Думай об Аместрис

Несмотря на ранний час, была жара, и Эд весь взмок, пока спешил по едва пробуждающимся улицам к дому полковника. Был он злой, голодный и уставший. Глубокой ночью на живца — то есть всё на того же Эда — поймали серийного похитителя. - Ты уж извини, но прокурорские просили тебя одолжить на недельку, потому что ты безобидный с виду, - сообщил ему какое-то время назад полковник. - Я не безобидный! - тут же возмутился Эд. - Но похитителю не обязательно знать, что ты на оперативной работе с тех пор, как пешком под стол ходил. - Я никогда не был таким мелким! - Так что никаких красных плащей, никакого выпендрёжа, и часы оставишь здесь. Вот и пришлось ночами шататься по разным нехорошим местам в неурочное время, «попадаться» - вестись на приглашения незнакомцев, чтобы найти логово маньяка. Пару раз только группа поддержки спасла задницу Эда от неприятных приключений. Например, во время драки с компанией пьяных работяг, или когда патруль чуть не загрёб его за проституцию. Город, несомненно, стал чище, но тот самый тип клюнул только вчера. Потом была драка, потом пришлось разбираться с находками, составлять описание и параллельно — отчёт полковнику. Вдвоём с Алом провозились до утра. И вот теперь он, решив, что до дома полковника ближе, торопился отделаться от этого самого отчёта, пока его начальник не умотал в штаб, чтобы самому не тащиться туда же. Он мечтал о душе и жёсткой гостиничной кровати как о рае небесном. И ещё съесть что-нибудь перед сном. Или ну его, и душ тоже вычеркнуть. - Привет, Стальной, - полковник жадно втянул носом воздух. Был он уже собран, причёсан и пах одеколоном, который, по подозрению Эда, все офицеры лили как воду. Фух, еле успел. - И вам не хворать, полковник. - Проходи. Эд вошёл в полумрак полковничьей квартиры. Взгляд у полковника был какой-то нехороший, с блеском, как бывает у горячечных больных. Дверь захлопнулась, и уже через миг Эд оказался прижат к ней спиной, а полковник начал его... обнюхивать? - Это что ещё за хрень? - рявкнул Эд, выставляя вперёд руки, в одной из которых сжимал пожёванные, криво исписанные листы. Так и есть, от тела полковника шёл ощутимый даже через одежду жар. Тем более, если так наваливаются всей тушей, волей-неволей почувствуешь. - Ты пришёл, - почти пропел полковник. - Ты сам пришёл... Не бойся, не бойся... Я всё сделаю аккуратно, моя маленькая омежка... - Да вы охренели! - заорал Эд, стряхивая с себя жадные руки. - Я не маленький! Я ещё расту! Какая, мать вашу, омежка? Я бета, вы личное дело моё по диагонали читали, да? С ума сойти, кидается уже на всё, что движется, - пробурчал он. - Следить за собой надо. Пойдите выпейте супрессантов, что ли, а я к вам в другой раз загляну. Он повернулся к двери, чтобы выйти, но тут же оказался прижат к ней лицом. От неожиданности мятые листки отчёта выскользнули из рук и разлетелись по прихожей. - Передумал? - жарко выдохнул ему в макушку полковник. - Поздно, мальчик. Нельзя прийти сюда пахнущим так одуряюще, раздразнить и передумать. - Да что у вас с ушами-то? Я бета, у меня и справка есть! Ничем я таким не пахну, а пришёл я, чтобы побыстрее от вас отвязаться, и... - Не знаю, как они тебя прозевали, - потираясь об Эда, как кот, сказал полковник, - наверно, потому что ты ещё был слишком мелкий. Но инстинкты не обманешь. - Первичные половые признаки формируются гораздо раньше, - оттарабанил Эд, на анатомии собаку съевший, борясь с замком и пытаясь вжаться в дверь, потому что то, что он чувствовал сзади, жутко его нервировало. Замок всё никак не желал открываться. - Да что ж такое! - Старый, заедает, - почти нормальным тоном ответил полковник, нагло лапая его за задницу. И взялся за пряжку эдова ремня. Эд понял, что без драки и выломанной двери сегодня не обойдётся. Да и неплохо бы прислать кого-то разобраться с поехавшим полковником, а то начнёт ещё бегать по улицам, пугать гражданских. Может, перепутал снотворное со слабительным и вызвал гон? Вырубить его, спеленать и позвонить лейтенанту Хоукай... Эд резко двинул назад железным локтем, метя полковнику по рёбрам, и, разворачиваясь, попытался нанести удар ногой. Он ещё повернуться не успел, как ему прилетело кулаком в челюсть, затылком он впечатался в дверь, и перед глазами всё потемнело. Пришёл в себя он в спальне полковника, причём тот связал его так, чтобы Эд не смог нарисовать круг и выкинуть какой-нибудь фокус. - Нельзя вот так предлагать себя, а потом отыгрывать назад, - наставительно сказал полковник, зарываясь носом в его распущенные волосы. - Предлагать? - возмутился Эд. - Я пришёл сказать, что мы взяли похитителя! - Это подождёт, - полковник принялся оглаживать его — лицо, руки, тело — и Эд осознал, что они оба голые. И покраснел от стыда и от гнева — он целиком, вместе с протезами, только на медосмотрах врачам показывался, даже Уинри его таким не видела, даже Ал. Единственное, что утешало, - здоровый синяк на боку у полковника. Но и сам он получил от души, лицо до сих пор ныло. - Отпусти меня немедленно! - заорал он. - Мудак, ублюдок, морда конская, кобель, скотина! Не смей меня лапать! Совсем ебанулся, что ли? - Ты такой темпераментный, - заявил полковник, проводя языком по внутренней стороне бёдер. - И совсем сухой. Это бывает во время первой течки. Ничего, я тебя расшевелю. - Какие нахрен течки! Не бывает у меня никаких течек! Я бета, бе-та, как ещё сказать? Убери оттуда грабли! Не смей в меня ничего совать, тем более эту свою дубину! Ты меня пополам порвёшь нахер! - Первая... мой, только мой, маленький... никто тебя ещё не трогал... - пропустив мимо ушей большую половину его слов, пробормотал полковник, оглаживая низ его живота и обдавая горячим, влажным дыханием неожиданно заинтересовавшийся член. - Такой юный, такой сладкий... На миг Эд похолодел: что, если он и правда омега? А врачи просто ошиблись? Тогда прощай, служба, прощай, алхимия, здравствуйте, разные извращенцы. Для омеги не существовало возраста согласия — они считались годными начиная с первой течки. У омег было куда меньше прав, чем у женщин. За них всё решали старшие родственники. Считалось, что у омег мозги куриные и все они слабы на передок. Омег было мало, альф побольше, и сражения за хорошую омегу могли развернуться ещё те. До сих пор Эду было плевать на альф с их омегами: эти находили друг дружку по запаху и сами играли в свои игры, со всеми этими гонами и течками, либо шлялись по бабам, как то же полковник, либо от безрыбья могли задоминировать бету или другого альфу, послабее, но в таком случае это были более-менее нормальные, человеческие отношения, без всяких там узлов и выносящих мозг гормонов. А он вот учился и работал на износ. Догадался сделать Уинри предложение и сбежать. И снова впутаться в историю. И снова. И виделся он с ней за два года считанное количество раз, в таком состоянии, что требовать от него чего-либо было совестно. - Никак не думал, что ты окажешься моим истинным, - понёс полковник совсем уже чушь из женского романа. - Кто мог подумать, что из агрессивной малявки вылюдится такое, - он прикусил кожу на ключице, заставив Эда снова отчаянно задёргаться. - Я на тебя поглядывал, конечно. Но такого чуда я и не ожидал. Одна рука полковника легла на член Эда, а другая, смазанная чем-то скользким, начала поглаживать, надавливая, между половинками. - Да прекрати уже! - Но тебе же нравится? - Я тоже человек, - огрызнулся Эд. - Но это не значит, что кому попало можно лезть мне в задницу. Кончик пальца снова нырнул внутрь. - Я так долго не выдержу, - пробормотал полковник. Продолжая ласкать член Эда, другой рукой он задвигал по своему, всё сильнее, резче, и вскоре выплеснулся Эду на живот. Тот с ужасом смотрел, как у основания полковникова здоровенного члена набухает узел, делая его ещё огромнее. Полковник рухнул на кровать рядом с Эдом, положил ему голову на плечо и вроде как задремал. Эд лежал в полной прострации, эрекция у него потихоньку начинала спадать, окончательно уступая место панике. Пусть случится хоть что-нибудь, или с ним... или его сейчас... вот этим вот... Он умел, когда надо, стиснуть зубы и терпеть боль, идти через неё к победе, но вот это-то кому нафиг надо?! Зазвонил телефон. Полковник, не глядя, снял трубку, зажал Эду ладонью рот и пробурчал: - Да, был. Уже ушёл. Не знаю, я сегодня занят. Да, я в курсе, завтра разберёмся. Трубка легла на рычаги, рука соскользнула с лица Эда, оставляя липкий след и давая доступ воздуху. - Мммм... - полковник потёрся небритой щекой о грудь Эда и снова принялся поглаживать, облизывать и тереться о его бедро — тем самым, чуть ли не с это самое бедро размером, как казалось Эду с перепугу. Эд, весь напряжённый, пялился в потолок. Полковник вернул руки ему на член и на задницу. Он прокладывал себе путь одним пальцем, потом двумя, сгибая их, проворачивая, разводя, как ножницы. Эд уже понял, что привести полковника в чувство не выйдет, а уползти от этих навязчивых движений не удастся, но всё равно пытался уворачиваться и монотонно матерился сквозь зубы. А полковник вторым голосом шептал то, что, по мнению Эда, может и годилось для девушки, но уж никак не для него: про шёлковую кожу, про розовые бутоны сосков, про цветы граната, про одуряющий запах волос. Пальцы полковника нашли простату, Эд дёрнулся — и тут же получил ещё несколько таких же уверенных толчков. Полковник взял его в рот, продолжая работать пальцами, и Эда накрыл оргазм, сладкий и болезненный, лицо горело, глаза открывать было страшно. Полковник - полковник! - только что ему отсосал, но за всё придётся расплачиваться... Он почувствовал, как тяжёлое тело наваливается сверху, как большое и твёрдое провело между его ягодиц, ткнулось внутрь. Полковник принялся тереться об него, сжимая ему бёдра, насколько позволяли верёвки, и скоро живот и бёдра Эда покрыла новая порция тёплого семени. Оно медленно растекалось и подсыхало, стягивая кожу. Эд обречённо застонал. - Не бойся, - грудь полковника лежала прямо на ухе Эда, отвернувшего лицо, и голос гулко отдавался в ней. - Я буду осторожен. Нам некуда спешить, у нас столько ещё всего впереди... - Мне что-то хватит, - буркнул Эд. - Моя маленькая упрямая омежка. - Слезь, раздавишь. И я не маленький. И не омежка. Полковник только усмехнулся, спустился ниже, прижимаясь лбом к его лбу, и принялся перебирать его волосы. Потом попытался поцеловать в губы — а Эд укусить его в ответ. Тогда он сжал волосы крепче, удерживая, и поцеловал Эда в нос. - Ещё сам потом будешь просить. - А вот хуй тебе. - Горячий, - улыбнулся полковник. - Люблю тебя, даже такого вредного. И принялся покрывать плечи Эда поцелуями-укусами, оставляя лиловые метки. - Мой, только мой. Эд зарычал. Полковник потискал его ещё какое-то время, и Эд почувствовал, как этот огромный член опять поднимается. - Вот ненасытная тварюга, - вырвалось у него. Полковник поднялся, прошёл к шкафу, давая разглядеть себя во всей красе, и притащил к кровати погромыхивающую коробку из-под обуви. Он принялся доставать оттуда и раскладывать на кровати разные продолговатые предметы, живо напомнив Эду рассказы о палачах средневековья. - Ты такой узкий, такой нетронутый, - приговаривал полковник. - Зачем это всё? - с содроганием спросил Эд. - Какой нетерпеливый. Ты не сможешь сразу принять меня. - Ни сразу, ни потом. Да у меня задница неделю не сойдётся, если от неё хоть что-то останется! Не смей, не смей, оставь меня в покое! - снова попытался взбунтоваться Эд. Но верёвки по-прежнему держали крепко. - Сначала очистим тебя как следует. Эд думал, что его наконец вытрут от спермы, неприятно стянувшей кожу, но полковник имел в виду очистку изнутри. - Терпи, терпи. И Эд терпел, не хватало ещё обделаться при этом мерзавце. - А ты хорошо подготовился, - зло сощурился Эд. - Часто так развлекаешься? - Не дёргайся, а то навредишь себе, - сказал полковник, выбрал одну из игрушек, смазал её и принялся медленно вставлять в задницу Эду, двигая вперёд и назад. Тот весь сжался, и дело шло туго. Он крыл полковника матом уже в полный голос и никак не хотел смириться с неизбежным. Потом настала очередь второй игрушки, побольше, и третьей, такой, что Эду показалось, в него засунули по крайней мере бревно. Ещё ему казалось, что он уже с ног до головы покрыт семенем, полковник сам кончил несколько раз и заставил кончить его. Эд чувствовал себя вымотанным. В животе урчало, но полковник давал ему только пить. За окнами темнело. Неужели он уже столько времени здесь? Как там Ал? Волнуется о нём? Не он ли это звонил? Он даже задремал с этой штуковиной в заднице, но полковник решил, что пришло время для следующего размера. Он вытащил пробку и обвёл языком края не закрывшегося, пульсирующего отверстия. Эда как током прошибло. И бросило в холодный пот — неужели начинает нравиться? Неужели он всё-таки омега? Полковник взял его член в рот и принялся посасывать и облизывать, одновременно пытаясь медленно ввести в него новую штуковину. Кожа натянулась до боли, Эд устал, так что член у него всё время падал, и полковнику приходилось очень стараться. - Ну вот, уже скоро, - вогнав игрушку до конца, пообещал он, пошевелил её немного, вобрал Эда до самого основания и выжал из него ещё один оргазм. - Ты просто невозможно прекрасен. Отдыхай. Но вместо того, чтобы оставить его в покое, кончил ещё раз, потираясь членом об него — об лицо, и шею, и бёдра, и помогая себе руками. В этот раз он выплеснулся Эду на лицо, заставив его мотать головой, фыркать и отплёвываться. Потом Эд лежал, глядя в темнеющее небо за окном. Зажглись фонари. Полковник гремел посудой на кухне, видимо, подкреплял силы, и не хотелось думать, для чего. Телефон был так близко. Так близко, что хотелось завыть от бессилия. С улицы доносились голоса. Эд скрипел зубами от стыда и обиды. Раздался звонок в дверь. Полковник моментально оказался рядом с Эдом, затолкал ему в рот первую попавшуюся тряпку, накинул халат и сбежал вниз. - Добрый вечер, полковник! - раздался из прихожей звонкий голос Ала. - Вы говорили, что Эд был у вас? - Входи, Альфонс. Он давно уже ушёл. Только держись от меня подальше, я что-то не очень хорошо себя чувствую. Нет. Нет-нет-нет-нет-нет! Ал, не входи, беги от этого чудовища! Только не сейчас, когда ты уже вернул тело! Эд заметался. - Он не говорил, куда пойдёт? - Нет, ты же и сам знаешь, какой он. Бросил отчёт и убежал. - Да, конечно. Давайте, я соберу. - Не надо, это подождёт. Может, он в библиотеке засиделся? - Так поздно? - Может, вы с ним разминулись? - Не знаю, - Ал потоптался на пороге. - Я волнуюсь. Мы сегодня взяли похитителя, он, знаете, оказалось, тоже алхимик. Представляете, хотел исказить природу человека. Чтобы можно было менять пол и статус. Мужчинам-бетам беременеть, или там альфам и омегам избавляться от гормонозависимости — насовсем... людей ловил для опытов всяких... - Извини, Альфонс, я думаю, это подождёт. - И вот я думаю, вдруг их было двое. Ну, то есть, как тогда Барри и Шрам... - Иди домой, Альфонс, наверняка он ждёт тебя там. - Они пока там дрались, он облился какой-то гадостью, пока мы там всё разбирали, стекло из волос вытряхивал. А потом когда прокурорские уводили похитителя, один вдруг спрашивает: «А с тобой самим всё в порядке, Эд? Тебе к доктору не надо?» И ещё эти волнения в городе, а он часы напоказ выставляет... - Часы его у меня в сейфе. - Простите, я забыл, я так за него волнуюсь... Голоса донеслись уже из-за двери. Эд тщетно пытался выплюнуть обрывок, оставшийся от его майки. Закрыв за гостем дверь, полковник вернулся на кухню. Закончив там, он поднялся к Эду. Не зажигая света, вытащил кляп, устроился рядом, облапил Эда и засопел. - Вытащи из меня эту гадость. - А? - полковник всхрапнул и проснулся. - Потерпи ещё немного, солнышко. Твой запах... он сводит меня с ума. - Оно и заметно. Совсем мозги отшибло. Ты скоро сильно пожалеешь. - О чём мне жалеть, если ты рядом? - Ну, например, о том, что ты совершил подсудное дело. - О чём ты, Стальной? Ты омега, моя истинная пара, я забираю тебя под своё покровительство. Сегодня ты станешь совсем моим, я возьму тебя, я помечу тебя, я кончу в тебя столько раз, сколько смогу, и надеюсь, ты понесёшь моего ребёнка. Теперь твои заботы - это мои заботы. С завтрашнего дня никаких больше драк, из армии ты уходишь. Если хочешь, можешь вести исследования дома, для себя, запрещать не стану. И знаешь, твоё тело нравится мне и таким, как есть. - А я уж думал, ты решил, куда будешь прятать это тело. Прямо камень с души, - невесело усмехнулся Эд. - Ничего, я не в обиде, - сказал полковник, ласково поглаживая его. - Я знаю, что так бывает. Ты перестанешь бояться и стесняться, научишься не зажиматься и получать удовольствие. И смазка будет, не волнуйся. Всё придёт. - Ничего, блядь, не придёт. Я бета, ну сколько уже можно, а? Где ты видел таких умных омег? - Статус это не диагноз. И к тому же, у тебя склочный характер недотраханной омеги. - Отвали уже. Нахуя я тебе сдался? Шляешься и так со всякими, делаешь мозги лейтенанту Хоукай, так нет, всё тебе мало. - А ты никогда не фантазировал, как мы бы с тобой могли заняться любовью? - Если засунуть тебе в жопу отчёты считается... Да мне до сих пор до фонаря это было. Все эти любови ваши. У нас, нормальных людей, всё это позже начинается и не так бурно протекает. - Глупенький мой. Полковник поцеловал его в макушку, потёрся щекой о щёку. - Уберись, сволочь, сам мне синяк туда поставил... - Смотри-ка, у тебя тоже щетина, - это было сказано почти с умилением. - Я парень, если ты ещё не заметил. - Заметил, - в доказательство полковник снова ухватился за его член, мягко лежавший на бедре. Медленно потянул наружу игрушку. - Ты меня наизнанку вывернешь. Ощущение зияющей пустоты между бёдер было жутким. Полковник проник внутрь пальцами, разглядывая пульсирующие и не желающие сходиться стенки. - Ты такой прекрасный внутри. Горячий. Нежный, как шёлк. - А ты повторяешься, - буркнул Эд, которого на самом деле колотило от ужаса. Полковник вздохнул, размазал по члену побольше смазки и направил его в Эда. Головка легко проникла внутрь. Полковник не торопился, давая прочувствовать каждый сантиметр. Поначалу было ещё ничего, но потом кожа болезненно натянулась, кажется, до предела, а член полковника всё не кончался. Эд почувствовал, что внутри него что-то не то раскрывается, не то рвётся. Член у него не вставал, несмотря на все старания полковника. Эд боялся лишний раз пошевелиться и перестал дышать. Вот, наконец, и узел, раскрывающий ещё шире, хотя куда уж ещё шире? Дойдя до узла, полковник двинулся обратно, и это было не намного легче, чем туда. - Как ты, маленький? - Как будто... во мне шуруют... ножкой от стола... - с трудом ответил Эд. - Потерпи, мой хороший. Со временем ты привыкнешь, в следующий раз... - Какой тебе ещё нахуй следующий раз! В тюрьме будет твой следующий раз! Чтоб тебя всей камерой отодрали! Эд сцепил зубы, чтобы не завыть от боли и позора, зажмурился как мог, кулаки сжались изо всех сил. Полковник задвигался быстрее и быстрее, безнадёжно дёргая его не желающий откликаться член. Удары по простате прошибали как током, не принося удовольствия. С сильным толчком полковник вогнал узел внутрь, и Эд всё-таки вскрикнул. А узел, между тем, начал раздуваться внутри него. Осталась только боль. Эд лежал, замерев, закрыв глаза, но предательские слёзы текли из-под век. Он чувствовал, как внутри него член полковника сокращается, брызгая семенем. Ему хотелось, чтобы эту здоровенную бандуру вытащили из него немедленно, он тихо стонал сквозь сжатые зубы. Оставалось только ждать неизвестно чего и терпеть. В этот момент полковник задрал ему подбородок и поставил очередную метку — на этот раз на беззащитном горле. Насколько Эд знал, это был для альфы и омеги особый знак, но сам он, естественно, ничего такого не почувствовал. Просто ещё один синяк. Полковник снова захрапел прямо на нём, не выходя. Эд чувствовал, как член внутри него медленно опадает, и попытался освободиться от него, но от этого движения тот стал снова набухать. В полудрёме полковник начал снова двигаться внутри, насколько это позволяла сцепка, причиняя новую порцию боли. Эд впился ногтями в ладонь, чувствуя, что из-под них выступают капельки крови. Ему казалось, что это никогда не кончится. Ночь тянулась и тянулась. Полковник никак не унимался. Выходя из Эда, он оставлял его с игрушкой внутри, «чтобы моя любимая жадная дырочка оставалась готовой, ведь мы ещё продолжим». А сам шёл на кухню перекусить или приносил воды. Потом возвращался, шептал откровенные пошлости, и всё начиналось по новой. К утру у Эда совсем не осталось сил, мышцы затекли, тело ныло снаружи и внутри, болело сорванное горло — в какой-то момент он всё-таки не выдержал и начал кричать. Но теперь он даже кричать не мог, валялся как безучастная тряпичная кукла, равнодушно и как бы со стороны наблюдая, что полковник делает с его телом. Он читал, что в гоне альфы с омегами могут спариваться несколько суток подряд, но это было явно не для бет. Несколько суток - одна мысль об этом накрывала волной чёрного ужаса. Наконец полковник, кажется, стал успокаиваться, то ли насытился, то ли тоже устал. Он распахнул окно — в комнате пахло потом и сексом, и Эду даже показалось, что он начал чувствовать запах альфы, но он слишком устал, чтобы испугаться ещё больше за свой статус. Потом полковник прижал его к себе как любимую игрушку и заснул. Эд отключился вслед за ним. Проснулся он от возмущённого вопля полковника: - Стальной! Что ты здесь делаешь? Что здесь вообще происходит? - Что, бля? - вытаращился на него Эд. - Ты вырубил меня, притащил сюда, связал, выебал, пометил, и теперь ещё я виноват? Голос у него был сиплый, сорванный. - Что ты несёшь? - глаза полковника распахнулись. - Как я мог тебя пометить, ты же бета! Что за дурацкий розыгрыш? Вы меня напоили вчера? - Вот! - Эд задрал подбородок, демонстрируя синяк. - Мой статус тебе не помешал. Развяжи меня уже, скотина, и вытащи из меня эту дрянь! - Это как? - ошарашенно спросил полковник, откидывая одеяло и разглядывая торчащую из задницы совершенно голого Эда пробку. И засосы. - Как она вообще в тебя влезла? Зачем? - У тебя были шикарные планы на утро, мудила. Я неделю, нет, месяц сидеть не смогу, я жрать хочу, как не знаю кто, у меня теперь год не встанет! А он не помнит ничего. - Не помню, - хватаясь за голову, искренне сознался полковник и бросился отвязывать Эда. Стоило ему отвязать одну руку, как он тут же получил этой самой рукой в челюсть. - Будешь так вести себя, не стану отвязывать, - заявил полковник, отступая на пару шагов. - Обойдусь, - Эд трансмутировал протез в клинок и обрезал оставшиеся верёвки, потом, скривившись, освободил свою несчастную задницу. Полковника при виде этого согнуло пополам и стошнило. - А такие слова мне вчера говорил, - Эд сплюнул. - Бутоны роз, цветы граната... Я в душ, а ты пока найди мне какую-нибудь одежду. Только не форму. От моих шмоток ты мало что оставил. Он вышел из спальни, стараясь не хромать и держаться прямо, но руку обратно так и не трансмутировал. Эд запер дверь, как будто она могла остановить полковника, включил воду, собрался с духом и осторожно начал ощупывать себя, пытаясь оценить нанесённый ущерб. Пока зеркало не запотело, он к тому же имел удовольствие наблюдать собственную перекошенную, подбитую физиономию и россыпь синяков. - Вот сука! Он скорчился в углу ванны, обнял колени и всхлипнул. Душ шипел и брызгал на него тепловатыми струйками. Спустя полчаса в ванной всё так же лилась вода. - Стальной, эй, Стальной, ты там жив вообще? Нас на службе потеряли, - полковник забарабанил в дверь. - Вот ты с ними и объясняйся, как хочешь. - Стальной, сюда скоро Ал прискачет. Я ему сказал, что ты у меня. - Какого ёбаного хуя? - дверь распахнулась, на пороге стоял Эд с мокрой головой, очень сердитый, глаза и нос у него покраснели. - Ничего умнее сделать не мог? - Держи. Вот полотенце. Полковник проскочил мимо него в ванную, где его снова вырвало. - Он боялся очень за тебя, - продолжил полковник, прополоскав рот. - Говорит, пришли данные по какой-то дряни, которой ты вроде как облился. Какой-то чудодейственный препарат с омежьими ферромонами, говорят, очень перспективная штука. Вот он и представил, что ты в таком виде шлялся по городу, тебя украли и изнасиловали. - Не так уж он далёк от истины, - пробурчал Эд, вытираясь. - Одежду давай. Рука у него была уже в нормальном виде. - Возьми сам, - полковник снова метнулся в ванную. - Ну вот, вчера клялся в вечной любви, а сегодня его от меня тошнит, - мрачно сообщил в пространство Эд. - Да не помню я ничего, клянусь. Наверняка отравился этой мерзостью с ферромонами. - Давай, давай, вали на неё все свои мудачества, - замотанный в полотенце Эд поплёлся вверх по лестнице, оставляя мокрые следы. - Надо будет сдать кровь... - Только попробуй, - рыкнул Эд. - Хоть одной живой душе... - И не таскайся за мной, - шипел он парой минут позже на полковника, последовавшего за ним в спальню. - И прикройся. Полковник только в этот момент осознал, что тоже голый, и снова схватился за голову. - Ну ты прости меня, Стальной. Не знаю, за что, но прости, пожалуйста. Что я вчера устроил? Эд замер от удивления с одной ногой в воздухе. - Не буду я тебе ничего рассказывать. - Что, так плохо всё было? - Нет, почему же, минет в твоём исполнении даже ничего, - зло ответил Эд. - Наверно, потому что сравнивать не с чем. Полковника снова вывернуло. Они оделись и спустились вниз. Ал уже звонил и барабанил в двери. - Братик, где ты был? - Здесь я и был. - Но когда я приходил... - Я потом вернулся. - А позвонить нельзя было? - Извини, я зачитался. Очень интересная библиотека у полковника. - А где твоя одежда? - Промокла. - Но со вчерашнего дня не было дождя. - Меня из фонтана окатило. Ветер дунул и привет. - Из какого ещё фонтана? - Который на углу. - У тебя голос хриплый. Ты простудился? - Да. - А синяки откуда? Вчера их не было. - Да отцепись ты от меня! - впервые на памяти полковника Эд сорвался на брата. - Может у меня быть что-то личное? - Братик, у вас с полковником что-то было? - Ал переводил испуганный взгляд с одного на другого. - Хватит чушь молоть, - прикрикнул на него Эд, заплетая мокрые волосы в косичку. - Полковник, увидимся в штабе. - Подождите пять минут, и я вас подброшу. - Ещё чего! - дверь за Эдом захлопнулась. Не хватало ему явиться в штаб с полковником и в полковничьих шмотках. - Братик, нам пора! Эд сидел на кровати, обхватив колени, и не шевелился. - Братик, что ты там делаешь? - Сижу и радуюсь. - С таким лицом? - Ал заглянул в комнату. - Чему? - Тому, что я не омега. - ...Почему? Это из-за полковника? Что он с тобой сделал? - Уж лучше он, чем полгорода, - мрачно буркнул Эд. - Нам действительно пора. Он замотал шею шарфом Ала, но проклятую метку на горле было никак не прикрыть, да и шарф смотрелся по-дурацки, раздражая ещё больше, вдобавок к ноющим и режущим ощущениям внутри. Он попытался замазать синяк кремом, который на второй день операции вручили прокурорские: Эд должен был выглядеть невинной овечкой, а не уличной шпаной. Но то, что сходило в темноте, никуда не годилось ясным днём. По дороге к штабу Эда выбесили эти проклятые ощущения, текущий на солнце крем, жаркий шарф, настойчивые расспросы Ала, невозможность рассказать и невозможность держать всё в себе. Долбанный полковник, сотворил с ним такое, и вроде как ни при чём. Вроде как он пострадавший, а Эд... Он-то тогда кто? В штабе встречные офицеры то и дело принюхивались, приглядывались к нему и откровенно пялились на ту самую метку. Одни понимающе кивали, другие ухмылялись, кто-то даже попытался поздравить, но Эд так зыркнул на него, что тот ретировался. Хавок при виде него даже поднялся из-за стола. Хоукай была встревожена не на шутку. Торопился явиться как ни в чём не бывало, вот идиот. Грёбаные альфы, он упустил из виду их проклятый нюх! Теперь весь штаб знает, что он... что его... и главное — кто. - Ну, к этому всё и шло, - радостно начал Хавок, но Хоукай оборвала его жестом. - Эдвард, нам надо поговорить. Он покорно поплёлся за ней в переговорную, опасаясь жестокой сцены ревности. Кто их разберёт, этих альф и их любови. - Эдвард, что у вас там стряслось? - серьёзно спросила она. - Судя по всему, вы провели вместе ночь, но довольным никто из вас не выглядит. Эд, не молчи. Что-то пошло не так? Тебе нужна помощь? Тебе нужно к врачу? Эд только выставил подбородок вперёд и выпрямился. - Простите, но как это вас касается? - Эд, солнышко... - она обняла и прижала его к себе. - Ты мне не чужой. Не думаю, что есть ещё кто-то из вз... кто-то более опытный, с кем ты мог бы поговорить о таких вещах. Ты оказался омегой? Это же хорошо. Не получилось в этот раз, получится в следующий. Омеги созданы для удовольствия, для счастья... - Нет! Нет! - Эд упёрся лбом ей в плечо и неожиданно для себя шмыгнул носом. Для него было слишком. - Полковник... он тут ни при чём. Это всё проклятые ферромоны, да. Вчера... во время ареста... я нечаянно облился... я же сам их не чувствую... а полковник... он ничего не помнит... он тут ни при чём... Хоукай ахнула и зажала рот ладонью. - Но это же... тебе надо к врачу, Эд. - И так уже полштаба знает... - У меня есть знакомый доктор в городе. Мы сейчас же отправляемся туда. Без разговоров. Я только предупрежу лейтенанта Хавока. Однако стоило им вернуться в приёмную, из кабинета выглянул полковник. - А, Стальной, явился? - начал он. На вспыхнувшем лице Эда отразилась такая смесь чувств, что полковник едва удержался, чтобы не попятиться. - Разрешите доложить, я сопровождаю майора Элрика для оказания неотложной медицинской помощи, - Хоукай встала между ними. - Да, отправляйтесь, - согласился полковник, пытаясь изобразить всегдашнюю вальяжность. Бледно-зелёный, со следами эдова кулака на пол-лица, - выходило не очень. - Полковник, - Эд постарался взять себя в руки. - Всё-таки сдайте анализы, чтобы вся эта история вам не вышла боком. - Да ты просто святой, Эд, - прошептала Хоукай. Хавок только непонимающе хлопал на них глазами. - А где все? - спросил у него Эд. - В оцеплении. А ты... Взгляд Эда был достаточно красноречив. - Я что? Я могила... - пробормотал Хавок. Доктор был пожилым, кругленьким и румяным. - Ну, чего мы дуемся? - заворковал он, наклоняясь к Эду. - Первый раз покрыли? Какая у нас тут маленькая стесняшка... - Доктор Стивенс, - предостерегающе начала Хоукай. - Деточка, не бойся, - улыбнулся тот совершенно малиновому Эду. - Перестарались немножко? Ты давай пока на кресло, а мы пока обсудим с твоей - простите, кем он вам приходится? - Сослуживцем, - Хоукай напряжённо смотрела на Эда: если он становился подозрительно тихим, дело худо. - Видите ли, доктор, его именно покрыли. Только вот он бета. Доктор поменялся в лице. - Это же... это же... вы должны прямо от меня пойти в полицию. Это как? Как это вообще... Вы хотя бы совершеннолетний? Эд стоял, закрыв лицо руками. - Да. - На кресло, молодой человек. Немедленно. А вы, Лиза, подождите, пожалуйста, в коридоре. Эд только морщился и кусал губы, пока врач его обследовал. Сидеть вот так, врастопырку, открытым чужому взгляду и рукам, было отвратительно. - Может быть, вы скажете, как вас угораздило? - Это тайна следствия, - буркнул Эд. Трепаться направо и налево о дряни с ферромонами? Совершенно исключено. - Всё-таки настоятельно рекомендую обратиться в полицию, или кто там у вас, военных, этим занимается. Не пытайтесь на себя взвалить вину за эту ситуацию. Вы должны себя защитить. Если ситуацию замалчивать, будут новые и новые... - Я сам разберусь. Не лезьте в это. Сколько я вам должен? Доктор обиженно засопел. - Дело ваше. Вы обратились к нам анонимно, мы соблюдаем приватность пациентов, но всё же... - Спасибо, я понял. Некоторое время спустя Эд вышел к Хоукай, криво ухмыляясь. - Соблюдение диеты и умеренные физические нагрузки. Не был он в нашей столовке. - Эдвард. Это серьёзно. Ты можешь допрыгаться до операции. - Заживёт, как на собаке, - отмахнулся он, пытаясь привычно оскалиться. Потом, помолчав, серьёзно добавил: - Спасибо. По дороге Эд зашёл в аптеку за мазями. От синяков и от разрывов. Последствия драк он носил с гордостью, а это... Девчонки, стоявшие за прилавком, хихикали и переглядывались, глядя на него. Ему хотелось провалиться сквозь землю. Они вернулись в штаб, где Эд с полковником, как и вся команда, как могли, пытались соблюдать заговор молчания. Они даже выбрались в офицерскую столовую, ту самую, которую поминал Эд недобрым словом. Надо было убедить полковника, чтобы тот надавил на прокурорских, которые решили, что Эд сыграл свою роль. Ему безумно хотелось поучаствовать в разборе исследований похитителя. После того, что он видел на квартире, и после того, как... после того. Оставаться один на один с полковником он ужасно не хотел. - На ловца и зверь бежит, - Эд прищурился на подходящего к ним полковника Камински, того самого, что «одолжил» его у Мустанга. Камински, едва кивнув ему, грузно плюхнулся на стул рядом с Мустангом и заговорил на полстоловой. - Йо! Объездил его, всё-таки? Долго же ты терпел. Между вами так искрило, что я думал, когда же вы наконец трахнетесь и успо... Нечто произошло с задними ножками его стула, и он свалился на пол, дрыгнув ногами в воздухе, под общий хохот. Поднявшись и отряхнувшись, Камински недобро покосился на Эда, вяло ковырявшегося в тарелке. - Что, с первого раза залетел? Силён ты, коняга! - намеренно громко сказал он, хлопнул Мустанга по плечу и ушёл. - Да, Стальной, умеешь ты вести переговоры, - ухмыльнулся полковник. - Эй, Стальной, ты с нами? - А? - не сразу отозвался Эд, пытавшийся прислушаться к шепоткам, ползущим по залу. - Смотри, он что, правда залетел? Я думал, он бета. - Бывают поздние омеги. Уже никто не думал, и хлоп! - Это всё от тяжёлой жизни. И не вырос, и раскрылся поздно. Он вообще может залететь после всего, что с ним было? - Ух, я бы с ним... - Смотри, смотри, как он его пасёт... - Теперь его из армии вышибут. - Кого-нибудь из них точно. Если он всё-таки бета. - Да как же такое может быть? Это же тогда... - Вот-вот. Шепотки преследовали его везде. Когда он, скрючившись в штабном сортире, пытался дотянуться и намазаться треклятой мазью, слушал, как обсуждают их с полковником. Когда шёл по коридору, на него пялились и только пальцем не показывали. В библиотеке смотрели осуждающе, как будто он занимал чужое место. Ни в поле, ни в патруль, ни в оцепление его, естественно, не пускали. За три дня он ни разу не поругался с полковником, да что там, они почти не разговаривали и общались исключительно на людях. Ночью он лежал без сна, снова и снова прокручивая события. Нет, надо же, так спешил сбежать, так спешил явиться как ни в чём не бывало, и так опозорился. Полковник, обезумевший от страсти, полковник, приносящий извинения, полковник, полковник, полковник... А потом полковник вызвал его к себе в кабинет. - Проходи. И запри дверь. Не хочу, чтобы нам помешали. Внутренне содрогнувшись, Эд сделал, как ему велели, трансмутировал клинок и остался стоять на месте. - Ты мог бы сначала поговорить со мной, - силуэт полковника темнел на фоне окна, лицо тонуло в тени. - О чём вы? - непонимающе спросил Эд. - Значит, это инициатива Камински. - Он... он что? Да как вы на меня могли подумать такое-то?! - Ты всё правильно понял, Эд. Назначено служебное расследование, и поскольку есть заинтересованные лица, оно будет весьма неприятным для нас обоих. Очень внимательно отнесись к тому, что ты говоришь и кому. И подумай, сейчас для тебя очень хорошая возможность уйти из армии, ведь так просто тебя не отпустят. - Да вы! Да я! Да какого хуя! Да, я хотел уйти из армии, но не с позором же!!! Руки дрожали, замок никак не желал поворачиваться, совсем, как тогда. Наконец Эд справился и вылетел в приёмную, хлопнув за собой дверью. И упёрся грудь в грудь с Хоукай. - Немедленно обратно, - приказала она не терпящим возражений тоном и впихнула Эда в кабинет. - Думаю, после произошедшего у Роя язык не повернётся просить тебя о таком... - Лиза! Не надо! - Но это сделаю я. Ради нашей команды. Ради нашей страны. Ради её будущего. Эд, пожалуйста. Удар по нему - удар по всем нам. - А-а-а! - заорал Эд, вцепляясь в волосы. - Да нахрена столько пафоса, всё я понимаю! Всё, всё-всё-всё-всё-всё, - зашептал он, успокаивая себя. - Уеду куда-нибудь в Син или Аэруго, у меня список исследований на десять лет вперёд... - Эд, - Хоукай обняла его и прижала к себе, успокаивающе погладила по спине. - Ты сильный, ты сможешь. Прости нас, Эд... «Закрой глаза и думай об Аместрис, Эд». Эд почувствовал, что голова у него кружится от нехватки воздуха. - Соберись, соберись. Там тебя уже ждёт сержант Алонсо, он должен сопроводить тебя к Камински. Генерал Мерман, которому поручено разбирательство, старый друг Роя, он на нашей стороне, делай, как он подскажет. Эд обречённо кивнул и вышел. Генерал Мерман грозно посмотрел на Эда, стоило тому появиться на пороге. - На что вы похожи! - произнёс он пренебрежительно. Слева от него сидел довольный Камински, справа стенографистка в чине сержанта, а тот сержант, что привёл Эда, застыл у двери, притворяясь равнодушным, но заметно было, что он ждёт представления, как будто пришёл в цирк. - Итак, представьтесь для протокола. Имя, звание, возраст. - Эдвард Элрик, майор алхимической службы. 18 лет. - Значит, не маленький уже, должно быть какое-то соображение в голове. Давно вы знаете полковника Мустанга? - Шесть лет. - Шесть лет, - повторил генерал. - Какие вас связывали отношения? - Рабочие, - пожал плечами Эд. - Так как же вы объясните эту вашу выходку? - Выходку? Вот ему, - Эд указал на Камински, - точно известно, чем таким отравился полковник и как это на него подействовало. Меня к материалам не допустили. У него всё поотшибало - мозги, память. - Как вы говорите о старшем по званию! - возмутился Камински. - Но вы же могли примерно представлять, как действует это вещество? - спросил Мерман. - Откуда? - удивился Эд. - Исходя из поведения пострадавшего. - А... да... я же понял, в конце концов. - То есть вы поняли, в каком состоянии находится полковник, и практически воспользовались ситуацией, - подсказал генерал. - Давно вы ждали удобного случая? - С детства мечтал, - выплюнул Эд. - Занесите в протокол, - кивнул стенографистке Мерман. - Вы понимаете, юноша, что ваш поступок не совместим со званием офицера? За такое, знаете, даже не разжалуют, тут стреляться впору. Если у вас хоть немного совести осталось. - Погодите, - вклинился Камински. - Может быть, следует расспросить майора Элрика в подробностях, что и как происходило? Как, куда, сколько раз. Возможно, его принудили, запугали, возможно, он получил повреждения. Принудительный медицинский осмотр в рамках разбирательства... - Это лишнее, - отмахнулся генерал. - Вы же видите, какие тут могут быть претензии? Господин Элрик решил воспользоваться ситуацией, но несколько переоценил свои возможности. Это был, конечно, поступок, недостойный чести офицера, но прошение об отставке, поданное господином Элриком месяц назад, к счастью, рассмотрели ещё на прошлой неделе. - Это произвол, генерал, - полушутливо, полусерьёзно проговорил Камински. - Я знаю полковника Мустанга со времён Ишвара, он просто неспособен на неблаговидный поступок. Что вы стоите, молодой человек? Садитесь пишите прошение об отставке, и правильную дату не забудьте. А потом выметайтесь отсюда, глаза б мои вас не видели. Прошение вышло ещё безобразней, чем отчёты: ручка прыгала в непослушной руке. Он вышел из кабинета, как оплёванный, и, не заходя к полковнику, отправился в банк, а потом на вокзал. - Ал, собирайся! - крикнул он с порога, и тут на него налетели, обняли, чуть не свалив с ног. - Уинри, - прошептал Эд, прижимаясь к ней. И подумал: «Как же ты не вовремя...» - Я решила не ждать, пока ты в очередной раз испортишь мою великолепную автоброню, и приехать просто так. Я та-ак по тебе соскучилась. Бабушка передаёт тебе привет. Ну дай я как следует на тебя посмотрю! - она отстранилась и ахнула. - Эдвард Элрик, а это что ещё такое? Это то, что я думаю? - Нет, - пробормотал он, отступая на шаг. - Это не то... я не хотел... - он просто физически не мог рассказать ей такое. - Можешь больше не ждать меня, Уинри! - выпалил он и сжался, предчувствуя удар ключа. - Как же так... - Уинри плакала навзрыд. - Как такое может быть? Омеги, они же с детства другие... Эд молча прижал её к себе и гладил по спине, думая, что он сильный, он выдержит. Ал, сидевший на одной из коек, - кроме них да тумбочки, заваленной книгами и бумагами, в номере ничего не было - открыл было рот, но Эд посмотрел на него и покачал головой, давая знак молчать. Потом Ал бегал за кипятком к большому баку, стоявшему рядом со стойкой администратора, а Эд и Уинри сидели друг напротив друга в тяжёлом молчании, не смея поднять глаз. Потом они поили Уинри чаем из единственной имевшейся в хозяйстве чашки, потом Ал отправился провожать её к госпоже Хьюз, а Эд остался сидеть, пялясь на чашку с остатками заварки. - Ал, собирайся, - приказал он, когда хлопнула входная дверь. - До поезда всего пара часов. - До поезда? - Да, мы едем в Син, на первое время. А там, мало ли ещё стран. Возьмём себе имена попроще. Я буду... - Джон Доу, - скептически глядя на него, сказал Альфонс. - Может быть, ты объяснишь, что происходит, братик? Я не хочу никуда ехать, я хочу жить под своим именем. - Вокруг моего имени разворачивается отвратительный скандал, - Эд не мог, просто не мог ему рассказать. - Быть моим родственником может оказаться довольно... неприятно. Я хотел бы оградить тебя от всей этой грязи. - Ты как всегда преувеличиваешь, братик. Я не собираюсь никуда бежать и тебе не советую. - Как... - оторопело посмотрел него Эд. - Может же у меня быть что-то личное? - вернул ему Ал его же слова. - Я отдельный человек, пора бы тебе уже понять, Эд. - Предатель, - буркнул Эд и улёгся, отвернувшись к стенке. Ему собираться было не надо, все его вещи, кроме зубной щётки, и так жили в чемоданчике под кроватью. - Братик, ты синского не знаешь... - Ничего, не пропаду. - Братик, что бы там ни случилось, Уинри поймёт... - Иди ты нахрен. Час спустя, злой и взлохмаченный, он выполз из дома и наткнулся на полковника, мявшегося у машины, припаркованной перед подъездом. - Куда-то собрался, Стальной? - На вокзал. - Уезжаешь? - Нет, блядь, под поезд хочу броситься. Вот и чемодан собрал. - Садись, подвезу. Эд не стал отказываться - с паршивой овцы хоть шерсти клок. Ходить было очень неприятно. Ещё полчаса общество полковника он как-нибудь вытерпит. - Спасибо тебе, Стальной, - сказал полковник, выруливая через арку из дворов на улицу. - Ты снова спас нас всех. Может быть, не стоит так опрометчиво бежать? - А что меня тут держит? - Есть люди, которые любят тебя. - Да, я заметил. - Уинри? - Не смешно. - Ал? - У него своя жизнь. Машина, как назло, упёрлась в пробку на проспекте, в квартале от вокзальной площади. Ругались водители и извозчики, где-то впереди звонил колокольчик омнибуса. Хорошо, что до поезда ещё оставалось время. Плохо, что придётся провести его в такой компании. Что ж, сам виноват. Всегда и во всём сам виноват. - Он ведь альфа? - Да, родители были так рады, вон, даже Альфонсом назвали. Просто из-за всех этих лет в доспехах он задержался. Новая волна вины накрыла Эда. Зачем он так обидел брата на прощанье? - Послушай, Эд, я... Ты... не знаю, что я там тебе говорил про бутоны роз и цветы граната, но наверняка ты этого заслуживаешь. Кто-нибудь тебе это обязательно скажет на трезвую голову, и это будет честно. Я и сам бы... тем утром, с мокрыми волосами, в моей рубашке, ты был такой... - Вот только не начинайте, у меня ещё с того раза всё не зажило. Полковник вздохнул. - Ты мне не чужой, Стальной. Ты удивительный человек, и мне бы не хотелось потерять тебя насовсем. - Если вы не поняли, про «броситься под поезд» это шутка была. - Насовсем - очень страшное слово. Я хотел бы увидеть тебя снова, ради того хорошего, что с нами было. Эд поднял на него глаза. - Лет через сто, может быть. Время смывает боль, в памяти остаётся только хорошее... лет через сто, не раньше. Я выйду здесь, и провожать меня не надо. Эд вразвалочку, помахивая чемоданчиком, пересёк вокзальную площадь, лавируя между машин и пролёток, сдал в кассу аловский билет и отправился на нужную платформу. Поезд уже стоял возле неё, люди суетились вокруг, паровоз выпускал клубы пара. Глядя на всё это, Эд впервые за последние дни улыбнулся. Насколько он ненавидел госпитали, настолько же обожал поезда, потому что когда садишься в них, всегда кажется, что на том конце пути тебя ждёт что-то хорошее.