Пьяные желания

— Ламберт… дружище… Я вот что тебе скажу… — Ну? — Ты иногда прямо… такая свинья, но я тебя… люблю, братик. — А ты иногда жуткий хвастун… Но вот ведь сука… Я ж за тобой в огонь пойду. Пойди сюда, дубина! После этих слов Ламберт подскочил к Геральту, дабы обнять того, но неловким движением руки уронил бутыль со стола. — А-а… Холера… Разбилась… — Черт с ней… Все равно пустая была. Геральту было откровенно плевать на бутылку. Он молча притянул Ламберта к себе и зажал в своих стальных ведьмачьих объятьях. Так прошло около минуты, после чего немного отогревшемуся в тёплых руках и груди Ламберту пришла мысль вывести Геральта на нечто большее. Он уже давно задумывался о Белом Волке немного в ином ключе, чем тому следовало бы: ему хотелось быть нечто большим для Геральта, чем просто младшим братом-ведьмаком. Но понимая всю глупость своего положения, Ламберт лишь иногда позволял себе проявлять малые знаки внимания. Одним из таких было прозвище «красавчик» по отношению к Геральту. Сейчас же жизнь подкинула Ламберту невероятно выгодный и счастливый шанс: пьянка в Каэр Морхене, лучше не придумать! Как там звучала пословица? «Куй железо пока горячо»? Так вот, у Ламберта появилась своя: «Соблазняй Геральта, пока тот пьян». Вернувшись в реальность, Ламберт решил оценить обстановку. Вот они с Геральтом сидят на лавке в обнимку; их слегка пошатывает, но в целом ничего. Эскель так и не вернулся, хотя уже пора бы. Чуть приподняв голову, Ламберт всматривается в лицо ведьмака: тот прикрыл глаза и, кажется, собирался заснуть. Ламберту явно не понравился такой возможный исход, так что он решил переходить к более активным действиям. Например, к разговору с Геральтом: — Ты вот скажи мне, брат. Действительно ли у вас… все так серьезно… с Йен? Геральт что-то сонно промычал. Судя по всему, он уже успел задремать, либо усердно делал вид, чтобы уйти от ответа. В любом случае, Ламберт лишь продолжил свою речь: — Поди не изменяешь ей ни с кем… Одну ее… того. — Кого? — наконец отозвался Геральт. — Ебешь, того! Эх, дедушка… Седой уж весь, а мозгов-то… — Попрошу без оскорблений… внучок. Ламберт на это лишь тихо хмыкнул, чуть выпутался из объятий ведьмака и закинул свои руки тому на плечи, вместе с этим попытавшись небыстро переместиться на колени к Геральту, стараясь сделать так, чтобы это движение вышло максимально естественным, по возможности плавным, дабы друг не заподозрил ничего такого. Учитывая градус, под которым находился Ламберт, ни о какой плавности речи и не шло, так что он просто ухнулся Геральту на колени безо всякой грации. Последний, на счастье Ламберта, не увидел в этом жесте чего-то «такого» и лишь сместил свои руки на чужую поясницу, ибо после распавшихся объятий девать их было особо некуда. Ламберт не мог оставить это без внимания и слегка прогнулся, прижимаясь грудью ближе к Геральту. — Так скажи же мне… одну вещь. А смог бы ты… изменить ей? — Ламберт прошептал это почти в самое ухо ведьмака, попутно снимая резинку с белых волос, тем самым распуская их. Геральт никогда не был дураком. Иначе как он распутывал бы сложнейшие расследования, которые выпадали на его долю, пока он выполнял ведьмачьи заказы. Но если речь шла об эмоциональном интеллекте, то Геральт был далеко не в первых рядах среди умнейших. Вот и сейчас, расценив движения и слова друга не более чем простым интересом, ведьмак не стал уходить от вопроса и на выдал все как есть на пьяную голову: — Как можно изменить, когда отношений… как таковых… нет?.. Но если ты вообще спрашиваешь… насчёт последнего времени… Ну, было что-то с Кейрой, чего-то не было… Ламберт едва заметно поморщился при упоминании девушки. Одно дело Йен: он с трудом, но смирился. Слушать же про остальных пассий ведьмака особого желания не возникало. — Чем же я хуже ведьмы… а? На мгновение в зале повисла тишина. Ламберт, рассчитывавший произнести эти слова про себя, сделал с точностью наоборот. Благодарить ему оставалось только выпивку и собственную глупость. Наконец решившись поднять на ведьмака взгляд, Ламберт наткнулся на два горящих жёлтым глаза — такие же, как у него самого. Если до этого момента мужчину поражал тот факт, что его все ещё не скинули на пол одним хорошим ударом, то теперь к удивлению Ламберта прибавилось и то, что он увидел в лице Геральта: так несвойственное ему ехидство и что-то ещё. Описать вторую эмоцию было трудно. — Знаешь, Ламберт… это хороший вопрос… Геральт ухмыльнулся и, удерживая друга на своих руках, приподнялся из-за стола, но лишь для того, чтобы усадить на него вовсю ошарашенного Ламберта, попутно сдвигая пустые бутыли и еду. –… и я уверен… ответ на него тебе понравится. Ответом же оказался глубокий поцелуй, в который Геральт вовлёк Ламберта. Того самого Ламберта, обычно ехидного и вредного, вечно вставляющего свои пять копеек в каждый разговор. Того самого Ламберта, сейчас раскрасневшегося не то из-за алкоголя в крови, не то Геральта между его ног, а то и все вместе. Такой Ламберт ведьмаку нравился не то чтобы больше, просто отпадало желание врезать ему разок за скверный язык. Но все же Геральт не мог не прокомментировать резко исчезнувшую язвительность Ламберта, потому оторвался от того и произнёс: — А я знал… чего ты злой такой… — Давай, умник… начинай шутить про секс… Я весь во внимании — несмотря на то, что внутри себя Ламберт ликовал, ему совсем не хотелось слушать тупые подъебки Геральта. По крайней мере не сейчас. –…да — явно невпопад пробурчал ведьмак и опасно зашатался всем телом. Ламберт поскорее схватил его и прижал к себе, лишь бы ведьмак не рухнул на пол, но удержать последнего все же не удалось, так что оба повалились на стол. Слегка ударившись затылком о деревянную поверхность, Ламберт вдруг вспомнил о том, что с ними был ещё и Эскель, относительно давно ушедший за водкой и до сих пор не вернувшийся. На их же счастье. Иначе трудно было представить, как бы ведьмакам пришлось впоследствии объясняться. Ламберт чуть поразмыслил последними остатками трезвого мозга и пришёл к выводу, что если Эскель до этого времени так и не вернулся, то наверняка свалился на кухне или ещё где-то отсыпаться до утра. А это означало, что никто не мог помешать им с Геральтом. В теории. С удивительной для самого себя нежностью, Ламберт провёл ладонями по спине лежащего на нем ведьмака, после чего одним резким движением поменял их местами: теперь он восседал на бёдрах Геральта. Тот же слегка поблескивал глазами, разлегшись на столе. Не произнося ни слова, Ламберт переместил руки на ширинку ведьмака. Он слишком давно хотел этого, чтобы тратить время на разговоры. Чудом разобравшись с ремнём и остальными преградами дрожащими руками, Ламберт слегка приспустил штаны ведьмака и наконец добрался до его нижнего белья. Кинув быстрый взгляд на лицо Геральта, Ламберт смутился: мужчина все это время неотрывно следил за чужими движениями и слегка ухмылялся. Но делал он это хотя бы молча, что не могло не радовать. И все же Ламберт наклонился к мужчине, проведя ладонями по его груди, и стал инициатором их второго поцелуя. Геральт не отказывался, лишь сместил пальцы на чужие бёдра и властно прижал к своим. Ламберт тихо охнул, а его дыхание участилось. Уже не в силах больше терпеть, он резко отстранился от Геральта и выпрямился в спине. После же потянулся к собственному ремню, с которым справился значительно быстрее, чем до этого; спустил штаны до середины бёдер, а вместе с ними и белье. Ламберт медленно провёл рукой по своему члену, вместе с этим закатив глаза от наслаждения. Геральт не без удовольствия наблюдал за реакцией друга и решил принять более активное участие. Положив левую руку на бедро Ламберта, правой Геральт коснулся своего давно твёрдого члена. Совершив несколько слабых фрикций, ведьмак проницательно взглянул в глаза мужчине, сидящем на нем. Ламберт понял этот взгляд без лишних слов. Продолжая смотреть в желтые огни, сейчас будто прожигающие его насквозь и добирающиеся до самых темных и грязных фантазий, он уверенно взял оба члена в свою руку и начал активно двигать ею. Было довольно трудно справляться с этим самому, учитывая размер его партнера и нетрезвость самого Ламберта, так что вскоре Геральт решил помочь другу: он опустил свою руку к месту активных действий. Ламберта откровенно вело: его вело от самой ситуации и ее осознания. От тепла тела Геральта, от его рук на самом сокровенном и чувствительном. Сквозь толстую пелену мыслей о том, что господибожекакжеохуенно, к Ламберту просочился страх; малый, неясный, но страх: вдруг он сейчас откроет глаза и поймёт, что это был всего лишь очередной эротический сон? Вдруг если он просто настолько опьянел, что выдал желаемое за действительное? Развить мысль ему не дали: Геральт увидел напряженные морщины, расчертившие лоб Ламберта, и не смог расценить это как хороший знак. Чуть приподнявшись, настолько, насколько ему позволяло положение, он хорошенько шлепнул Ламберта по голой заднице. Подействовало охуенно. Тот сразу же раскрыл глаза, перестал хмуриться и скулить, вместо этого гулко простонав. Геральт же, довольный собой, лишь хитро ухмыльнулся. — И все-таки… гадина ты редкостная, Гера-альт… — Зато любовник какой… Ламберт вместо ответа прикусил губу, понимая, что ещё немного и он кончит. Судя по Геральту, а именно по его бешено горящему взгляду и мокрым губам, он тоже был не так далёк от этого. Глядя на такого ведьмака, Ламберт не удержался и наклонился к нему, затягивая в глубокий поцелуй, переходящий в жестокую схватку губ и языков. Одновременно участив движения руками и не прекращая целоваться, ведьмаки наконец испытали долгожданный оргазм, накрывший обоих с головой. Ламберт, запыхавшийся и уставший, попытался слезть с Геральта, но тот не позволил: молча положил свою тяжеленную ладонь тому чуть ниже лопаток. В таком умиротворенном и расслабленном состоянии они пролежали около десяти минут, за которые успели натянуть штаны и почти уснуть, но вдруг неспокойную голову Ламберта озарило. — Эскель! — Вообще-то Геральт… — Нет же, дубина, я имел в виду… Экселя долго нет. Геральт нахмурился, обдумывая что-то и в итоге придя к логичному умозаключению. — Надо бы его поискать… Ламберт, отошедший от яркого оргазма, но все ещё находящийся в далеко не трезвом виде, довольно ловко вскочил на ноги и вытащил откуда-то шляпу Весемира, начиная того пародировать. Геральт смотрел на это зрелище со слабой, но улыбкой, и понимал, что невероятно рад такому другу как Ламберт. Пусть иногда тот и вёл себя как ехидный козел. Но зато теперь Геральт нашёл способ, как исправить эту скотность друга, пусть и не на совсем долгий период.