Сахарное лекарство

Не достаточно сладкий Секко обратился к своему партнеру с яркой улыбкой, гордясь своей быстро законченной работой. Доктор улыбнулся в ответ, бросился к нему, потирая руки, чтобы согреть; он взял голову Секко, целуя ее. — Хороший, хороший, хороший, хороший мальчик! Хороший! Он прижимал питомца, крепко обнимая меньшего и гладя его голову обеими руками. —Эй, Секко! Хочешь получить приз? Секко кивнул, прижимаясь к груди другого и возвращая объятие. Доктор отстранился от питомца и сунул руки в карманы; он достал коробку с кубиками сахара и открыл ее. — Сколько ты хочешь, Секко? Два? Три? Секко покачал головой. — Бо-о-ольше Чокколатта! Больше! — он зарычал. Доктор засмеялся, показывая две линии белых, совершенных зубов. — Да-а, я дам тебе пять маленьких кусочков! Глаза Секко оживились и загорелись. — Посмотрим, сможешь ли ты поймать их все до того, как они упадут на землю! Доктор взял между пальцами сахарные кубики и бросил их в воздух; затем посмотрел на своего питомца с широкой улыбкой.       Секко, не теряя времени, прыгнул сразу после первого кусочка сахара, раздавив его между зубами.       Когда они возвращались домой, Секко еще должен был получить три кусочка. В тот же момент, когда они вошли внутрь, Секко вскочил на ноги, потянул на себя чужое пальто, позвав хозяина. — ЧокколАТТА! Я ХОЧУ САХАР!       Доктор фыркнул и улыбнулся, снова поглаживая его голову и потирая пальцем висок Секко, обвивая его вокруг одной пряди его коротких волосков. — Хорошо, хорошо, иди на кушетку, маленький гремлин, я скоро приду, с некоторыми угощениями.       Секко улыбнулся, встал на четвереньки и пополз, как животное к дивану; вскочил на подушки и свернулся калачиком.       Доктор прибыл через две минуты с большой миской кусочков фруктов, глазированных и полностью покрытых шоколадом; они выглядели очень вкусно.       Секко вскочил на подушки, лицо прояснилось; Чокколата сел рядом с ним и постучал одной рукой по коленям в знак приглашения сесть.       Питомец лег на колени, положив голову на чужие бедра и расстегнув верхнюю часть оазиса, демонстрируя свои грязные волосы.       Доктор провел рукой по ним, мягко почесывая кожу головы; он поставил чашу на своей груди, взяв одну из глазированных ягод и протолкнув ее в раскрытые губы Секко. Секко радостно напевал, жуя свое угощение.       Чокколата наблюдал, как его питомец сует все больше и больше глазированных и покрытых шоколадом фруктов в рот, каждый раз радостно поскуливая и облизывая губы, пачкаясь в сахаре и шоколаде.       Доктор вздохнул, опираясь на ладонь и погладил живот другого. Секко поднял голову, встретился с ним взглядом и улыбнулся; кривая улыбка, покрытая шоколадом и маленькими кусочками фруктов.       Доктор улыбнулся в ответ и засмеялся. Секко может быть таким грязным во время еды.       Несколько долгих минут он наблюдал, как его питомец ест, наблюдая, как его пальцы, губы, щеки, подбородок и нос медленно покрываются толстым слоем шоколада и сахара. "Отвратительно ..." пробормотал Чокколатта.       Секко продолжал есть до тех пор, пока миска не опустела, а его рот жевал сахар и растопленный шоколад; затем он вздохнул и прижался к партнеру.       Доктор вздохнул, поставил миску на маленький стеклянный стол, положил руки на живот своего питомца и аккуратно потер его обнаженную кожу.       Секко снова скулил, опираясь на его прикосновения. Чокколата иногда может быть злым ... , , , ,       Их следующая миссия была более простой, она состояла в том, чтобы устранить пару глупых шпионов, которые, хотя было бы легко найти их Босса.       Миссия была завершена и они оба шли по улице в Неаполе; их дом не был в городе, поэтому они должны были взять машину, но миссия закончилась рано, поэтому у них было несколько часов для себя.       Чокколата казался спокойным, медленно шел с телефоном в одной руке и маленьким бутербродом в другой; Секко на его стороне. Секко нервничал, но он даже не знал, почему нервничал и ненавидел это.       Когда они прибыли на главную улицу, Чокколата перестал идти. —Эй, Секко! Секко обернулся. — Ты хочешь получить свою награду? Я собирался отдать ее тебе дома, но я думаю, что сейчас тоже все в порядке, не так ли? Иди сюда, Секко, милый, сколько кубиков сахара ты хочешь?       Чокколата как обычно улыбнулся, сунул руку в карман и вытащил коробку сахарных кубиков; помахал в воздухе и взял 3 кубика сахара в руку, показывая их своему питомцу.       Секко улыбнулся на секунду, но... Чокколата сказал, что он отвратителен... почему Чокколата давал ему больше угощений, если он думал, что он отвратителен? Он делал это только для того, чтобы увидеть, как он стал зверем и осудил его? За что издевались над ним? За что он снова назвал его животным? Секко показал желтую улыбку. — Н-нет, спасибо, сегодня я бы предпочел есть меньше сахара... Улыбка Чокколаты сразу исчезла.       Секко снова улыбнулся и подполз к их машине, оставив Чокколату позади себя, совершенно растерянный и потрясенный.       Секко сел в машину и сел на собачье сиденье рядом с партнерским, ожидая его, и когда Доктор сел в машину, он выглядел обеспокоенным, взволнованным и растерянным.       Обычно во время своих автомобильных поездок они болтали как пара, Чокколата ласкал его и называл его хорошим, говоря ему, что он проделал замечательную работу и что он так сильно его любит... Но на этот раз он молчал, бесшумно ехал и не сводил глаза с дороги.       Потом дома Чокколатта попробовал еще раз — Эй, Секко! Ты уверен, что не хочешь угощения? Ты заслужил их! Ты проделал замечательную работу! Секко покачал головой и снова улыбнулся. — Нет, все в порядке, не волнуйся, — ответил Секко, развернувшись, он пополз обратно в свою комнату, оставив Чокколату одного в центре коридора.       Когда Секко подошел к своей кровати, ну, это было больше похоже на кровать для собаки, сундук, полный пушистых подушек; Чекколата любил думать, что он как его домашнее животное, как его собака или что-то в этом роде. Секко не имел ничего против; ему нравилось получать похвалу, ласкаться и обниматься, но...       Иногда он думал, что Чокколата недооценил их отношения... Он даже назвал его отвратительным... Это больно, это больно, черт. Секко свернулся как кошка между подушками и сунул голову в одну из них, пытаясь не расплакаться. , , , , ,       Прошло несколько дней, Секко продолжал подчиняться приказам своего партнера, как он всегда делал, как хороший питомец, и Чокколатта казался счастливым. Но он не был, он волновался.       Секко никогда не отказывался от угощений и никогда не отказывался от кусочков сахара, поэтому что-то было не так, но он не знал, что именно.       Он пытался спросить его, но Секко всегда отвечал, говоря, что все в порядке, показывая поддельную улыбку и заставляя его все больше и больше волноваться...       Даже Секко выглядел грустным, более чем грустным, он выглядел совершенно несчастным, он все еще слушался его, но... Когда они были дома, Секко отказывался есть, по крайней мере, с ним и всегда ложился спать первым.       Каждую ночь Чокколата сидел в тишине, наблюдая за своим напарником и возлюбленным, который спал по другую сторону комнаты, как всегда мирно. Он не раз спрашивал себя, не виноват ли он в этом, что-то сделал, что-то сказал… Но он не мог вспомнить, что делал или говорил что-то необычное, что могло его беспокоить…       Он не мог этого вынести, с каждым днем ​​он чувствовал себя все более и более виноватым за то, что делал что-то, что не помнил, что заставляло страдать его возлюбленного.       Чувство вины у него ощущалось как тяжесть, прикованная к его сердцу, к его самой душе и любви к Секко, и он ненавидел это, он ненавидел думать, что сделал или сказал что-то действительно обидное для Секко, ЕГО Секко.       На седьмой день он не смог этого вынести, он никогда не сдавался, продолжал пытаться и каждый раз чувствовал себя плохо. Секко отказывался от сахара или есть с ним, заставляя его плакать, бегать за любимым и извиняться за что-то ...       В тот день, получив очередной отказ от еды, он последовал за Секко в их комнату, опустился на колени рядом с кроватью своего питомца и погладил его сонную голову. Грубая ткань Оазиса казалась странной на его пальцах, как наждачная бумага, но он все еще разглаживал лицо другого, лаская его щеки и оставляя поцелуи на лбу. Наконец другой проснулся.       Оба глаза покраснели и были готовы начать плакать, но как только Секко увидел его, он быстро вытер слезы и встал, готовый принять приказ.       Доктор мягко покачал головой и похлопал по подушкам своей любимой кровати, приглашая его сесть обратно.       Секко повиновался и откинулся на спинку кровати, наклонив голову, чтобы спросить другого, что не так.       Чокколата знал, что он не должен быть таким эмоциональным со своим партнером, они были профессиональными убийцами и они даже не должны быть любовниками, но он не мог больше сдерживаться и взял руки своего питомца в свои. — Секко, пожалуйста, скажи мне, что случилось? Что случилось?.. Секко улыбнулся. — Ничего, я в порядке. Почему ты спрашиваешь? Это была не искренняя улыбка, и это ранило Доктора больше всего на свете. Он поднес руки Секко к груди, сжимая и держа, слезы текли по его глазам. — Секко, пожалуйста, я тебя умоляю! Это моя вина? Я что-то сделал? Что-то, что я сказал? Пожалуйста, скажи мне, Секко, увидев тебя... Это похоже на пытку, я бы предпочел быть распотрошенным живым, чем смотреть, как ты... Секко опустил глаза, глядя на землю. Чокколата не был уверен, сколько он еще мог сдержать. —...Ты сказал… Ты сказал, что я отвратителен… почему ты продолжаешь предлагать мне угощения, если находишь меня отвратительным?..       Чокколата разрыдался, отпустил руки Секко и крепко обнял его за грудь, всхлипывая в плечо и бормоча миллион извинений. — Извините, мне так жаль, Секко! Я не это имел в виду, я бы никогда не счел тебя отвратительным! Никогда за всю мою жизнь! Извините, прости, я не хочу, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, я прошу вас, извини... не ненавидь меня...       Теперь он вздрагивал, все еще моча плечо своего любовника слезами, в то время как другой слабо ответил на объятие и уткнулся лицом в его пальто. —...Я не ненавижу тебя, Чокколата... Но это больно, и я не прощу тебя... Не сейчас... Доктор крепче обнял его, наконец, хватило воздуха, чтобы говорить. — Я и не ожидал, что ты меня простишь… Изввини, я не хотел причинить тебе боль, ты любовь всей моей жизни, и я никогда не смогу причинить тебе боль…       Секко похлопал его по спине, погладил по волосам и поцеловал в щеки, как он обычно делал с ним. — Теперь, Чокколатта! Разве ты не был тем, кто отдавал приказы здесь? Это ли решение для взрослого мужика плакать? Чокколата рассмеялся и откинулся назад. — Нет, я полагаю, нет, — он улыбнулся и встал. — Ах! Секко, если хочешь... Вчера я сделал тебе шоколадный торт, но ты отказался от него, так что... Ты хочешь его сейчас?.. Он старался звучать более нормально и спокойно, как мог.       Секко улыбнулся, но на этот раз искренне, и кивнул; Доктор раскрыл свои руки, и Секко прыгнул в них, покрывая его лицо поцелуями. — Ты хороший мальчик Секко, ты заслуживаешь своих призов! Конец.