и, спустя мгновение, наслаждаясь, тонет в естественном тепле, волнами исходящем от него. — Я буду настолько нежным, насколько пожелаешь. Куджо поджимает губы, подкладывая руки под подушку. — Я не хочу нежно, — заключает он. — Я хочу чувственно. И Джотаро чувствует. Какёин вдавливает лицо Джотаро в подушку и массирует его спину и плечи так, как будто это единственная цель в его жизни, как будто он был рожден, чтобы разминать каждую впадинку и изгиб мышц тела Джотаро. Тот тает под умелыми руками Нориаки, напряжение беспрепятственно улетучивается из него, а конечности слабеют и как будто теряют кости. — Ты занимался этим раньше? — умудряется спросить Джотаро сквозь дымку удовольствия, затуманивающую его разум и наполняющую тело. — Нет, — Какёин усмехается, но он звучит самодовольно и удовлетворен собой и вялым, расслабленным состоянием Джотаро. — На ком бы я мог тренироваться? Я только читал об этом. Джотаро полагает, что это достаточно справедливо и издает нечленораздельный звук, ломающийся и падающий на октаву, когда Нориаки погружает костяшки своих пальцев в особо тугой узел мышц у основания позвоночника. Джотаро резко выгибается со стоном, отрываясь от кровати и поднимая за собой седлавшего его юношу. Какёин быстро цепляется за плечи Джотаро, чтобы не улететь через всю комнату, и затыкает его заговорщицким смехом. — Абдул и Польнарефф за стенкой, — заигрывая предупреждает Нориаки и снова давит на то место, просто чтобы услышать, как скулит Джотаро, и заглушить его в последнюю секунду. Джоджо громко дышит, все его тело блестит от пота, голова запрокинута назад. — Нориаки- — А с другой стороны твой дед, — невозмутимо произносит Какёин, склонившись над Джотаро, чтобы поцеловать его румяную щеку. Тот машинально поворачивает свою голову, пытаясь поймать губы возлюбленного своими. — Ты же не хочешь, чтобы он все слышал, верно? Только представь себе бесконечные подколы с его стороны. — Yare yare daze. — Джотаро со слабым стоном откидывает свою голову и крепко вцепляется в бедра Нориаки там, где они комфортно обвили его таз. — Пожалуйста, прекрати упоминать старика прямо сейчас, ради бога. — Уу, ты даже начинаешь звучать, как он. — хихикает Какёин и делает кое-что, что полностью лишает Куджо дара речи и выдавливает воздух из его легких длинным, прерывистым выдохом. Но даже если он и мог бы говорить сейчас, то не знал бы, что сказать, кроме как простонать имя Нориаки как отчаянную, просящую молитву. Какёин массирует его с целеустремленной самоотдачей и решимостью, как будто он будет удовлетворен только тогда, когда Джотаро превратится в слюнявое месиво под ним, не помнящее ничего, кроме ощущения рук Какёина на нем и пронзающего его до костей облегчения. С чем-то вроде благоговения и трепещущим чувством интимной близости, Нориаки трогает его везде, так, что ни один сантиметр кожи не остается внимательно неисследованным. Он везде одновременно, его ласка такая увлекательная и всеохватывающая, что кажется, будто у него есть дополнительные руки или — Черт. Не без усилий, Джотаро удается повернуть голову и раскрыть глаза. Знакомое зеленое свечение Hierophant Green'а, окружившее его, — первое, что он замечает; второе — сам Hierophant Green. Станд внезапно нагибается, вглядывается в Джоджо, наклонив голову, и несмотря на то, что его лицо по большей части не выражает эмоции, Джотаро не может ошибиться в той привязанности, которую он видит, или которую он чувствует сам, просто увидев станд Нориаки. Затем щупальца Hierophant'а обвиваются вокруг груди Джотаро, проскальзывая в тесное пространство между его телом и матрасом, размягчают его шею, нежно поглаживая и лаская, как будто станд пытается запомнить Джотаро только через прикосновения. — Скажи своему обладателю, что он жульничает, — низко бормочет Джотаро Hierophant'у. Или он надеется, что говорит это — его язык лежит во рту мертвым грузом, челюсть отвисла под совместным воздействием Какёина и его станда. Нориаки заливисто смеется, и Hierophant Green вторит ему пронзительным щебетом. Так как они вдвоем практически читают мысли Джотаро (или, может быть, они читают его тело), юркое щупальце просачивается в его приоткрытый рот и быстрым движением касается его языка, как бы целуя его своим особенным способом. Даже когда он выскальзывает изо рта Джотаро, тот следует за ним с жаждущим ворчанием. Сильные руки Какёина на его плечах и трое отростков Hierophant'а, обвитых вокруг его лодыжек и шеи — единственные вещи, которые сдерживают его, и осознание того, что он во власти их сил, вызывает у Джотаро сильнейшую ломоту. — Блять, пожалуйста, — задыхается он. Склонив голову на кровать и стиснув зубы, юноша вцепляется руками в простыни, когда очередная волна удовольствия прокатилась по нему в момент, когда Нориаки пробежался руками по его ребрам. Так хорошо, почти невыносимо. — Еще, сильнее. Блять, что-нибудь— Какёин над ним просто урчит от удовольствия, как будто Джоджо в отчаянии вот-вот не сойдет с ума и не вгрызется в подушку. Пока Hierophant Green счастливо разминает руки и ноги Джотаро, тот вздрагивает и поднимает голову, через плечо перехватывая взгляд Какёина и закусывая свою губу. — Не сейчас, Джоджо. — мурлычет Нориаки, едва улыбаясь. Он ложится на него всем телом, перемещая свои руки на лопатки Джотаро, и поднимается снова. — Когда мы закончим с тобой, ты даже руки поднять не сможешь, не говоря уже и о чем-то другом. — Нахал, — подмечает Куджо с блеском в своих полуприкрытых глазах. Он грубо сглатывает и приподнимает подбородок. — Звучит как вызов. — Есть разница между нахальством и уверенностью, Джотаро, — чопорно информирует его Какёин, просто чтобы увидеть, как Джотаро закатывает глаза и, несмотря на свое разочарование, с громким сопением зарывает лицо в подушку. Какёин посчитал это за очередную маленькую победу. — Завтра ночью, — обещает он, вновь обвиваясь вокруг Джотаро, чтобы пройтись зубами по его шее, провести губами по странной звездообразной родинке на его плече. — Если ты, конечно, вытерпишь. Зато теперь у тебя будет то, чего ты будешь с нетерпением ждать, пока мы сражаемся за наши жизни по двадцать раз на дню. Джотаро приглушенно фыркает и подчеркнуто запрокидывает свои бедра, а вместе с ними и Какёина, на них сидящего. — Мне не нужно такое обещание — ждать ночи наедине с тобой. Мне не важно, чем мы занимаемся, просто быть с тобой уже достаточно, Нориаки. Я люблю тебя. Какёин внезапно останавливается губами на челюсти Джоджо. Hierophant Green прикрывает ладонями свой скрытый под маской рот и глядит на парней какое-то время, прежде чем исчезнуть. Джотаро напрягается, когда его тихие, искренние слова настигают его, раздаваясь эхом, оседая в голове и мгновенно сметая все расслабление, которое Какёин подарил ему. Напряжение также быстро покидает его, когда Нориаки снова разминает скованность его плеч с пугающе прицельной точностью. Джотаро прерывисто вздыхает от того, насколько это хорошо, и от того, что он только что сказал. Это истина, хоть и озвученная не в то время и не в том месте, где он хотел бы ее сказать. Чувствуя, как ухмылка Какёина медленно расползается по его подбородку, Джотаро мотает головой и вяло отталкивает его локтем. — Не делай вид, что ты этого не слышал, чтобы я повторил это завтра… Не делай. — Не делай что? — невинно спрашивает Какёин, и его ухмылка становится только шире. Он снова делает кое-что, заставляя Джотаро скорчится и закричать прежде, чем тот зажмет себе рот дрожащей рукой. Какёин смеется и издает утешающий звук который определенно скорее дразнит, нежели хоть как-то утешает. Он невесомо зарывается в волосы Джотаро и наслаждается видом его румяного лица, окрашенного в красный от шеи до корней волос. Какёин заводит его так безжалостно, что Джоджо отвивает его руки и прячется лицом в подушку. — А я думал, ты меня любишь, Джотаро. — Нахал, — настойчиво повторяет Куджо с такой отдышкой, как будто пробежал марафон, даже когда Нориаки переворачивает его на спину. На симпатичном лице Какёина возникает широкая улыбка, когда он ложится на Джотаро, трется своим носом об его нос. — Я тоже люблю тебя, Джоджо. Очень сильно люблю. Я даже не знал, что могу чувствовать себя так, я думал, такое бывает только в песнях и фильмах. Когда я с тобой, мне так легко, как будто все в этом мире наконец-то наладилось. — Да, — мудро бормочет Джотаро, хрипя и задыхаясь, как будто его ударили в живот. Он открывает рот и закрывает его, оцепенело кивая. — Да. Какёину почти удается поцеловать Джоджо сквозь свою улыбку, и это делает поцелуй еще более сладким, и Джотаро не может перебороть улыбку, растущую на его собственных губах. Он заправляет вьющуюся прядь Какёина за ухо, проводит пальцем по его щеке, впитывая каждую мелкую черту его лица, которые он все еще видит даже между мимолетными мгновениями. На кончике языка Джотаро появляется еще одно смущенное признание в любви, и в радостной, терпеливой улыбке на лице Нориаки он видит то же самое. Но что-то за плечом Какёина отвлекает его внимание и он настороженно вскидывает бровь. — У нас появилась компания, — бормочет Джотаро, подозрительно сощурив глаза, когда Star Platinum подплывает ближе. Лучезарно улыбаясь, Какёин поворачивается, когда Star Platinum прижимается к его шее. Джотаро скрещивает руки и молча наблюдает, запрокинув голову. Он всегда ожидает ощутить горячий всплеск ревности, особенно когда чувствует на губах легкий поцелуй, подаренный Какёином его станду, но этой вспышки чувств нет. Ее никогда нет. Напротив, его сердце начинает бешено стучать, и юноша жалеет, что на нем нет фуражки, чей козырек скрыл бы его румяное лицо. — Тебе тоже понравился массаж? — спрашивает Какёин, щекоча Star под подбородком, заставляя его смеяться. Станд урчит восторженные ora и подается навстречу, как будто ему недостаточно и он хочет больше. Джотаро знает это чувство. — В следующий раз присоединяйся к нам, и Hierophant будет целиком в твоем распоряжении. — Понравилось — это еще мягко сказано, — усмехается Джотаро. — Я удивлен, что Star Platinum еще может стоять после этого. — Он очень гордится тем, что не захохотал над своей шуткой. — А что я могу сказать? — вздыхает Какёин так, будто это для него тяжкое бремя. — Просто я настолько хорош. Вздох быстро перерастает в сдавленный смех, когда Джотаро приподнимается, чтобы поцеловать Нориаки, и, ухмыляясь, оборачивает руками его шею, притягивая юношу к себе. Джотаро перемещает свои руки на оголенный живот Какёина, жадно ощупывая каждый сантиметр его кожи, который только могут достать его руки. Какёин прикусывает губу Джоджо и впускает его язык к себе в рот, заводит свои пальцы за резинку тугого белья юноши под ним, оттягивает ее— Джотаро громко зевает, прямо в ухо Нориаки. Они секунду в тишине смотрят друг на друга, а потом рассыпаются спокойным, усталым смехом. «Завтра», — бормочут они в унисон, прижавшись лбами, а в глазах их горит радость. Они залезают под одеяла и инстинктивно тянутся друг к другу. Какёин располагается на середине кровати и распахивает свои объятия для Джоджо, чтобы он мог в них комфортно заползти и устроиться в них так удобно, как будто это место было подготовлено специально для него. Джотаро кладет свою голову на изгиб плеча Нориаки, и он таким желанным, массивным грузом лежит в его руках, немного возвышаясь над ним, что Какёину уже не важно то, что он практически не может дышать. Нориаки стягивает с них одеяло, пыхтя от напряжения. — Знаешь, ты буквально одна большая жесткая мышца. Я сейчас как будто на тренировку сходил — мои руки вот-вот отвалятся. Зажатому в объятиях Какёина Джотаро как-то удается пожать плечами. — Ты же сам предложил это сделать. — Я знаю, — Нориаки усмехается, оставляя поцелуй на лбу Джоджо. Он кряхтит, еще одна маленькая ухмылка кривит его губы, когда Какёин заговорил вновь. — И это далеко не последнее мое предложение.★
На следующее утро за завтраком Польнарефф украдкой следит за Джотаро и Какёином через край своей чашки кофе, улыбаясь понимающей, резкой маленькой улыбкой. Джотаро сердится, надеясь, что он не покраснел. — Что? Польнарефф невинно прикладывает руку к груди. — Я что-то сказал? — Твое лицо говорит достаточно. Польнарефф хихикнул в свой кофе. — Кое-кто сказал достаточно этой ночью— — Прекрати подтрунивать над ними, — ругает француза Абдул, читая в местной газете историю о таинственном взрыве, причиной которого они так уж случайно оказались. — Ты же знаешь, каково это — быть молодым и влюбленным. Польнарефф усмехается, игнорируя шипение Какёина и каменное молчание Джотаро, обвивает руками широкие плечи Абдула и подается ближе. — Я знаю, каково быть старым и влюбленным. Абдул встряхивает газету, нарочито не замечая Польнареффа. Какёин скорчил гримасу. — Тебе всего лишь 22, Польнарефф. — Ага, — Джотаро немедля соглашается, цепляясь за все, что удобно указывает на то, какой Польнарефф тупица, и отвлекает внимание от них самих. — Если ты говоришь «старый», то имеешь в виду моего старика. — Не парьтесь, — Польнарефф делает глоток. — Мистер Джостар тоже слышал. Ходячее мучение придет через три, два, од– — Oh my GOD! — Джозеф внезапно кричит в ухо Джотаро и фактически оглушает всю комнату. Люди, сидящие за соседними столиками, развернулись и уставились на них. — Я знал, что ты такой, Какёин! Добро пожаловать в нашу семью! Попридержи коней моего внука, покажи ему, кто тут главный! Какёин выглядит слегка потерявшим дар речи, Польнарефф громко ржет, Абдул прячет свой смех за газетой, которая трясется в его руках, выдавая его с потрохами. — Дай мне отдохнуть. — Джотаро смиренно вздыхает, тяжело опускается на стул и натягивает свою кепку на самый нос. — Забудь Египет. Просто убей меня.