Зверёк

Ичиго всегда думал, что Тсуна похож на зверька, запуганного и неуверенного. Но любящего ласки. Будь то простое рукопожатие или взьерошивание его волос, цвета карамели, и парнишка уже тает от прикосновений прямо на глазах. А рыжий парень понимает, что ему нравится делать это, ласкать непутевого мальчишку, невесомо и незаметно, даже для себя. Легкие касания вошли в привычку. Обязательно нужно приласкать как-нибудь. Ведь, когда пожимаешь руку, можно чуть провести кончиками пальцев по нежной ручке и почувствовать едва заметную дрожь от тела. Парнишка такой маленький, чувствительный, нежный и невинный, что подумать о нем не в том смысле греховно. Да хочется себе морду набить за такие грязные мысли о нем. Но представлять себе его перед сном никто не запрещал. Ичиго знает, что его мысли ужасны, но ничего с этим сделать не может. Обнаженное тело, трепещущее от каждого прикосновения к влажной коже. Карамельные волосы запутаны так, что, кажется, Тсуна не первый день в таком состоянии. Но больше всего греет мысль, что Ичиго сам доводил его до такого состояния. С красными отметинами-показателями собственности Куросаки, с покусанными и припухшими, явно от поцелуев, мокрыми губами, и с глазами полными страсти и любви. Иногда Ичиго казалось, что он не сможет сдержаться. И хотелось бросить все к чёрту и забрать милого сердцу парнишку к себе в комнату и долго-долго не выпускать… Рыжий уже представлял, что будет делать с Тсуной, но здравый смысл брал над ним верх, и он отпихивал эти мысли куда подальше. Они часто ходили в парк и кафе, сдерживать себя было все тяжелее, но Ичиго пытался не поддаваться соблазну. Как-то шинигами поцеловал Саваду в щечку, вышло случайно. Для рыжего это был самый лучший момент в жизни. Щеки Тсуны были немного пухлыми и безумно милыми, а еще пахли и на вкус были, как шоколад. А для мальчишки это был самый смущающий момент за всю его жизнь. Щечки долго были пунцовыми и помнили губы, которые с нежностью поцеловали их. После этого фантазии Ичиго были еще раскрепощенней. Это отвратительно желать своего лучшего друга. Но когда Тсуна близко, его хочется поцеловать. А когда они наедине — заставить протяжно и смущенно стонать. Целовать аккуратные маленькие ладошки, красные от возбуждения щечки, красивые глаза. А потом раздеть и кусать, целовать, оставлять метки на плечах, впалом животике, на который хочется опустить голову и полежать. Взять в рот сосочки, сначала один маленький комочек, потом другой и поцеловать каждый. Ичиго уверен, что Тсуна бы сопротивлялся всему этому, не желая признавать, что ему безумно нравится, но он бы таял и дрожал от удовольствия, вздрагивая от каждого прикосновения к своему телу. Возбуждение давало о себе знать после таких фантазий, и приходилось идти в ванную, чтобы остудиться от пыла мечты о горячем и невинном парнишке. Может, Тсуна в постели такой и есть, но в жизни он неудачник. Непутёвый и неуклюжий, но милый, очень милый. Любящий ласки и похожий на зверька.