Обиделся чтоль, брат Тиберий?

Опять он слышит сплошные насмешки и подначки, обида холодным ужиком пробирается и сворачивается на душе. Но ему, готов он простить, пресмыкается рядом как слуга, лишь бы слышать зычный смех и голос поющий гульные песни. Готов терпеть все лишь бы после очередной обидной шутки Халява обнял по-братски, спрашивая шутя и переглядываясь с Хомой: «Е-ге-гей, обиделся чтоль брат Тиберий?» а он качая головой снова смеется с ними, идет распивать горилку. А ночью когда в кельи лунный свет падает на растрепанные кудри, сидит поджав ноги и смотрит впечатывает в разум, сколько раз он сдерживал порыв убрать кудрявую прядь, упавшую на лицо. Угораздило ж его вот так, безответно, навсегда в хлопца влюбится. Сколько раз пытался с девками на сеновале забыться, а нет лишь глаза эти озорные перед взором стоят. Душа воет раненным зверем, да что ж поделать можно? Ничего, лишь хранить внутри и замаливать свой грех перед господом Богом. Сколько раз он стирал колени, прося чтоб простил его отче, чтоб извлек из его сердца любовь неверную. Да видно не судьба.