***
Тодомацу ждал его, возвращающегося с миссии. Его младший брат стоял неподвижно, когда солдаты начали заполнять штаб, некоторые были ранены, некоторые на грани смерти – он видел, как побледнел Тодомацу, глядя на солдат, проходящих мимо него, прежде чем его глаза наконец-то повстречали Джушимацу. Облегчение нахлынуло на Тодомацу, и он быстро, расталкивая, начал прорываться сквозь поток – и в конечном итоге несколько раз был оттеснён другими солдатами, прежде чем ему в конце концов удалось встать перед ним. Его брат дрожал, глаза наполнились слезами, когда он мягкими пальцами коснулся щёк Джушимацу, пальцами, которые никогда прежде не касались меча, и прохрипел, — Ты всё ещё жив. Джушимацу взял его за руку и, с той малой долей человечности, что в нём осталась, выдал свою фирменную улыбку. — Конечно, Тотти. — Сказал он, намеренно используя его прозвище, чтобы хоть немного разрядить обстановку. Затем он повернулся к своему капитану и спросил, — Капитан, не возражаете, если я сейчас уйду в свою комнату? Мой брат навестил меня. Капитан пристально на него посмотрел, чёрные глаза изучали их с Тодомацу, прежде чем он, наконец, пожал плечами. — Можешь идти. Мы все устали и, в любом случае, нуждаемся в отдыхе. — Спасибо, сэр. — Джушимацу отдал ему честь, когда тот проходил мимо, и вскоре в вестибюле штаб-квартиры их осталось всего двое. Не желая больше оставаться здесь – а также потому, что очень устал и хотел уже рухнуть, – он потащил за собой Тодомацу, молча поднимаясь по лестнице, пока они наконец не оказались в безопасности за дверью маленькой комнаты Джушимацу. Тодомацу, молчавший всю дорогу, в конечном счёте отпустил руку Джушимацу и крепко обнял его, уткнувшись лицом в грудь, рыдания сотрясали его тело. — Я так рад... — Прошептал он, уткнувшись в мантию. — Я так рад, что ты всё ещё жив. — Ну конечно же. — Ответил Джушимацу, обнимая его в ответ, однако ноги его подкосились, и он соскользнул на пол, увлекая Тодомацу за собой, тяжелый вздох слетел с его губ, когда он прислонился головой к закрытой двери. — Конечно же, я всё ещё жив – я ведь всё-таки сильный! — Карамацу-ниисан сказал то же самое, и где же он теперь? — Сказал Тодомацу, его тело дрожало, пока он отчаянно сжимал в кулаке мантию Джушимацу. — Он мёртв. Он, а также Осомацу-ниисан и Ичимацу-ниисан – все они мертвы. Джушимацу выпустил ещё один вздох. — Только не говори мне, что ты здесь, чтобы убедить меня пойти с тобой за стену Сина. Этого не произойдёт, Тотти. — Почему нет?! — Тодомацу внезапно рявкнул, отстраняясь от Джушимацу, этого достаточно, чтобы показать, насколько он взволнован. — Почему ты не можешь вернуться со мной за стену Сина?! Там безопаснее, Джушимацу-ниисан! Там мы будем в безопасности, вместе, в троём! Чоромацу-ниисан тоже беспокоится о тебе, вот почему... — Я не могу бросить своё место здесь, Тотти... — За что ты сражаешься?! — Прокричал самый младший сын семьи Мацуно, резко отпустив Джушимацу, он встал и начал ходить взад-вперед по комнате, по привычке кусая большой палец, с широко раскрытыми испуганными глазами. — Они все мертвы, нии-сан! Осомацу-ниисан, Карамацу-ниисан, Ичимацу-ниисан... — Тодомацу поперхнулся и сильно замотал головой. — Они все мертвы. — Так и есть. — Спокойно ответил Джушимацу, кровавые воспоминания вспыхнули у него перед глазами. — Они мертвы. — Так давай вернемся со мной! — Сказал Тодомацу, топая ногами. — Теперь нас осталось только трое, нии-сан, и тебе пора присоединиться к нам! — Но тогда, кто же будет бороться с ними? — Пытался рассуждать Джушимацу, он был немного раздражен, но не мог сердиться на своего брата – не тогда, когда он был единственным, кто есть у Джушимацу. Он и Чоромацу, по крайней мере. — Кто будет хранить стену Сина в безопасности? — Это могут сделать и другие, не обязательно ты. — Взволнованно возразил Тодомацу. — Перестань изображать из себя героя, Джушимацу-ниисан. Просто... пожалуйста, перестань сражаться. Тебе просто везло всё это время. Тебе повезло, что ты всё ещё жив, но кто знает, что будет в следующий раз? Я не хочу... — Тодомацу отвернулся к окну. — Я не хочу присутствовать на ещё одних похоронах... Между ними воцарилось молчание, сгустилась мрачная атмосфера, обе стороны, казалось, глубоко задумались. Джушимацу смирно сидел на полу, чувствуя, как тяжелеют все его мышцы – на самом деле, это единственное, на чём он мог сосредоточиться. Было совершенно бесполезно Тодомацу пытаться оттащить его обратно к стене Сина, где он был бы в безопасности – сейчас нигде не безопасно, не со всеми этими титанами, скрывающимися за стеной. Кроме того, он обещал им. — Пойдём вместе к стене Сина. — Через некоторое время Тодомацу выдохнул. — У Чоромацу-ниисана хорошо идут дела в военной полиции, и я почти уверен, что он может дать тебе хорошую должность где-то там. Мы разберёмся с этим вместе. Тебе не нужно... — Тотти, ты когда-нибудь видел титана? Тодомацу повернулся к нему с широко раскрытыми глазами. При слове 'титан' он почти инстинктивно обхватил себя руками и через некоторое время ответил, — Что... почему... — Никогда, верно? В смысле, ты, вероятно, видели их, но только издалека. Ты никогда не видели их вблизи, никогда не стоял перед ними. Но самое главное, ты никогда не видели, чтобы кто-то, кого ты очень любишь, был съеден титанами прямо у тебя на глазах. — Джушимацу-ниисан... — Его голос дрожал. — Джушимацу-нии... — Я всё видел. — Он решительно продолжил. Ах, он так устал. — Я видел Карамацу-ниисана, окружённого титанами и разорванного на куски. — Прекрати... — Слабо прошептал Тодомацу. — Не говори мне, не надо. — Я видел, как Осомацу-ниисан был раздавлен руками титанов. Видел, как его конечности падали на землю... — Прекрати это! — Тодомацу уже перешёл на крик, он прикрыл уши, как будто это могло помочь. — Я видел Ичимацу-ниисана, укушенного одним из них, половина его тела свисала из пасти титана, и он сказал мне... — ПРЕКРАТИ ЭТО! — Во всю глотку заорал Тодомацу. — Прекрати, я больше не хочу это слышать! Я не хочу знать, как они умерли – не говори мне, пожалуйста, не говори мне, пожалуйста, не... — Он присел на корточки перед Джушимацу и разрыдался. — Я не хочу этого слышать... Некоторое время Джушимацу пристально смотрел на своего младшего брата, какой же он хрупкий, подумал Джушимацу. Тодомацу не так силён, как он. Более худой, и если бы титан схватил его, то он бы так легко сломался, словно веточка. Может быть. — Я не хочу, чтобы ты умер, как они... — Тодомацу всхлипнул. — Поэтому, пожалуйста, вернись вместе со мной, Джушимацу-ниисан. Пожалуйста. — Я не могу. — Ответил Джушимацу. — Не могу, Тодомацу, потому что я не хочу, чтобы вы проходили через то же, что и я. Я не хочу, чтобы вы сражались с титанами, не хочу, чтобы вы стояли перед ними, боясь смерти, не хочу, чтобы вы смотрели, как кто-то, кого вы любите, умирает в их руках. Медленно, очень медленно Джушимацу подполз к Тодомацу, неподвижно сидящему посреди комнаты, дрожащему всем телом от собственного плача. — Я хочу, чтобы ты и Чоромацу-ниисан остались живы. Вот почему я должен продолжать сражаться. Я должен быть уверен, что титаны никогда не доберутся до стены Сина. Я должен убедиться в этом несмотря ни на что... — Джушимацу притянул Тодомацу в свои объятия, куда его младший брат беспрепятственно упал и сразу же вцепился в него, как в спасательный круг. — Несмотря ни на что, я буду продолжать сражаться. Тодомацу издал ещё один всхлип и покачал головой, но Джушимацу знал, что это ничего не значит. Это всего лишь слабая попытка Тодомацу отказаться от своего решения, но он всё равно понимал, что не сможет его изменить – больше нет. — Я не хочу, чтобы ты умер. — Отрывисто прошептал Тодомацу. — Ты и Чоромацу-ниисан – единственная семья, которая у меня осталась, и я не хочу, чтобы ты умер. — Не буду. — Твердо ответил Джушимацу. Он знал, что это глупое обещание, но Тодомацу нуждался сейчас в таком заверении, даже если окажется, что завтра он будет мёртв. — Я буду бороться с ними, и выиграю. Я буду защищать вас, ребята. Я обещаю. — Они тоже так говорили, но теперь они все мертвы. — Слабо возразил Тодомацу, гнев покинул его тело, и он начал сдаваться, уступая. Он прижался головой к груди Джушимацу, вероятно, прислушиваясь к биению его сердца, а затем тяжело вздохнул. — Я хочу поспать с тобой сегодня ночью. — Сказал он в своей избалованной манере. — Только этой ночью, потому что я даже не знаю, увижу ли тебя снова после этого. Джушимацу улыбнулся и зарылся лицом в волосы Тодомацу. — Ладно. Той ночью они спали вместе, бок о бок, в тесной кровати Джушимацу. — Помнишь, как мы спали на полу, вместе? — Сонно прошептал Тодомацу. — Все шестеро, бок о бок… Было так тепло... В ту ночь он вновь плакал, а Джушимацу слушал, как рыдает его младший брат. По крайней мере, он был ещё жив. Следующим утром Тодомацу встал рано, ему нужно было вернуться вместе с другими торговцами к внутренней стене. Джушимацу попросил разрешения уйти с утреннего дежурства и пошёл к воротам вместе с Тодомацу, ведя обычный диалог, как братья. Тодомацу рассказывал ему об обстановке за стеной Сина, а также о Чоромацу, в то время как Джушимацу рассказывал о своих забавных друзьях, старательно избегая упоминаний его боёв с титанами. Они шли медленно, будто смакуя время, проведённое вместе. Но как бы медленно они не двигались, ворота вскоре оказались в поле их зрения, а друзья Тодомацу уже ждали его в повозке у ворот, нетерпеливо махая, пока Тодомацу приближался к ним. — Ну... вот и всё. — Сказал Тодомацу. Он порылся в своём пальто – пальто Карамацу, теперь он обратил на это внимание – и вытащил мешочек с монетами. — Деньги для тебя. Купи себе хорошую одежду и еду. — Я солдат, мне не очень нужны эти вещи. — Бодро сказал Джушимацу, но всё равно схватил мешок. — Но спасибо, Тотти! Тодомацу закатил глаза, но всё равно погрузился в объятия, а Джушимацу крепко обнял его в ответ, наслаждаясь его теплом и биением сердца, зная, что по крайней мере, по крайней мере, некоторые из его братьев всё ещё живы. — Будь в безопасности. — Прошептал Джушимацу. — Будь в безопасности, Тотти. Останься в живых. — Ты болван, я должен был это сказать! — Произнёс Тодомацу. Затем он отпустил его и стал прямо, почти как солдат, сказав, — Останься в живых, Джушимацу-ниисан. — Так и сделаю. — Сказал Джушимацу, и, после обмена кивками, Тодомацу наконец повернулся и прыгнул в повозку. Лошади начали тащить её, медленно исчезая за воротами, глаза Тодомацу с нечитаемым выражением уставились на него, прежде чем он в конце концов отвёл взгляд, как будто вид Джушимацу был ему невыносим. Именно тогда Джушимацу отдал честь. Он прижал правую руку к сердцу, стал прямо и закричал, — Клянусь Богом, я никогда, никогда не позволю каким-либо титанам преодолеть внутреннюю стену! Клянусь Богом, что буду защищать эту стену от любых титанов, клянусь Богом, что буду оберегать всех до моего последнего вздоха! Тодомацу повернулся к нему с удивлённым выражением, ворота уже начали опускаться, но его младший брат обязан был это выслушать. — И я клянусь Богом, что постараюсь вернуться к вам! Я буду бороться с ними! И одержу победу! А потом я вернусь к тебе и Чоромацу-ниисану! Это обещание, Тодомацу! С громким шумом ворота вновь опустились, а Джушимацу неподвижно стоял перед ними. Он знал, что люди смотрят на него, но ему всё равно. Он был вполне доволен. Поскольку он видел, как Тодомацу плакал, прижав свою руку к сердцу, его слёз было достаточно, чтобы сообщить Джушимацу, что он верит в него. Он поднял голову, небо было ярко-голубым.***
Когда его отправили на очередную миссию, всё ещё была весна. Он устал, невероятно устал. Его плечо было ранено, кровь капала на землю, пока он маневрировал в воздухе, вовремя делая резкие повороты, чтобы не врезаться в строения. Поднять руку, чтобы взмахнуть мечом, было сущим адом, но он всё равно сделал это, увидев очередного титана. Лезвия мечей глубоко погрузились в плоть титана, прежде чем его оттащили провода, заставляя двигаться, ему необходимо убить как можно больше титанов – ему необходимо обезопасить эту область. Временами, когда он очень уставал и просто позволял адреналину выполнять свою работу, он думал о смерти. Было легко забыть о Тодомацу и Чоромацу, когда он уже был на поле боя – было легко блокировать любые мысли о семье, поскольку страх и адреналин брали верх, поскольку его инстинкт твердил только о убийстве титанов. Было легко потерять всякую целеустремленность, пока он убивал титанов. Иногда ему самому интересно, почему он так настаивает на их убийстве. Из желания отомстить за смерть братьев? Чтобы Тодомацу и Чоромацу были в безопасности? Или чтобы обезопасить свою собственную шкуру? Подчас всё это теряло смысл. Когда крик разорвал его горло по мере того, как он порезал затылок очередному титану, он задался вопросом, зачем он всё это делает. Почему он настаивает на борьбе? Тодомацу был прав – это не обязательно должен быть он. Он мог бы оставить эту работу кому-нибудь другому, было много более талантливых людей, например, капитан Леви. Он всего лишь немного лучше среднего – он ведь не мог никого спасти, не так ли? Он не смог спасти даже своих собственных братьев, так зачем же суетиться? Но каждый раз, когда он думал о том, чтобы покончить со всем – каждый раз, когда он сталкивался с титаном и думал о том, чтобы позволить ему сожрать себя, его тело двигалось само по себе и давало отпор. Порой, несмотря на мысль 'я сдался', его тело не слушалось. Всё равно двигалось, несмотря ни на что. Он кричал и вопил, он крамсал их всех, он купался в их крови. И он знал это, потому что его тело помнило больше, чем он сам. Его тело помнило насколько мучительно быть беспомощным. Он помнил тот раз, когда их окружили титаны, а Карамацу решил стать приманкой. Он всё ещё помнил, как кричал и брыкался, когда Ичимацу уносил его прочь, следуя за Осомацу и оставляя Карамацу, ставшего приманкой, позади среди титанов. Помнил, как все те титаны пожирали его. Он помнил тот раз, когда Осомацу спас Ичимацу от захвата титаном, но вместо этого сам был схвачен и раздавлен насмерть, и всё ещё помнил крик, разрывавший горло Ичимацу, когда это произошло. Он помнил тот раз, когда Ичимацу оттолкнул его, как только титан чуть в него не впился, но вместо этого сам был укушен. Он помнил, как Ичимацу пытался дотянуться до него, протягивал руку. Не прося о помощи, не прося Джушимацу убить титана. Но говоря ему. — Останься в живых, Джушимацу. И его тело помнило это. Его тело помнило последние слова Ичимацу, наряду с последними словами Карамацу и Осомацу, обращёнными к нему. Его братья погибли, защищая друг друга. Его братья умерли, говоря тем, кого они оставили, чтобы те продолжали жить. — Оставайтесь в живых и защищайте друг друга. — Вы оба должны остаться в живых, чтобы защитить Тодомацу и Чоромацу. — Останься в живых, Джушимацу. На самом деле это было нечестно, ведь оставляло Джушимацу без возможности выбора. Как будто он мог умереть после того, как ему всё это сказали. Как будто он мог сдаться титанам после того, как его братья умерли таким образом. Как будто он мог оставить всё позади, когда ему всё ещё есть кого защищать, за кого бороться. Его хватка на мечах стала крепче, и он ускорил шаг. Это был яркий, сияющий весенний день. Небо было голубым, а лепестки цветов плавали в воздухе. Кровь плясала в воздухе. Необъятный жар окутал его. Крики оглушали его уши. Слёзы текли по его щекам. Но несмотря на всё это, в этом прекрасном жестоком мире он всё ещё был жив... Джушимацу всё ещё жив.