Июнь

Когда летит тополиный пух, все аллергики сидят дома. Он летит отовсюду и куда угодно, он везде, от него не спрячешься. Представляете, что случится, если аллергик выйдет на улицу? Пух тотчас почувствует его и облепит с головы до пят. Так что, не успев никуда пойти, человек тут же побежит обратно домой. Я не аллергик, но я сижу дома. Днями напролет. И мне не надоедает, ни в коем случае. Наедине с собой можно делать что угодно, и скучно не будет. Мне даже жаль таких людей, которым скучно с самими собой. Они ищут себе компании, вечно находятся рядом с почти незнакомыми им людьми, которые тем более не являются их друзьями. Они бегут от себя, а это – последнее дело. Итак, что же можно поделать, будучи в одиночестве? Обычно я мечтаю. Всю свою осознанную жизнь я о чем-то мечтаю, представляю себя с другими людьми, в других странах, даже мирах. Это самое упоительное занятие, я вам скажу. Когда мечтаешь – теряешь связь с реальным миром. Вот ты лежишь в кровати, и рядом с методичным жужжанием бьется в окно муха. И вдруг раз – и ты уже смотришь на свою планету издалека, из космоса. Вернее, не смотришь – насмотрелся уже. Ты оборвал все связующие тебя с Землей ниточки, тебя ничего здесь не держит, кроме последнего звена – треклятой мухи, отвлекающей тебя своим жужжанием. Ты резко возвращаешься обратно, спрыгиваешь с кровати и идешь выгонять муху. У каждого из нас есть такая муха, которая помогает не забывать о реальном мире. Не будь ее – и мы бы уже давно потонули в ярком и опасном болоте грез. Я люблю выходить на балкон и долго стоять там, оперевшись о заграждение. Мне нравится смотреть на людей и представлять, что я знаю о них все: кто они, куда они идут и зачем. Люди ведь все такие разные. Вон идет, не торопясь, симпатичная девушка на каблуках и в юбке, а вон мужчина, запыхавшись, бежит к остановке. Куда он торопится? В больницу, где рожает его жена, или к другу в бар, справлять день рождения? А девушка? Она накрашена довольно ярко, а шлейф духов доходит даже до моего третьего этажа. Сумочка на цепочке свисает с плеча, в руках неизменный айфон. Вряд ли она идет в библиотеку, вряд ли ей не хватает денег до такой степени, что ей нужно устраиваться на подработку, где она будет выбиваться из сил и терять время… Таким, наверно, легко живется. Я помню, как на этом самом балконе несколько лет назад я была не одна. Со мной была подруга, самая лучшая и чудесная. Тогда этот балкон еще не был застеклен, линолеум отрывался в некоторых местах, и там было очень много мха. Мох рос даже там, где, казалось, не позволяют расти законы природы и гравитации. Мы слушали музыку – конечно, в том возрасте только попсу – и разговаривали. И бросались в прохожих кусочками этого мха. Вырывали его под корень, кидали с балкона и резко пригибались, чтобы никто нас не заметил. Потом, конечно, руки были грязными донельзя, и мы подолгу отмывали их в ванной. Став постарше (на пару месяцев), кому-то из нас в голову пришла гениальная идея сменить мох на вишню. То есть, мы ели вишню и бросали уже косточки от нее. Пропитанная солнцем и нашим сдавленным смехом, эта вишня была самая вкусная в моей жизни. И Билан из динамика телефона пел талантливее всех. Сейчас я ее больше не вижу. Она стала заходить ко мне все реже и реже, а потом и вовсе пропала. Я стараюсь не вспоминать ее имя, чтобы не вспомнить ее. Солнце печет все жарче с каждой минутой. Вздохнув, я смотрю на время – мне уже надо принимать таблетку. Я неуклюже выезжаю из узкого дверного проема и разворачиваюсь, чуть не придавив колесом хвост кошке. Через пару минут я вновь приклеюсь к балконному окну и не смогу от него оторваться до самого вечера, ведь настоящая жизнь – она именно там, за многочисленными стеклами и стенами. И пусть к этой жизни я могу прикоснуться лишь взглядом - мне этого достаточно.